Мир в хаосе, и Данте чувствует себя в нём как никогда уютно и на своём месте. Это его стихия, ему нравится пространство, где нет контроля. Люди в испуге пытаются запереться дома, закрывшись на тысячи замков и полагая, что им это поможет от демонов. Перед этим, конечно, они успели выбить витрины и опустошить близлежащие магазины. Это действительно было похоже на апокалипсис и агонию. Но, как казалось Данте, это нормально. Так, бывало, мозг болит и раскалывается, когда в него поступает новая информация, а он не может её обработать. Закономерно, что его главной головной болью частенько был Вергилий.

Данте любил хаос и быть на улицах – ему по душе. Рубить демонов – это то, чем он занимался всю жизнь и что приносило ему главное и единственное удовольствие. Сейчас им негде было прятаться и некуда было бежать. Портал закрыт, их «папочка» мёртв, а без него они – лишь жалкая свора диких отребьев. Теперь они на его территории и играют по его правилам.

«Бэнг!» - охотник и жертва поменялись местами. Ему больше не нужно прятаться, напиваться до одури и пытаться не думать о том где он, что он и зачем. Он больше не ходит по улицам призрачной тенью, наоборот, ему хочется, чтобы каждая тварь по периметру города учуяла кровь Спарды, его кровь, ту самую, которую их приучили ненавидеть и на которую натаскали: «найди. Уничтожь. Убей его.» Больше некому писать эти уродские надписи и некому приказывать. Всё, что осталось у демонов – дрессировка и инстинкты. И первое, к счастью, постоянно побеждало. Они чаще впадали в бешенство при виде Данте, чем пытались спасти свою шкуру и сбежать. Поэтому сейчас мозги очередной ящерицы напоминают тест Роршаха на стене здания.

Данте сдувает дым из дула пистолета и убирает его обратно в кобуру. Для адского отродья у него есть ещё Ребеллион, и он пришпиливает тварь к земле прямо перед Вергилием. Не потому, что тот сам не мог с этим справиться, а просто потому, что ему это приносит удовольствие. К тому же, ни одна зараза не должна приближаться к его брату. Переломив отродью хребет, прежде чем вытащить меч, Данте усмехается с горящим взглядом, и через секунду уже выглядит спокойней.

- Эм… так на чем мы там остановились? У тебя был, кажется, какой-то план.

По захвату мира, ага. По крайней мере, он должен был быть таким. Наверное, ему не стоило этому удивляться, просто потому что это Вергилий и у него всегда есть план на любой случай жизни. Но это не отменяет того, что хоть они и были братьями, вместе они провели от силы неделю, и их всё ещё разделяла пропасть почти в двадцать лет, которые они жили порознь и выживали каждый как мог. Как не отменяет и того, насколько болезненной для Данте была мысль, что место Мундуса займёт кто-то другой и точно так же продолжить контролировать всё вокруг.

- Я не позволю тебе, - каждое слово отдаёт звериным рычанием, а глаза наливаются кровью, когда Данте скалится и всё больше теряет человеческий вид. Для него предложение Вергилия звучит противоестественно, с пробивающимся в памяти голосом Мундуса, которого он снова слышит. Для него это очередной круг Ада, которого он боится сейчас чуть больше, чем верит брату. Ещё он боится, что если Вергилий перешагнёт эту черту, за которой тотальный контроль и всё те же цепи и ошейник, которые вешали на Данте, то их связь оборвётся. Просто потому что он не хочет переживать это снова. И не хочет, чтобы хоть кто-то пережил подобное.

Они вместе меньше месяца, и это дико, как легко оживают старые привычки, и сбивает с толку – насколько они изменились. Вергилий больше не тот плакса, которому и драться-то на мечах не хотелось, а проигрывать – втройне было обидно. Теперь он в разы сильнее (но лишь прежнего себя, а не Данте, конечно), и сам может протянуть ему руку, чтобы помочь подняться. И всё же Данте ощущает правильную естественность в том, что находится рядом с ним. Это то чувство, которое даёт понять, что иначе быть и не может. Возможно, это всё тот же пресловутый запах крови Спарды. Возможно, это тот аромат и сила, которая исходит от нефилимов. В целом, ему срать на причины.

Данте любил хаос, но порядок, который принёс с собой Вергилий, ужатый до более мелких масштабов, ему тоже нравится. Это не мешает, конечно, нарушать правила или по привычке засыпать на протёртом диване, питаясь одной лишь пиццей, хотя, очевидно, они могут себе позволить несколько больше теперь. Даже несмотря на то, что в городе вусмерть убитая инфраструктура и по большей части улиц пройти нереально, не то что проехать. У Вергилия был план, и Данте готов был с ним работать по мере сил и способностей. Он просто рад, что тот их бой закончился не так печально, как мог бы.

Потерять Вергилия, за которого еще недавно выпотрошил короля демонов, снова, но теперь из-за того, что не можешь говорить словами или, хотя бы, не впадать в бешенство из-за старых шрамов, которые до сих пор болят как твари, было жутко. Данте хотел бы, чтобы это было не так очевидно, но его волосы стали пепельно-белыми из-за чудовищного выброса силы, вызванного стрессом, с которой он едва справился тогда. А ещё он, возможно, с тех пор стал несколько более назойливым и всё чаще ошивался поблизости. Опять же, он в этом не признается, но для него это сейчас была безусловная необходимость.
[icon]https://forumupload.ru/uploads/001a/b5/6a/144/191027.png[/icon][lz]Aim, pull the trigger
Feel the pain getting bigger
Go insane from the bitter feeling...[/lz]

Подпись автора

---

Famine | Ravus Nox Fleuret
«Ebony, Ivory. Missed you, girls.»

Данте усмехается на слова Вергилия: тот ограничивается понятным и лаконичным набором слов, не вдаваясь в детали. Уже понял, что сложные постановки приходится разжёвывать долго и повторять несколько раз. Это устраивало обоих, хотя, казалось бы, после произошедшего Данте должен следить за братом лучше, чтобы не повторилась история с «да, кстати, теперь мы будем править миром», но нет. В той битве было сказано и сделано достаточно, чтобы выпустить пар и всю, копившуюся годами, злость на систему. Возможно, Данте даже переборщил, перестав в какой-то момент себя контролировать и потеряв связь с реальностью. Из его памяти действительно будто стерлись те пол минуты между моментом, когда в его плечо впивается призрачный клинок, и тем, когда он приходит в себя и видит перед собой в земле линию разлома от Арбитра.

Потерять контроль – оказалось страшнее. Потерять брата – вдвойне.

И по итогу дня Данте остаётся с леденящим осознанием, что мир мог не просто обрушится в Лимб, он мог распасться на части раз и навсегда.

«Не думал хотя бы раз обмолвиться словом: эй, Данте, я тут хочу новым, блять, правителем заделаться?»

В тот момент он действительно готов был обрубить все нити, связывающие его с Вергилием, которые спутались в одну и стали до боли похожи на поводок. Но даже тогда, задыхаясь в злости и кошмарах, подсознательно Данте искал причины этого не делать. Забавно, он всегда думал, что Мундус до него так и не добрался, и даже не заметил, как тот просочился под кожу отравляющим ядом, который выходил из него с каждым неконтролируемым ударом.

Казалось бы, после такого, Данте должен больше интересоваться планами Вергилия и меньше ему доверять, ожидая от него подвоха. Он сам думал, что уже не сможет вернуть то, что у них было, потому что трещина внутри так и не заживает до конца, но вместо власти Вергилий выбирает его, и это так легко и просто уничтожает почти все страхи (кроме одного, последнего – потерять брата). Тогда до него доходит одна простая истина: всё же нет такой силы, которая смогла бы их разделить. Он нуждался в Вергилии больше, чем в ком бы то ни было, а Вергилий – нуждался в нём. И не важно, будут ли они ладить или снова подерутся из-за разногласий, всё равно появилась уверенность, что нет в этом мире ничего, что разрушило бы их связь.

Поэтому Данте ничего не уточняет, но считает должным предупредить.

- Ничего не могу обещать. Иногда они сами напрашиваются на пару ласковых комментариев, - он улыбается почти виновато (но нет) и пожимает плечами. Не было ещё момента, когда он не знал, что хочет сказать, кому и куда послать. Хотя… были… но это не важно. С Вергилием в принципе сложно. – Закажи мне пиццу, пива, - Данте чуть отворачивается и кашляет в кулак «кхеприватныйтанецкхе», - и я буду терпеливо ждать, пока этот скучный день пройдёт, и вы наболтаетесь.

На самом деле, Вергилию не нужно уточнять, почему Данте должен там быть. Они, может, и уничтожили Мундуса, но это явно хоть и последняя тварь в Аду, но не единичная. И то, что они перебили парочку его шлюх, не даёт им гарантий спокойной жизни. Честно говоря, Данте не устроило бы даже если бы Вергилию пришлось встретиться с сотней самых мудацких мусорных демонов – он должен быть рядом и точка. А уж на переговорах… и подавно. Там редкостные мрази бывают.

Данте запрыгивает на груду хлама, которая начинает осыпаться под ногами, и так же быстро спрыгивает с неё, поднимая клуб пыли. Перед ними простирается площадка с самолётом, готовым специально для них. К такому уровню сервиса Данте, конечно, не привык, поэтому присвистывает и расплывается в более широкой и довольной улыбке. – Вот это я понимаю, сервис. Кто бы мог подумать, что мои курорты не ограничатся Лимбом! Первый класс, охуенно! А меня там будут называть «мистер» или «сэр»? – он всё в тех же задрипанных джинсах. И в том же поношенном плаще, да. Мистер хоть куда! Но необходимости одеваться лучше он в упор не видел – всё равно по улицам шастает, да мечом размахивает. С такой работой долго чистым не проходишь. Если ты не Вергилий, конечно.

Данте, может, никогда богатым и не был (или тем, у кого вообще водились деньги), но слышал, что к хорошему быстро привыкаешь. Что же, он готов начать привыкать. Если там еще и выпивка есть – вообще бользам на сердце.
- Кто бы сомневался. Мы ещё много злачных мест обошли стороной, - кажется, они ещё ни разу не заглядывали к банкирам. Чуял Данте, что там будет веселуха только в путь.

Когда он поднимается по лестнице, на пороге самолёта его ждёт Вергилий и неожиданно притягивает к себе, чтобы уткнуться лбом в висок. Данте испытывает из-за этого растерянность лишь первые пару секунд (он всё ещё подтормаживает, когда речь заходит о физическом контакте, и это не очередная драка или акт агрессии в его сторону, а что-то более простое, человеческое и тёплое), а после улыбается и кладёт руку на поясницу брата, обнимая. Привычно прикрыв глаза, он втягивает носом его запах, который просачивается через лёгкие в кровь и бежит по венам дальше, и понимает, пожалуй, только теперь, что он мог сколько угодно пропадать на улицах, но, когда он впервые, вместо роскошного дома, пришёл в старую халупу, потому что ему там привычней, Вергилий пошёл за ним. У них ни одна ночь не проходила раздельно, а если она была напряженной – то следующий отсыпной день. То, что в конце дня, что бы ни происходило до этого, Вергилий рядом, уже воспринимается как данность. Тот и сам, кажется, стал более расслабленным, спокойным, отбросившим свою манерность и… близким.

- Уже соскучился? – с более дерзкой улыбкой подначивает его Данте и поворачивается, чтобы потереться своим лбом о его, но делает это не совсем ловко, и, в итоге, соскальзывает на его висок и трется щекой о его щеку. Здесь он зависает окончательно и даже перестаёт дышать, потому что момент становится ещё более близким, а он очень, очень давно не ходил по барам и никого не снимал. Поэтому, сдавленно выдохнув, он отстраняется, хотя руку убирает не сразу. Только когда следом по трапу поднимается девица в костюмчике с иголочки, приходится пройти дальше и уступить ей дорогу. – Ох ничего себе. Неплохо. Это чтобы полёт был приятный? – Данте оценивающе оглядывает её быстро с довольной лыбой и слышит в ответ супер-вежливое приветствие, которым его еще ни одна танцовщица в баре не одаривала. – А у вас тут, случайно, выпить не будет? – услышав утвердительный ответ, улыбка на его лице начинает сиять ещё больше. Он останавливает её и сразу заказывает виски, а пока проходит дальше в самолёт и продолжает изучать всё с детским любопытством. Да… его потолок высоты в человеческом мире – колесо обозрения на набережной. Хотя можно теперь ещё внести в список полёты с башни Мундуса. Но там он почти ничего не успел разглядеть.

Одно только было досадно – мест рядом не было, хотя он видел в фильмах, что там должно быть больше кресел. Впрочем, там и частные редко показывались. Пооткрывав почти все крышки, которые можно открыть, и понажимав все кнопки, которые можно понажимать, Данте всё же уселся на место, которое было максимально близко и удобно расположено к иллюминатору. Где-то в этот же момент к нему подоспела девочка, крайне вежливо вручая стакан с вискарём. Это вам не быдло в баре!

- Пристегните ремень, пожалуйста.

