— Правда? — девушка шмыгнула носом, вновь подняв глаза на Штурмхонда. — Ты отвезешь меня домой?

Она почти робко поднимается на ноги и пересаживается за стол, когда он приглашает ее. Смотрит на всю эту еду, мечтая о любимых пирожных из дворцовой пекарни. В конце концов, судорожно выдыхает и берется за кубок, что парень для нее наполнил. Отпивает немного и принимается потихоньку есть. Кушала Клара всегда мало. Но не особенно из-за того, что так боялась фигуру, а просто по своей природе. Опять же — очень слабое здоровье.

У нее даже получается выдавить улыбку, когда он предлагает ей подарок. Гримьер тут же усмехается.

— Не откажусь. Останется что-то.. Из путешествия.

Но все же кое-что ещё тревожило ее. Ладно — этот почти нервный срыв из-за непривычных условий на корабле. Смотря на ухмылку корсара, принцесса вновь вспоминает то, как он смотрел на нее вчера. Как ни одной мужчина до него. И после, она уверена, тоже так никто не посмотрит. Она невольно вздрагивает. В груди как-то странно отдаются его недавние слова утешения: «очень быстро забудешь все это приключение».

— А ты?

Ее голос все ещё звучит слабо из-за недавнего плача. Прокашлявшись, Клара уточняет, все так же глядя четко в глаза Штурмхонда:

— Ты тоже забудешь?

Теперь, когда она больше не плачет и может сосредоточиться на еде, то бросает периодические тревожные взгляды в сторону Штурмхонда. Она замечает то, что он словно растерял прежний задор, прячась за более показушным. А ещё.. У него поразительные манеры. То, как он сидит, его осанка. То, как держит руки, как управляется с ножом и вилкой. Где это интересно корсаров так готовят? Особенно учитывая то, что Клара так и не поняла его отличия от пирата.

Девушка уже было задаёт об этом вопрос, как вдруг он поражает ее своей искренностью. На мгновение она перестает жевать и вновь впивается взглядом в его лицо. Даже так? Он бы хотел, чтобы она осталась?

— Ты прав. Не должны.

Теперь наступает ее очередь потупить взгляд в свою тарелку.

А Штурмхонд… На мгновение ей даже кажется, что он ухаживает за ней. Не так, как капитан корабля за своей гостьей и пассажиркой. А так, как мог бы ухаживать выходец из дворянского рода. Его предложение выбрать ей самый спелый фрукт явно выглядит, как…

— Знаешь, когда я росла, у меня была гувернантка из Равки, — внезапно начинает Клара. — Она была первым и последним дорогим человеком в моей жизни. Так вот она всегда говорила, что меня ни один принц в жены не возьмет за скверный характер.

Принцесса улыбнулась с теплотой, вспоминая об Ирине.

— «Быстро вышлют обратно. Да ещё и заплатят сверху, чтобы точно назад забрали». Так она говорила.

На самом деле, Гримьер сама не до конца понимает, зачем поделилась этим. Какой смысл вложила в этот рассказ. Ещё вчера, только решив предаться разврату со Штурмхондом, она четко решила, что это будет ее грязный секретик. Положение не то. А сейчас она словно намеками и полутонами пыталась вселить надежду то ли в него, то ли в себя. Но ведь эта надежда пуста. Ей, действительно, нужно во дворец. Ей, действительно, нечего делать в морях.

— Это я к тому, что… Да, выбери мне персик, пожалуйста.

Внутри нее смешиваются все эмоции. Клара не любит не понимать, что чувствует. Более того — она вообще не любит чувствовать. Годы без особого внимания от короля и королевы сделали свое дело. Они и закалили ее, и избаловали одновременно. Наверное, она — самая эгоистичная принцесса в мире. Ей плевать на свое государство. Ей плевать на всех и все, кроме себя и своего титула. Когда ты прекрасно знаешь, что на самом деле твоя кровь совсем не королевская, то отчаянно рвешься доказать обратное. Тут сыграла свою роль и эта загадочная хворь, терзающая и ее, и ее брата. Клара вообще не уверена, что сможет долго прожить со своим здоровьем. А если твои дни и так сочтены, почему не потратить их полностью на себя?

