[indent] Мидория соврал бы, если бы сказал, что не хотел этого: хотел, но дело совсем не в простой подростковой похоти, нет — физиология волновала его меньше всего. Его мысли не занимали девчонки и, уж тем более, сердце не замирало, когда он думал о парнях. Это было слишком примитивно, а примитивным он себя не считал: Мидория прекрасно понимал, что обладал незаурядным умом, жизнь научила его ценить те немногие качества, что у него были — это единственное, что не дало ему загнуться и помогло выжить. Это и человек, протянувший ему руку тогда, когда он думал, что будущего нет и не будет. Когда думал, что мечты — пустое и детское, не имеют веса, не имеют шанса на жизнь. Все красивые истории, комиксы, восхваляющие: «Старайся, не сдавайся, и тогда у тебя обязательно всё получится!» — чушь. Мидория знает: в жизни всё совсем не так: у тебя или есть врождённые способности, или нет. И неважно сколько усилий ты прилагаешь к тому, чтобы добиться желаемого. Неважно, сколько ночей ты не спишь. Неважно, сколько тренируешься один, в надежде достичь желаемого. Всё это — совершенно ничего не значит. Просто, однажды, кому-то может повезти. Есть вещи, которые не зависят от тебя. Есть вещи, которым просто не суждено сбыться. И он знает это ощущение безнадёжности и отчаяния, как никто другой. Знает и бережно хранит его, не позволяет себе забывать: это фундамент, но — не пьедестал. Мидория не собирается возносить свою обиду и склонять перед ней голову, не хочет быть тем, кто ведом лишь собственными эмоциями — он умнее и не стал бы никогда действовать, послушный столь шаблонным мотивам.

[indent] Мидория не хочет к себе жалости.
[indent] И понимания — тоже не хочет.
[indent] Ему ненавистно: «Мне жаль», — ненавистно, потому что слишком часто слышал это в детстве. Мне жаль, жаль, жаль, извини, Изуку! Какой толк от этого?! Извинения ничего не стоят. Не изменят того, что есть и никак не помогут.
[indent] Мидория всегда хотел услышать: «Ты сможешь. Ты станешь настоящим героем!»
[indent] Какая ирония — он и правда стал на шаг ближе к тому.
[indent] Но, вместе с тем, он есть нечто большее.
[indent] Руку протянул ему не герой.
[indent] Помог ему — не герой.
[indent] И открыл глаза на мир — тоже не-герой.

[indent] Изуку знает: мир не совершенен. Герои возлагают на себя слишком много. Говорят — слишком много. Врут. Лицемерят. Искренне верят в свою правоту и не замечают неприглядного, не желают принимать своих ошибок, скрывают свои грехи. Герои, в сути своей, недалеко ушли от злодеев: он знает, теперь знает — они делают всё тоже, но под благими предлогами.

[indent] Мир — скорлупа засохшей грязи, что въелась намертво, пустила корни глубже: не отодрать, не смыть и не скрыть этого.
[indent] Изуку хочет очистить этот мир. Даже если придётся разрушить скорлупу в крошево.

[indent] Изуку знает: сколь бы великим человеком ни был Оллмайт — ему не по силам спасти весь мир. Его время прошло и данное ему сейчас — быть легендой. Мидория займёт его место. Пусть и не так, как когда-то хотел того.

[indent] Он знает: Учитель возлагал на него большие надежды, желал от него другого, для Учителя Оллмайт — враг. Но он не хочет быть ни на чьей стороне, не хочет перенимать ничьи идеалы, и не хочет ни за кем следовать. Он сделает всё сам. И, всё же, он благодарен за шанс, данный ему, за возможность и за то, что тот открыл ему глаза, позволил увидеть больше.  Он уважает их обоих. Восхищается ими. Но они оба заблуждаются. Тотальный контроль? Помощь каждому? Это две крайности, две идеологии, что перенимают люди, но не имеют ни одного шанса. Правда там, где пересекаются обе линии.

[indent] Изуку не хочет идти на поводу эмоций и всё же чувствует, как сердце бьётся чаще, когда их знакомят с Великой Троицей. Мирио говорит: «Иногда вам придётся столкнуться со смертью лицом  к лицу. Однако все эти трудности и ужас дают вам «опыт», который вы никогда не получите в школе. С приобретённым опытом на стажировке, я смог обуздать свою силу и стать лучшим! И поэтому, страшно вам или нет, эту способность нельзя упускать, особенно вам, первогодкам!» — Изуку знает: его причуда с огромным недостатком — одно неверное движение, одна неверная мысль и она погубит его самого. Но он смог довести её до идеала и это по-настоящему восхищало. На первый взгляд он кажется непобедимым и недосягаемым: Изуку до зуда хочется доказать обратное и он сжимает пальцы в кулак, унимая волнение, не позволяя себе этого. Восхищало, потому что Мидория понимает: тот тренировался много и упорно, невообразимо много, — потому что не смотря на это он улыбается ослепительно ярко, напоминает этим — до отвращения — Оллмайта. Если бы тот выбирал преемника, Изуку уверен, им бы стал Тогато Мирио — это оглушающим раздражением: на данный момент он ближе всех к тому, чтобы стать героем номер один. Мидорию не пугают трудности, как говорит Мирио, он тренировался не меньше и не меньше переломал костей, прежде чем у него стало хоть что-то получаться. Мидория думает, что, наверное, это и есть «ревность»: Оллмайт посмотрит на Тогато — не на него, выберет его — не Изуку. Оллмайт говорит: «Из тебя будет отличный герой, Мидория!» — но эти слова ничего не стоят.

[indent] Изуку хочет уничтожить Тогато Мирио, чтобы доказать, как сильно Оллмайт ошибается. И есть только один человек на всём свете, что вызывает большее раздражение, больший зуд, больше — эмоций.

[indent] Бакуго Кацуки.

[indent] Он всегда считал себя лучше. Он никогда не видел в Изуку равного себе. Говорил, что станет героем, как Оллмайт, и никогда не понимал насколько далёк от этого на самом деле. Отвратительный.

[indent] Отвратительный. Отвратительный. Отвратительный.

[indent] Одно его стремление быть похожим на Оллмайта пятнает имя героя, бывшего некогда первым. Недопустимо. Это — недопустимо. Такой человек, как Бакуго Кацуки никогда не должен становиться героем. Такой человек способен только разрушать — не спасать. Слишком эгоистичный. Слишком самовлюблённый. Сколько жизней он искалечил ещё в детстве? Скольким ещё переломает, не видя ничего дальше собственного эго и стремлений? Грязный. Тошнотворно грязный. Но делает вид, что нет. Мидория хотел бы, чтобы тогда он на самом деле остался в Лиге Злодеев, он до последнего надеялся, что Бакуго не примет ни его, ничью помощь. Но тот же непременно станет героем номер один! Раздражает. Как же сильно это раздражает! Как же сильно зудит под кожей: червями пробирается глубже, отравляя кровь, саму суть — алыми полосами по коже, что он сдирает почти, стоя под горячей водой, не способный избавиться от этого ощущения, безуспешно надеясь отмыться, выскоблить.

[indent] Мидория безупречно играет свою роль. Волнение. Смущение. Неловкие улыбки. Непоколебимая вера, страх и жажда стать лучшим: в последнем даже лукавить не нужно — он на самом деле хочет этого. Но сейчас он хочет другого. Баланса, которого так не хватает, когда он смотрит на Бакуго. Избавиться от навязчивого и столь тошнотворного. Клин клином выбивают, да? Сейчас он — сминает в пальцах ткань чужой майки, неловко целуя его, приоткрывает губы, рвано и беспокойно выдыхая, словно бы желая извиниться за то, что делает. Сейчас он — тянет его на себя неуверенным требованием, прижимаясь лопатками к двери чужой комнаты: Изуку знает — никто не войдёт, никто не услышит, потому что во всём их огромном доме, столь любезно выделенном ЮЭЙ, чтобы проще было контролировать, сегодня нет никого. Изуку знает: то, чего он хочет — неправильно, аморально, грязно. От одной мысли об этом блевать тянет. От одной мысли об этом — огнём лёгкие обжигает. Изуку не снимает перчатки, его решимости и желания не хватает на то, чтобы прикоснуться кожей к чужой кожи. Изуку думает: это не обязательно, — и сильнее, почти до треска, сжимает чужую одежду на груди, пальцами свободной касается низа чужого живота, пробираясь ладонью под майку, говорит:

[indent] — Только не бей, — хрипло, виновато, отводит взгляд в сторону, сведя брови вместе, поджимает губы, но от себя не отпускает, — Каччан ... я, — снова смотрит, встречаясь с чужим взглядом и широко распахивая изумрудные глаза, — Изуку даже не надо слишком стараться: сердце и правда, надрывное, мечется в груди, словно обезумевшее, губы горят, он кусает их — хочется прополоскать рот, — пожалуйста, Каччан, — тихо, почти жалобно, словно не решаясь закончить, озвучивать и без того очевидное.

[nick]Midoriya Izuku[/nick][status]never give up[/status][fandom]Boku no Hero Academia[/fandom][lz]под ногами трещит фундамент, впереди пропасть, за спиной — битое стекло[/lz][icon]https://i.imgur.com/Y3Lzet3.png[/icon]

Подпись автора

AU: Inside the Fire [BNHA] Пранк вышел из под контроля [BNHA]

BREAKING THE SILENCE [BNHA]

Личная тема: — элегантный бомж-алкоголик;

Фэндомка, сюжет каста: даби вынеси мусор

[indent] Изуку с трудом одёргивает себя, чтобы не отпрянуть, когда Бакуго тянет к нему руку, когда Бакуго хватает его за ворот и встряхивает. Изуку говорит себе: «Ты знал, на что шёл», — говорит себе, что всё нормально, убеждает себя в этом, но чувствует, как кожу жжёт через ткань одежды, так бывает, когда слишком долго находишься на морозе. Чувствует его слишком близко, чужое тепло, чужие эмоции — слишком много — чужое дыхание: от этого скребёт под кожей, вьётся склизким, словно черви копошатся, пожирают изнутри — вытащить, вырезать, смыть — невыносимо, омерзительно. Холодом обдаёт вдоль позвоночника, дрожью на пальцах отзывается. Изуку думает: «Это даже хорошо», — так правдоподобнее, — и пытается скрыть лихорадочный блеск восторженный, когда видит насколько сильно это вывело Кацуки из себя. Он был прав, прав прав. Всегда, всё это время — он был прав. Это лишнее, очередное доказательство тому: Бакуго Кацуки не место среди героев. Кому-то, кто был столь вспыльчив, кто не умел держать себя и свою агрессию в руках — не место в этом мире.

[indent] « Но он ведь не ударил тебя. Всё ещё. »

[indent] Поджимает губы, отводит взгляд, отмахивается от этой мысли. Кишка тонка. Так ведь он говорит всегда, да?
[indent] Изуку ёжится, будто бы в неловкости, напуганный, будто бы смущённый и сбитый столку, смотрит на него снова и пожимает плечами, не спешит отвечать, словно не знает что ответить, словно испытывает чужое терпение.

[indent] Изуку на самом деле нравится видеть его таким взбешённым. Изуку хочет больше. Хочет видеть всё: всю грязь, всё то нелицеприятное, что он так старательно прячет за громкими, оглушающими речами, за которыми и сам не слышит всего противоречия, свято убеждённый в собственной правоте и превосходстве. Тошно.

