[indent] - Сделать выбор, чтобы лишить себя выбора – не самая лучшая концепция, ты знаешь об этом? – грустно усмехаюсь, заметив, как Стайлз тут же сам делает несколько шагов назад к кухонным шкафам. Он понял. Становится не по себе от моих же собственных действий, движимых раздражающим страхом. Он выглядит нормально, в смысле, не физическое состояние, конечно, но в целом. Не похоже, чтобы с ним снова было что-то не так, чтобы я могла заметить и нервничать на этот счет. Но какой-то внутренний барьер, который вчера удавалось обходить с разных сторон, выстроился заново, уже плотнее, без сколов и щелей – высокая толстая стена и края ее не видно, как не задирай голову. И именно по этой причине становится чуть легче, когда он увеличивает расстояние, вместо того, чтобы попытаться еще его сократить. Эта легкость мне не нравится. Потому что глупо сейчас вздыхать с облегчением, когда всю ночь делили на двоих кровать. И трудно не видеть всю абсурдность ситуации, даже если изначально я и планировала держаться от него подальше. Теперь же мои действия противоречили моим же вчерашним действиям и из-за этого захотелось просто уйти куда-нибудь, чтобы все обдумать трезво, а не действовать, руководствуясь эмоциональными импульсами. Да вот только не было времени на это, разговор шел здесь и сейчас, требуя, желательно, ежесекундного уже взвешенного решения. Стайлз не отказывается от своего обещания, несмотря на то, что я предложила его не выполнять. «Я тебя верну.» Это он пообещал вчера. Не сдаваться, напомнить мне сегодня обо всем, как мне того и хотелось. Да только своими просьбами сама же и загнала себя в угол. Как-то не совсем, оказывается, мой мозг, одурманенный алкоголем, умеет правильно выбирать слова. И вообще ощущение, что работает в том состоянии против меня самой же. Потрясающе. – И еще десятки прав, изложенных в Конституции США. – закатываю глаза на том моменте, когда Стайлз пытается обозначить права каждого из нас. Право не соглашаться друг с другом. Насколько я помню, мы никогда не забывали об этом. Даже во времена наших отношений приходилось частенько о чем-то спорить. Правда тогда это скорее было в более шуточной манере, нежели сейчас или за последние месяцы, когда предметами спора стали наши жизни и судьбы, а все шутки с улыбками канули в бездну, сменившись постоянным опасением, что и нас не преминет однажды туда затянуть. И затягивало, только выбираться все еще получалось, каким-то чудесным образом. – Я помню, как воспринимала вчера. И именно по этой причине мы все еще говорим, Стайлз. Но и ты должен помнить, что во мне была бутылка мартини. – ладно, допустим, мартини был ни при чем. Ну то есть, он развязал мне язык и добавил смелости, воспламенил в груди чувства, заставляя их вновь разгореться до масштабов пожара, а не тлеющего огонька, так и норовящего потухнуть под тяжелыми каплями, готовыми сорваться с тяжелой черной тучи из страха и обиды. Но сегодня пожар утих. Горело, но туча вернулась. Хоть и была сейчас немного отодвинута дополнительными эмоциями беспокойства.