- А… э… твоюж… сорян - Данте задирает майку и принимается было застегивать штаны, но… нет. В этот раз он не забыл их застегнуть: и ремень на месте, и штаны на месте. Ничем неприличным не светит. Всё в порядке… вроде. Но когда Данте поднимает растерянный взгляд на девушку, у той оказывается ну очень сложное выражение лица. Она вроде пытается всё ещё сохранять профессионализм, а вроде от души хочет заржать, сжимая губы в тонкую линию, но, при этом, ещё и смущается. Хорошо. А ему-то что с этим делать? Он не догнал, что происходит.

[icon]https://forumupload.ru/uploads/001a/b5/6a/144/191027.png[/icon][lz]Aim, pull the trigger
Feel the pain getting bigger
Go insane from the bitter feeling...[/lz]

Подпись автора

---

Famine | Ravus Nox Fleuret
«Ebony, Ivory. Missed you, girls.»

Прямолинейный и спокойный ответ Вергилия сводит шутку на нет и заставляет Данте чувствовать… чувства, к которым он ещё не привык. Уже всё хорошо, он знает, они уладили максимум разногласий, которые у них были, и можно расслабиться, только привычки зачастую сильнее. Например, привычка сводить всё к подколам и сарказму. У Вергилия такой проблемы нет, и он кажется чересчур честным и открытым в тех словах, что произносит. Данте на это нечего противопоставить, но и сдаваться вроде как не хочется, уступая, и от этого внутри происходит короткое замыкание, когда чувства есть, а сказать словами он не знает как. Конечно, он замечал за собой, что таскается за Вергилием почти постоянно (по крайней мере, ему так казалось), а когда немного успокаивался и начинал думать, что можно дать им немного пространства, то рядом появлялся сам Вергилий, и это было, черт побери, правильно и приятно. Он тоже скучал, но ощущал это почти одержимостью, которую старался контролировать. Да. «Данте и контроль» – ещё одна шутка на века.

Данте уворачивается от первого клинка, от второго, от третьего, но четвертый всё же сбивает. Он теряет концентрацию не из-за них, а из-за слов, которые бьют больнее и от которых он не может увернуться. Упираясь в землю одним коленом и рукой, он тяжело хрипит, осознавая, как это выглядело со стороны.

Он не отказывался…

Он бы никогда…

Вергилий вернул смысл его жизни, вернул память, показал, что можно заботиться и переживать о ком-то кроме тебя, что кто-то может так же переживать за тебя в ответ. Потерять это всё – было бы кошмаром. Они зашли так далеко не для того, чтобы даже после смерти Мундус продолжал уничтожать их. Это почти бесит. Бесит и то, что Вергилий не понимает и не видит этого. Бесит настолько, что Данте исчезает в светло-голубой ангельской дымке и появляется рядом с братом, хватая его за ворот пальто и сжимая пальцы со всей силой, будто так сможет удержать его рядом – у Вергилия есть отвратительная привычка телепортироваться, ещё хуже, чем вечно ставить свои злоебучие блоки.

«Да кто от тебя отказывается, мудак, - Данте подается ближе и тянет на себя брата. Призрачный клинок заходит глубже между рёбер, прежде чем исчезнуть и позволить дышать свободней, - Я хочу, чтобы ты со мной остался, а не запирался в злоебучей башне, чтобы управлять сраным миром. Это ты сделал выбор, так кто от кого отказывается?»

Шум города давно превратился в сплошной гул, который они уже перестали замечать и воспринимали как данность. Поблизости разлагались трупы демонов, превращаясь в чёрное ничто и растворяясь в воздухе. Возможно, они просто возвращаются обратно в Ад и будут ждать нового момента, чтобы выбраться. Это бы долгий день, и они чертовски вымотались. Сначала проходка под адской башне, Горнило душ, бой с Мундусом, сражение друг с другом, а теперь еще свора бешеных демонов, решивших напасть не на тех ребят. Данте был откровенно вымотан. Всем. Вергилий выглядел ничуть не лучше – весь его вычурный лоск давно спал. Они сидели на земле, пытаясь отдышаться, и Данте подобрал ноги к себе, чтобы взяться руками за носки своих потрепанных и пыльных кед.

- Знаешь… я видел её… маму… когда шёл за Бобом Барбасом… и каждый раз, когда проваливался в Лимб или ещё дальше… я слышал её голос, будто она была рядом, как обычно, бывало, шептала нам что-то перед сном. Только… её образ был размытым… иногда мне страшно, что это потому, что я забываю её, но я буквально ощущал её присутствие… у тебя было такое? – Данте говорит тихо, хрипло и искоса смотрит на Вергилия. Они ведь не особо говорили о чем-то личном или о прошлом… может, в этом и была их ошибка. Ему хочется попытаться это исправить.

- Это она помогла мне раскрыть Адский Курок… она говорила, что… эта сила поможет нам стать свободными, - Данте вздыхает, опускает голову вниз и ведет ладонью по шее вверх, взъерошивая теперь уже пепельного цвета волосы, - и я тогда подумал, что… смогу выбраться из этой системы… что можно не бояться, и просто быть… хм… свободным…и когда ты… когда ты сказал, что хочешь править… я ощутил почти беспомощность, - Данте усмехается невесело и клонит голову в бок, продолжая изучать свои кеды и найдя в них новую дырку, - решил, что это проклятый замкнутый круг, из которого мне уже не выбраться…

В процесс непонимания вмешивается Вергилий, который, конечно, всегда знает лучше! Да кто бы сомневался, но как же бесит его это самодовольное выражение лица и снисходительность. Хуже только когда к этому ехидству примешивается теплота в голосе и почти забота. Данте смущается, стесняется, но продолжает ворчать, потому что что еще ему делать?

- Да я никогда не летал в самолете, откуда мне было знать?! – он приподнимается, и из-под задницы появляются ремни, о которых на самом деле говорила стюардесса. – Будешь меня еще и за выбор вилок… - очередная ответная колкость обрывается вместе с тем, как Данте запинается о взгляд Вергилия и смущается ещё больше. Ой, да подумаешь, не нашел ремень! Не повернул механизмы! Залип на брата! Ну… ну и ладно…

Зато виски спасают ситуацию. Виски и вид из окна, на который Данте смотрел с должным восторгом, впечатлившись. Вергилий пытался что-то рассказать про устройство двигателя, но Данте быстро остудил его пыл, задав главный интересующий вопрос – «а чо если туда птица попадёт? Ладно, не отвечай, я догадываюсь. Вспомнилась фабрика Верилити, хыхыхы». Чем больше виски было внутри, тем интересней становился путь, даже не смотря на то, каким коротким он был. Напоследок Данте догнался еще чем-то крепким, и чувствовал себя вообще отлично и приподнято. Настолько, что попытался встать с места и удивился, когда не смог. Стюардесса аккуратно показала вниз и снова скрылась где-то. Данте опустил взгляд и да, вспомнил-таки про ремень. Опять. Только… он не отстегивался. Эта сука не отстегивалась! И ему очень не хотелось снова испытать на себе все эти укоризненные взгляды Вергилия, поэтому, недолго думая, Данте прилагает чуть больше усилия и просто выдирает край, высвобождая себя вроде как почти тихо и незаметно.

Встречают их при всём параде… от вида которого у Данте зудит под ребрами, и он автоматически скалится, даже не замечая этого. Зато это замечает его брат и успокаивает одним жестом. Ладно. Они оба пошли на уступки в этой сделке, но…
- Если они хоть как-то рыпнутся… - наверное, это была не угроза, а предупреждение. Он сам в себе не был уверен – ему хотелось всех этих защитников порядка на фарш пустить, и это желание стало особенно острым после инцидента в штабе Порядка. Данте спускается по трапу так, будто его действительно мало что беспокоит, но у него всё равно напряжённый взгляд, и он уже подсчитывает, какую здесь можно устроить заварушку. А рука автоматически сжимается на рукоятке Эбони, вслед за движением Вергилия. Этот условный рефлекс ему удаётся перебить и расслабить пальцы. Брат знает, что делает. И пока ему ничего не угрожает (да как будто ему здесь мог бы хоть кто-то угрожать, и все же), Данте не будет размахивать мечом направо и налево.

Из очередной чёрной машины выходит какой-то очень важный хрен, важность которого, видимо, измеряется его животом и количеством складок на роже. Мундуса им всё равно не переплюнуть, но как же похожи. Данте хмыкает своим мыслям и пропускает мимо ушей приветствие в стиле «вот вам мешок лести, но там где-то еще пара гранат лежала на всякий случай». Он прислушивается скорей к ропоту солдат, который разнёсся после убийства «одного из них». Но паники не начинается. Хотя «стойка смирно» у некоторых начинает хромать. Данте достает меч и кладёт его на плечо, наклонив голову в бок. Улыбается демонстративно, но на этом всё: помахал мечом перед глазами, и хватит.
Тем более, что Вергилий уже закончил обмен холодными любезностями, от которых прям повеяло свежестью. Подъехала вторая машина, начищенная до блеска, и перед ними открылась дверь.

- Охуеть сервис, - с долей восторга выпаливает Данте, за чем наступает тишина, - всмысле. Тачка клевая. Не крутая, я бы такую в жизни не выбрал. Но неплохая… похожа на твою, да? – он тычет Вергилия локтем в бок, проходя мимо, и забирается внутрь. И снова мрачно натыкается взглядом на ремни безопасности, - я эту херню застегивать не буду.
[icon]https://forumupload.ru/uploads/001a/b5/6a/144/191027.png[/icon][lz]Aim, pull the trigger
Feel the pain getting bigger
Go insane from the bitter feeling...[/lz]

Подпись автора

---

Famine | Ravus Nox Fleuret
«Ebony, Ivory. Missed you, girls.»

Вергилий прислоняется к нему спиной, и напряженные плечи Данте опускаются вместе с тем, как он закрывает глаза. Разговор о маме кажется простым и необходимым откровением: они с Вергилием оказались настолько разными, что ему необходимо было почувствовать, что у них всё ещё осталось что-то общее. Потому что складывалось ощущение, что у них уже даже внешность начинала отличаться; да хотя бы по тону кожи, у Вергилия – светлая, у Данте – смуглая. Да и в целом они производят совсем разное впечатление, а ведь когда-то давно их могли отличить разве что по прическе…

Данте усмехается, вспоминая те времена… возможно, он не прав. Даже тогда они разительно отличались, пускай и только поведением, но сейчас эта разница казалась слишком значимой, чтобы её можно было игнорировать.
Чем дольше Вергилий говорит, тем больше ухмылка на лице Данте становится лишь тусклым отпечатком. Это странное чувство. Ему хочется помнить всё до последней мелкой детали, но даже сейчас он не может вспомнить, какое у мамы было любимое блюдо или что она любила читать. Ничего конкретного, просто образы и ощущения, которые он испытывал тогда. Возможно, эти воспоминания ещё вернутся, перестав быть размытыми призраками в его голове. По крайней мере, он на это надеется.

Он улыбается снова, когда Вергилий признаётся, что слышал и его голос. Данте открывает глаза и поворачивает голову, будто так точно не пропустит ни одного слова, даже если раскаты грома станут громче. Ему приятно, что Вергилий слышал его голос… но, в то же время, ему казалось это ужасным. В том плане, что… это тоже невыносимо: помнить всё и знать, что ты потерял.
Когда к Данте вернулась память, у него хотя бы был брат рядом. А у Вергилия не было никого – только смутная надежда и вера.

- я тоже слышал твой голос постоянно… с тех пор, как ко мне начала возвращаться память, - он уточнил и чуть поморщился. Это кажется не таким уж значимым, потому что во временных рамках это всего лишь один месяц, а до этого – лишь чистый белый лист, и ни одного намёка, кроме иступляющего чувства, что он потерял что-то важное. Но зато для него это было важно. Это Вергилий его нашёл и вёл всё это время по закоулкам воспоминаний.

«Ты не помнишь меня?»

«Ты – не человек, Данте.»

«Мы – нефилимы» - повторяет голос Вергилия уже в реальном мире, а не в воспоминаниях. После вопроса наступает тишина, и Данте трёт запястье правой руки, глядя куда-то внутрь себя.

Что нужно сделать, чтобы он перестал бояться? Хотел бы он знать… до недавнего момента он даже не думал, что может чего-то бояться, кроме того, чтобы потерять брата. И не подозревал, что в мире есть сила, способная их разделить. Но оказалось, что алгоритм выживания, который он заложил в себя, работал уже автономно и без его ведома. Ему хотелось бы выдать список по пунктам, но, по правде говоря, он сам не знает, как упорядочить тот хаос, который творится у него внутри и подчиняется какому-то невидимому импульсу. Но Данте может попытаться начать хотя бы с малого.

- Ты мог бы… не называть людей «субъектами»?.. – он всё ещё прекрасно помнит, какой ему номер присвоили, когда он был «объектом наблюдения». И ему это до сих пор костью в горле, и уж тем более, он не хочет сам быть причиной того, что кому-то присвоят такой же номер и поставят на учёт. – И Кэт… - Данте не хочет ото объяснять. Ему дико и противоестественно признаваться в своей уязвимости, даже перед братом. Но, наверное, лучше так, чем потерять его, - не важно, что у неё нет способностей, как у нас… она всё равно сильная. Я просто думал, что… она ведь тоже была одна. Но у меня, по крайней мере, был меч, а у неё – не было ничего… - и ему это казалось действительно ужасным. Если бы он сам не смог сопротивляться, он бы, наверное, действительно сломался. – Просто она и ты… вы первые, кто… ну… волновался обо мне? Ради меня ещё никто никогда ничем не рисковал, тем более, жизнью...

