Марго лежала, уткнувшись в ангела, и всеми силами пыталась отвлечь себя, слушая то, что он ей рассказывал. Она пыталась представить все эти места, о которых он говорил. И девушка даже почти успокоилась, пока он не спросил, что радует ее.

Кажется, это уже превращалось в нечто очень нездоровое. Потому что стоило Морозовой задуматься, как она поняла, что все ее радостные воспоминания витают исключительно вокруг Сэма. Она не была даже так привязана к своей семье, как к нему. До этого вечера Марго даже как-то об этом и не задумывалась в таком ключе, но теперь становилось ясно, что в их случае она, на самом деле, тоже ничего не контролировала. Она всегда думала о природе их дружбы, как о том, что она его везде за собой таскает. Но правда заключалась в том, что это именно Марго таскается за Сэмом, а не наоборот. Да, у них, действительно, была очень сильная эмоциональная связь с самого детства, но Гринвуд, в отличие от нее, становясь старше, становился заодно и самостоятельнее. А она — нет. Марго была частью жизни для Сэма. А Сэм был всей жизнью для Марго.

Она совершенно не смотрела по сторонам, желая видеть лишь его. А теперь ей казалось, что она потеряла жизненный ориентир. И вместе с этим — внутренний якорь. Этот парень был сдерживающим фактором, не дававшим ей не обратиться ко злу окончательно.

Будучи очень надменной девушкой, она даже и не искала в течение жизни иных знакомств и иных связей с другими людьми, гришами или ведьмами. Марго не умела правильно эти связи выстраивать. И, выбрав себе Сэма ещё в самом детстве, она считала его своей ровней, даже несмотря на то, что тот был простым сердцебитом. Она превозносила его над остальными людьми, считая совершенно особенным. Сама того не замечая, Морозова загнала себя в ловушку.

Ведь рано или поздно любые иллюзии рассыпаются.

— Раньше мне казалось, что меня радует всё, — глухо и сдавленно отвечает она на вопрос Натаниэля. — Но сейчас меня не радует ничего.

С одной стороны, ей очень хотелось поведать ему о своей боли, но с другой — она даже самой себе казалась жалкой. Она не привыкла делиться своими чувствами.

Более того — она не привыкла что-либо чувствовать вовсе.

Наверное, у Натаниэля тоже так? Мама говорила Марго, что ангелы куда более бесчувственны, нежели демоны. Но, тем не менее, он умудрился разглядеть в ней что-то, что заставило его спуститься с небес. Вряд ли кто-либо поймёт ее лучше, чем он.

Она чуть отодвигается, чтобы мочь видеть его лицо. Ее глаза — черные. Точно как у дедушки Александра.

— Ты правда думаешь, что меня возможно полюбить?

Ведь если да, то почему…

— Ты.. поспишь со мной?