[indent] — П ... п ... прости, прости, Каччан! — он вжимается лопатками в дверь, даже не пытается вырваться из чужой хватки, вновь замолкает и нервно кусает губы, сжимает пальцы в кулак, желая унять дрожь во всём теле, желая отделаться от навязчивых мыслей, игнорировать, как собственное тело против, отторгает, требует не прикасаться, не чувствовать. Не видеть больше никогда. Думает, что это так просто, на самом деле так просто: просто заставить, взять силой, втоптать лицом в грязь, унизить и уничтожить его. Кацуки не понимает этого. Слишком самонадеян. Слишком зациклен на себе. Ничего не видит, не замечает, игнорирует, убеждённый, что лучше и сильнее него нет никого на этом свете, а если и есть, то ненадолго. Заблуждается. Заблуждается, заблуждается, заблуждается. Думает, что, не смотря на это, хочет другого: хочет, чтобы Бакуго сам пошёл на это, хочет, чтобы понял, насколько он не прав, насколько слаб, насколько пусты все его слова. Насколько — испорчен.

[indent] Поломанный, неправильный, искажённый.

[indent] — Каччан ... — начинает сбивчиво и сводит брови вместе, но встречает чужой взгляд неожиданно решительно. Вдыхает полной грудью, будто набираясь смелости — на самом деле заставляя себя действовать, не отступать — и резко подаётся вперёд, снова, накрывает ладонью чужое запястье, чувствует, как передёргивает от неприязни, но игнорирует это, полностью сосредотачиваясь на том, что собирается сделать. Говорит себе: «Это просто.» — Просто. Ничего сложного. Просто, просто, просто. Обхватывает второй рукой его за шею, тянет к себе, с силой и требованием, сокращает расстояние между ними снова, прижимается к чужим губам — снова. И в этот раз целует не столь скованно, но столь же неловко, но, вместе с тем, оглушающе-решительно. Перекладывает ладонь на затылок, не позволяя ему отстраниться, не позволяя отстраниться и себе, и целует, целует, задыхаясь воздухом, задыхаясь сковывающим, застрявшим в горле комом неприятия, задыхаясь огнём, что отражается во взгляде.

[indent] — Прости, Каччан, но ты на самом деле мне очень нравишься! — выпаливает, как на духу, тяжело, в чужие губы, вжимает голову в плечи и заискивающе смотрит. Говорит себе: «Ты справишься», — но не выдерживает, проигрывает самому себе, противоречит сказанным только что словами и отшатывается вдруг сам, скидывая брезгливо чужую руку с себя, отталкивая, будто только сейчас понимая, что он сделал, сталкивается с дверью и едва не стонет от ощущения загнанности.

[indent] « Просто развернись и уйди. »

[indent] Изуку опускает взгляд и нервно смеётся. Закусывает нижнюю губу до боли, заставляя себя заткнуться, давясь этим смехом, сжимает пальцы в кулак, до скрипа кожи, и неровно выдыхает. В самом деле, на что он надеялся? Он способен справиться со всем. Он способен даже уложить Кацуки на лопатки сейчас же! Но не с собственными фобиями.

[indent] — И ... извини, — выдыхает негромко, не поднимая взгляда, — я не должен был, — заканчивает тихо, почти беззвучно и болезненно морщится: всё должно было быть не так, всё должно было закончиться не так. Всё не имеет смысла, если он не может и слишком рано, в таком случает, ещё рано перечёркивать всё. [nick]Midoriya Izuku[/nick][status]never give up[/status][icon]https://i.imgur.com/Y3Lzet3.png[/icon][fandom]Boku no Hero Academia[/fandom][lz]под ногами трещит фундамент, впереди пропасть, за спиной — битое стекло[/lz]

Подпись автора

AU: Inside the Fire [BNHA] Пранк вышел из под контроля [BNHA]

BREAKING THE SILENCE [BNHA]

Личная тема: — элегантный бомж-алкоголик;

Фэндомка, сюжет каста: даби вынеси мусор

[indent] Изуку понимает, что переоценил себя, потому что — не выдерживает.

[indent] Бакуго стоял слишком близко. Мидория чувствовал его — слишком хорошо, отчётливо, каждой клеткой своего тела. До сих пор чувствовал прикосновение грубых пальцев, выжигающих кожу даже через ткань одежды, будто кислота, на запястье. И это чувство выносить не мог. Мидория чувствует, как его начинает мелко трясти, как хочется ринуться вон тут же, под горячую воду, смыть всю грязь с себя, смыть ощущение, но не успевает, он просто не успевает среагировать. Бакуго рывком оказывается ещё ближе — Изуку некуда бежать, Изуку не успевает даже вдохнуть, — эти же ненавистные пальцы сжимаются вокруг шеи, впечатывая в дверь с такой силой, что перед глазами на время темнеет, что Изуку кажется: не выдержит или его позвоночник, или дерево под спиной. Изуку широко распахивает глаза и открывает рот, пытаясь вдохнуть, на самом деле теряется. Теряется и чувствует, как огнём обжигает грудь, не сдерживает лихорадочного, откровенно ненормального блеска во взгляде. Разве не этого ты хотел? Чтобы он, точно псина, сорвался с цепи, обнажил клыки и то мерзкое под грудью, что прячет за громкими словами о том, каким героем он станет?

[indent] Не сдерживает ужаса и паники, отчаянно цепляясь пальцами в чужое запястье уже сам, мертвой хваткой. Плавит кожу, плавит мысли: Изуку уже и сам не понимает чего хотел, не понимает, как ему это в принципе пришло в голову — ненавидит себя за это. Он был самонадеян. Глупо было думать, что у него на самом деле это получится. Он не способен вынести даже простого прикосновения, как можно было думать о большем? Как можно было быть таким глупым, он же не глупый!

[indent] — Убери. — Хрипит отчаянным требованием, не может выносить, он просто не может выносить этого ощущения. Прокусывая губу изнутри до боли, до крови, но это не способно отвлечь от ощущения чужой руки горячей: это отвратительно — растекается мерзким по коже, под кожу, склизким и холодным, Изуку чувствует, как его начинает трясти, как дыхание сбивается, слишком частое, воздуха не хватает, рука мешает, уничтожает его. Изуку крупно вздрагивает, когда тот всё же отпускает, когда бьёт что есть силы в дверь: не удивился бы, если бы она разлетелась в щепки, — и касается дрожащими пальцами шеи, жадно глотает воздух, не в силах унять нарастающую панику. От ощущения зуда под кожей не получается избавиться. Перестать чувствовать жар — не получается. Не получается связать мысли, не получается взять себя в руки. Бакуго что-то говорил. Спрашивал.

[indent] Какая к чёрту разница?

[indent] Изуку плевать на него. Изуку ненавидит его. Всем своим существом ненавидит. Просто за то, что он есть. За то, какой он есть. За то, что не разговаривает — кричит. За то, что он грёбанная аномалия, противоречие и несоответствие всему. Просто хватит строить уже из себя героя, хватит делать вид, будто ничего не понимаешь, пытаться быть лучше, чем ты есть! Он не должен существовать, такой как он — не должен существовать. Не по эту сторону.

[indent] Мидория не может взять себя в руки и успокоиться, сердце лихорадочно проламывает кости, но он не может позволить себе проиграть Бакуго. Только не ему. Но, пусть он переоценил себя — не отступится. Он уже сделал первый шаг. Он уже решил всё для себя. Он просто не готов. Пока не готов. Ему нужно время. Или просто уничтожить его без этого, как есть. Это ведь так просто, так чему весь этот спектакль? Чтобы увидеть осознание в чужом взгляде. Он скользит взглядом по чужому лицу — передёргивает — думает, что никогда не видел Бакуго таким. Думает, что это — стоило того. Пытается убедить себя в этом.

[indent] Изуку хочет уйти, как можно быстрее. Но заставляет себя неловко — криво и ломано — улыбнуться, говорит:

[indent] — Извини, — повторяет снова, негромко, не сдерживая дрожи в голосе, даже не пытаясь, сейчас ни к чему, — не знаю, что на меня нашло. Это было лишним. — Это было лишним. Повторяет мысленно и хочет нервно рассмеяться: кому хуже в итоге он сделал? Даст ли это хоть что-то кроме временного замешательства? С Бакуго станется отмахнуться от этого и покрутить у виска: Изуку прекрасно знает, как тот его воспринимает и не спешит разубеждать в обратном — рано. Так что теперь делать ему самому? Он не сможет заставить себя сейчас сделать хотя бы шаг навстречу к нему, он вообще не хочет его больше видеть. Но и оставлять всё, как есть тоже не может. Начатое нужно доводить до конца, иначе чем он лучше него? Иначе всё это будет такими же пустыми словами, сотрясающими воздух и ничего не несущими за собой.

[indent] Мидория ничего больше не говорит, вылетает из комнаты, не закрывает за собой дверь, он хочет сейчас только одного: отмыться.

[indent] Кипяток обжигает кожу, но этого недостаточно, он остервенело трёт по ней мочалкой, царапает её ногтями: не может, не может избавиться от этого ощущения! Вещи закидывает в стирку, понимает, что не знает, что делать дальше.

[indent] Делает вид, что ничего не было.

[indent] Изуку избегает его. Старается не пересекаться лишний раз, даже напрашивается на стажировку к одному из героев, чтобы быть, как можно дальше, чтобы привести мысли в порядок и в этот раз уже более здраво оценить собственные возможности. Изуку не проиграет ему, ни за что не проиграет. Но больше не уверен, что сможет закончить и, всё же... отступать он тоже не хочет. Не хочет, потому что знает: это может уничтожить Бакуго Кацуки. Того Бакуго, который постоянно говорит насколько он, Мидория, никчёмен и насколько он, Бакуго, лучше него, не желает иметь с ним ничего общего.

[indent] Изуку выдыхает тяжело, поднимаясь по склону, надеется, что там будет хотя бы душ. «Наставник» сказал, что им нужно будет охранять какую-то семью — это тоже часть работы героев, — уверил, что скорее всего ничего не будет, но лучше перестраховаться. Ему, в общем-то, всё равно. Что его волновало так это то, что там его уже ждут, работать надо будет в команде.

[indent] «Уверен, у тебя не будет проблем!»

[indent] Изуку тоже в этом уверен. Но справился бы один.

[indent] Изуку был в этом уверен, пока не увидел Бакуго. Привычно недовольного, привычно не в духе. Мидория замирает, как вкопанный, кожа зудит напоминанием, фантомным раздражением.