Данте продолжает тереть теперь уже костяшки пальцев и сжимает руку в кулак. На самом деле, он чувствует намного больше, но это так сложно оказывается передать словами, поэтому он просто надеется, что Вергилий сможет понять его и так. И чтобы было наглядней, он отлипает от него, разворачивается и просовывает свою руку под его, чтобы крепко обнять за талию, утыкаясь при этом лбом чуть выше лопаток.

- Я не собираюсь уходить. Я хочу уничтожить всех демонов. Или столько, сколько смогу и на сколько хватит сил. Я сделаю все, что скажешь, если это необходимо, но… я не хочу убивать людей… и не хочу, чтобы ты закрывался в такой же башне, как Мундус, - Данте поднимает голову и упирается подбородком Вергилию в плечо, - и… ты мог бы мне хотя бы иногда говорить что-то, если это важно…

Помимо всех стандартных приветствий, Вергилий упоминает свою приёмную семью, и Данте морщится. Не известно по какой причине, но это резало слух. То ли ему не нравилось, что у Вергилия есть (была) какая-то другая семья, то ли это из зависти, ведь у него не срослось, то ли из обиды… разбираться, как всегда, он не собирался, да и не было смысла. В целом, это ничего не меняет и не изменит. Просто оттенки эмоций, которые ему не нравятся, но которые легко забываются уже в машине.

- Ну, мне нравится красный. Против длинного тоже ничего не имею, лишь бы не лимузин. А вообще подошёл бы и байк. Или олдскульный Гран Торино, - рассуждать-то он может бесконечно, главное не забыть губозакатывалку. Так что, на самом деле, подойдёт любой транспорт, лишь бы не общественный.

Данте поворачивает голову к брату, поджав губы, и смотрит на него с укором в ответ на заманчивое предложение. Как ни странно, мысль «построить кого-то» уже не была ему так уж неприятна. В конце концов, защищать-то он хотел людей, а не вот этот сброд в форме и дорогих пиджаках. К тому же, Вергилий в принципе был хорош, и Данте посмотрел бы на то, как он кого-то строил, а ещё лучше – занялся бы этим вместе с ним, только на этот раз всё куда сложнее. С Мундусом можно было не церемониться, как и с демонами, их гнилую натуру они за версту чуяли, с людьми же всё было сложнее. Чуйка у Данте не отказала, просто в отношении последних один взмах топора размозжит сразу дюжину смертных, в то время как демонов это бы только ранило. Тут уж мечом не поразмахиваешь без оглядки.

- Эй, я в порядке, можешь меня так не опекать. Если захочу, чтобы ты их построил, подам тебе наш секретный сигнал, - Данте поднимает руку с оттопыренным средним пальцем и лыбится во все тридцать два, крайне довольный своей шуткой. А вот нечего предлагать всякое, когда Данте и сам не против!

В отеле приходится постоянно напоминать себе, что они здесь не на очередном задании по выкашиванию демонов, потому что в любом другом случае Данте, обычно, и не зашёл бы сюда. Высокие потолки, украшенные виражи, люстры с миллионом лампочек и стеклянной хренью… дорого-богато, в общем. Данте ненароком снова начинает думать о том, какой у Вергилия раньше был дом. Был ли он таким же вычурным или всё было ещё хуже? Наверняка с огромной библиотекой и ещё какими-нибудь подлинниками старых пыльных картин. Вергилий сюда отлично вписывается.

От созерцания узорчатого потолка лифта его отвлекает человек в форме, не сумевший утаить любопытства. Данте переводит на него взгляд и усмехается. В своё время он и людей в форме убивал… ну, точнее, это были либо демоны, либо их марионетки, окончательно потерявшие человеческий облик. Появись у него меч раньше, то счет был бы ещё более впечатляющим, чем есть на данный момент. Но сейчас перед ним именно человек, который пока ещё верит, что защищает людей и служит на благо им же, а не тем, кто ему отдаёт приказы. Хорошо, если у его «начальника» цели те же.

- На самом деле, нет, не только. Есть ещё Арбитр, - Данте ведёт плечом, и за его спиной появляется огромная секира, пылающая жаром, - и Осирис, - секира превращается в косу, светящуюся небесным цветом, а затем вытягивается в металлическую змею, состоящую из звеньев и клацающую своими челюстями. Солдат заметно напрягся и чуть отступил. – А ещё Эбони и Айвори, без них вообще никуда, - Данте достает из-за пояса пистолеты и прокручивает из на пальцах. Да, он немного хвастался. А ещё немного издевался. Парад оружия заканчивается вместе с тем, как двери лифта открываются. Данте убирает пистолеты назад и косится на экипировку парня, - но твоё оружие тоже сгодится, если метко стрелять и не колебаться. Просто понадобится несколько больше патрон.

Улыбка на его лице становится менее заметной, когда он думает, какие на самом деле у простых людей шансы справиться с тем количеством демонов, что шастают сейчас по улицам. Не весёлая участь – по приказу выступать против тех, с кем у тебя нет нормального оружия, чтобы сражаться. Ему даже жаль этого паренька, но он должен знать своё дело.

В очередной раз Данте присвистывает, когда они заходят в предоставленный им номер, а вот Вергилия это не особо впечатляет. Он опять утыкается в свой компьютер, как только предоставляется возможность. Данте заглядывает лишь краем глаза и видит камеры, но ему интересней разглядывать комнаты. Скидывая плащ на ближайшее кресло, он принимается исследовать комнаты и первым делом съедает шоколадки, разбросанные по всему номеру. Заглянув в шкаф, обнаруживает халаты, тапочки, и ещё какую-то мелочь, которую ему уже не интересно рассматривать. В ванной комнате была найдена ещё куча всего, но это тоже меркло в сравнении с самой ванной.

- Охренеть, - в который раз подивился Данте и уткнулся в брошюрку, которая гласила, что это ещё и джакузи. Причем, размером чуть ли не с его трейлер (преувеличивает, конечно)! Дожевывая шоколадку и выходя из ванны, он кидает к плащу и майку, - я так понял, у нас есть время? Я хочу эту хрень попробовать. Эй, - Вергилий привычно залип в свой монитор и великодушно разрешил Данте заказывать всё, что тот пожелает, кроме девочек. Пф, да и ладно! Не очень-то и хотелось. Не удержавшись и взъерошив волосы брата, заставив их длинной чёлкой упасть тому на лицо, Данте расплылся в улыбке, - ладно, если чо – кричи, - забрав телефонную трубку и памятку по номерам, он ушлепал обратно в ванную и включил воду набираться, пока сам разбирается с магией внутренних линий и звонков. «Наберите девять, потом, после гудка, внутренний код, потом… чеблять». Нахмурившись, он сосредоточенно тыкал кнопки, пару раз попал не туда, но, в итоге, вышел на ресепшн и сделал заказ на виски. На что человек на другом конце провода вежливо заметил, что бар находится непосредственно в номере и не желает ли Данте ещё чё заказать.

- Да откудаж я блять знаю… чего всё так сложно? Пиццу хочу. Две. Маргариту и Сырную. Но с мясом.

- Эм… прошу прощения, у нас в меню нет пиццы…

- Всмысле блять нет пиццы? Вы офигели? Да это первое, что должно быть в меню!

- Могу я предложить вам стэйк рибай вместо этого? Наш шеф-повар – знаменитый…

- Да нахрен мне этот ваш рыбий стэйк, пиццу хочу! Ладно, а, может, вы знаете, где тут рядом есть пиццерия? Там должна быть доставка…

- Д-да, сэр, я сейчас всё организую.

- О, другое дело.

- Что-нибудь ещё?

- Не… как тебя зовут?

- Теодор.

- Не, Тед, пиццу закажи, и хватит. Чао. Охренеть, пиццы у них нет, - последнее Данте уже себе под нос проворчал, подивившись, и отправился искать бар. Нашёл-то он его быстро, вот только… - … сколько? Вергилий, а кто за это платит? Скажи, что не мы… Блин, даже если не мы, они охренели такие цены ставить? Да я за десять баксов вискарь лучше пил… пиздец…
[icon]https://forumupload.ru/uploads/001a/b5/6a/144/191027.png[/icon][lz]Aim, pull the trigger
Feel the pain getting bigger
Go insane from the bitter feeling...[/lz]

Подпись автора

---

Famine | Ravus Nox Fleuret
«Ebony, Ivory. Missed you, girls.»

- Сколько лет ты уже помнишь всё? – признание Вергилия кажется важным и значимым. Данте не интересовался подробностями: всё произошло слишком быстро, сумбурно, с толпой бегущих за ним следом демонов, от которых он только и успевал отмахиваться. У них едва ли было время остановиться и осознать то, что они снова вместе. Данте приходилось вспоминать, что значит «семья», по ходу демонских свистоплясок, хотя он принял Вергилия сразу же, каждой частицей себя, но, как оказалось, принять – совершенно не одно и то же, что и понять. Их редкие уединенные моменты, - всего два, и Данте помнит каждый из них, - были лишь попыткой узнать, какими они теперь стали, но этого было мало. Они смотрели на мир с разных углов. Данте – со своего социального дна, где ему иногда хотелось быть частью простой человеческой семьи, которую постоянно показывали в рекламах йогуртов, молока и прочей дряни. Люди там были отвратительно-приторными, с фальшивыми улыбками, но ему хотелось этого. По крайней мере, когда он был мелким. Поэтому он все равно невольно думал, что среди людей – лучше, чем среди уродливых тварей, которые его так часто окружали. Вергилий смотрел на это всё сверху и искал кого-то равного, видимо, всё же разочаровавшись, когда реальность не оправдала ожидания… но, честно говоря, до самого последнего боя Данте всё равно не чувствовал, что между ними что-то не так и не понимал, к чему всё ведёт. Вергилий всегда казался таким открытым, простым и честным, что Данте нечего было противопоставить. И самое главное оружие, которое было у его брата – титаническое спокойствие и поведение, будто всё нормально, всё точно так, как и должно быть и по-другому быть не может. О, Данте охрененно понимает, почему за ним пошло столько народу, готового умереть за эту идею и за него. Он сам такой же и залип на это подкупающее и залипательное обаяние Вергилия.

Хотя и не ревновал… Вергилий никогда не давал поводов для этого. И… они братья… это ведь делает их априори ближе?
Данте всё ещё помнит то ощущение, когда они вместе вламывались в башню к Мундусу и действовали почти что синхронно, идеально друг друга дополняя. Это мало с чем могло сравниться.

- Дааа, такой вариант мне подходит, - Данте расплывается в улыбке и принимается наваливаться на Вергилия всем своим весом, - буду тебя, значит, заземлять, чтобы корона не слишком блестела, - он всё ещё пытается весом анархичной силы, ехидства и упрямства придавить брата к земле, чтобы тот ощутил весь груз ответственности и родного брата в полной мере, но тот опирается на Ямато, и коварный процесс насмерть стопорится. В итоге, Данте просто частично виснет на нём, - можешь просто без подробностей, вкратце… и не пытайся усыпить мою бдительность своим словарным запасом, я на это больше не куплюсь! Наверное…

- Хм, мне нравятся оба варианта, - взгляд снова загорается азартом, когда Вергилий одобряет налёт на бар в любом случае, - хотя «всё пройдёт плохо», мне кажется, только в том случае, если мне придётся всадить пулю в демонический лоб переговорщика с другой стороны, - Вергилий кого угодно уболтает и переиграет, у него это прям божий дар, один из многих. Хотя Данте упрямо ему сопротивляется, и иногда это даже получается. Данте хватает бутылку «Дэниелса», улыбается и подмигивает брату, и дальше уже воодушевлённо врывается в ванну, чуть ли не на ходу стягивая штаны и бросая их прям на полу.

Джакузи ощущается… обалденно… настолько, что Данте с придыханием озвучивает свою простую мысль, прикрывая глаза: «каааайф!». Горячая вода сама по себе ощущается чем-то сверхъестественным, особенно после очередной стычки с демонами, даже пустяковой, а учитывая ещё и изыски в виде пузырьков… Данте разомлел мгновенно и бесповоротно, превратившись в амёбу. Чтобы понимать весь размах – он даже бутылку с виски оставил на бортике ванны, позабыв, что хотел её первым делом откупорить. Всё. Теперь он крокодил. Или бегемот. И он отсюда не выйдет в ближайшее время…

Хотя когда это с Вергилием рядом можно было полностью расслабиться? Он припоминает детство так колко, что Данте не знает даже, чего смущается и чему возмущается больше – тому факту, что он правда играл на фортепиано или тому, как плохо он это делал. Вергилию-то музыка всегда легко давалась, и это обидно.