[indent] — Если я не могу подойти к тебе, ты тоже оставайся там, хорошо? – удивленно распахиваю глаза. Он всерьез попросил меня не подходить? Ну то есть, не то чтобы я собиралась это делать, хоть и был короткий порыв, но выставленная рука и просьба оставаться на месте совсем заставила меня растеряться. – Я не… - хочу сказать, что не запрещала к себе подходить, но прикусываю язык. Кого я обманываю? Ведь и не нужно говорить об этом вслух, чтобы понять очевидное. Ладно. — Ни в какую больницу ехать не надо. Все нормально. Не хочешь мне верить — это тоже твое право, но силой ты меня все равно не увезешь, так что… - право, право, право. Складываю руки на груди и недовольно смотрю на него. Ну вот серьезно? Почему мы из раза в раз возвращаемся к одному и тому же? Уже в который раз я пытаюсь помочь ему и в который раз слышу «я никуда не поеду». С Дитоном было то же самое. А здесь, черт возьми, серьезнее и была прямая угроза его жизни. Даже если не откроется кровотечение, рана вполне может воспалиться, попадет инфекция. А судя по тому, что нож тогда вошел в него на всю длину лезвия, то инфекция – это последнее, что хотелось бы заработать. Да еще и так глупо. – Вообще-то я рассчитывала на твое благоразумие. – силой тащить даже в мыслях не было. Все равно не получится. – Всегда можно вызвать скорую. – наклоняю голову на бок и пытаюсь понять, увеличивается ли пятно на рубашке или минуту назад оно было таким же большим? Чувство вины становится сильнее. И я уже всерьез начинаю задумывать о том, чтобы позвонить в 911, тогда отпадет необходимость в уговорах и тем более тащить его силой. Но тут же понимаю, что тогда он может просто уйти, а отпустить его с кровоточащей раной я не могла никак. Значит остается только один вариант, делать перевязку самостоятельно. Вот только Стайлз не понимает, что если швы в самом деле разошлись, - а это с вероятностью 90 процентов произошло, без вмешательства врачей можно сделать только хуже. — Не переводи тему, - поднимаю брови вверх и перевожу взгляд на него. — Я понимаю, как ты сейчас ко мне относишься. И даже если не согласен с твоим мнением, мне ничего не остается, кроме как принять это за данность. Но, Лидия, у меня не так много возможностей, чтобы как-то это исправить. Я ведь вижу, что ты боишься, и я не могу доказать тебе, что… - что ж, у него получилось вернуть мое внимание на то место, на котором оно было до обнаружения мной пятна крови. Хочется сказать ему, что не боюсь. Но врать сейчас не совсем хороший вариант, да? Поэтому молча слушаю все, что он скажет, нервно сглотнув. Интересно, а что именно он имеет в виду под «я понимаю, как ты ко мне относишься»? Потому что сама я этого не особенно понимала, если честно. И единственное, что меня сейчас заботило – открывшаяся рана у него на животе.  – Что в твоем понимании «навредить»? – внезапно приходят на ум его вчерашние слова о цели того вечера. Оттолкнуть, не навредить. Вчера я почему-то не спросила, где та грань между навредить и не навредить, когда в руках блестит лезвие ножа, а пальцы сжимаются на горле? – Спасибо. – тихо произношу, когда парень заканчивает говорить. И спешу пояснить, за что именно. – Что не говоришь теми фразами, которыми обещал. Я бы не… - запинаюсь. Разговор обрел какой-то новый уровень сложности. – Я бы не хотела тебя бояться, Стайлз. Никогда не думала, что такое вообще может произойти. – нет, сегодня во мне не было мартини, но его слова требовали ответной искренности. Хватит уже отмалчиваться и уходить. Менять темы или просить уйти. Стоять становится неудобно, поэтому подхожу к дверному проему и облокачиваюсь на один из косяков. – Но я не могу не спросить. Почему ты обещаешь сделать все это только сейчас? Ты был у Дитона дважды прежде, чем все произошло. Почему, чувствуя изменения… Ты ведь их чувствовал, да? Так почему не обратился к нему раньше еще раз? Или хотя бы в тот вечер, когда… - когда все случилось. - я предложила поехать к нему вместе? – слова льются потоком, мне везет, что головная боль совсем прошла к этому времени и думать стало намного легче. – И я понимаю, что ты не можешь мне многого пообещать, как-то доказать и прочее. Я этого не требую. – качаю головой. – единственное, что я прошу у тебя – время. Я не могу… - поджимаю губы, разведя руками. – Не могу забыть обо всем сразу, спустя всего несколько дней. Хотя я прекрасно все понимаю, честно. Дитон мне объяснил. Он сказал, что это был не ты, то есть, не совсем ты и… - и что я вообще делаю? – и это на самом деле многое меняет. Я понимаю. Все понимаю. Но дай мне немного времени, потому что… - вздыхаю, не зная, как правильно выразить все, что хочу внезапно сказать. – …потому что это немного слишком. – нервно усмехаюсь и мой взгляд вновь перемещается на багровое пятно на его рубашке. — И хватит туда смотреть! – он прикрывает пятно, будто бы этим жестом можно вообще от него избавиться. Если бы только это так работало, Стайлз. — Если тебя это так раздражает, то дай мне, пожалуйста, что-нибудь, я сделаю перевязку. Там все в порядке, ничего не случилось, это нормально. – я закатываю глаза. – Меня это не раздражает, а беспокоит. Надеюсь, тебе не надо объяснять значение каждого из этих слов? – а вот теперь меня раздражал уже сам Стайлз. И почему он такой упертый? Гораздо проще было бы поехать в больницу, черт возьми. – Сейчас. – и развернувшись, на деревянных ногах иду в комнату, чтобы достать все необходимо для перевязки, что учтиво собрала мне с собой моя мама, видимо, предполагая вероятность надобности каждого предмета аптечки в моей квартире. Ну, учитывая, в каком виде ей пришлось увидеть меня совсем недавно – резонно. Правда, она явно не ожидала, что своей предусмотрительностью и заботой в итоге поможет Стайлзу. Иначе, я слегка сомневалась, что она бы не забыла все это сложить в мою сумку. Возвращаюсь на кухню и, на секунду нерешительно замерев у входа, прохожу к столу, чтобы выложить из ладоней все необходимое для перевязки. – Если швы разошлись, ты поедешь со мной в больницу. – поворачиваюсь к парню и твердо смотрю ему в глаза. – Помощь нужна?