[indent] — Каччан? — неловко подаёт голос, заставляя себя не сделать шаг назад, не развернуться и сбежать. Хуже не придумаешь. Проблемы — будут. Одна большая проблема стояла прямо перед ним. [nick]Midoriya Izuku[/nick][status]never give up[/status][icon]https://i.imgur.com/Y3Lzet3.png[/icon][fandom]Boku no Hero Academia[/fandom][lz]под ногами трещит фундамент, впереди пропасть, за спиной — битое стекло[/lz]

Подпись автора

AU: Inside the Fire [BNHA] Пранк вышел из под контроля [BNHA]

BREAKING THE SILENCE [BNHA]

Личная тема: — элегантный бомж-алкоголик;

Фэндомка, сюжет каста: даби вынеси мусор

[indent] Мидория предпочёл бы работать один, почти уверен, что подобная стажировка — формальность, не более. Даже если что-то случится — справится. И на то было множество причин, а не только уверенность в собственных силах: он тренировался слишком много, больше прочих, он знал — больше прочих, и потому не мог проиграть. Он тренировался больше, сокращая сон до необходимого минимума, потому что у него не было того времени, которое было у остальных: он родился без квирка, большую часть жизни прожил без квирка, у него не было ничего, даже физической подготовки нормальной не было. Ему приходилось нагонять упущенное, нагонять, чтобы выдерживать новоприобретённую силу, чтобы уметь контролировать её, пользоваться с умом и эффективно. Учитель был строг, требовал многого, иногда Изуку казалось, что не выдержит, мышцы разорвутся, кости раскрошатся, но всегда он — поднимался. Потому что был благодарен, потому что это малая цена за то, что приобрёл. Разве мог он мечтать о больше? Разве имел право на то, чтобы жаловаться? Нет. Только на то, чтобы оправдать ожиданий — превзойти. Он не следует за ним слепо, точно знает чего хочет и ни перед чем не остановится в достижении свей цели.

[indent] Мидория предпочёл бы работать один, но они только получили временную лицензию и едва ли кого-либо волновали чужие предпочтения. Едва ли кого-либо волновало вообще хоть что-то, кроме себя. Он был готов к этому. Знал, с чем придётся столкнуться и через что придётся пройти. Всё хорошо, пока его не трогали. Всё хорошо, пока он играл свою роль. Но он не был готов  к тому, что напарником окажется Бакуго. Почему-то столь простая и очевидная мысль не пришла к нему в голову и за это теперь себя проклинал, потому что чувствует себя по-настоящему растерянным, потому что легко закрывать на всё глаза, пока не сталкиваешься с этим лицом к лицу, пока проблема не напоминает о себе: грубо, оглушая и выбивая воздух из лёгких. Въедливо настолько, что мысли рассеивались в разные стороны, как муравью, чей дом потревожили.

[indent] Изуку чувствует, как сердце пропускает удар, когда Бакуго вдруг подрывается, не сдерживается и всё же отшатывается: не потому что боится Бакуго — потому что боится его прикосновений, не хочет их. Потому что лучше бы ударил, чем так. Бакуго всегда такой, никогда не умеет держат себя в руках, никогда не умеет сдерживаться. Он разрушает всё, к чему прикасается — гордится этим и упивается: такому, как он, в рядах злодеев — приземлённых, точно так же, не видящих ничего дальше носа, не желающих ничего, кроме как удовлетворить собственное самолюбие. Изуку отвратительны такие люди. Изуку отвратителен Бакуго. Отвратительны его прикосновение. Почему он всегда это делает?! Постоянно. Каждый чёртов раз тот срывается, каждый чёртов раз кричит так, что голова разрывается от чужого голоса. Заткнись. Заткнись. Заткнись!
Изуку заставляет себя не сжимать пальцы в кулак, но не может заставить расслабиться: слишком близко, снова, и сейчас — неоправданно. Он смотрит на Кацуки упрямо, примирительно, поднимает руки перед собой, будто сдаётся. Будто он на самом деле, когда-нибудь будет готов это сделать. Ни сегодня. Ни завтра. Никогда.

[indent] — Мне сказали. — Виновато, как будто это его вина, но упрямо. — А если ты меня «уроешь» у тебя будут проблемы. — Неожиданно сухо отзывается, не сдержавшись, и поправляет ворот рубашки, пытаясь избавиться от назойливого желания избавиться от неё сейчас же. 

[indent] Хуже не придумаешь.

[indent] Думает Изуку, когда им воодушевлённо сообщают, что они будут жить в отдельном домике, подготовленном и выделенном специально для них: «Обычно там останавливаются наши гости, поэтому там есть всё необходимое, чувствуйте себя, как дома», — говорят, показывая местность, как будто они отдыхать приехали, не работать. Лес и горы, глушь, до которой, чтобы добраться, нужно иметь зуб на эту пожилую чету. Изуку знает, что когда-то они состояли в Геройской комиссии, Изуку знает, что они из тех людей, которых он не терпит больше всего: такие, как они, не гнушаются ничего в достижении своей цели, герои для них — расходный материал. А ещё Изуку знает, что  имена таких людей держаться в строжайшем секрете. Он уверен, что Бакуго не говорили кого им предстоит охранять точно так же, как не говорили этого и самому Мидории, но Мидория — знает. Так просто было удобно: юные дарования, перспективные герои, которым пророчили большее будущее — не придерёшься, ведь шанс того, что кто-то и на самом деле атакует это место ничтожно мал. И дело сделали, и «бесценные» ресурсы не потратили, и самим не пришлось проводить тоскливые дни вдали от цивилизации.

[indent] Хуже не придумаешь: домик для гостей — это одна комната на двоих и душевая.

[indent] Изуку чувствует, как холодная паника забивается под рёбра — не может вдохнуть, задыхается. Он должен был быть готов, но — не готов. Только не к тому, что они с Бакуго будут жить в одной комнате, без перегородок, без личного пространства. Изуку хочет отмыть этот домик сверху до низу, каждый угол, стены и окна. Наплевать на всё и отказаться от задания. Он цепляется взглядом за фигуру Бакуго и всё же сжимает пальцы в кулак, до скрипа перчаток и боли в суставах. Если подумать: лучше условий и быть не могло. Если подумать — Мидория почти готов отказаться от своей идеи. Почти, но желание сломать Кацуки, уничтожить, заставить ненавидеть себя самого — сильнее. Сильнее этого только собственный страх и неприязнь, и что с этим делать Мидория всё ещё не знал, зато был уверен: никто больше на всё чёртовом белом свете не вызывал у него столь сильные эмоции — ни от кого больше он не хотел так сильно отпрянуть, ничьи больше прикосновения не выжигали так кожу, кажется, что до костей, вместе с ними. Это чёртов замкнутый круг — чтобы переломать Бакуго, ему сперва придётся сделать это с собой. И Изуку не был уверен, что сможет этого вынести. Не был уверен он и что стоит это делать ради одного единственного недо-героя: какие могут быть от него проблемы, что он может сделать? Ничего. Стоит ли собственная цель того, чтобы ставить её на кон ради такого, как Бакуго Кацуки? Или он просто недооценивает себя? В конце концов, разве нельзя перетерпеть? Он через столькое прошёл, быть может это поможет избавиться от последней слабости?

[indent] Мидория тяжело выдыхает и скидывает рюкзак в дальний угол.

[indent] — Я подежурю сегодня, — говорит максимально дружелюбно, максимально непринуждённо, старательно воодушевлённо; не задёрживает на Бакуго взгляд, проходит мимо. Ему нужно подышат воздухом. Слишком много потрясений для одного дня. Слишком стремительно всё происходило. Он не был готов. И он не готов находится с Кацуки в одном помещении. Не сейчас. Нужно время. Ему нужно ещё немного времени. Даже если он решит вернуться к тому разговору, к тому, что произошло: он попросту не знает с чего начать, чтобы Бакуго снова не завёлся с пол оборота. Хотя казалось бы, куда уж больше? [nick]Midoriya Izuku[/nick][status]never give up[/status][icon]https://i.imgur.com/Y3Lzet3.png[/icon][fandom]Boku no Hero Academia[/fandom][lz]под ногами трещит фундамент, впереди пропасть, за спиной — битое стекло[/lz]

Подпись автора

AU: Inside the Fire [BNHA] Пранк вышел из под контроля [BNHA]

BREAKING THE SILENCE [BNHA]

Личная тема: — элегантный бомж-алкоголик;

Фэндомка, сюжет каста: даби вынеси мусор

[indent] Месяц — достаточный срок, чтобы привести мысли хоть сколько порядок, чтобы осознать до конца насколько ему всё это нестерпимо — больше нужного. Мидория не замечал этого, не понимал столь отчётливо, потому что всегда избегал прикосновений, не позволял лишней тактильности, оставляя лишь то, необходимое, без которого нельзя был сосуществовать, без которого невозможно было стать героем и выйти в бой: тогда одно накладывалось на другое, адреналин обжигал вены, не позволял в полной мере понимать происходящее ровно до тех пор, пока не оставался наедине с собой. К этому можно привыкнуть. Что с этим Изуку знает делать. Но всё менялось, когда дело доходило да обычного тактильного контакта, слишком прямого и слишком долгого: ощущение, будто гниль разъедает кожу, черви пробиваются — под, мелкие, копошатся, раздражая и вызывая лишь одно желание — отмыться с хлоркой, содрать её с мышц.

[indent] Бакуго всё это время был подозрительно молчалив, не смотря на то, что чужой агрессией воздух  резать можно было, и Мидория наивно понадеялся, что, в таком случае, у него получится улизнуть из дома без лишнего шума. Ошибался. Конечно же Бакуго Кацуки не мог держать язык за зубами, кто угодно, но только не он: ему обязательно необходимо было высказать своё никому ненужное мнение, да так, чтобы стёкла потрескались от чужого крика. Это горячей злостью отзывается под рёбрами, зудящим на кожей: почему он просто не может заткнуться, не лезть не в своё дело, оставить всё, как есть? Почему ему всегда всё нужно разрушить? Почему он вообще — есть?

[indent] Изуку замирает, но поворачивается не сразу, дёргает левым уголком губ в тяжело скрываемом раздражении и выгибает бровь, когда, наконец смотрит на него: Бакуго — чёртово противоречие, алогичен и непоследователен, свято убеждён в обратном.

[indent] — Так мне говорить или замолчать? — он не сдерживает издёвки в голосе, смотрит прямо, хочет развернуться и уйти, как и собирался изначально, но не позволяет себе этого, не может позволить, потому что уже показал Бакуго слишком много, чего не следовало: из-за того, что переоценил себя, из-за того, что не смог дойти до конца. Нельзя, чтобы Бакуго заподозрил его в чём-то: сколь бы сильно Изуку не отрицал его, сколь бы сильно не терпел его существования — алогичность не мешало тому, что Кацуки был на самом деле умён, у Кацуки на самом деле были все шансы стать героев в этом искажённом, будто отражение в сломанном зеркале, и прогнившем мире. Изуку не может позволить всему закончиться так, не сейчас, время ещё не пришло, поэтому он не двигается с места, только руки поднимает к груди, пальцы правой сжимает на левой, будто пытаясь унять волнение, сомнения, страх. Да как вообще Бакуго можно бояться? Он просто закомплексованные подросток с проблемами контроля гнева. Он, блаженно живший всё это время, не зная проблем на своём пути и получая всё, чего только пожелает, грубой силой — ничего не понимал и не мог ничего. Изуку даже не видит смысла отвечать на чужое замечание, что будет, если он продолжит угрожать ему: Изуку рассмеялся бы ему в лицо, перед этим избив до полу смерти, —он лишь улыбается слишком правдоподобно, наигранно неловко, отводит взгляд, будто не решаясь спорить, будто в споре вообще был хоть какой-то смысл. Придёт время и всё встанет на свои места, и тогда Бакуго поймёт чего он стоит — ничего, ровным счётом ничего. Он ничем не лучше тех, с кем должны бороться герои. Он хуже. В сто крат хуже, потому что те, по крайней мере, не прикрываются благими намерениями — они просто отморозки и место им одно: за решёткой, в камере, сдерживающей квирки. Потому что Изуку помнит, слишком хорошо помнит все насмешки и издевательства в свою сторону, все побои, просто за то, что он не такой, просто за то, что он — восхищался им, хотел быть похожим. Как человек, возносивший силу в абсолют, унижающий и избивающий тех, кто слабее, просто не понравился, может называть себя героем? Как ему вообще позволили поступить в Академию? Неправильно. В этом мире всё было неправильным. Этот мир — грязь, копоть и ложь, которой было так много, что можно было захлебнуться. И Бакуго Кацуки — самое яркое его проявление.