- Ой, иди нафиг! – Данте булькает возмущенно и из вредности черпает в горсть воды и окатывает ею брата. Ещё будет тут сидеть и посмеиваться над ним! – Я помню! То есть нет, но да! – Вообще это забавно. Такие мелкие рефлекторные воспоминания были похожи на забытую вещь. Ты не вспоминаешь о ней ровно до тех пор, пока ты не открываешь очередной ящик, и она не появляется у тебя перед глазами. И тогда ты просто знаешь, что она у тебя всегда и была. Не пропадала, не исчезала и не терялась. Просто была. Как знание вилок… но ладно, это вообще было кошмаром. Даже в те годы! И как же мама его ругала, когда он пытался всё есть руками, не запариваясь, потому что ну что такого-то? Больше всего (и больнее всего) обидно было за шоколадный торт. Ну, подумаешь, взял кусок рукой, оставив отпечаток, но кому-то очень надо было на это нажаловаться! И, в итоге, часть своего дня рождения Данте обиженно провёл в углу. Пострадала не столько его попа, сколько задетое «не ну чо такого-то».

Вергилий, отсмеявшись, уходит, чтобы открыть дверь, и Данте повисает на бортике джакузи, высунув руки и упершись в него подбородком. Вот поэтому ему вся эта фигня и не нравилось – у него никогда ничего не получалось и не хватало терпения, чтобы как следует выучиться. А ещё Вергилий рядом, который всё схватывает на лету… он, кстати, легок на помине и возвращается с куском пиццы. Всего одним. Куском. Пиццы.

- Эй, а мне кусок? Прекратиии! Прекрати получать от этого удовольствие, я тоже хочу! Отдааай! Или притащи сюда коробку, а? Ну, Вергииилииий! – Данте снова черпает воду и брызгает в него, чтобы быть убедительней, и чтобы самодовольство брата не било ему прямо в глаза. – Я ведь вылезу и сам возьму! Мне лень, но я это сделаю, честное слово!
[icon]https://forumupload.ru/uploads/001a/b5/6a/144/191027.png[/icon][lz]Aim, pull the trigger
Feel the pain getting bigger
Go insane from the bitter feeling...[/lz]

Подпись автора

---

Famine | Ravus Nox Fleuret
«Ebony, Ivory. Missed you, girls.»

Как будто у Данте было мало поводов восхищаться братом, надо было, конечно, добавить ещё больше. Ему нравилось, что Вергилий мало того, что учился в школе, и наверняка на отлично (высшее тоже стопроцентов закончил), так ещё и в компьютерах уже тогда умел разбираться. И не просто печатать что-то со скоростью две буквы в минуту, но и взламывать целые системы. Понятно, что иначе он бы вряд ли смог построить такую организацию из ничего. И всё же теперь, когда они говорят об этом так просто, мельком, Данте радуется за брата столь искренне, что не удерживается от улыбки. Ему бы самому наверняка на это не хватило терпения, даже если бы была возможность, поэтому хорошо, что их раскидало по жизни именно так, а не иначе. Каждому своё место, да?

- Пять лет, значит… большой срок… - И он кажется лишь больше, когда вспоминаешь, что всё это время тебе приходится скрываться и притворяться кем-то другим, хотя ты уже знаешь и помнишь, кто ты… у Данте это ещё слабо укладывается в голове. В ней сейчас вообще на удивление легко и пусто после битвы. Немного тревожно на душе – словно та вибрация, которую издавали их мечи при ударе друг о друга, всё ещё отражается где-то в глубине его самого, но и она стихает. До тех пор, пока не исчезает совсем в момент, когда Вергилий говорит об их доме. Кажется, что сердце пропускает удар, и Данте перестаёт дышать, пытаясь осознать это.

Вергилий не просто искал и ждал его возвращения. Он ждал момента, когда они вместе смогут вернуться домой, и хотел, чтобы им было куда возвращаться. Тем обидней, что у них не было возможности поговорить об этом. Ему интересно, когда он купил ту землю, но, по правде говоря, это действительно не важно. Важнее то, что у него всё ещё есть семья. И теперь есть и дом, о котором он раньше и подумать не мог. Ха, серьезно! Чтобы у него и дом появился? Такого не представишь и в самых смелых мечтах… Поэтому он не находится, что ответить. Ему нужно время, чтобы осознать... Много времени… и Вергилий, кажется, не настаивает на скором ответе, давая ему возможность принять это. Или, как минимум, собраться с силами, чтобы продолжить вести личные и откровенные разговоры, признаваясь в том, что у него куда больше эмоций, чем он хотел бы, чтобы у него было. Это ещё звучит как «уязвимость», но Данте не нравится, как это звучит.

- Хах, да я-то уже привык, ты же помнишь – я звезда с тех пор, как мои таланты оценил сам Боб Барбас, - Данте смеётся и шутит вполне непринуждённо, когда Вергилий вдруг оборачивается к нему и касается его щеки. Тогда улыбка становится более сдержанной, и Данте смотрит ему в глаза. Да, он знает, что… чтобы что-то создать, нужно нечто большее, чем просто размахивать мечом. Он не понимает подробностей, никогда не интересовался политикой, но догадывается, что это несколько… сложнее. В его же страхах всё было примитивно донельзя, поэтому он берет руку Вергилия и опускает её вниз вместе с тем, как опускает свой взгляд вслед за ней. Он не разжимает пальцев и так и держит его. Зависает на несколько секунд, а потом ведёт головой и скалится, чуть ли не рыча. «Да кому нужны все эти признания», хотелось бы сказать, махнуть рукой и забить, но сейчас за этими признаниями есть нечто большее, что он хотел бы сохранить – Вергилия, - Я понимаю… ты просто… застал меня врасплох! Ты дал мне цель – убить Мундуса, и попутно я подумал, что это правильно, здорово – освободить людей от его влияния, потому что ты же сам видел, как они зверели, да хотя бы от отравы вечной… и это казалось так просто – уничтожить верхушку и предоставить людей самим себе, чтобы они уже могли сами что-то выбирать… а мы бы… ну… просто жили?.. да ну сам посуди, какой из меня правитель? Я даже умножение не проходил. Читать научился – и слава богу, - хотя какие уж у него книги? Те, что находил на помойках? Зачастую это были либо какие-то особо унылые учёные толкования и теории, либо учебники. Иногда только попадались литературные произведения и биографии, но… все же.. куда ему зачитываться этим всем? Да, пару раз стащил книги по истории. Ну и ещё, что приглянулось. Но это настолько маленький диапозон… и да, он понимает, что Вергилий – полная его противоположность, и ему требуется нечто большее, чем простые повседневные радости типа пожрать-поспать. И простым истреблением демонов его не заманить…

- Мне всегда было плевать, что обо мне думают люди. Всё ещё плевать. Но я готов позволить тебе решать, как они будут ко мне относиться… так пойдет? – он поднимает взгляд и улыбается уголком губ.

Всё, что остаётся Данте – всплеснуть руками. Потому что он не понимает что плохого в том, что крошки упадут в воду? Они же потом смоются в канализацию! Так что тут ужасного? Будто он собирался это всё в кровати есть и измазывать всё в кетчупе и майонезе! Это вода! Она типа сама себя и отмоет! Это же очевидно? И руки заодно можно будет сполоснуть, не отходя далеко…

- Я тебе сейчас такой рычаг давления устрою… - начинает было возмущаться Данте, но Вергилий его перебивает и напоминает, что он быстрее. У Данте мгновенно загораются глаза полыхнувшим пламенем от одного только упоминания этих его способностей. Отвратительная скорость, ужасная телепортация, бесящий доппельгангер и невыносимый блок! Да как он вообще… - да-да, помню, а я зато красивей, - из вредности вспоминает он их старый спор, и почти сразу о нём жалеет, потому что находится сейчас не в самом выгодном положении. Хотя с каких это пор он вообще хоть чего-то стесняется?! У него всё отлично!

Беситься он перестаёт, когда слышит о компромиссе, и внимательно вслушивается. Но Вергилий ничего больше не говорит, а просто пересаживается на край джакузи и протягивает ему пиццу. Данте сразу расплывается в довольной ухмылочке, но рукой удаётся схватить лишь воздух.
- Эй! Да что за дурацкие правила?! – Он ещё пару раз пытается добраться до заветной еды, но потом, фыркнув, затихает и всё же соглашается на то, чтобы Вергилий его покормил. Потому что, в целом, какая разница – как её есть, да? До тех пор, пока брат не заставляет взять в руки вилку и нож, чтобы совсем уж извратиться. Данте смущенно хмурится снова, когда Вергилий говорит про разбитое сердце, и искренне не понимает, что такого делает… просто он любит есть любимую еду! И что в этом такого? А вот последующее признание уже удивляет. – А я думал, ты просто хотел показать, как много у меня всего не получается, - смеётся Данте, доедая кусок.

Это глупая идея. Ужасная. Какой-то частичкой своей души и того скромного клочка мозга, что отвечает за рациональность, он это понимает, но его рефлексы куда быстрее того, что должно было функционировать в его черепной коробке, но давно отказалось это делать. Это редкий и ужасный дар – не обременять семя мыслями. Он просто обхватывает Вергилия рукой поперёк живота и резко тянет к себе, в воду, выливая добрую её половину на кафельную плитку и утягивая его в царство водных пузырей.

- Ну? Кто теперь быстрее, а?! Смотри, Вергилий! В ванне нет пиццы, зато есть ты! СМОЖЕШЬ С ЭТИМ ТЕПЕРЬ УСНУТЬ, А? – закуска из победы – самая лучшая закуска для пиццы!
[icon]https://forumupload.ru/uploads/001a/b5/6a/144/191027.png[/icon][lz]Aim, pull the trigger
Feel the pain getting bigger
Go insane from the bitter feeling...[/lz]

Подпись автора

---

Famine | Ravus Nox Fleuret
«Ebony, Ivory. Missed you, girls.»

Данте заметно напрягается, когда Вергилий так просто и естественно говорит вслух о смерти мамы, что это вызывает вспышку слишком ярких воспоминаний, и даже волосы на загривке встают дыбом. Это что-то настолько личное, чем он, даже если бы помнил раньше, то не делился бы ни с кем, как обычно. Но Вергилий знает и помнит это так же, как он. Он был там, он через всё это тоже прошёл, и это кажется важным и объединяющим.
Ещё Данте помнит сонм ангелов, которые не могли вмешаться, и лишь проливали слёзы по погибшей сестре. Не удивительно, что Вергилий отделил их вдвоём от всего остального мира: демоны были их врагами, ангелы – безмолвными наблюдателями, люди – слепыми и безразличными. Получается, что они могли полагаться только друг на друга. Хотя Данте верил, что теперь это не так. И что им не обязательно и дальше отгораживаться от мира – он и так слишком долго был в стороне, это чертовски утомляет. Ему хотелось для разнообразия побыть частью чего-то. Но без Вергилия этого всё равно бы не получилось. Потому что как ты можешь быть частью чего-то, если половины тебя нет?

Недовольство Вергилия внезапной самокритикой братца вызывает невольную улыбку. Данте хмурится для убедительности, чтобы отогнать весь этот лиричный настрой, и улыбается еще шире. Пусть не обманывается – недостатка самоуверенности у Данте нет и в помине, а скромность сдохла лет в десять вместе с вежливостью и чувством такта.

- Эй, но я же не говорил, что я плох в драке! Этих тварей я готов косить сутками, и я в этом охрененно хорош. Просто это другое!

Данте поднимается вслед за рукой Вергилия, которая тянет его наверх. Он и сам не стремится разрывать контакт, потому что это сейчас кажется необходимым. Осознание произошедшего всё ещё приходит постепенно так же, как и новые эмоции, с которыми Данте ещё не умеет справляться и не понимает их. Но рядом с Вергилием ему гораздо спокойней. Они всё ещё в деле.

Данте не может перестать смеяться и из-за этого сам же чуть не захлёбывается водой. То, насколько Вергилий сейчас НЕспокоен, вразрез своему обычному поведению, его невероятно радует. И ОБОЖЕ, его брат даже разродился одним оскорбительным словом! «Самодур»! Данте настолько от этого растерялся, что его мозг сначала сложил из услышанного слово «самоурод». Потом понял, что такого слова нет, и продолжил подбирать из числа: самудак, самоёб, самурай… последнее не было обзывательством, но винить стоит исключительно его мозг, который отчаялся. А когда вспомнил про существование слова «самодур», заставил смеяться ещё больше. Вергилию только не хватало снять с руки перчатку и с мокрым шлепком кинуть её в морду Данте.

Вместо этого он просто поднимает руку перед его довольной рожей и грозит придумать наказание (судя по всему) позже. Возможно, это будет монотонная занудная лекция на тему манер, поведения, личной ответственности и всего остального, что вполне сойдёт не просто за наказание, но и за настоящую пытку. Но замолчать и позволить брату выбраться заставляет не это, а проскальзывающий знакомый тон мамы, каким он бывал, когда они что-то ломали или в очередной раз устраивали заварушку. Данте в этот момент вспоминает про дом и про то, что хотел об этом поговорить, но сейчас время явно неподходящее. Так что он лишь облокачивается на край джакузи, упирается подбородком в руки и наблюдает за тем, как Вергилий стягивает с себя одежду. Он вечно закутан по самое небалуй, и его редко можно увидеть без одежды. Поэтому сейчас Данте зачем-то пользуется случаем и рассматривает его спину. Взгляд цепляется за шрам между лопаток в виде меча. На нём чуть ниже рукояти изображён круг, от которого в стороны расходится пара витиеватых крыльев. У Данте тоже есть шрам. Он его не видел, но ему рассказывали и пару раз вычерчивали пальцем, поэтому он помнит, что его – отличается. В нём точно меньше деталей и, наверное, выглядит не так красиво, как у Вергилия.