[icon]https://i.ibb.co/X2H19rC/tumblr-mz9lg67ojd1qior2oo5-r2-250-1.gif[/icon]

Подпись автора

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

[indent] - Точно? А то мне на минуту показалось, что именно этим ты и планируешь заниматься. – отвечаю ему, копируя его же тон. Свобода слова, личная неприкосновенность и еще десятки прав, закрепленных в основном законе страны и утвержденных двадцать седьмой поправкой. Мы могли бы остановиться на каждом и ни к чему хорошему явно бы не пришли, если уж совсем углубляться в права и запреты, перечисляя друг другу на примере наших отношений, что можно, что нельзя и какими пунктами еще не воспользовались. Потому что нарушить несколько уже явно успели. И это был совсем неудачный вариант, пытаться обозначить наши права, озвучивая вслух, чем и занимался Стайлз, что мы вполне имеем право не соглашаться друг с другом. Было в некоторой степени даже забавно, потому что о конкретно этом праве никто из нас никогда не забывал в принципе. И вот этот разговор внезапно стал тоненькой ниточкой с отсылкой в прошлое, когда мы то и дело спорили друг с другом, устраивая дебаты на какие-то незначительные темы. В груди тоскливо сжалось.
[indent] — Никакая бутылка мартини не заставила бы тебя говорить то, о чем ты не думала на самом деле. – опускаю взгляд. А я уже успела позабыть, насколько хорошо Стайлз меня знает. Каждый раз этот факт удивляет и приводит в некоторое замешательство. Всегда было странно осознавать, что поблизости есть человек, который изучил меня лучше, чем кто бы то ни был. Лучше мамы, лучше друзей и порой даже казалось, что лучше меня самой. Настолько хорошо, что выработанная и отточенная годами способность лгать опускается сразу до самого нулевого уровня, когда дело касается Стайлза. Это удивляло и поражало одновременно. А еще делало меня слишком уязвимой перед ним. И все мои попытки убедить его, что все мною сказанное – это просто влияние алкоголя, разбиваются на мелкие осколки лишь одной его фразой. Если бы я нас самом деле не думала так, как говорила, ничего из сказанного не сорвалось бы с моих губ вчерашним вечером. Он прав. К сожалению. Но подтверждать его слова не тороплюсь  и просто отмалчиваюсь на это, никак не прокомментировав.