[indent] — Я не понимаю, что ты от меня хочешь услышать, — начинает и на самом деле не понимает. Тот перестанет раздражаться? Быть таким переломанным мудаком? Нет. Бакуго Кацуки тот, кто он есть, ничего не изменится. И какой смысл тогда разыгрывать весь этот спектакль? Что он от него ожидает услышать? Извинений? Он уже делал это. Тысячу раз. Оправданий? Он их не примет. Подтверждения сказанным месяц назад словам? Тоже бред. Изуку на самом деле не знает, какую эмоцию сейчас должен выразить и как отреагировать: неважно, что он скажет, это всё пустое, — но он снова смотрит на него и упрямо поджимает губы.

[indent] Просто нужно делать, то же, что и обычно, то, к чему Кацуки привык, что выводило его из себя, как быка красная тряпка.

[indent] — Я совершил ошибку, хорошо? — он сводит брови вместе, сильнее сжимает пальцы на запястье, — ты на самом деле мне нравишься, Бакуго, — нет, — но давай забудем об этом, я... я не должен был этого делать и говорить не должен был... не знаю, на что я рассчитывал. [nick]Midoriya Izuku[/nick][status]never give up[/status][icon]https://i.imgur.com/Y3Lzet3.png[/icon][fandom]Boku no Hero Academia[/fandom][lz]под ногами трещит фундамент, впереди пропасть, за спиной — битое стекло[/lz]

Подпись автора

AU: Inside the Fire [BNHA] Пранк вышел из под контроля [BNHA]

BREAKING THE SILENCE [BNHA]

Личная тема: — элегантный бомж-алкоголик;

Фэндомка, сюжет каста: даби вынеси мусор

[indent] Изуку чувствует, как начинает заводиться, снова, по новой, как будто не решил уже всё для себя, как будто не знал, что с Бакуго не могло быть иначе. Какая к чёрту разница, что он сказал?! Какая разница, если сам Изуку, будто желая оставить себе пути для отступления, говорит: «Давай забудем, Каччан, ничего не было», — но конечно — конечно! — Бакуго не может забыть, цепляется за слова, акцентирует на них внимания, хотя сам же тогда протаранил спиной Изуку дверь с такой силой, что Мидория до сих не понимает, как та не разлетелась в щепки, не слетела с петель. Какой вообще в этом всём сейчас смысл? Что он от него хочет? Чтобы он доказал свои слова действиями — снова? Это бред какой-то! Бред, потому что Изуку прекрасно знает его реакцию, потому что прошёл всего один чёртов месяц с тех пор. Плевать, что Изуку всё равно не собирался так просто отступаться — просто тянул время, — важно, что это несоответствие сводило его с ума, выводило из себя,  раздражением выкручивало кости.

[indent] Мидория даже не отвечает на это замечание,упрямо запрокидывает подбородок, не желая уступать, напрягается, когда Бакуго подходит ближе, впивается мёртвой хваткой в собственное запястье, но взгляда упрямого не отводит, не отступает назад, просто смотрит. Ничего не случится, Бакуго духу не хватит что-либо сделать и, уж тем более, по доброй воле он не станет прикасаться к нему: может ударить, но к этому Изуку привык, это не пугает, с этим он справится. Успокоит его, или покажет, что уже давно не тот Деку, которого он знал когда-то давно, над которым смеялся и кого отказывался признавать.

[indent] Ничего не случится.

[indent] Повторяет Изуку и давится воздухом, распахивая глаза широко, когда Кацуки толкает его грубо в грудь, когда сбивает лопатки о стену — вышибает воздух из лёгких, — когда тот не бьёт, просто подаётся ближе. Он чувствует его присутствие слишком отчётливо, не хочет этого. Чувствует, подступающую к горлу панику, срывающую ровный ритм сердца, снова, на надрывный, заставляющую вжиматься в стену непроизвольно сильнее, напрячься и смотреть на Бакуго потемневшим, напряжённым взглядом.

[indent] — Не понимаю о чём ты. — Сглатывает, лёгкие выжигает воздухом, ледяным страхом. Он не посмеет, не сделает этого. Изуку помнит, и без него прекрасно помнит, живёт с этим — не хочет чувствовать это снова, только не сейчас, только не тогда, когда он и без того взвинченный, когда нервы натянуты до предела. Не нуждается в напоминаниях и, уж тем более, со стороны Бакуго. Почему он не может просто оставить его в покое? Пристать со своими дурацкими расспросами позже, если это настолько не укладывается в его больном сознании? Какие у него проблемы с этим? Разве не он хотел, чтобы Изуку к нему не лез? Он не лезет! Так почему тогда...

[indent] ... жжёт, колет, дерёт по живому, выворачивает наизнанку, тошнотворным комом застревает в горле, раздирая его, — Изуку грубо скидывает чужую руку: не смей, не смей прикасаться, — зрачки расширены почти на всю радужку, он тяжело выдыхает и кривит губы, чувствует, что ещё немного и не выдержит. Лучше бы ударил, как это делал обычно.

[indent] — Не смей. — Цедит уже сам, почти рычит, толкает в грудь уже сам, не сдерживаясь, не в силах сдержаться, отталкивая от себя, как можно дальше, — какая разница, Каччан?! — кусает нижнюю губу, тщетно пытаясь успокоить зудящее, искрящее и выжигающее тошнотворным, — я по твоему совсем идиот? — тяжело выдыхает, дрожь не проходит, его трясёт, — не смей так поступать со мной только потому, что чего-то не понимаешь! Хочешь подраться? Пожалуйста, я готов! Но не смей, не смей, слышишь, прикасаться ко мне.

[indent] Изуку сжимает пальцы в кулаки с такой силой, что, кажется, ещё немного и хрустнут суставы, ему уже плевать на то, что он хотел, плевать почему хотел, плевать. Это омерзительно. Просто пусть исчезнет! Изуку не может выносить его, не может избавить от ощущения чужих пальцев на коже, не может терпеть это ощущение. Он просто не может. Снова чувствует себя ребёнком, беспомощным и уязвимым, не способным дать сдачи, не способным вообще ни на что. Презираемым, посмешищем, которому только и остаётся в затаённом восхищении следовать тенью за тенью, у кого было всё, кому просто повезло больше. Следовать и запоминать, изучать с маниакальным рвением, забываясь в глупом анализе чужих квирков, потому что не было собственного. Но Изуку больше не тот ребёнок. И он не позволить Бакуго снова удовлетворять собственное эго через него просто из прихоти, просто потому что ему нечем заняться, видимо, просто, потому что захотелось так. Так было всегда, Бакуго никогда не волновал никто вокруг, не волновали чужие чувства, личное пространство, жизнь. Был только он, самопровозглашённый лучший, умеющий только калечить — не спасать. Изуку хотел ответить ему тем же, быть может ведомый просто детской обидой, но свято убеждённый: такой человек, как Бакуго Кацуки, не должен становиться героем. Это противоречило всему. Было неправильно, словно пазл из другой мозаики, но подошедший по форме.Изуку уже было плевать. Он просто уничтожит его, переломает все кости, если потребуется, как ни раз ломал собственные, пытаясь совладать с силой. Не сейчас, когда придёт время, покажет, наконец, что лучший — это не про него, не про Кацуки.[nick]Midoriya Izuku[/nick][status]never give up[/status][icon]https://i.imgur.com/Y3Lzet3.png[/icon][fandom]Boku no Hero Academia[/fandom][lz]под ногами трещит фундамент, впереди пропасть, за спиной — битое стекло[/lz]

Подпись автора

AU: Inside the Fire [BNHA] Пранк вышел из под контроля [BNHA]

BREAKING THE SILENCE [BNHA]

Личная тема: — элегантный бомж-алкоголик;

Фэндомка, сюжет каста: даби вынеси мусор

[indent] Мидория ничего не говорит, не разжимает пальцы, не сводит горящего брезгливостью и ненавистью взгляда. Непонимания искреннего. Серьёзно? Нет, серьёзно?! После всей этой алогичности и тупого эгоистичного упрямства, он смеет его идиотом называть? Мидорию трясёт и он ничего не может с этим поделать, потому что не понимал, чёрт возьми, не понимал Бакуго. Раньше всё было просто: тому было просто плевать на всё, он шёл по головам, сметал всё на своём пути, точно ураган, оставляя после себя лишь руины и всё. Он просто эгоист и лицемер. А что теперь? А теперь он, не смотря на то, что у него было достаточно времени, чтобы вообще выкинуть из головы произошедшее, он решил прицепиться, ткнуть его, Изуку, в противоречие. Да на себя бы посмотрел уже, наконец! Хоть раз в жизни посмотрел бы на себя. Но правда что! Какая разница, он ведь всегда прав, всегда лучший, всегда впереди. А что там остальные — плевать. Так почему же теперь не плевать? Какая разница, что там Деку надумал себе и почему поступил так? Это его, Изуку должно волновать, — не Бакуго, который всем своим видом показывает, насколько рад вообще знать Мидорию и иметь с ним хоть что-то общее. Не Бакуго, который ёршится постоянно и скалится, который говорит: «Сдохни, нахрен!» — это в какой такой параллельной вселенной Бакуго Кацуки, которого знал Мидория, решил вдруг прояснить ситуацию и поговорить. Поговорить, чтобы что? Обсмеять его после в очередной раз? Это какое-то новое извращённое развлечение, для Кацуки — доводить до белого каления, а потом психовать с того, что на его альтруизм фальшивый не ведутся?

[indent] Мидория ничего не говорит, только сводит упрямо брови сильнее и вздрагивает, когда за ним с грохотом захлопывается дверь. Выдыхает облегчённо: хоть одна здравая мысль этому Бакуго пришла в голову, кто бы мог подумать, — устало откидывается на стену обратно, прикрывая глаза. Всё изначально пошло не так, как задумывалось. Изуку думал, что в этом нет ничего такого, убеждал сам себя, что клин клином вышибают, а по итогу его трясёт ещё больше и у него одной желание — отмыться. Он задумчиво касается пальцами шеи, там, где ядом выжигало кожу, и поджимает губы. Обычно Кацуки действует не так. Обычно Кацуки — неуёмная агрессия, резкость и грубость. В этот раз...