Сейчас, когда Штурмхонд говорит ей все эти вещи, что будет скучать по ней, она ощущает, как внутри нее поднимается что-то ранее ей неведомое. Это похоже на снежную бурю, так часто сопровождающую Фьерду. Внутри Клары нарастает неведомое напряжение, но она молчит, стиснув зубы. Принимает из его рук сначала персик, потом ещё что-то. Что-то, что, похоже, очень ценно корсару.

Она не совсем уж идиотка. Понимает, что такое компас для моряка. Особенно, если он — счастливый. Девушка сжимает его в своих пальцах, но не с достаточной силой для того, чтобы сломать. Конечно, она от него не избавится. Ни за что и никогда. Этот подарок будет служить ей напоминанием о том, что кто-то может быть с ней искренен. Что кто-то может быть с ней нежен. Он будет служить ей напоминанием о ее собственной трусости.

Ее взгляд вновь впивается в его черты лица. Это не испытывающий взгляд, как до этого. Не ломкий, а твёрдый и решительный. Штурмхонд говорит с ней веселым тоном, но девушка вовсе игнорирует это. Когда напряжение внутри нее доходит до своего пика, то за ребрами что-то с хрустом ломается.

Отложив несчастный персик в сторону, а компас, наоборот, сжав в своей руке, Клара поднимается со своего стула и быстро, пока не передумала, огибает стол. Она вновь, как и вчера, присаживается к корсару на колени. Только теперь не по воле морской волны, а по своей собственной. Гримьер касается его лица свободной рукой и впивается в его губы с отчетливо сквозящим в этом не совсем обдуманном действии отчаянием.

Это просто порыв. Но порыв, в котором очень сложно себе отказать. Поцелуй длится мгновение. Два. Три. Принцесса не позволяет корсару отстраниться, пока в ее легких не остаётся места для кислорода вовсе.

И лишь тогда она смотрит ему в глаза почти перепуганно.

— Мне нужно подышать, — сбивчиво шепчет Клара и подрывается на ноги так же быстро, юрко покидая каюту и поднимаясь обратно на палубу.

Стоило ей оказаться на палубе, как с ней заговорили те самые гриши из команды Штурмхонда. Клару всю жизнь учили тому, что эти люди — грязь. Что их не должно существовать, и их силы берут начало из чего-то дьявольского. Нельзя сказать, что принцесса так уж разделяла мнение своих людей, поскольку ей всегда было плевать на всех, кроме самой себя. Тем не менее, она их все же побаивалась. Того, на что они способны.

Гримьер едва не отшатнулась назад, но их неожиданная вежливость и дружелюбность заставила ее остаться на месте. Девушка сдержанно улыбнулась обоим, а затем вслед за ней на палубу вышел и сам капитан. Он заговорил с членами своей команды, а потом протянул ей подзорную трубу.

Клара неуверенно посмотрела ему в глаза. В ее руке все ещё был зажат его подарок, и для того, чтобы взять трубу, она повесила золотой компас себе на шею.

Толя и Тамара еле смогли скрыть свое удивление, увидев столь ценный для капитана предмет, и переглянулись между собой.

Клара приняла трубу и, абсолютно неправильно ее держа, посмотрела вдаль.

— Не вижу ничего, кроме сплошного моря, — девушка вернула подзорную трубу капитану.

Тамара бросила беглый взгляд в сторону Штурмхонда и обратилась к принцессе:

— Как вам на борту «Волка Волн», Ваше Высочество?

— Страшно, — пожав плечами, ответила Гримьер.

Она решила не лгать. Однако, продолжала смотреть на линию горизонта, щурясь из-за непривычно яркого солнца.

— Сильно отличается от жизни в Ледовом дворце, да? — усмехнулся Толя, вступив в разговор.

— Кардинально.

Ответы Клары были короткими из-за странной тяжести на сердце. Но затем, вздохнув, она продолжила.

— Но вы хотя бы вольны самостоятельно распоряжаться своими судьбами. Решать, с кем будете просыпаться по утрам.

Клара скосила взгляд в сторону Штурмхонда, но тут же его отвела.