[indent] – Вижу иначе, чем это есть на самом деле или иначе, чем это видишь ты? – и все-таки, как можно видеть иначе то, что выглядит довольно однозначно? – Это важно, Стайлз. Мне надо понимать, где грань между оттолкнуть и навредить, которую ты для себя обозначил. Если только ты не имеешь в виду под «навредить» только что-то вроде лишения жизни? – тогда да. Тогда сложно не согласиться с его «не хотел навредить, а только оттолкнуть». Все, что не ведет к смерти – не вред. Если исходить из этой логики. Но мне важно знать, как думает он, чтобы учитывать это в дальнейшем. Ни то чтобы я ожидала повторения, но если вспоминать слова Дитона и количество визитов Стайлза к нему, вполне можно позволить себе переживать на этот счет. И знать заранее. На случай, если я приду к выводу, что по-прежнему не представляю свою жизнь без него и позволю себе вновь окунуться в это. Что в целом не может быть правильным выводом и не к этому я должна прийти, попросив у него время, но почему-то уже сейчас чувствовала, что будет именно так. И перебороть себя не получится. Это на самом деле выглядит как какое-то не здоровое помешательство и не мешало бы мне, наверное, записаться к психологу, чтобы посетить десяток его консультаций. Потому что самостоятельно уже как-то не получалось во всем разобраться. – Ты не должен больше пытаться справляться с этим в одиночку, Стайлз. Если подобное вновь… Если ты опять почувствуешь это… - мотаю головой, с трудом воздерживаясь от того, чтобы не наговорить лишнего и не пообещать что-то, что возможно не получится потом сдержать. – Ты должен знать, что не один. Есть… люди, готовые помочь. Это не та помощь, о которой стыдно попросить. – хотя, думаю, он уже и сам знает об этом и вряд ли нужно было озвучивать столь очевидные вещи. Но тем не менее, мне хочется сказать ему, убедить, что дверь в подсознании на самом деле проблема и не стоит игнорировать ее, иначе мы видели, к чему может подобное привести. И я сейчас не только о себе, но и о том, что он сделал раньше – сжег человека. Да, плохого человека. Да, психа. Но как я и говорила до этого – никто не заслуживает подобного. Мое мнение не поменялось. И естественно это сказалось на нем. Действительно наивно было полагать, что после такого можно вообще хоть с чем-нибудь справиться, без должной помощи. Удивляюсь тому факту, что мой разум каким-то образом еще держался, потому что три смерти на наших руках и… Такое мало, кто мог бы выдержать. Оставалось надеяться только на то, что это не замедленное разрушение моего сознания и какая-нибудь мелочь в дальнейшем не станет критической точкой, после которой снова придется садиться на успокоительные. Или того хуже. – Просто хочу, чтобы ты знал, Стайлз. Независимо от того, как в дальнейшем все сложится между нами… - я нервно сглатываю. Тяжело. – Ты можешь… Ты можешь рассчитывать и на меня тоже. – стоило бы, наверное, тут же пожалеть об этих словах, но уверенность в них не пошатнулась. На самом деле, если даже мы не будем с ним вместе в дальнейшем, это вовсе не значит, что я вычеркну полностью его из своей жизни, как этого хотела совсем недавно. Что-то изменилось с тех пор. Даже если вспоминать события полугодовалой давности, когда Стайлз бросил меня, ничего не объяснив. Или же тонну недопонимания и додумывания на счет Ханны и прочего… Тогда я не видела его больше в своей жизни. Хотелось вычеркнуть его отовсюду, в том числе и из собственной памяти, но теперь все было иначе. И причина только сейчас мне стала понятна. Все вставало на свои места. Почвы для домыслов не осталось. Важный разговор состоялся и парень был максимально честным со мной. А этого, оказывается, может быть достаточно, чтобы поменять мнение. Конечно, я по-прежнему не отметала произошедшее, плотно засевшее в моей памяти. Помнила, что было всего несколько дней назад в Бейкон Хиллс, помнила, что он сделал и к чему это привело. Страх никуда не делся, обида… Обида притупилась, потому что имелся весомый аргумент в его пользу, который нельзя игнорировать. Это был не совсем Стайлз. И я не могла не размышлять на этот счет. Между нами еще была пропасть, казалось бы, размером с кратер, но и она уменьшалась с каждым словом, прозвучавшим за эти сутки. И именно поэтому, если позволить себе мыслить спокойно, не руководствоваться только эмоциями, то надобность тут же указывать на дверь и кричать что-то вроде «не подходи ко мне, убирайся» и прочее, отпадала. А также держаться всю оставшуюся жизнь на расстоянии от него. Даже если между нами ничего не наладится в плане совместного будущего, потому что это сложнее, чем что-то еще, то терять с ним окончательно связь не было никакого желания и необходимости. Ведь кого мы пытаемся по сути обмануть? Наши родители живут в одном городе, куда каждый из нас периодически возвращается. У нас общие друзья и… Это будет слишком наивно полагать, что может получиться не встречаться. Поэтому зачем? Зачем пытаться, если можно сразу сказать, что не отказываюсь. Не отказываюсь от него, даже если ничего не выйдет.