[indent] Он вздрагивает снова, когда Кацуки в очередной раз хлопает дверь так, что Изуку кажется, будто стёкла осыпятся на пол, не выдержат давления. Он потирает лицо ладонями, эгоистично радуется тому, что, по крайней мере, остался один. По крайней мере, не услышит его больше пока, не увидит, не почувствует — одно только присутствие рядом взвинчивало нервы так, что Изуку с трудом контролировал себя, что говорит и делает. Плевать, на всё плевать. Он просто зациклился на одной единственной мысли. Зациклился на нём. Он просто поступит иначе, сделает вид, что ничего не было. Он ошибся и был самонадеян, и ему хватает мужества, чтобы признаться себе в этом. Бакуго не стоит того, чтобы переламывать себя вдоль хребта, выжигать и уничтожать добровольно. Они никогда не ладили, а значит это никак не повлияет на их взаимоотношения: невозможно повлиять на то, чего нет.

[indent] Изуку устало вздыхает, оттягивает галстук, ослабляя узел. Сперва убраться. Он даже садиться не хочется никуда, пока не убедится, что всё идеально стерильно, что говорить о том, чтобы ночевать в этом месте.

[indent] Он теряет счёт времени, не сдерживается: отмывает каждый угол и на кухне, в которую не собирался заходить: это место себе забил Бакуго, так пусть и торчит там, Мидории же спокойно, всю посуду, долго смотрит на чужую сумку и с трудом заставляет не застегнуть её, убрать в более подходящее место. Закончив с душевой — отмывает себя, потому что это было просто невыносимо.
Заглаживает назад влажные волосы, накидывает на плечи свежую рубашку и застёгивает до последней пуговицы, надевает чистые брюки, и по привычке, завязывает на шее снова галстук, хоть и сейчас он ни к чему: как будто ничего не было, как будто не он все вещи отправил в непригодность до следующей стирки, —  толкает плечом дверь, возвращаясь в комнату и на ходу натягивая на руки чёрные перчатки. Бакуго ещё не было.

[indent] Его это не волнует. Не должно волновать. Век бы не видел, предпочёл бы не знать о его существовании: всю жизнь переломал ещё в детстве, всю душу вынул; нервировал и раздражал. Был Изуку отвратителен. Но они должны работать в команде. Но нельзя забывать о том, какую роль играешь, кем тебя все знают. Изуку закрывает глаза, всё нормально, теперь уже точно ничего не случится, теперь остаётся только делать вид, что всё, как обычно — всего этого не было. Изуку открывает дверь, надеясь, что не придётся искать его по всему лесу, в горах, в такое время, раздражённо кривит губы: не маленький, не потеряется, — и тут же спотыкается взглядом о чужую взъерошенную макушку. Замирает на месте, явно не ожидая увидеть его так рядом, явно теряясь. Но берёт себя в руки быстро, заставляет себя примирительно улыбнуться:

[indent] — Если ты решил просидеть так всю ночь, то хотя бы чай с собой в возьми, ночи обещают холодные. Ещё можно развести костёр, видел на кухне ведро с картошкой — можно устроить пикник, что скажешь? — Изуку сам не понимает зачем всё это говорит, знает, что тот ни за что в жизни не согласится, знает, что и сам — против этого. Но он же Мидория Изуку, а тот поступил бы именно так.[nick]Midoriya Izuku[/nick][status]never give up[/status][icon]https://i.imgur.com/Y3Lzet3.png[/icon][fandom]Boku no Hero Academia[/fandom][lz]под ногами трещит фундамент, впереди пропасть, за спиной — битое стекло[/lz]

Подпись автора

AU: Inside the Fire [BNHA] Пранк вышел из под контроля [BNHA]

BREAKING THE SILENCE [BNHA]

Личная тема: — элегантный бомж-алкоголик;

Фэндомка, сюжет каста: даби вынеси мусор

[indent] Мидория перестаёт улыбаться, взгляд темнеет, когда он видит, как Бакуго всё же не справляется со своими эмоциями, теряет контроль и позволяет больше нужного. Мидория смотрит, как дерево ломается пополам, тяжело падает на землю, теряется за дымом, горит. Кацуки не обращает внимания и возвращается в дом. Будут проблемы, надо потушить, пока не разгорелся пожар. Снова придётся идти в душ. Мидория выдыхает медленно, ничего не отвечает: такая реакция была ожидаема, это не задевает, удивительным образом даже не вызывает никаких эмоций. Чего не скажет о том, как нервирует чужая демонстративность, когда проходит мимо, старательно обходя стороной. Это иррационально выводит из себя. Или дело просто в том, что сам Бакуго — выводил из себя? Изуку возвращается следом, направляется в ванную и набирает ведро воды. Приходится проделать это пять раз, прежде удаётся унять огонь, Изуку раздражённо дёргает уголком губ, думает, что в команду к Бакуго нужен обладатель водяного квирка: было бы кому остужать чужой пыл. Он проводит тыльной стороной запястья по щеке, размазывая по лицу копоть, чувствует, как та забивается в ноздри, раздирает горло и отравляет лёгкие. Потрясающая у Кацуки способность: он способен пройтись по больному, даже не стараясь этого делать. Изуку бросает взгляд в сторону, никто не прибежал ещё в панике, пытаясь узнать, что произошло, значит, не слышали. Значит — эту проблему можно будет решить завтра.

[indent] А что делать с проблемой имени «Бакуго Кацуки» Изуку не знал. Как не знал, стоит ли вообще с ней что-либо делать.
[indent] Можно оставить всё, как есть, просто игнорировать существование друг друга. Разве не этого они хотели оба? Нет. Изуку хотел другого. Разве не было бы так проще? Да, пожалуй. Бакуго ясно дал понять, что больше и пальцем к нему не притронется — и как, интересно, он собирается с агрессией своей справляться? Выкосит весь лес? — Изуку большего и не надо было. Но Изуку знает, что, точно так же, пошёл на поводу эмоций, не сдержался — не жалеет об этом: поведение Бакуго было, по меньшей мере, издевательством, Изуку не понимал его, не понимал к чему весь этот спектакль, который тот явно решил затянуть. Ведь Бакуго Кацуки гордый. Гордый и поэтому никогда не признает своих ошибок, и никогда не пойдёт на встречу. Изуку хочется сказать: «Хорошо, пусть так», — но он не может, не может позволить всему рухнуть только из-за того, что переоценил собственные возможности и недооценил собственный... страх. Мидория морщит, в этом неприятно признаваться, куда удобнее сказать, что он просто этого не терпит, но нарастающая каждый раз удушливая паника говорила лучше всех слов, не позволяла от этого и дальше отмахиваться.

[indent] Мидория вздыхает, возвращаясь обратно в дом, аккуратно закрывает за собой дверь и отправляется снова в душевую — моет руки, лицо и шею, сдерживает порыв залезть под горячую воду, переодеться снова. Потом. Надевает снова перчатки. В последнюю очередь он хотел бы, чтобы Бакуго о чём-либо догадался. Удивительно даже, что ещё не. Впрочем, не очень: это было похоже на Кацуки, которому не было ни до кого дела, который думал только о себе, который мог сложить дважды два лишь в случаях, когда дело касалось драки.

[indent] Изуку замирает у двери, ведущую на кухню — Бакуго взорвётся снова, да? — задерживает дыхание и уверенно открывает её, ступая внутрь, закрывает за собой, но не решается пройти внутрь, прижимается к ней спиной — главное не вспоминать и не думать — и скользит задумчивым взглядом по чужому лицу.  Не смотря на внутреннюю взвинченности, Бакуго был непривычно спокоен, и Изуку не мог понять, как к этому относится, наверное — никак. Это было неважно. Изуку улыбается снова, в этот раз чуть растерянно, виновато, он ведь так должен выглядеть, правда? Говорит:

[indent] — Извини, Каччан, — снова, сколько раз он извинялся перед ним? Был ли хоть раз на самом деле виноват? Это было похоже на мазохизм, Изуку, раз за разом, упрямо следовал за Кацуки, улыбался чёртовым добродушием, игнорировал нападки, сводил на нет агрессию и доказывал, доказывал, постоянно доказывал, что чего-то стоит. Бесполезно. Это всегда было бесполезно, потому что Кацуки, всё ещё, было плевать, как и плевать на самом деле Изуку — по крайней мере, так хотелось думать: теперь, когда у него было всё, был ли смысл цепляться за того, кому это не надо? Это уже даже не привычка — необходимость, навязанная себе, чтобы не выдать, чтобы всё прошло, как по маслу. Было ли когда-нибудь по-другому? Изуку не помнит. Зато легко может представить, как могло бы быть.

[indent] — Правда, мне жаль. — Извиняется снова, неловко касается пальцами шеи, — я просто... — запинается, как полагается, — я не понимаю тебя. Не понимаю что ты хотел от меня услышать, чего ты в принципе хочешь, и это страшно нервирует. Я ведь не дурак, Каччан, — повторяет снова, сказанное ранее, — я знаю, что тебе это не надо, последнее, о чём бы ты стал думать, да даже тогда — не стал бы, — он нервно смеётся и отводит взгляд, переставая улыбаться, — я не знаю, почему решил тогда признаться, на что надеялся. Так глупо, да? — снова смотрит на него, медленно выдыхает, — мне просто хотелось, понимаешь? Я подумал, что лучше сказать, чем держать в себе. Но зря вывалил это на тебя. Я ошибся и я понял это, поэтому... поэтому так отреагировал. Прости.[nick]Midoriya Izuku[/nick][status]never give up[/status][icon]https://i.imgur.com/Y3Lzet3.png[/icon][fandom]Boku no Hero Academia[/fandom][lz]под ногами трещит фундамент, впереди пропасть, за спиной — битое стекло[/lz]

Подпись автора

AU: Inside the Fire [BNHA] Пранк вышел из под контроля [BNHA]

BREAKING THE SILENCE [BNHA]

Личная тема: — элегантный бомж-алкоголик;

Фэндомка, сюжет каста: даби вынеси мусор

[indent] Изуку даже не успевает договорить последнее слово, как Бакуго срывается, перекрикивает, заводится снова. И это выводит из себя уже самого Изуку. Всегда с ним так. Всегда бесится, не способен хоть на йоту контролировать свои эмоции. Почему нельзя было просто сказать: «Ок. Понял. Отвали», — это так сложно?  Нет, серьёзно, это — так сложно? Изуку сделал всё, что заладить этот чёртов конфликт, чтобы свести эту тему на нет и закрыть раз и навсегда ту ситуации для обоих. Для себя, в первую очередь, потому что это было глупо, потому что Изуку не может, потому что, чёрт, о чём он вообще думал, когда это ему это в голову пришло?! Идеально укладывалось тогда, казалось, что ничего сложного, переборет. И, как знать, может после — проблема отпадёт сама по себе, ведь что может быть хуже и отвратительнее подобной близости, близости с Бакуго? Изуку провалился с треском: преодолеть это — не может. Он способен признаться в этом сейчас, Бакуго понимает это тоже, Бакуго это омерзительно не в меньшей степени, так зачем тогда пытаться понять? Изуку не понимает этого уже сам. Не понимает и это злит больше, чем всё остальное.

[indent] Он наблюдает за ним напряжённым взглядом, как будто и правда готовится к удару, как будто ждёт его: Мидория на самом деле ждёт, с того самого злополучного дня ждёт, но Бакуго ни разу, до сих пор, не ударил его. И это тоже не вяжется в голове, противоречит всему. Неужто, спустя столько лет, понял, что это не решение проблемы? Едва ли. Вот и сейчас Кацуки бьёт не его, замирает вдруг — удар сотрясает стену. Мидория вздрагивает, но вздрагивает не от удара — чужих слов, что обрывают выкручивают нервы и обрывают их, заставляя вспыхнуть: если бы у Бакуго был второй квирк, то это была бы способность выводить людей из себя.