— Моя матушка в последнее время только и говорит о том, что недавно коронованный царь Василий ищет себе невесту.

Вдруг Толя поперхнулся и громко закашлялся.

— Что, собираетесь стать царицей Равки? — с какой-то странной усмешкой спросила Тамара.

— Изначально я не была против сменить один дворец на другой. Особенно учитывая, что в Равке погода получше. Но…

Взгляд вновь скользнул по корсару. Принцесса очень надеялась, что этого никто не замечает, но она глубоко ошибалась.

— Меня до дрожи пугает этот их генерал Кириган. Ни в коем случае не хочу видеть этого черного колдуна подле себя.

Она вздохнула.

— Тем более, что один из наших послов, что присутствовал на его коронации в Большом дворце, отзывался о царе Василие, как о крайне напыщенном и безумно тупом мужлане. Может, я и сама не гений, но всегда хотела видеть рядом с собой умного мужчину.

И вновь беглый взгляд в сторону Штурмхонда.

— Во Фьерде считается очень большим позором быть незамужней женщиной. Но я надеюсь, что матушке хватит благоразумия не трогать меня хотя бы из-за моих проблем со здоровьем. Она не отправит свою больную дочь в лапы к какому-то недоумку. Простите меня за мою прямоту.

Наверное, на борту этого корабля Клара впервые за свою жизнь была честна с окружающими ее людьми.

Клара, хоть и крайне старалась никогда ни на кого так откровенно невежливо не пялиться, все же слишком надолго задержала взгляд на том, как Тамара положила руку на плечо Штурмхонда. В ее сознание закралось некое подозрение. Если они проводят так много времени в море, вдали от всех, то, возможно ли, что…

Сердце застучало чуть более глухо, и принцесса ревностно отвернулась к морю. Там не было ничего, кроме морской глади и голубого неба, и этот вид несколько пугал и удручал. Слишком много пространства.

Но тут ее внимание привлекли следующие реплики брата и сёстры.

— Меня вовсе не интересуют ни принцы, ни трон, — жестко отрезала она. — Я просто желаю жить в комфорте достаточном, чтобы не умереть до тридцати, как предрекает королевский врач.

В разговор вступает и сам капитан, говоря с ней о Киригане. Гримьер все ещё гневливо пыхтит и хмурит брови, развязывая в своей голове целый клубок мыслей о возможной связи между ним и Тамарой. Ей хочется сказать в ответ какую-нибудь грубость, совсем неподобающе этикету, но тут парень берет ее за руки и целует их. Она пытается поймать его взгляд, но у нее не выходит. Он говорит, что помог бы ей. Принцесса цепляется своими пальцами за его, чтобы не дать ему выпустить своих рук.

— Вы.. Ты бы пошел против генерала Второй армии Равки?

Звучит немыслимо. Как бы простой корсар мог помочь ей в случае проблем во дворце?

— В любом случае.. — принцесса проморгалась, силясь смахнуть явное волнение, но руки Штурмхонда не отпускала. — Ничего не решено. Это все пустые разговоры моей матушки. Я…

Она собиралась сказать, что никогда не выйдет замуж за Василия, но потом поняла, что в том нет смысла. Они все равно скоро расстанутся, как только достигнут берегов Фьерды.

Если ещё с утра Клару так волновало, что подумает его команда, то теперь она, несмотря на присутствие рядом Толи и Тамары, подняла одну руку и коснулась кончиками пальцев лица Штурмхонда, вынуждая его взглянуть на нее.

— Капитан! — раздался взволнованный голос Тамары. — Вы должны взглянуть!

Гримьер с раздражением отвлеклась на шуханку, отпрянув от корсара, но все же взглянула в указанном ею направлении. И правда — вдалеке маячил чужой корабль.

Клара вздрагивает, оттесняемая людьми из команды Штурмхонда. Глупо смотрит, как к ним на всех парах спешит корабль с черными парусами. Может, она и не очень понимает в морских делах, но, учитывая его скорость, догадывается, что на судне могут присутствовать другие гриши. Тут без шквальных не обойтись.