[indent] — Если ты не против, я отойду, чтобы тебя не смущать. Идет? – киваю ему, взмахнув рукой. Он отказывается от помощи и я благодарно провожаю его взглядом, пока спина парня не скрывается в коридоре. Ни то чтобы я не хотела ему помочь, но все еще была не уверена, что следует сокращать расстояние между нами настолько. И если он в состоянии справиться с этим сам, то настаивать об обратном я не собиралась. Выдыхаю и прохожу к чайнику, чтобы налить себе кофе. Хотя желудок уже вовсю требовал какой-нибудь еды, которой не было. Вспомнился вчерашний омлет и я еще раз с сожалением вздыхаю, когда в холодильнике не обнаруживаю ровным счетом ничего, кроме овощей и сыра. Ну, в любом случае, это лучше, чем если бы там не было даже этого. Достаю сыр, наливаю кофе и не успеваю даже сделать глоток, когда Стайлз возвращается, надевает куртку и внезапно оказывается ближе, чем до этого. Что ж. Все ведь в порядке, все хорошо. И чего я вновь неосознанно напряглась, если все нормально? Он нормальный. Насколько можно об этом говорить в данный момент. С усилием расслабляюсь и никуда не отхожу, лишь на секунду поворачиваюсь к тумбочке, чтобы взять в руки чашку с кофе. — Спасибо за бинты и все остальное, никакой больницы не нужно, как я и говорил. – на рубашке все так же красовалось красное пятно, только теперь уже сокрытое практически полностью курткой. Так и подмывало поднять тот край ткани и собственными глазами убедиться, что повязка поменяна и все действительно в порядке. Но вместо этого киваю парню и вновь перевожу взгляд на его лицо. Он не смотрит на меня и становится как-то совсем неловко. Снова захотелось отойти подальше, а то начинает казаться, что воздуха в комнате становится все меньше. Но я остаюсь на месте, сжимая чашку в руках. – Уверен? Швы не разошлись? – что ж, если посмотреть нельзя, то хотя бы спрошу и может даже получится увидеть в его ответе, говорит ли правду или просто не хочет в больницу. Хотя у меня нет такой способности различать ложь Стайлза, как оказалось. Но можно попытаться. – Да… Спасибо. – он прикасается к моему плечу, но не задерживает руку, тут же убирает. Поэтому мне удается даже не дернуться или не отшатнуться, всего лишь задержала на секунду дыхание. Раздражение на себя тут же шевельнулось внутри. Бесила эта реакция на парня, но никак не получалось пока что перебороть тот барьер в голове, который подавал импульсы в мозг, только почувствовав мимолетную угрозу, которая таковой вообще не являлась. Но кто бы разбирался, да? Стайлз выходит из кухни и я с некоторым промедлением, следую за ним. Кажется необходимым проводить его, хотя уверена, он прекрасно сам помнит, где дверь. Но я все же прохожу следом и останавливаюсь, облокотившись плечом к стене, пока он обувается. Грудь сжимает тоска, которая, кажется, не покидала меня ни на минуту со вчерашней ночи. Промелькнуло сожаление, что утро вообще наступило. Ведь вчера было все гораздо проще. Невероятно просто. Настолько, что попросила остаться Стайлза, когда хотела этого. Чего не скажешь о данном моменте. Потому что, несмотря на то, что сама же попросила время и вообще тяжело было находиться слишком близко к нему, я не хотела чтобы он уходил. Это какое-то больное и неправильное. Но казалось, что если вот сейчас уйдет, мир снова рухнет. Хотя он еще не успел восстановиться с прошлого раза, оставив руины повсюду. – Я… - чашка в руках становится какой-то тяжелой. – Я думаю, ты не зря приехал вчера. Все-таки не зря. – желание что-то сказать, ну хоть что-нибудь, играло не на руку. Совсем. – Я никогда не допускала эту вероятность. Что ты можешь сдаться. – грустно пытаюсь ему улыбнуться и отвожу взгляд. Нет, ну это на самом деле так. Стайлз никогда не сдавался. Он любил меня с третьего класса и ни разу не отказался от идеи добиться, даже когда я не отвечала ему взаимностью. Даже когда не замечала его совсем. Любой другой бы сдался на его месте, но только не он. Поэтому в этих его словах я даже не сомневалась. - И... - запинаюсь, чтобы не наговорить лишнего. - Береги себя, ладно?
[icon]https://i.ibb.co/X2H19rC/tumblr-mz9lg67ojd1qior2oo5-r2-250-1.gif[/icon]

Отредактировано Lydia Martin (2021-06-19 17:21:10)

Подпись автора

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~