[indent] — Не начинай. — Глухо, тихо отзывается, — тебе в принципе плевать на меня, Каччан. И ты удивляешься ещё почему?! Именно поэтому, чёрт возьми! Потому что я понимаю, потому что ты мне всю жизнь показывал что думаешь обо мне. И как я должен себя чувствовать? Скажи, Каччан, как?! — Изуку сам не замечает, как повышает голос, не замечает, как срывается сам, следом за Бакуго, будто поезд, сошедший с рельс: не остановить, не сбавить скорость, — корёжит, — цедит, сжимая пальцы в кулак, — не от тебя, Каччан, корёжит — от твоей реакции.

[indent] Изуку знает: это ошибка, он не должен подавать всё так. Но в этом было не так уж и много фальши — он никогда не понимал такого отношения к себе. Не понимал, чем это заслужил, и почему Бакуго относится к нему так, за что так сильно ненавидит. Изуку всё равно, он убеждает себя в этом, теперь всё равно. Всё равно, потому что он — лучше Бакуго. Сильнее Бакуго. Потому что он может доказать это, не будет больше плестись за ним верной псиной, не смолчит и не пропустит чужой удар. Потому что Изуку может идти наравне с ним, забраться так же высоко — ещё выше.

[indent] — Это противно, — и то чистая правда, — противно осознавать насколько я тебе ненавистен, противно осознавать, насколько я низко пал, что пришёл к тебе: кто угодно, был бы это кто угодно — всё было бы проще. Но я хочу тебя, думаю о тебе, и это — омерзительно, — лишнее, это уже лишнее, этого он не должен был говорить, но продолжает, срывая дыхание, впиваясь в чужое лицо жгучим взглядом непримиримым, — потому что я знаю, знаю, как это выглядит со стороны. Жалко. Что я должен был почувствовать в момент, когда сознал это? Почему нельзя просто забыть об этом?! Тебе так нужно постоянно унижать меня, а, Каччан? Ну так ударь уже наконец, чего ты ждёшь? Ты же этого хочешь.

[indent] Изуку тяжело дышит и опускает руки, отводит взгляд — он не хочет его даже видеть, — и болезненно хмурится.

[indent] — И давай забудем об этом, Каччан. Пожалуйста.

[indent] Изуку даже не будет защищаться: он мог бы, он давно способен дать Бакуго отпор, мог бы, но не станет. Если Бакуго нужно просто выплеснуть свою агрессию, чтобы успокоиться — пусть. Давно пора было. Пусть делает, что хочет, только не заставляет его вспоминать снова, потому что только от одного этого кажется, что он сходит с ума, чувствует зудящее под кожей, бесконтрольное — хочется расчесать кожу, — изводящее. [nick]Midoriya Izuku[/nick][status]never give up[/status][icon]https://i.imgur.com/Y3Lzet3.png[/icon][fandom]Boku no Hero Academia[/fandom][lz]под ногами трещит фундамент, впереди пропасть, за спиной — битое стекло[/lz]

Подпись автора

AU: Inside the Fire [BNHA] Пранк вышел из под контроля [BNHA]

BREAKING THE SILENCE [BNHA]

Личная тема: — элегантный бомж-алкоголик;

Фэндомка, сюжет каста: даби вынеси мусор

[indent] Изуку не чувствует облегчения. Говорят, если сказать всё, что долго держишь в себе — станет легче. Дело ли в том, что он сказал лишь часть правды, или в том, что это полный бред, Изуку не знал.

[indent] Изуку чувствует, как напряжение становится сильнее, невыносимее, давит на грудную клетку до ломоты. Трудно дышать. Хочется нервно рассмеяться, громко: он не выдерживает присутствия Кацуки, не выдерживает его существования — оно было слишком неправильным, иррациональным, противоречило всему; он был кляксой на чистой бумаге: въелся намертво, грязным пятном растекаясь по всей поверхности, разрушая всё, приводя в непригодность. Хочется, что тот уже сделал хоть что-то и перестал быть таким кретином, не нервировал и не доводил до исступления. Но всё, что делает Бакуго, говорит:

[indent] «Картоха. Надо дочистить картоху».

[indent] Что?

[indent] Всё это, все эти слова и вспышки гнева были... для чего они были? Для чего Изуку переступал столько раз через себя, в очередной раз первый делал шаг навстречу, в очередной раз пытался вообще хоть что-то сделать? Да хоть три сотни раз ему самому это было выгодно — это какой-то бред и издевательство чистой воды.

[indent] Изуку чувствует, как напряжение лопается, бьёт по барабанным перепонкам. Задыхается. Кожа перчаток скрипит, когда он сильнее сжимает пальцы. Его собственная кожа — горит, горят щёки, горят уши, и даже шея горит. Большим идиотом он никогда раньше себя не чувствовал.

[indent] Мидория просто замирает, глухая тишина давит на виски, звук ножа, снимающий кожуру с чёртового картофеля, давит на виски, и Мидория, кажется, заразился чужой алогичностью, потому что сейчас ненавидит не Бакуго — дурацкую картошку, о которой сам же ему сказал. Мидория смотрит на него широко раскрытыми глазами и не может поверить, что Бакуго вот так просто отмахивается от всего и возвращается к тому, что делал до этого. Будто завороженный, наблюдает за тем, как тот методично орудует ножом и хочет, отчаянно хочет, чтобы вместе с кожурой тот снял кожу и с собственных пальцев. Чужую кровь видеть хочет, неосторожность. Но этого, конечно, не происходит. Бакуго же слишком хорош, чтобы с ним произошло нечто подобное.

[indent] Пошёл он.

[indent] Мидория наблюдает, как тот наклоняется, поднимает полотенце и думает, что хочет сжать пальцы в чужих волосах, коленом сломать переносицу: за всё, что он сделал ему, за всё, что говорил, за — сейчас. Не двигается, не может этого сделать, не имеет права: Мидория Изуку никогда бы не позволил себе этого, Мидория Изуку — не такой человек. Мидория Изуку, чёрт возьми, воплощение всего геройского, непрошибаемый идиот, с хорошо работающими мозгами, наивен и не знает слов ненависти — эталон всепрощения, всепонимания, чёртова добродетель.

[indent] Изуку чувствует, как его обдаёт жаром, ощущение, будто ему влепили пощёчину со всей силы: столь же унизительно и горячо, больно от осознания, когда Бакуго задаёт вопрос.

[indent] Это переходило все границы.

[indent] Мидория знает: Бакуго плевать на ответ, плевать на причину по-настоящему. Он просто не собрал свою дурацкую мозаику в голове — не хватает паззлов, — не протянул красными нитями всё данные, которые за каким-то чёртом ему понадобились, не может увязать всё, а он ведь должен. Зачем? Не может иначе. Мидория думал, что у любого эгоизма, у любой эмоции должен быть предел, но Бакуго Кацуки не знал такого слова. Ни в чём.

[indent] Мидория с трудом вдыхает воздух, чувствует, как его снова — снова, чёрт возьми! — начинает мелко трясти. Он просто не вынесет этого больше. Он просто не может этого выносить, это невозможно, это уже — слишком. Как можно столь равнодушно и грубо влезать в чужое личное пространство? Как можно вообще настолько не думать о другом человеке? Как ему вообще пришло в голову после всего спросить такое? Как будто ничего не было — да, хорошо, он сам этого хотел, — как будто они друзья.

[indent] Пусть катится к чертям.

[indent] Изуку не собирается ему отвечать. Только не ему. Изуку кривит губы в ломанной улыбке, говорит:

[indent] — Неважно. Это не имеет значения. — Это имеет слишком большое значение для него, Изуку, — Говорит твёрдо, холоднее, чем хотел, не справляется с собственными эмоциями.

[indent] — Я патрулировать территорию. — Отталкивается от двери, наконец, открывает её и замирает:

[indent] — Спокойной ночи, Каччан, — заканчивает мягче, долбанным добродушием. Он ведь Мидория Изуку, а Мидория Изуку считает Бакуго своим другом, не смотря ни на что. Прощает ему всё и закрывает на всё глаза. Если и выяснять отношения, то только фактами — результатами экзаменов, в драке.

[indent] Изуку захлопывает за собой дверь, громче, чем хотелось бы, замирает посреди комнаты, оттягивает галстук, ослабляя узел — тяжело дышать, нечем, сердце проламывает кости, сжимается, — он просто не выдержит ещё хотя бы одного дня с Бакуго, он просто не может, не может! Обещали холода. Подхватывает белый плащ и накидывает его на плечи. Может пойти и отказаться? Уйти, попросить другое задание. Это будет провалом. А провалов Изуку тоже не может позволить.

[indent] Так и что ему теперь делать?[nick]Midoriya Izuku[/nick][status]never give up[/status][icon]https://i.imgur.com/Y3Lzet3.png[/icon][fandom]Boku no Hero Academia[/fandom][lz]под ногами трещит фундамент, впереди пропасть, за спиной — битое стекло[/lz]

Подпись автора

AU: Inside the Fire [BNHA] Пранк вышел из под контроля [BNHA]

BREAKING THE SILENCE [BNHA]

Личная тема: — элегантный бомж-алкоголик;

Фэндомка, сюжет каста: даби вынеси мусор

[indent] Изуку слышит грохот на кухне — не обращает на это внимание. Его это не касается. Он не обязан каждый раз бежать и смотреть, что в очередной раз наделал Кацуки, и, уж тем более, не обязан разгребать хаос за ним. Хватит с него. Пусть сам со всем разбирается. Сам объясняет. И плевать — сейчас плевать — Изуку на то, что они же команда: кому вообще пришло в голову, что это будет хорошей идеей, поставить их в пару?! Как вообще Бакуго Кацуки можно отправлять на какие-либо задания, когда он только и делает что — запугивает, разрушает, делает только хуже? Герой, как же! Он вообще не должен был получить временную лицензию. Всё было правильно, когда он провалил экзамен. Так как так вышло, что получил в итоге? Это просто было за гранью понимания Изуку. Это — стало триггером. Потому что такого не должно быть. Он это не заслуживает, он сделал для этого ровным счётом ничего. Изуку не дурак, он признавал, что Бакуго на самом деле был сильным: иначе не зациклился бы так на нём, — но разве это достаточная причина? Разве Академия должна собирать сброд, без чёткой цели, людей, преследующие глупые и меркантильные желания, жаждущих лишь удовлетворить собственное эго и потребности. Это ничего общего не имело с геройством. Это бред. Так не должно быть.

[indent] Кацуки злится. Снова. Да что теперь не так? Какого чёрта?! Почему он просто не может оставить его в покое, это что, так сложно? Разве они не выяснили всё уже? Разве он не достаточно его унизил? Это даже не смешно! Это не вызывает ничего кроме раздражения и злости. Чужое  упрямство и чужое противоречие, которое было просто за гранью. Мне, Деку, глубоко плевать на такое ничтожество, как ты, но куда ты пошёл, я не разрешал.

[indent] Как он смеет вообще ему приказывать.