К ней подходит сам капитан и спешит увести ее к лестнице. Она все так же оборачивается на корабль неприятелей, но затем кивает.

— Да.. Да, хорошо.

О, Джель, как она умудрилась во все это вляпаться?

Принцесса спешит вниз, забегает в каюту и захлопывает дверь, тут же проворачивая замок. Сердце бешено колотится от страха. В попытке унять его, Клара шарит по ящикам стола, находит фляжку капитана, из которой они вчера пили, и делает внушительный глоток. Закашливается, когда виски обжигает горло.

Ничего же не случится, да?

Внезапно Гримьер страшно не только за себя, как то бывало обычно. Она сидит здесь. В относительной безопасности. Но что, если эти злые и подлые люди сделают что-то со Штурмхондом? Стараясь успокоить себя тем, что в его команде полно гришей, девушка присаживается на койку и ждёт. Сверху слышатся гневные крики, грохочут выстрелы, завывает вызванный шквальными ветер. Теперь официально — принцессе ещё никогда не было так страшно.

Вдруг, спустя какое-то время, она слышит топот совсем неподалеку. Внутри все сжимается от ужаса. Клара подскакивает на ноги и пятится назад, упираясь спиной в стену. Замок в двери вдруг краснеет и начинает плавиться.

Прочники! Вот именно поэтому фьерданка и зовёт их ведьмами.

Она беспомощно оглядывается по сторонам в поисках какого-либо оружия, но, когда дверь распахивается, ничего не найдя, хватает со стола тарелку и швыряет в вошедших. Те с лёгкостью уворачиваются и мерзко смеются.

Перед ней стоят трое мужчин. У всех длинные, едва ли не свалявшиеся волосы, не самая чистая одежда, до ужаса обсыпанная прыщами кожа. Стоит им злорадно улыбнуться, она замечает их гнилые зубы. Каюта заполняется запахом немытых тел. Один из них делает решительный шаг к ней навстречу, и Клара в отчаянии выставляет перед собой руки.

— Стойте! — голос дрожит и почти срывается на писк от страха. — Вы сейчас бросаете вызов всей Фьерде!

И вновь гнусный смех.

— А ты кто такая — принцесса что ли?

— Клара-Вильгельмина Гримьер вообще-то! — она привычно задирает подбородок.

Мужчины переглядываются между собой, и глаза их блестят.

— Да мы сегодня сорвали куш! — скрипуче восклицает один.

— Капитану понравится, — вновь светит зубами второй.

Им ничего не стоит схватить ее. Клара кричит и брыкается в руках пирата, который выволакивает ее на палубу. Резкий солнечный свет вновь ударяет по глазам. Голова кружится от мерзкого запаха, исходящего от прижимающего ее к себе мужчины. Кажется, Клара вот-вот потеряет сознание от ужаса.

Вокруг продолжается битва, но у нее уже мутнеет в глазах. Она видит лишь едва различимые силуэты, но тут замечает синеву камзола корсара. Сердце начинает колотиться с новой силой. О, Джель, он жив!

— Штурмхонд! — словно получив второе дыхание, Клара визжит так громко, как только может.

Отредактировано Camilla Macaulay (2023-04-22 21:31:43)

Один Джель знает, каким чудом принцесса не потеряла сознание. Обычно она падает обморок при любом малейшем стрессе. Во время битвы же она настолько сосредоточила свое внимание на Штурмхонде, боясь, что с ним что-то случится, что умудрилась даже не отключиться. Хотя, конечно, и оставалась до ужаса напугана и беспомощна.

Вскоре к ней, дрожащей, подобно осеннему листу, подошел корсар и, встав на колено, поцеловал в лоб. Гримьер подняла на него напуганный взгляд.

— Кажется, я поняла отличие пирата от корсара. Вы не воняете.

На ее лице появилась вымученная улыбка, и в следующее мгновение девушка, что раньше бы не позволила бы себе подобной вольности из-за брезгливости к крови, бросается парню на шею. Только потом, по тому, как он напрягся, она поняла, что он ранен, и быстро отпрянула.

— Ох, прости-прости, — запричитала она. — У тебя на борту есть целители?