За странными мыслями, которые его утягивают, он не замечает, что остаётся в ванной один, а ворчание слышатся уже из другой комнаты. Данте ухмыляется себе под нос и вылезает следом. Он забирает второе полотенце, - и единственное, что у него теперь осталось из каких-то вещей, - и наспех вытирается, заодно взъерошив мокрые выцветшие волосы. Ещё недавно ему странно было видеть своё отражение: он стал больше похож на Вергилия. Но сейчас это уже воспринимается как данность. Тем более куда чаще он покрыт чёрной кровью демонов. И, в общем-то, стесняться ему нечего, но он все равно оборачивает полотенце вокруг бёдер, когда выходит, и натыкается на очередное предостережение.

Ооо… Вергилий не знает или попросту не помнит, насколько сильно Данте ненавидит любые ограничения. Для него это словно красной тряпкой перед глазами помахать. Так что он сразу расплывается в улыбке. У Вергилия растрепаны волосы не меньше его, и так он выглядит моложе. Теперь больше верится, что из них двоих именно он – младший. Но, конечно, не по поведению. Ворчит он на все сорок лет.

- Ты первый начал, между прочим! – парировал Данте, добираясь до коробки с пиццей, открывая её и забирая себе самый большой и сырный кусок. Теперь он будет есть её где захочет и сколько захочет! И это действительно приятней, чем на голодный желудок пить вискарь, о котором сейчас позабыли. То есть, Данте выпить не дурак. Но поесть-то всегда приятно! – Если что, я там фен видел, - между делом бросает Данте, продолжая разглядывать брата, будто впервые видит. Вообще так и было… он постоянно выглядит так идеально ухоженно, что теперь, растрепанный, раздраженный и в джинсах… он казался другим. Но только внешне. Каждый его жест был всё таким же чётким, осознанным, отточенным и плавным. Интересно, замечал ли он сам это за собой? И стоит ли это вообще замечать, если для тебя это естественно, потому что ты просто… такой, и всё.

Дожевав пиццу, Данте облизывает пальцы и уходит в комнату, чтобы там нарядиться в махровый халат. Подпоясавшись, он возвращается к Вергилию, широко лыбится и разводит руки в стороны.
- Если чё, я и так могу пойти… нет, ладно, шучу, ну, прости! Вергилий! – от одного ледяного взгляда по коже побежали мурашки. Данте заранее печёнкой ощутил призрачный клинок и скрестил руки на животе, прикрывая внутренности, хотя это так, рефлекторно, и совсем не поможет в случае чего, - я понял, серьёзная встреча. Всё пройдёт отлично, я уверен. – Данте подходит к брату, вопреки его предписаниям, и двумя руками привычно зачёсывает его волосы назад, оставляя ладони на затылке. Подаваясь ещё ближе, не сводит тёплого довольного взгляда с его глаз, больше напоминающих сейчас чистое и холодное озоновое небо. – Тебе ведь было бы не интересно, если бы всё было слишком просто, - это такое удобное оправдание. Но Данте правда думает, что Вергилий достаточно умён, чтобы происходящее воспринимать монотонностью. Да ради бога! Он собирался в правители мира записаться! Конечно, должность пониже рангом будет ему гораздо скучнее!

[icon]https://forumupload.ru/uploads/001a/b5/6a/144/191027.png[/icon][lz]Aim, pull the trigger
Feel the pain getting bigger
Go insane from the bitter feeling...[/lz]

Подпись автора

---

Famine | Ravus Nox Fleuret
«Ebony, Ivory. Missed you, girls.»

Данте смеётся, потому что с серьёзным тоном Вергилия (а тем более с его классическим укором) всё звучит намного комичней.
- А, что? Ты без проблем вывел картинку с видеокамер на свой ноут за три минуты! В твоём случае «сложно» - провести переговоры в пьяном состоянии, - ему откровенно весело, и да, сейчас он даже представил пьяного Вергилия, пытающегося что-то доказать людям, но в его воображении всё заканчивалось быстрым переходом к демонстрации Ямато. Так что это чревато и спаивать он никого не будет (уж точно не перед встречами с теми, кто легко умирает и обижается на это), - клубничное. Со сливками. – вполне серьёзно добавляет он и считает, что сделку они заключили. Ладно, он может побыть серьёзным пару часов.

В следующую секунду его улыбка застывает, когда брат берёт его за подбородок и подаётся навстречу. Инстинкты срабатывают мгновенно, и он нутром чует то же самое, что ощутил в самолёте. Его глаза темнеют, а волосы на загривке встают дыбом. На это простое движение его тело реагирует быстрее, чем мозг обрабатывает информацию. В его случае если кто-то вторгался в его личное пространство, то было лишь два варианта: он воспринимался угрозой и огребал, либо это были девочки, которые на него вешались, и всё заканчивалось намного более мирно. Вергилий в эту систему инстинктов не вписывался и был чем-то отличным до сих пор. Всего один незначительный жест перетряхивает систему Данте, уже давно работающую на автомате, вверх тормашками. И хотя Вергилий резко останавливается и накрывает пальцами его губы, это уже не кажется мелким сбоем, после которого весь процесс восстанавливается, как ни в чём не бывало. Вместо этого Данте цепким взглядом смотрит на него и ощущает, как под ладонью сильно и ритмично бьётся его собственный пульс. И он не понимает, что сейчас видит в лице брата: растерянность или заинтересованность. Но зато понимает, что раньше никому и никогда не позволил бы смыкать руку на своей шее.

Момент проходит, и они возвращаются к сборам. Ну, точнее Вергилий возвращается. Данте просто натягивает обратно штаны и майку и сушит волосы полотенцем, оставляя их сохнуть дальше самостоятельно, так что когда они выходят из номера, мокрые капли всё ещё стекают ему за ворот плаща. Всё время вне четырёх комнат он проводит с мечом за спиной или в руках. В переговорной или хрен знает какой комнате, где собрались какие-то важные люди, он разваливается на стуле, кладёт меч демонстративно себе на ноги и закидывает те на стол, демонстрируя красные пыльные кеды. Он не стесняясь рассматривает каждого, пока не задерживает взгляд на одном из них и не смотрит пристально, не моргая. Тот начинает заметно нервничать, ёрзать на месте и больше потеть.

Данте ощущал себя той силой, которая стояла вескими аргументами за словами брата. Для этого ему много делать не надо было: просто демонстративно расслабленно сидеть с оружием наперевес и делать вид, что он здесь никого не считает угрозой. Что, вообще-то, и было правдой. Он не против людей, просто он не питает любви к высшим чинам и политиканам. Если это, конечно, не его брат. Вергилий же был на своей территории. Его вежливая улыбка, елейный взгляд и совершенно непроницаемое выражение лица были такой прекрасной игрой. Только не актерской, а той, в которую ему интересно было играть. Пожалуй, если бы такую игру выпустили официально, то она называлась бы «Продемонстрируй своё превосходство одним лишь видом». В какой-то момент Данте пришлось закусить губу, чтобы не заржать, потому что картина была действительно уморительной: люди нервничали просто по любому поводу. И всё чаще начинали запинаться, путаться в словах и теряться.

Чтобы немного отвлечься и не портить атмосферу, Данте закидывает руки за голову, сцепляя их на затылке, и лениво прикрывает глаза, но отдыхает не долго. После очередного вопроса возникает пауза, и он понимает, что от него что-то ждут. Наткнувшись на взгляд Вергилия, Данте в ответ щурится. И почему-то чует подставу. Оставлять его один на один с политиканами и военными... стоит ли оно того? Но... ладно. Они уже пошли на уступки оба. Данте должен ему доверять чуть больше, верно?.. Впрочем, даже если он будет здесь и в ход снова пойдут умные жаргонизмы, он максимум, что сможет сделать - это посмеяться над словами типа "псайкерские", представляя, как группа вооруженных солдат пытается уничтожить демонов гангам-стайлом, который вирусно крутили не так давно по всем возможным телевизорам и во всех возможных рекламах.

- Ладно, понял. Найду... - Данте скидывает ноги со стола и убирает меч за спину. Ему хочется подойти к окнам, растянувшимся от потолка до самого пола, и просто пробить их спиной, падая вниз, чтобы там приземлиться как кот на лапы, только при этом порушить асфальт в радиусе ближайших десяти метров, а то и чью-то тачку дорогую припечатать. Но он помнит эту просьбу "побудь хотя бы пару часов серьёзным". Он за неё мороженое выторговал. За это можно и на лифте спуститься.
- На ресепшене ждите, поднимать их сюда я не буду. Впрочем, если так уж хотите…

- Что? Сейчас? Но сколько это времени зай…

- Пол часа, - перебивает Данте. Развернувшись к двери, он мельком смотрит на Вергилия, чуть, разводя руки в стороны, демонстрирует пародию на поклон, улыбается и просто выходит как все нормальные люди. Дальше снова эта нелепая молчаливая картина, когда он долго едет в лифте вниз. Ну, хотя бы здесь не 666 этажей, как у Мундуса.

Демонов найти не составляет труда. Здесь хоть и не было средоточия зла, как вокруг той самой треклятой башни, но эти твари, как паразиты, расползлись везде. Тем более легче было их найти кому-то, чья кровь имеет запах того-самого-ненавистного-Спарды. У демонов на неё уже условный рефлекс был: атаковать немедленно, разодрать в клочья, истребить. Мундус промыл мозги не только людям. Это не исключает, конечно, тех, что были посообразительней и могли прятаться.

Самой большой проблемой оказывается – не убить.

Потому что, когда Данте входит в раж, он не особо отличается от своих соперников. Он так долго и с таким пристрастием их истреблял, кромсая на кусочки, что теперь остановиться почти нереально – рефлексы берут верх. Неудачей это не воспринимается, и когда Арбитр в очередной раз половинит хетинистую гончую, Данте лишь разминает шею. Ему же сказали, что можно и мёртвых. Вот две мёртвые части одной твари. Перевяжут скотчем и будет как новенькая. В итоге он тащит псину за хвост, нагромоздив сверху ещё один труп, а третий… уже встречает случайно по дороге и скалится. Тот пытается сбежать, но череда выстрелов обрубает ему ноги. Данте всаживает ему меч в грудную клетку и закидывает Мятежник на плечо вместе с отродьем. Где-то среди всего этого месиво настойчиво преследует мысль, что он продолжает ощущать запах Вергилия, и дело не только в одежде. Это было похоже на то, что он ощущал в башне - незримое присутствие рядом. Это не раздражало, но отвлекало.

Данте задерживается дольше, чем на пол часа – опять увлёкся. Но, по итогу, как и обещал, скидывает всё перед ресепшеном аккурат под испуганный визг секретарши. Кажется, её больше впечатлило, что что-то, нанизанное на меч, ещё шевелится, и она быстро сбегает. Данте на это лишь хмыкает. В любое другое время на него вешались бы и чуть ли не облизывали. Благодаря Барбасу он стал самым известным извращенцем и убийцей. Благодаря Вергилию он стал самым известным хорошим извращенцем и убийцей.

В любом случае, сам он был крайне доволен собой.

[icon]https://forumupload.ru/uploads/001a/b5/6a/144/191027.png[/icon][lz]Aim, pull the trigger
Feel the pain getting bigger
Go insane from the bitter feeling...[/lz]

Подпись автора

---

Famine | Ravus Nox Fleuret
«Ebony, Ivory. Missed you, girls.»

Во всём происходящем Данте нравится совсем не внимание, которое он теперь неизменно привлекает, а доказательство того, что он не сумасшедший. То есть, он всё ещё порой ведёт себя как долбанный псих, да и понтоваться любит, но это лежит в другой плоскости от «сумасшествия» как диагноза (смотря что считать диагнозом, да) и, скорей, называется «идиотизмом» или «хватит выёбываться». И ему нравится, что он лучше стал вписываться в систему мира и общества, и был не какой-то бесполезной ущербной частью его, которую вечно желали выпилить, а кем-то полноценным, у кого была своя роль и вес. Как любил говорить Вергилий, существом более высокой ступени эволюции. Иногда казалось, что брат считает их чуть ли не венцом творения, отсюда и его желание забраться повыше не только в иерархии силы, но и социального статуса. И ведёт он себя с людьми всегда так снисходительно, как будто объясняет Данте очередной сложный эпитет – с долей сочувствия, превосходства и терпения. Последнего это дико умиляло, когда не было обращено в его сторону. Но ох уж эта улыбочка!

- Это была демонстративная мера… Данте, «демонстративная» - это значит выставленная напоказ с целью…
- ДА ИДИ ТЫ, Я ЗНАЮ ЭТО СЛОВО!