[indent] Возомнил себя королём и самым главным: бегайте вокруг, сгибайте хребты и выполняйте любую волю его. Не слишком ли многого хочет? Раздражает. Как же сильно это — раздражает. Изуку не собачонка ему, которую можно завести, а потом пинать, потому что не та порода, тяфкает не так громко и вообще — надоела. Но иди к ноге, когда скажу, моя же собачонка: что хочу, то и делаю с тобой, а ты радуйся, что тебе хотя бы такое внимание уделили, — но ни животные, ни он, Изуку, не заслужил такого отношения. Никто не заслужил.

[indent] Как это вообще укладывается в его голове? Бакуго же не был идиотом, считался одним из умных в их классе, так какого чёрта он не видит столь звенящего противоречия в этом «свали нахрен» и «я разве сказал, что ты можешь уйти»? Он вообще хоть сам понимает, что говорит, что делает, чего хочет? Конечно же, нет. Бакуго — это чистые эмоции. Оглушающие и уничтожающие всё и всех вокруг. Громким взрывом, огнём — без остатка. И за этими эмоциями Бакуго не видит ничего, Изуку начинает казаться, что и не слышит — тоже. Потому что иначе он просто не может себе объяснить такого поведения. Он похож на капризного ребёнка, который делает всё с точностью до наоборот, для которого принципиально, чтобы всё было, как он захочет, только тогда, когда он захочет и никак иначе. Каждый раз, как Изуку делает то, что от него хотят — Бакуго бесит, и с каждым разом всё сильнее и сильнее. Он сам-то не устаёт от собственных эмоций? И это с ним, Изуку, ещё что-то не так, конечно же не с Бакуго!

[indent] Мидория открывает рот, чтобы ответить — выплёвывает воздух вместе с ударом о стену. Снова. Это начинает надоедать. Сжимается, дрогнув пальцами, но сдерживаясь, как сдерживаясь, чтобы не выдать собственного напряжения. Сколько можно. Почему он снова — так близко? Почему Изуку — снова — должен чувствовать, переживать это. Чужое горячее дыхание, чужое не присутствие и чужую хватку. Разве не сам Кацуки говорил, что больше не прикоснётся к нему? Разве не он увиливал от драки постоянно, словно девчонка, лишь угрожая, что «завалит нахрен»? Мидория встречает чужой горящий бешенством — ну точно псина, которую нужно усыпить — взгляд прямо, медленно поднимает руку, глубоко вдыхая, накрывает ладонью чужое запястье омерзительно мягко, будто желая успокоить.

[indent] — А ты хотел дочистить картошку, — в противовес действиям отзывается едко, заставляет себя не думать, просто не думать о том, что он так близко: какая разница? С этим он справится, он справлялся и с большим, чем с глухими и пустыми угрозами.

[indent] — Я не буду тебя бить, Каччан, — продолжает устало, потому что он на самом деле — устал. Устал от этих нескончаемых, взрывных эмоций, устал от этого противоречия, устал от Бакуго, — мне это не надо, я никогда не хотел, — и то ложь: хотел, на самом деле хочет и сейчас. Хочет замахнуться и ударить, что есть силы, хочет бить до тех пор, пока не переломает все кости, не заставит захлёбываться собственной кровью, пока не заставит признать себя, признать что он, Изуку — сильнее.

[indent] — Омерзительно? — Изуку вскидывает брови, не скрывая удивления, потому что не поспевает за чужой логической цепочкой, потому что не понимает, как все его слова можно вывернуть так, — нет, — твёрдо отзывается: омерзительно было другое, омерзительным был сам Бакуго, выскоблить бы его дочиста, — я считаю тебя другом, у меня нет для этого причин.

[indent] Он знает почему сам не станет этого делать: потому что не может позволить себе этого, не может позволить пойти на поводу эмоций и желаний, не может разрушить всё то, к чему так долго шёл, собственными руками, — но не знает, что останавливает Бакуго. Если так хочется, то почему же не ударит сам, почему медлит?[nick]Midoriya Izuku[/nick][status]never give up[/status][icon]https://i.imgur.com/Y3Lzet3.png[/icon][fandom]Boku no Hero Academia[/fandom][lz]под ногами трещит фундамент, впереди пропасть, за спиной — битое стекло[/lz]

Подпись автора

AU: Inside the Fire [BNHA] Пранк вышел из под контроля [BNHA]

BREAKING THE SILENCE [BNHA]

Личная тема: — элегантный бомж-алкоголик;

Фэндомка, сюжет каста: даби вынеси мусор

[indent] Изуку смотрит на него и почти чувствует ненормальное, иррациональное более чем полностью удовлетворение. Сдерживает себя, что не растянуть губы в такой же ненормальной улыбке, сдерживает себя, чтобы не рассмеяться ему в лицо, потому что, чёрт, Бакуго был вне себя от бешенства. Плевать, что Мидория не понимал причин чужой агрессии, плевать, что не понимал с чего тот так бесится — Мидория сделал всё, всё, чтобы свести на нет конфликт, — сам факт того, что Бакуго срывается с цепи и перестаёт отдавать себе отчёт в своих действиях доставляло ему обжигающее удовольствие.

[indent] Если плевать, то почему сейчас ты настолько взвинчен?

[indent] Изуку алогично нравится это, потому что Кацуки настолько взрывается из-за него. Настолько плевать, что места себе не находит? Это бред, абсолютный бред — Кацуки не дурак, он прекрасно видит, что Изуку давно не тот беспомощный ребёнок, которого переломать ничего не стоит, за счёт которого можно вознестись, ведь так просто быть сильнее того, у кого нет ничего, кто не сможет ударить и ему нечем защититься. Изуку уверен в этом, не может не видеть: Изуку сделал всё, чтобы увидел, чтобы понял, как сильно ошибался, чтобы больше не смел — не смел! — ни во что его не ставить. Изуку даже имя себе геройское взял из-за него, чтобы оборвать, пронесённое из прошлого раз и навсегда. Уничтожая этим всю боль и обиду, что когда-то жгли грудь нестерпимостью. Втоптать в грязь всё, в чём был так свято и слепо убеждён Кацуки: Изуку уже не тот жалкий Деку — Деку, который может дать отпор любому, Деку, у которого в руках было силы больше, чем у кого-либо, Деку который не боится, способен защитить, способен соревноваться с Бакуго Кацуки, способен превзойти его. Противно, бесит? Хорошо. Так и должно быть, так — правильно. Изуку в сто крат увеличенном объёме вернёт Бакуго всё то, что он ему столь великодушно дал, так много, чтобы позвоночник чужой треснул.

[indent] Изуку вздрагивает, зрачки расширяются тут же, от одного лишь прикосновения — грубого и бесцеремонного, — его обдаёт жаром и холодом одновременно, когда Кацуки мёртвой хваткой вцепляется пальцами в его шею. Снова. Изуку не хотел вспоминать, это было отвратительно, тошнотворно. Изуку старался не. А теперь вынужден чувствовать это снова. Чувствовать, как грязь расползается по коже, жжёт её и дерёт по живому. Кривит губы, сжимает пальцы на чужом запястье непроизвольно сильнее, но недостаточно сильно, всё ещё лихорадочно пытаясь держать себя в руках, не позволить случиться тому же, что уже было. Он не сбежит, не поддастся, не доставит Кацуки такого удовольствия — лучше сдохнуть, чем это.

[indent] Изуку ничего не говорит, только смотрит тяжёлым, потемневшим взглядом, ждёт, что тот предпримет дальше. Ну что, что он может? Ничего. Он ничерта не может сделать, от того и бесится, от того кричит, хрипит и срывается. Ударит? Изуку не привыкать, Изуку знает, что не ударит — давно бы сделал это, если бы мог, но и этого не может. Потому что благоразумие, забившееся где-то в дальний угол воспалённого сознания, не давало или страх, в котором сам себе не мог признаться — это же недопустимо, да? — что может проиграть ему, сдерживал. Причины даже не были важны, важен был сам факт: Бакуго Кацуки умудрялся сдерживать себя настолько, насколько это вообще было возможно. Бакуго Кацуки ничего не может ему сделать.

[indent] А потом он целует его.

[indent] И это было настолько неправильно, настолько ненормально, настолько не вязалось со всем и противоречило всем сказанным словам ранее, всей чужой ненависти и чужому бешенству, что Изуку теряется, как будто ему снова десять.

[indent] Беспомощностью накрывает с головой, он в ней тонет, идёт ко дну, ломает об неё кости.

[indent] «За десять секунд поцелуя от одного партнера к другому переходит восемьдесят миллионов бактерий, утверждают ученые».

[indent] Проносится в голове некогда вычитанная фраза и сгорает в огне, как сгорает он сам. Десять.  Всего десять.

[indent] Сгорает воздух в лёгких, горит кожа и сознание, горят губы. Осознание пробивает насквозь, встряхивает его и выворачивает, и он мёртвой хваткой цепляется за чужую руку, хрипит в чужие губы почти беспомощно, распахивает глаза ещё сильнее, вжимается в стену не сам — его вжимает Бакуго. Бакуго, которого в один миг становится слишком много. Он везде, отвратительно близко, Изуку через одежду чувствует его горячую кожу, не выносит этого чувства, ненавидит это чувство. Ненавидит Бакуго Кацуки.

[indent] Изуку чувствует, как у него подкашиваются ноги, перед глазами всё расплывается, но он всё равно видит лицо Бакуго слишком отчётливо, даже если закроет глаза — будет видеть. Ненавидит и это тоже. Изуку не может, не может проиграть ему, не теперь, когда у него есть силы выйти победителем, не тогда, когда тот ничего не видит за пеленой жгучей злости, когда даже не понимает — Изуку уверен в этом, — что делает. И это отвратительнее всего, отвратительнее даже прикосновений. А если бы Изуку был по-настоящему влюблён в него, как какая-то девчонка? Это эгоизм чистой воды, так неправильно, до одури неправильно.

[indent] Изуку не может проиграть. И знает, как легко охладить чужой напор: это просто — он помнит. Помнит и потому заставляет себя разжать пальцы, поднять руку — тянет в груди невыносимостью, болезненно выкручивает, — проводит, будто бы робко, по чужому предплечью, накрывает ладонью щёку, соскальзывает на затылок, путаясь пальцами в волосах. Трудно дышать. Не хватает воздуха, гудит в ушах и бьёт набатом где-то в висках. Изуку не может даже зажмуриться, потому что тогда ощущения чужой близости, чужих обжигающих губ станет только сильнее, уничтожат его. Изуку проводит второй рукой по боку, столь же бесцеремонно забирается ей под одежду — ничего не чувствует, хорошо, — сжимает вдруг крепко, слишком сильно, пальцы в волосах, отвечает на поцелуй с тем же напором, оглушающим требованием горячим. Он сможет, выдержит, не пойдёт на попятную — заставит сделать это Бакуго. [nick]Midoriya Izuku[/nick][status]never give up[/status][icon]https://i.imgur.com/Y3Lzet3.png[/icon][fandom]Boku no Hero Academia[/fandom][lz]под ногами трещит фундамент, впереди пропасть, за спиной — битое стекло[/lz]

Подпись автора

AU: Inside the Fire [BNHA] Пранк вышел из под контроля [BNHA]

BREAKING THE SILENCE [BNHA]

Личная тема: — элегантный бомж-алкоголик;

Фэндомка, сюжет каста: даби вынеси мусор

[indent] Бакуго не отстраняется. Напирает сильнее. И, вместе с ощущением языка, Изуку чувствует нарастающую панику, сгорающую в огне. Нет, нет, нет! Он знает, что первый начал, но вместе с тем он знает этого не должно было происходить — всё должно было быть наоборот! С точностью до наоборот! Разве он не сделал всё для этого, разве Бакуго не плевать на него, разве Бакуго — не противен он, Изуку? Тогда почему он всё ещё так близко, почему чужие губы буквально раздирают его, обжигают ядом и горячей болью, и, почему Изуку — отвечает на грубый поцелуй, позволяя, продолжая играть роль неуклюжего и неловкого Деку: он целует так же напористо, он целует надломленной неуверенностью, не смотря на это. Он горит изнутри, задыхается ужасом, пробирающим до костей от отвращения, от того, как жаром обжигает грудную клетку — его это уничтожает, Изуку кажется, что ещё немного и его не станет, его сожрёт изнутри мерзким, ледяным и горячим. Сердце срывается, не выдерживает тоже, в ушах звенит и он просто не вынесет, ну же — ударь, ударь за то, что «жалкий Деку» позволяет себе больше нужного, того, чего ему не разрешали!