Он готов был поклясться, что иногда Вергилий уже просто дразнит так его, потому что его забавляет ответная реакция. В эти моменты он отчаянно пытался сдержать улыбку, чтобы не рассмеяться, и взгляд его становился будто теплее. Сложно злиться на этого заносчивого засранца, но Данте так просто не сдавался. А ещё он иногда втихаря читал книги, хотя времени на это было катастрофически мало. Ещё меньше, учитывая, что отдыхает он, в основном, рядом с Вергилием, и когда тот маячит на горизонте, приходится отшвыривать книжки куда-нибудь под диван, и там он их и забывает.

Первая волна шума от его появления стихает, и когда раздаётся щелчок камеры, Данте чуть морщится и показывает фак. Во времена Боба Барбаса это никого бы не остановило, но он слышал, что фотографии с подобными знаками из пальцев не положено публиковать в журналах. Чёрт знает, как сейчас работает мораль, да и от распространения в интернете это не остановит, но Данте ведь не сложно жестом послать кого-нибудь, а если от этого ещё и польза будет – вдвойне приятно.
Он сначала ждёт, пока подбежавшие люди снимут адское отродье с меча, но потом попросту наступает на его лопатки, которые немного хрустят под его весом, и вынимает Мятежник сам, из-за чего выслушивает критику за грубое обращение от какого-то учёного.
- Грубое обращение? Скажи спасибо, что я ему хребет через задницу не вытащил, - Данте скалится, убирает меч за спину и отряхивает руки, делая пару шагов назад. Теперь это не его проблемы. Его проблемы – это Вергилий. И они снова оказываются с ним рядом бок о бок. Иногда это напоминает естественное притяжение магнитов.

Вергилий озвучивает ещё парочку инструкций, – тем самым снисходительным тоном, - и после короткого диалога, обнимает брата и уточняет про мороженое. Это настолько неожиданно, что Данте не сдерживает удивлённое выражение лица и недоверчиво смотрит на брата. Во-первых, невероятно было то, что он справился с тем, чтобы «вести себя прилично два часа». Он был уверен, что в какой-то момент всё равно облажался. Хотя половину из этого времени его не было в переговорной, так что очень может быть… а во-вторых… это вызывало какой-то непонятный восторг просто от самого факта, что ему купят мороженое. То есть, да, он знает, что они с братом близки, что заботятся друг о друге, что глотки перегрызут кому угодно друг за друга, это всё естественно и идёт по умолчанию. Но это ведь мороженое! Ему никто никогда не дарил мороженое! Даже если это фактически не подарок, а просто обмен.

Когда они уходят от муравейника из элиты и военных, затылок перестаёт зудеть, ощущая непрерывное наблюдение, и плечи расслабляются. Здесь Данте ощущает себя намного свободней и спокойней, хотя знает, что наверняка за ними кто-то да проследит. Но один человек – это уже не так страшно. С ним он справится, если будет слишком назойливым. Тем более, что и он в скором времени отстаёт, когда Данте красноречиво зыркает в сторону, с которой он, как ему кажется, скрытно следит. После этого Данте фыркает и улыбается в ответ на вопрос Вергилия.

- Всегда скучаю, ты же знаешь, - он клонит голову чуть в бок и щурится довольно, поддразнивая, и не задумывается о том, насколько это реально. Пока что он просто не представлял, что могло бы разлучить их на длительный срок, и сама мысль об этом была несколько дикой, потому что очевидно: ничего. Не задумывался он и о том, что за этот короткий промежуток охоты он всё равно продолжал думать о брате. – Вообще-то хочу, но лучше вкратце! Про «запрос» - это он касательно других стран и границ? Или о чём? – Что? Ему тоже бывает интересно. Он не хочет оставаться в стороне, даже если считает какие-то переговоры скучными и нагоняющими сон.

- Тут, кстати, заметно меньше демонов… начинаю подозревать, что отец не зря оставил нас в том городе, - это вызывает очередную ироничную усмешку о том, что они жили под самым носом у Мундуса, - как думаешь, если бы мы жили в более… «человеческих» условиях, мы бы вспомнили когда-нибудь друг о друге? – в этот момент улыбка спадает с его лица, и между бровей появляется складка из-за того, что он хмурится. Ему самому неприятна эта тема, и он, возможно, всё ещё переживает, что так долго не мог сам вспомнить Вергилия и не пытался его найти. Но мысли всё равно появлялись, и озвучивать он успевал их прежде, чем поймёт, насколько тема болезненна для него самого.

Губы, сжатые до этого в плотную линию, снова озаряются улыбкой, когда впереди виднеется вывеска кафешки. Он поворачивается к Вергилию и показывает ему два пальца.
- Я хочу два шарика!
[icon]https://forumupload.ru/uploads/001a/b5/6a/144/191027.png[/icon][lz]Aim, pull the trigger
Feel the pain getting bigger
Go insane from the bitter feeling...[/lz]

Подпись автора

---

Famine | Ravus Nox Fleuret
«Ebony, Ivory. Missed you, girls.»

- С законностью всегда было слабо, - тихо усмехается Данте, не то чтобы желая перебить брата, но не удерживаясь от ехидного комментария. Он сам удивляется, насколько та тема, которую затрагивает Вергилий, для него самого пространна и противоречива. Он так долго жил, как раз, нарушая все возможные законы: государственные, человеческие и моральные, - что для него это перестало быть чёрно-белой картинкой, превратившись в сплошную серую массу. Если бы Вергилий не упомянул это, Данте никогда бы не задумался ни о последствиях, ни об ответственности. Он уже убивал «медийных личностей», да ещё и в прямом эфире. И не стоит сомневаться, что он повторит это вновь, даже если все законы мира будут против него, а дальше всё хоть огнём гори. И в этом главное противоречие того, что он всё же хочет вписаться в этот мир. Просто не думал никогда об этом так глобально, как Вергилий. Ему бы, возможно, хватило и одного города, например.

Он хочет защищать людей. Но на улицах, а не в переговорных. Он не видит и не понимает, чем может здесь помочь, например, тем, кого сейчас жрут демоны. Но он понимает, что то, что делает Вергилий – это более глобально. Он мыслит масштабами куда большими и не ограничивающимися маленькой территорией одного города. И сразу думает о последствиях. Это в нём восхищает. Данте не завидует, нет, он бы так не смог и не захотел бы сам, но немного подстёгивает хотя бы задумываться о тех же вещах. Может быть, в этом тоже есть страх, что подобное различие разделит их и разведёт по разным слоям мира. Потому что, когда Вергилий упоминает, что их будет «не двое и даже не трое», это воспринимается как нарушение границ их семьи. У него никогда не было «Порядка», всегда был он против демонов. Люди в расчёт не брались, если не оказывались в списке «врагов», потому что были одержимы. Потом его границы расширились от «я» до «Я, Вергилий и Кэт». Он застал организацию, но она для него появилась всего на несколько дней, была чужеродной и не подпадала под систему максимально упрощённой идентификации.
В общем, Данте немного ревновал, и это отразилось в чуть нахмуренных бровях и пролегающей между ними складке.

- Броское название? Могу с ходу выдать три, но полагаю, что оно должно быть без мата, раз уж у нас такие масштабы и планы, - он скалится в улыбке и склоняет голову в бок, глядя на Вергилия. Тот заметно оживился, надо признать. Данте уверен, что ему дай волю – он бы ещё и двухчасовую лекцию прочитал. Но видно, что сдерживается.

Уверенность в голосе брата всегда успокаивала. Он хорошо помнит тот момент, когда впервые подумал: всё это была банальная манипуляция, которую Вергилий практиковал на всех, лишь бы получить то, что ему требуется. Это такое мерзкое и досадное ощущение, которое за секунду может застлать глаза и выбить из колеи. И заставить забыть, насколько это приятно и важно – безоговорочно доверять кому-то. Сейчас Данте верит, и его это успокаивает, но неприятный привкус горечи после их ссоры даже спустя месяц напоминает о себе. И он бы хотел сказать, что контролирует это, но ему кажется, что диагноз «нестабильный» вполне оправдан в его случае.

И всё же это «я нашёл бы тебя» действительно успокаивает.

- Да, думаю, надменность – это твоё врождённое качество, - довольно лыбится Данте в ответ.

Картина мороженого, детей, ружья и неприветливого подозрительного лица продавца вызывает искреннюю радость. Картина такая сюрреалистичная для повседневной жизни, но такая естественная для него самого, что это лишний раз доказывает: теперь всё так, как должно было быть.

- Мммм, клубничное со сливками, - довольно тянет Данте и склоняется смертоносной горой над витринкой, принимаясь дышать на стекло и рассматривать все сорта мороженых, просто потому что ему интересно. Вон там орешки в мятном щербете, а вот там, кажется, зефирки, и это выглядит очень заманчиво. Но вариант с клубничным он не меняет, потому что это беспроигрышный вариант. Да ещё и со сливками! От созерцания разноцветных ёмкостей его отвлекает голос продавца, сменившийся восторгом. Теперь он начал каждому слову прибавлять весомости и уважения как будто бы, но главное – не это. Главное то, что он решил бесплатно их угостить, и Данте аж выпрямился, удивленно глянув на него, с долей подозрения. Но когда понял, что тот не шутит, то тут же поднял руку всё тем же количеством оттопыренных пальцев и успел вбросить, что ему два шарика!

- Да хоть три!
- Давайте три! – не раздумывая отрезает Данте, пока тот не передумал, и усаживается за один из столиков со всем этим великолепием. Ладно, теперь это ощущается днём рождения, хотя он у них не сегодня. Ложечка в руках кажется такой непростительно маленькой, что поначалу Данте просто склоняется и съедает верхушку из крема прям так. И только потом, смирившись, принимается ковырять ею мороженое.

- Ты точно не хочешь? Это вкусно! – сдержанность Вергилия в вопросах еды очень удивляет, потому что Данте не понимает, как можно отказываться от таких вкусных штук. Но ладно. Радует, что брат хотя бы пиццу начал немного есть.

- Эм… нет, - в первые несколько секунд Данте замирает с ложкой мороженого во рту, несколько застигнутый врасплох вопросом, но на деле не таким уж сложным он оказывается, - Ну… ммм… мне хотелось иногда семью, и казалось, что это что-то хорошее… - ладно, ему чертовски хотелось быть нужным кому-то, но ему ясно дали понять, что это не его вариант, - но это всё казалось таким лживым и ненастоящим… я бы и неделю не протянул. Меня корёжила одна мысль, что какая-то из этих семей может меня усыновить, - хотя не то, чтобы кто-то так уж рьяно пытался его забрать из приюта, - я даже рад, что мне так рано показали эту границу и различие. По крайней мере, это было настоящее. Лучше было быть «не таким», чем с ними, - Данте ухмыляется и вновь возвращается к своему мороженому, краем глаза замечая, как редкие посетители смотрят на них. Ну… не совсем на них. За его спиной всё ещё красовался Ребеллион, и он куда больше притягивал внимание, особенно мелких мальчишек. Это вызывало улыбку. А вот появившиеся в верхнем углу кафе чёрные подтёки заставили радужку глаз поменять цвет на красный.

Одного монстра сразу пришпиливает к стене призрачными клинками, пока Данте перемахивает через столик и с разбегу выносит собой рыцаря на улицу прямо через витрину. Стекло с оглушающим звоном распадается на осколки, а тварь скребёт своим щитом по асфальту, тормозя траекторию полёта. Данте кубарем переворачивается, подпрыгивает на ноги и выхватывает из-за спины огромный топор, пылающий красным огнём. Он неповоротливый, и этот замах кажется ужасно медленным, зато после того, как он ударяется о землю, рыцаря беспомощно подбрасывает в воздух. Он почти комично дрыгает ногами и, когда приземляется, Данте уже сам взмывает в воздух, притягивает эту тушку крюком и уже оттуда обрушивает на него ещё один громогласный удар, рокотом разнёсшийся по улицам и едва не заставивший лопнуть остальные стекла ближайших домов. Демон вновь падет, и его щит трескается на куски. Данте, всё ещё в воздухе, выпускает топор из рук, которые исчезает, и сжимает руку в кулак. Та сразу покрывается будто пылающей лавовой бронёй, и уже с этим, сосредоточив в руке всю силу, он падает следом и дробит ударом грудную клетку. Воздух вокруг расходится мощной волной, стихая. Данте поднимается на ноги, трясет уже обычной человеческой рукой, а после вытирает её о подол плаща. Он оглядывается на кафешку лишь для того, чтобы увидеть, что Вергилий, даже не запыхавшийся, выглядит так, будто и не двигался с места, но ещё парочка трупов неподалёку уверяют, что это не так.

Данте улыбается ему и немного жалеет, что не видел этого. Когда у него было задание «притащить парочку трупов», их кровь играла им на пользу. Не надо было долго искать кого-то. А вот когда заданий нет, а эти гады всё равно решают показать, это уже проблема. Данте заходит обратно через дверь, под приветливый звон колокольчика, хотя уже можно было переступить через раму разбитого окна, и, проходя мимо ребенка, треплет того по голове.

- Всё норм, пацан? – В отличии от его родителя, в глазах у мальчишки только восторг, и Данте краснее до кончиков ушей, когда слышит это восхищенное «круууто! Я так же хочу!». – Эм… да… ты главное… это… тренируйся и будь осторожней, ок?

Подхватив со стола чудом уцелевший стаканчик мороженого, Данте выходит уже через окно.

- Звиняй за стекло!

-Да вообще забей! Спасибо, что убили их! – продавец пытается спрятать испуг в голосе, но всё же не выдерживает, сжимая в руках ружьё, - а вы… а они… их ведь тут больше не осталось? Да?

- Не, тут их больше нет. – И не будет, если они отсюда свалят.
[icon]https://forumupload.ru/uploads/001a/b5/6a/144/191027.png[/icon][lz]Aim, pull the trigger
Feel the pain getting bigger
Go insane from the bitter feeling...[/lz]

Подпись автора

---

Famine | Ravus Nox Fleuret
«Ebony, Ivory. Missed you, girls.»

Иногда Данте кажется, что их поведение все-таки различно не только потому, что они слишком похожи на зеркальные противоположности друг друга во всем, но и подверглось нехилому жизненному влиянию. Он, например, всегда знал, что пожрать – это важно. Если чего-то закинешь в желудок, то появятся силы, сможешь грохнуть еще парочку демонов. А если сил не будет, то тебя будет проще поймать. То есть, это был вопрос не только голодной смерти, но и просранного противостояния. А ещё, когда нет особо денег на еду, начинаешь радоваться всему подряд и точишь всё, что лежит в холодильнике, который оказался в поле твоего зрения. Эта привычка у него въелась примерно лет в четырнадцать-пятнадцать. Потому-то у него всегда водились деньги минимум на одну пиццу.
Но, с другой стороны… даже если у них была разная жизнь, они все равно оставались теми, кто они есть. И предложи Данте какую-то выебистую закуску с канапе или чем там, он, по возможности, всегда отдаст предпочтение обычной пицце, потому что она ему нравится так же, как и мороженое. Вергилий же всегда был таким сдержанным во всем, и что касается еды – тоже. Единственное время, когда его глаза загорались – это после того, как Данте съест большую половину шоколадного торта, нарушив условную границу, прочерченную на глазури, и покусившись на кусок брата. И опять, если уж вспоминать, то, возможно, это было не из-за шоколада вовсе, а из-за того, что Вергилий не любил делиться «своим».

- Приглушать ауру… - Данте начал было с самодовольной улыбки и саркастичного едкого тона, но быстро замолчал, покосившись на брата после угрозы. Да, он наслаждался своей силой и тем, что может её теперь открыто демонстрировать и, вероятно, это было чересчур заметно для всего окружающего мира, настолько, что предсказуемо выползали демоны из каждого ссаного уголка. Это не было ни неожиданностью, ни неприятной досадой – он любил их истреблять. И считал, что чем больше порежет на куски за день, тем лучше же будет. Но спокойный тон Вергилия с этой его едва заметной улыбочкой предупреждали, что так лучше не делать, и будут последствия. Как минимум, для самого Данте, - нет, избавь меня от той дряни из ваших баллончиков. Я понял, сдерживаться, - хотя очень не хочется, - а ещё, между прочим, ты бы от этого больше всего и страдал, - Данте ржот в свой стаканчик из-под мороженого, вкусно выскребая его даже из самых уголков. Ну, потому что если он будет вонять этой дрянью, то Вергилий же тоже будет постоянно чувствовать этот запах. И ладно ещё днём, когда они ещё хоть как-то разделяются, и между ними есть пространство, а вот ночью…

От звука заводящейся бензопилы, Данте автоматически ощетинивается, и волосы встают дыбом на загривке. Но удивление вызывает именно тот факт, что он крепче вцепился в мороженое, вместо того, чтобы в то же мгновение выхватить меч. А ведь это всё тот же банальный вопрос выживания, который у него на уровне рефлексов. И ему самому удивительно, что в этот раз он доверяется и рассчитывает на кого-то другого. Он думал, что привычки, подкреплённые страхами, придётся вытравливать куда дольше. Но всего спустя месяц он может спать без кошмаров и продолжать есть мороженое, пока брат так легко и красиво расправляется с очередным демоном. Ладно, вот этот размазанный по дороге череп даже вызывает восторг, и Данте залипает, облизывая ложку. Выглядит фантастично со всей его этой идеально чистой и выглаженной одеждой.

Отлипает он только когда они возвращаются к разговору о жизни. Доев мороженое, Данте находит мусорку и выкидывает туда пустой стаканчик. Это ведь так важно – заботиться о чистоте окружающего, особенно, когда оставил за собой несколько трупов и почти раскурочил улицу.

- Да, да, конечно, я с удовольствием, - Данте выпаливает это так быстро, как может, потому что чувствует себя немного виноватым. Раньше он не поднимал эту тему, потому что ему нужно было переварить эту информацию и свыкнуться с мыслью, а потом забыл и… Просто Вергилий в этот момент впервые кажется таким неуверенным, хотя он так старается и столько всего делает, чего не делает Данте, что кажется ужасающей ошибкой, что именно он затеял этот разговор, - Даже если крыши не будет, я буду рад там пожить, ты же знаешь, удобства меня никогда не смущали, - он приобнимает брата и улыбается ему своей широченной улыбкой, заглядывая в глаза. Его больше не пугает разрушенность дома и то, что в нём произошло, потому что и сам он больше не считает себя таким же разрушенным. Это их дом, и логично, если они переберутся туда жить. – И… не знаю, - он отворачивается, хмурится с улыбкой и фыркает иронично сам себе под нос, - ну, понятно, приходилось жить, как жилось, просто… я не знаю, какая у тебя была семья… точнее, я не... – Данте тщетно пытается оформить свои мысли не то что в более приглядном, но хоть в каком-то формате. Это чертовски сложно, - иногда думаю, что у тебя мог быть другой брат… которого ты бы любил больше… или если бы ненавидел больше – это было бы, наверное, еще хуже. Ну… даже если бы просто поздравлял его с днем рождения… - он вроде пытается сказать всё максимально понятно, но этими обрывками фраз себя выбешивает ещё больше, - меня в целом бесит предположение, что у тебя мог быть другой брат.

В итоге, он приводит всё к одному очевидному заключению. Не важно, какие у них с этим гипотетическим братом были бы отношения. Они бы всё равно были друг у друга. И это… бесит, вызывая иррациональную и неконтролируемую ревность. Именно это, а не то, кто с какими родителями жил и в каких условиях.
[icon]https://forumupload.ru/uploads/001a/b5/6a/144/191027.png[/icon][lz]Aim, pull the trigger
Feel the pain getting bigger
Go insane from the bitter feeling...[/lz]

Подпись автора

---

Famine | Ravus Nox Fleuret
«Ebony, Ivory. Missed you, girls.»

Когда Вергилий упоминает ревность, это звучит так дико, что Данте хмурится и неоднозначно мотает головой, отворачиваясь. Нет, он не ревнует. Он вообще не из ревнивых, ему всегда было плевать кто, где и с кем. Он не видел смысла за что-то цепляться, а если говорить об отношениях, то вниманием он обделён не был и подавно – девочкам нравилось вешаться на него. Да ладно, он знал, что был хорош во многом: и в сексе, и в драке. И не важно, что этим его выдающиеся таланты и ограничивались, ему этого было достаточно. Но, видимо, именно в этом и была проблема. Он никогда не ревновал просто потому, что у него никогда ничего и не было. Но потом у него неожиданно появился брат и остался с ним. И это был его брат.

За Вергилия хотелось отрывать головы, и не только демонам. Хотел того Данте или нет, но он всё равно замечал каждый взгляд, брошенный в сторону его брата. Но если раньше это вызывало горделивую самодовольную ухмылку, мол, да, смотрите, это мой брат, и он чертовски хорош, то в последствии чувства стали более тяжелыми и с металлическим холодным привкусом. Ему не нравилось, когда Вергилию приходилось тратить на кого-то слишком много времени. И ему не нравилось, когда тот слишком вежливо кому-то улыбался, хотя знал, что это называется «этикет» (сколько раз его корили за то, что ему чуждо это понятие?), и брат просто отлично играет свою социальную роль. Это всё были те мелочи, на которые Данте едва ли обращал внимание, считая несущественными, но которые теперь вылились в один очевидный факт: всё это должно принадлежать ему.

И это так же естественно, как, например, то, что никто не посмеет забрать его меч или его пистолеты. Да, он мог их забыть черт знает где после очередной алкогольной вечеринки с провалами в памяти, но это не значит, что он не оторвал бы руки любому, кто позарился бы на его девочек. И речь тут, конечно, про Эбони и Айвори, а не про очередных виртуозных танцовщиц, крутящихся вокруг шеста.

Данте не отдавал себе в этом отчёта, но даже к тому полуразваленному жилищу у него было особое отношение. Как «своя территория», где могли быть только они с братом и Кэт. Это тот круг близких людей, на которых ему было не плевать. И все остальные, левые, мелькавшие в его жизни лишь изредка, не должны были здесь находиться. Именно поэтому он немного вяло усмехается на замечание Вергилия о «голых женщинах» - у него не было ни мыслей, ни желания приводить кого-то домой для банального перепиха. Трейлер тем и был хорош: в нём никто не хотел задерживаться дольше, чем на одну ночь. Возможно, ему стоит найти на какой-нибудь свалке очередной обшарпанный, чтобы можно было хоть куда-то водить девочек, потому что простая тёмная подворотня – это хороший вариант, но с кроватью-то как-то более комфортно и возможностей больше.

И да, Вергилий опять его обошёл. Не только в том, что вспомнил раньше всё, но и в том, что даже когда не знал ничего, всё равно создал себе двойника, потому что ему это казалось правильным. Но это вызывает только очередной приступ довольной радости оттого, насколько брат по нему скучал.

Зато Данте теперь всё это с лихвой компенсирует, когда отказывается спать отдельно и постоянно обнимает брата ночью, нуждаясь в этом больше, чем в еде. Он тоже всё это чувствовал, пускай и не понимал природу: словно тогда он был неполноценным, несправедливо лишившимся всего и даже себя, а теперь стал таким, каким должен был быть. Ну, практически, потому что произошедшее не могло не оставить свои шрамы и не отпечататься в привычках, поведении, характере.

Данте легко переключается с раздражения от собственных дурацких мыслей о гипотетических семьях на радость, и улыбается после того, как Вергилий проводит пальцем по его лбу, отклоняя голову чуть назад, будто тот давит слишком сильно, а потом, напротив, клонит голову вперёд так, что пальцы брата взъерошивают его и без того растрёпанные волосы.

- Мама бы убила за такое, - он смеется, когда вновь поднимает голову и смотрит на брата. – Целое крыло! Она бы мне его в жизни не доверила – слишком много ценных вещей, - сейчас там, конечно, сплошная разруха и уничтожать ещё больше уже нечего, поэтому он не сможет ничего испортить, но, наверное, строгий голос отца (мама никогда не кричала, а вот отец… ну, он мог и ремнём отстегать), - помнишь, когда мы случайно разбили настенное зеркало в два метра? – этот образ всплывает так же внезапно, как естественно становится на законное место в паутине воспоминаний, - мы пытались побыстрее собрать осколки, даже не понимаю, куда мы собирались это всё спрятать… но помню, что только изрезались, и помню, как мама волновалась. Обработала нам руки, а потом пела, накрывая пластыри и бинты тёплой рукой. Я думал, тогда, что все раны заживают из-за её пения… хотя… я всё равно уверен, что они действительно быстрее заживали из-за неё.

Это было странное внезапное воспоминания, от которого взгляд Данте становится будто светлее и ярче, а синева радужки больше походит на ясное небо, как когда-то в детстве. Наверное, он это озвучивает, чтобы убедиться, что это правда, и смотрит куда-то в сторону задумчиво, а потом снова на Вергилия и улыбается.

- Не так уж и часто мы ссорились, в итоге, а? – даже несмотря на то, что они были очень разными. Данте всегда хотелось защищать брата, и сейчас это чувство не изменилось, хоть Вергилий и сам кого хочешь убить может. Столько силы в одном… нефилиме.
[icon]https://forumupload.ru/uploads/001a/b5/6a/144/191027.png[/icon][lz]Aim, pull the trigger
Feel the pain getting bigger
Go insane from the bitter feeling...[/lz]

Подпись автора

---

Famine | Ravus Nox Fleuret
«Ebony, Ivory. Missed you, girls.»

- Ужасную рубашку в полоску? А как насчёт спортивной ветровки с льняными штанами? А его фланелевые шорты для тенниса, хотя он ни в теннис не играл, ни корта у нас не было? Я уже молчу про шлёпки, - с умением одеваться у отца всегда всё было очень плохо. У легендарного рыцаря и сильнейшего демона должен был быть вид покруче и повнушительнее, даже Данте это понимал, хотя, в отличии от Вергилия, считал, что тот должен был носить кожаную куртку и обзавестись минимум парочкой татуировок. Но он утешал себя мыслью о том, что это была вынужденная мера, чтобы их не нашли демоны. Именно поэтому Спарда строил из себя среднестатистического обывателя, который ничем не привлекает внимание. – Фортепьяно… - страдальчески выдавил Данте и приклеил руку к лицу. Его тоже заставляли всё это учить, хотя он так бил по клавишам, что, очевидно, ему нужно было играть на барабанах. Но под собачий вальс подходила даже такая манера игры. Ему было намного интереснее подсаживаться к Вергилию, когда тот играл, причем намного лаконичней, и смотреть, как ловко и легко у него это получается. И, конечно, мешать, тыкая пальцами в низкие ноты. Через пять таких минут они уже валялись между скамейкой и фортепиано, и педали упирались ему под рёбра, мешая дышать, пока Вергилий красноречиво объяснял, как Данте его бесит, а он сам давился смехом.