[indent] Но Бакуго не бьёт.
[indent] Бакуго сдёргивает с его шеи галстук, отшвыривает его в сторону и от этого становится только тяжее дышать.
[indent] Бакуго выдыхает тяжело в его губы и это отзывается зудом под кожей, голова кругом. Прекрати.
[indent] Бакуго срывается, снова, кричит и Изуку, всё же, не выдерживает крупно вздрагивает, поджимая болезненно губы, вздрагивает, когда доходит смысл слов, вздрагивая, когда звук падающих пуговиц на пол кажется слишком громким, оглушает осознанием. Изуку кажется, что его сердце сейчас остановится, чувствует себя беспомощным, слишком открытым. Изуку дёргается, с трудом скрывая ужас, крепкая хватка обжигает запястье, он с трудом сглатывает, ему некуда сбежать. Почему ты не останавливаешься? Он сам не замечает, как сжимает пальцы в кулак, как дёргает рукой, пытаясь выдернуть, освободить. Это унизительно — быть в таком положении унизительно.

[indent] — Не... — смей. Хочет вернуть чужие слова, но не успевает, они сгорают в огне и липком, омерзительном чувстве вместе с воздухом. Изуку уверен, если бы Бакуго не держал его так крепко — рухнул бы постыдно на пол, не удержав равновесия. Ноги не слушаются, перед глазами темнеет, грудь стягивает мучительным, слишком горячим, грудь стягивает тискам, ему кажется он слышит треск костей, что ослабли, как слабеет и разрушается металл от коррозии. Он даже не сразу чувствует боли, не сразу понимает, что, точно и правда псина, Бакуго буквально вгрызается в его шею, только отчаяние, бьющее через краёв, только панику удушающую. Он до боли прокусывает собственную нижнюю губу и всё же жмурится, пытаясь избавиться от этого чувства, напряжённо впиваясь в чужие волосы сильнее, непроизвольно дёргая от себя, желая отстранить.

[indent] Сгорает ещё больше, разрушается, задыхается.

[indent] Он не позволит, не позволит ему поступать с ним так! Кацуки вообще отдаёт себе отчёт в том, что он делает? Уверен, что осознаёт? Что потом что? Посмеяться над ним и поглумиться снова? Нет. Это он, Изуку будет над ним смеяться, это он, Изуку, сказал, что хочет его. Не Кацуки. Тот прекрасно дал понять, что хочет обратного, чтобы Мидория Изуку вообще исчез из его жизни. И если он думает, что так сможет этого добиться, то глубоко ошибается: Мидория не позволит ему делать всё, что заблагорассудится, не намерен слушаться его, не намерен идти на поводу чужих эмоций. Если Бакуго решил, что это то, чего он хочет — хорошо. Разве не этого Изуку хотел изначально сам? Показать ему насколько тот лицемерен, прогнил изнутри и слеп. Так чем это — не доказательство? Ведь нет ничего и никого, что Бакуго Кацуки ненавидел бы так же сильно, как Изуку.

[indent] Мидория выдыхает хрипло и сорвано, дышит слишком тяжело.

[indent] — Больно, Каччан... — выдыхает тихо, но не отстраняет от себя, отпускает волосы, бегло проводит пальцами по острым позвонкам на шее, сминает ткань на спине и царапает кожу сквозь одежду, впиваясь, будто желая, чтобы он был ближе. Мешкает, теряется, боится, ничего не может с собой сделать: сама мысль обо всём этом была ему невыносима, — но всё же опускает ладонь ниже и едва сдерживает ухмылку — ему ведь это не нравится, да? Прижимает ладонь к пояснице, ныряя под рубашку снова, впивается в обнажённую кожу пальцами, ведёт по боку, снова перекладывает на спину — его движения беспорядочны, будто ему мало, хочется большего, — пальцы вздрагивают, и он, будто спрашивая разрешения, проводит ими по краю штанов — забирается под, прижимая к себе крепче. Задыхаясь, сгорая, теряясь в происходящем окончательно.[nick]Midoriya Izuku[/nick][status]never give up[/status][icon]https://i.imgur.com/Y3Lzet3.png[/icon][fandom]Boku no Hero Academia[/fandom][lz]под ногами трещит фундамент, впереди пропасть, за спиной — битое стекло[/lz]

Подпись автора

AU: Inside the Fire [BNHA] Пранк вышел из под контроля [BNHA]

BREAKING THE SILENCE [BNHA]

Личная тема: — элегантный бомж-алкоголик;

Фэндомка, сюжет каста: даби вынеси мусор

[indent] Изуку кажется, что он сходит с ума, ощущения путаются, обжигают, выворачивают наизнанку, противоречивы, их — слишком много. Изуку чувствует прикосновение языка к коже и вздрагивает, ему кажется, что там останется выжженный след, расползётся дальше, будто корни под кожей, намертво. Сипло вдыхает и старается не думать об этом, как не думать и том, сколь невыносимо тянет в груди, непонятным, незнакомым, но столь же мучительным и невыносимым.

[indent] Изуку вздрагивает, когда Бакуго резко дёргает плащ вниз: слишком грубо, слишком небрежно, Бакуго не умеет иначе, он всегда такой, всегда несдержанный, его всегда слишком много — тоже. На мгновение даже оглушает раздражением за это, потому что не хватало ещё, чтобы он совсем без одежды остался: если рубашку заменить ещё можно, то верхней одежды Изуку дополнительной не брал с собой — это было бы уже слишком странно, а Изуку не должен быть странным, ненормальным. Но и доводить дело до конца у Бакуго терпения не хватает, плащ свисает до локтей, сковывает движения и это это ощущение Изуку не нравится: он не любит чувствовать ограниченность хоть в чём-либо, не терпит этого, он делал всё, чтобы никогда больше ничего подобного не чувствовать, Бакуго — делает всё, чтобы напомнить ему об этом, напирает, подавляет, не оставляет ни шанса даже на то, чтобы вдохнуть, осознать происходящее. Изуку только и успевает что сжать пальцы на чужой руке, когда его вновь грубо целуют — саднят губы, восемьдесят миллионов бактерий, выжигает воздух и невыносимой тяжестью скручивает живот. Изуку не сдерживается и глухо мычит, запрокидывая голову уже сам, подстраиваясь под него произвольно и от этого становится тошно, потому что всё должно быть не так, всё должно быть наоборот. Он не может вдохнуть, не может собраться, не может уступить ему. Возится, медлит, но всё же скидывает плащ на пол — мешает, сковывает, раздражает, — он всё равно сегодня убрал здесь, отмыл каждый угол, ничего страшного.

[indent] Моргает ошарашенно, когда слышит треск собственной рубашки, когда пуговицы снова катятся по полу, да что за дурацкая привычка всё портить, ломать и приводить в непригодность?

[indent] А потом Изуку умирает.

[indent] Широко распахивает глаза, снова, зрачки заполняют всю радужку, и он, будто рыба выброшенная на берег, отчаянно пытается вдохнуть воздух, но не получается, кислород не доходит до лёгких, сгорает раньше, как сгорает его собственная кожа под чужими прикосновениями, как сгорает он, в груди что-то обрывается, хлёстко бьёт по нервам и кружит голову в ужасе и... Изуку не знает, что это, Изуку тошно от этого, невыносимо хорошо, горячо, отвратительно, прекрати, не смей, убери. Изуку напрягается, сжимается, едва ли не отшатывается, кусает губы и сводит брови болезненно. Слишком стремительно. Бакуго слишком быстрый, слишком настойчивый, Бакуго, который гнал его вон, ненавидел и проклинал — раздирает его вместе с одеждой, уничтожает, сжимает пальцы на рёбрах, поднимается ладонями выше, оставляя тошнотворно-приятное, омерзительное ощущение на коже. Изуку не хочет. Не может. Только не это.

[indent] Он кривит вдруг губы в усмешке, взгляд, кажется, становится ещё темнее, и Изуку льнёт неожиданно ближе, жаром обжигает чужие губы, выдыхает горячее, сжатое противоречивыми эмоциями звонкими:

[indent] — Заставь. — Взгляд загорается, в глухом свете от кухни сверкает хищным, ненормальным, возбуждённым. Изуку сминает в пальцах чужую рубашку, грубо притягивая ближе к себе уже сам, едва ли не наматывая ткань на кулак, и резко делает подсечку, с силой, не сдерживаясь, заставляя того рухнуть — толкает в грудь, опрокидывая на спину и, не давая себе время на раздумия, опускается ему на бёдра. Что угодно, но только не это.

[indent] — Тебя это настолько выводит из себя? — Изуку на самом деле интересно, он опускает ладони на чужой живот, под одежду, ладонями — проводит выше, возвращая прикосновение леденящим: тогда они квиты. Гнётся в пояснице удивительно гибко и вытаскивает одну руку, чтобы самому уже отнюдь не привычно мягко сжать пальцы на чужом подбородке, дёрнуть вверх, в сторону, как будто хочет сломать чужую шею к чертям — на самом деле не отказался бы, — склоняется и, всё же, сходит с ума. Потому что от чужого запаха кружится голова, потому что ненавидит его, ненавидит, хочет уничтожить, как уничтожает Бакуго его, сломать, стереть само его существование. Потому что сам уже проводит языком по чужой коже, яремной вене, вгрызается в шею, возвращая и это, мажет губами по укусу и тяжело, надрывно выдыхает: его сердце не выдержит этого, он сам не выдержит, не выдерживает, разрушается, но проиграть, уступить — не может.[nick]Midoriya Izuku[/nick][status]never give up[/status][icon]https://i.imgur.com/Y3Lzet3.png[/icon][fandom]Boku no Hero Academia[/fandom][lz]под ногами трещит фундамент, впереди пропасть, за спиной — битое стекло[/lz]

Подпись автора

AU: Inside the Fire [BNHA] Пранк вышел из под контроля [BNHA]

BREAKING THE SILENCE [BNHA]

Личная тема: — элегантный бомж-алкоголик;

Фэндомка, сюжет каста: даби вынеси мусор