- О, спасибо великодушное, сеньор, я бы без вашего разрешения ни-ни, - Данте почти отвешивает поклон и лыбится как последняя паскуда. Они оба понимают, что чтобы в доме появились хоть какие-то личные границы, нужно упорство и труд, с которыми их надо вколачивать в голову Данте. И только тогда, может быть, когда-нибудь… он бы понял, что не во все комнаты можно заглядывать в любое время, и что ходить по дому в одном полотенце (в лучшем случае) тоже не комильфо. Вергилий в детстве пытался делить игрушки на «свои» и «чужие», и что? Сильно это ему помогло? То-то он Ямато так обожал, что из рук не выпускал – знал, что Данте его отобрать уже не сможет. То есть, в руках-то покрутить можно, но Вергилий его в любой момент способен призвать обратно благодаря печати на спине, что любовно им оставил Спарда.

- Для разнообразия неплохо сменить пейзаж, - кивнул он в ответ на мысль о прогулке. Подспудно он понимал, для чего это, но это не мешало воспринимать происходящее почти как экскурсию. Куски асфальта, домов вперемешку с упавшими фонарями и электрическими вышками ему всё ещё были роднее, да и размахивать мечом там можно спокойней, но и за пределами Лимбо сити побывать было интересно, - моей самой дальней поездкой до сих пор был поход к Мундусу через горнило душ. Странно, но меня никогда не тянуло в другое место. Ну, знаешь, все эти рекламы с лазурным морем, пальмами… наверное, мне хватало еженедельного «курорта» в Лимб. Выматывался как после алкогольных вечеринок! Хах. А теперь мы говорим о других странах, до которых мне еще неделю назад не было никакого дела… - Простые мысли вслух о том, насколько ощутимо увеличились границы его мира. И, в то же время, сузились до забора одного-единственного полуразваленного дома, который ещё надо было отремонтировать.

Данте морщится при упоминании ресторана, потом фыркает и под конец улыбается, качая головой.

- Ладно. Мороженое того стоило, - он чешет затылок, опустив взгляд, пока шаркает пятками ботинок по ровному чистому асфальту. – Даже разрешаю себя пинать и бить под столом ногой, если снова начну эксгибиционировать, - о каких других странах может идти речь, когда он ни разу в сознательной жизни даже не был в ресторане? А в таком, куда они пойдут – и подавно. Он уже чувствовал себя неловко при одной только мысли, но вел себя нарочито пофигистично.

Они прошли ещё одну улицу, когда Данте уловил знакомый звук надувающегося пузыря, искажающего восприятие пространства где-то в небе. Он ненавидел этот звук… и почти сразу машинально оскалился. Из портала на них вылетел тип в красной маске с пуговицами вместо глаз, и они мгновенно отпрыгнули в разные стороны. Данте терпеть не мог этого уродца. Не то, чтобы его было сложно добить, просто раздражали эти вечные сраные телепорты! К тому же, уже пару домов за ними волочились адские отродья, которых они специально собирали, чтобы добить скопом.

В руках Данте засверкали бледно-голубые лезвия Аквиллы. Серебристые кольца рассыпались в сторону, выстроились в линию и сошлись вместе, сгребая всех монстров в одну кучу. Именно в этот момент пространство разрезается на тысячи осколков так стремительно, что это искривление и преломление света можно увидеть собственными глазами. У одного демона отпадает рука, у другого – нога, кто-то лишается части головы, но ещё шевелятся. Очередную атаку прерывает сраный клоун в юбке, и когда Данте достает Арбитр, чтобы прибить его нахрен, тот исчезает.

- Вот говнюк! – руки сжимаются в кулаки и через вены и кожу, кажется что, проступает настоящая лава застывая бронированными перчатками. Данте пригибается к земле, сжимает пальцы крепче, и огонь поверх разгорается сильнее. Жар плавит даже воздух вокруг. Очередной звук надувающегося пузыря как сигнал, что этот гадёныш сейчас появится, но Данте всё ещё ждёт. Даже когда тот выпрыгивает, потому что до него он всё равно не дотягивается. – Выкуси, дрянь, мой брат тоже так умеет, - Данте расплывается в улыбке, потому что Ямато пронзил грудь чёртового масочника со спины. И когда Вергилий отпрыгивает назад, та сила, которую Данте копил всё это время, выстреливает как пружина. Он бьёт демона с такой силой, что подбрасывает в воздух и его и себя, и ещё парочку отродий, доползших до него, и уже там, следующим ударом, отправляет его обратно вниз. Больше Данте не лезет и, приземляясь, отступает назад, позволяя Вергилию самому очистить улицу, потому что это, черт побери, красиво. А ещё да, ещё присутствовал элемент злорадного ликования над демоном: «что, гандон, как теперь тебе телепорты и сраные блоки? Нравятся? Да?»

- Это куда проще, чем сходить в ресторан… - с тихим ворчанием замечает Данте и вздыхает то ли разочарованно, то ли восхищённо, потому что всё ещё смотрит на Вергилия. Надо им как-нибудь устроить спарринг…
[icon]https://forumupload.ru/uploads/001a/b5/6a/144/191027.png[/icon][lz]Aim, pull the trigger
Feel the pain getting bigger
Go insane from the bitter feeling...[/lz]

Подпись автора

---

Famine | Ravus Nox Fleuret
«Ebony, Ivory. Missed you, girls.»

- Если ты и там не будешь позволять мне плавать с куском пиццы, то зачем всё это? – Данте разводит руками и усмехается так, словно это единственная причина, почему они ещё не на пляже. Но на деле он просто не может себе этого представить даже с яркой подачи брата. Данте бы там так же, как и здесь, гонялся бы по пляжу и ловил демонов, как бабочек, просто делал бы это в каких-нибудь цветастых купальных шортах, периодически спотыкаясь о съехавший шлёпанец и падая лицом в песок, а Вергилий… ну, он наверняка сидел бы как раз под пальмами в теньке, попивал бы какой-нибудь свой дорогой изысканный напиток и не отлипал от экрана ноутбука, не переставая щелкая по клавишам. Представить, что он отдыхает как-то иначе, было сложно, потому что даже поход в бар, как он помнит, дался с усилиями, да и не понравилось там брату. Они отдыхали иначе. Например, сваливаясь на кровать от усталости. Да и в целом, когда работа – это твоё любимое хобби, то и отпуск не нужен.

Но, возможно, Данте просто не знал, что можно действительно просто лежать на горячем песке, прогревая кости под лучами яркого солнца. Может, ему действительно бы понравилось лениться круглые сутки и только и делать, что перекатываться с одного бока на другой. А, может, ему бы это наскучило уже через два дня… Не так уж и суть важно. Пока что они здесь. Бьют демонов. Заключают сделки. Ведут переговоры. И, видимо, не так уж и важно, где и как проводить время, если рядом кто-то важный и значимый.

Данте наблюдает за братом с восхищенной и немного туповатой улыбкой, задрав голову. Он испытывает такой колоссальный спектр эмоций, что у него даже глаза начинают гореть: конечно же, в первую очередь это восхищение; ещё гордость и желание заявить хоть кому-то (а лучше сразу всему миру) банальное «смотрите! Это мой брат!»; и желание… сразиться… ощутить это на себе, проверить свои силы, нащупать его уязвимые и слабые места, выяснить, где у него самого проседает атака или защита. Рядом с Вергилием он становится лучше… не только в бою, но и в жизни. Он правда старается вести себя как-то более собранно и сдержанно. Он почти не матерится, когда они в кругу каких-то высокопоставленных лиц (только если ему совсем некомфортно, и не нужно немедленно доказать своё превосходство и обозначить границы, за которые чужакам соваться не следует), ну и… более человечным? Это иронично, с учетом того, как ужасно Вергилий относится к людям. Да, он мог делать вид, что стал к ним мягче и терпимей, но в эти моменты его улыбка всегда становилась такой приторно-слащавой и ненастоящей… они оба старались.

- Неа, в такую ностальгию мы ещё не ударялись, - сколько они провели вместе времени? Уже месяц? И всё равно было ощущение, что они так никогда и не смогут наговориться. Всегда находилась какая-то новая тема. Это было и из-за количества навалившихся дел, и из-за того, что хаос за пределами их дома не переставал существовать и не брал выходных, так что времени в принципе было немного. Но, по крайней мере, оно у них все-таки было.

- Я, кстати, припоминаю что-то такое. По телевизору вечно фоном крутились твои ролики, я их, правда, никогда не слушал. Слишком пафосные, - Данте из вредности скалится в улыбке, хотя совсем не врёт. Ему даже тогда было плевать на всё, что крутилось по телику. Демонических рож он через экран не видел, - Барбас умело прикрывал все адские бреши в эфире, - но вот чувствовать отвращение к тому, что там крутят не переставал. Хотя и выключать не спешил. С таким белым шумом на фоне можно не волноваться, что в очередной раз закопаешься в мыслях и начнёшь заниматься самоедством. Отличная жвачка для мозга.

Забавно, что, когда Данте увидел Дрековаца лицом к лицу, на подсознательном уровне он всё же ощутил короткой вспышкой, что где-то за этой маской должен скрываться его брат. Но это были столь эфемерные и неуловимые ассоциации из мельком увиденных трансляций, короткого пробного боя в складах ордена и отдалённо похожей манере боя, что он не обратил на это внимания. Но если задуматься, то было очень похоже, что жизнь сама готовила его к тому, что рано или поздно им придётся столкнуться в бою с Вергилием.

- Пфф, - со всей иронией фыркнув, Данте закатывает глаза и взмахивает рукой, - если это так просто, что тебя сегодня не устроило? Я пришёл в ванную, я сел в джакузи, я хотел съесть пиццу. В чём разница? Все те же действия! – и пусть попробует доказать обратное!

И да, Данте только сейчас осознает, что слишком пристально всё это время наблюдал за братом. Это немного смущает, а ещё волнует, но он старается не вестись и оставаться спокойным. То есть… он бы хотел сразиться, да… но Вергилий же не серьёзно это… он уже убрал остатки собственной энергии… а ещё сам говорил, что им лучше не отсвечивать и не крушить лишний раз улицы. Тем боле, это, наверное, будет лишней демонстрацией силы, а тут ещё и вертолеты с наблюдением летают. Поэтому Данте отводит взгляд, качнув головой, хотя уже чувствует покалывание энергии на кончиках пальцев. Его дразнит даже простой ответный вопрос. По его виду всё слишком легко читается, да?

- Нет, это было бы неуместно и неудобно, да? – он снова смотрит на брата, поворачивается к нему боком и вальяжно расслабленно начинает шагать назад, по окружности от Вергилия. Острие мятежника, упираясь в землю, чертит линию и высекает искры и кусков раздробленного асфальта, попадающегося на пути. Данте выглядит максимально расслабленно, но взгляд всё равно сосредоточенный. Он, скорей, проверяет, насколько Вергилий не против. Потому что сам он за водится с пол оборота, и, если их бой закончится, едва начавшись, это будет огромное разочарование. – Кстати, твой двойник… допельгангер, - они вдвоем так складно и синхронно сражались, - Это же его ты создал, потому что скучал по мне? – Данте расплывается в широкой улыбке и щурится ехидно, - я помню его в нашем последнем бою, - Данте почти перестал болезненно реагировать на воспоминания и упоминания той их ссоры, которая могла закончится чем-то ужасно фатальным, что настолько его испугало, что отголоски до сих пор сказываются на его поведении, привычках и зависимостях, связанных в первую очередь с самим братом. Сразиться с Вергилием сейчас, без злобы и ненависти, ему хочется куда больше. Как будто так он мог бы наверняка убедиться, что у них всё в порядке.

- Он постоянно тебя защищал, помню, как долго не мог пробить его блоки. Это потому, что ты нуждался в старшем брате, который бы тебя защищал? – Да, он откровенно поддразнивает Вергилия. Но на деле, ему это так чертовски импонирует и радует. Даже если это не так, он все равно будет думать, что это Вергилий настолько по нему скучал, а не потому, что жизнь у него была такая же жуткая и наполненная демонами, от которых приходилось защищаться всеми возможными способами.

- Скажи, ты мне его не показал в нашу первую встречу, потому что не видел в этом необходимости, или потому что стеснялся признаться в своих чувствах? – Да, он всё ещё зубоскалит как зараза. А ещё старается не думать о более банальном и очевидном варианте: «потому что не доверял». Вслед за улыбкой, в его глазах мерцают отблески огня - это та маленькая искра энергии, которую он ещё держит под контролем.
[icon]https://forumupload.ru/uploads/001a/b5/6a/144/191027.png[/icon][lz]Aim, pull the trigger
Feel the pain getting bigger
Go insane from the bitter feeling...[/lz]

Подпись автора

---

Famine | Ravus Nox Fleuret
«Ebony, Ivory. Missed you, girls.»