Клара и сама испачкалась в его крови, но словно и не заметила этого.

Уже потом она вспомнила вопрос Штурмхонда, который тот задал Тамаре, и который она успела расслышать.

— Это юрда-парем, — поделилась знаниями принцесса. — Я знаю, что фьерданцы накачивают этим наркотиком пленных равкианских гришей. Вообще-то я не имею права говорить об этом, поскольку это государственная тайна, но мне плевать.

В любой другой ситуации Гримьер бы уже потребовала, чтобы ей помогли встать, но из-за раны Штурмхонда она молча поднялась на ноги сама. Отряхнулась, и, оглядев себя, лишь теперь заметила кровь. Но хуже всего было то, что Клара словно все ещё чувствовала вонь пирата.

— Мне нужна ванна, — вздохнула она.

А затем принцесса проникновенно посмотрела корсару в глаза.

— Ты пойдешь со мной?

— Если бы у меня был хоть крошечный шанс это прекратить…

Клара осеклась. С чего это вдруг ее начала волновать судьба других людей? Тем более — гришей?

— Наследником престола является Расмус. Сомневаюсь, что этот маменькин сынок когда-нибудь решится на серьезные реформы во Фьерде касаемо гришей. А меня королева не послушает. Король — тем более.

Когда Штурмхонд приблизился к ванне, девушка подвинулась к бортику, чтобы ему хватило места, а затем тут же обняла его. Прижалась грудью к его спине. Ванну вместе с кем-то Гримьер тоже никогда не принимала, как и не спала в одной постели. Но с ним ей было приятно делать все это.

— Да, я уже это поняла, — усмехнулась Клара, поцеловав парня в плечо. — Я.. Очень испугалась. За тебя.

Дурацкие разговоры о чувствах. Это заставляет ее сердце сильно быстрее, подобно маленькому молоточку. Но, тем не менее, она продолжает:

— Это что-то очень новое, потому что обычно я боюсь только за себя. Знаешь, я ведь не очень хороший человек. Вряд ли ты найдешь кого-нибудь эгоистичнее и избалованнее меня.

Говоря все это, принцесса с нежностью водила под водой кончиками пальцев по рельефным мышцам на животе корсара. Она сейчас не приставала, ничего такого. Просто ей нравилась близость к его телу, возможность его трогать. Словно хотелось насытиться, запомнить его до мельчайших подробностей, чтобы потом плакать в шелковые подушки во дворце. А Клара уверена, что обязательно будет это делать, когда вернётся домой.

— Ты всю жизнь хотел жить в морях? Это было твоей мечтой?

Сейчас, рядом с ним, Гримьер испытывала невероятное спокойствие. Ее должно трясти после нападения пиратов, но, тем не менее, девушка чувствовала лишь тоску. Не по дому, нет. Она заранее тосковала по самому же Штурмхонду.

— Я не могла не заметить, что ты даже ешь в соответствии с этикетом. Смею предположить, что ты не был простолюдином. Так почему море?

Этими вопросами принцесса словно пыталась понять — почему он не смог бы остаться с ней? Хотя и без того было ясно, что ничего бы не получилось. Если он счастлив быть корсаром, то она на хочет его этого счастья лишать. Было бы большим унижением знать, что человек, с которым ты хочешь быть, рвётся в другое место. И большой болью.

Она слушает его и хмурится. Что-то тут нечисто. Он словно хранит какие-то неясные тайны, но Клара решает, что если он не раскрывает ей какую-то свою правду сейчас, то и смысла допрашивать нет. В конце концов, очень скоро им придется навсегда расстаться.

Штурмхонд щипает ее за бок, и ей уже хотелось возмущённо шлепнуть его по ладони, но вода не позволяет, затормаживая любые действия. В конце концов, девушка просто прикрывает глаза, наслаждаясь его ласками и поцелуями. Но на последний из вопросов она открывает глаза и снова хмурится.

— Поверить не могу, что это говорю я, но… Не в титулах дело.

Ещё некоторое время назад Гримьер бы и на метр не подошла к тому, кто титула не имеет.

— Вернее.. Так точно было бы проще моей матушке, если бы ты вдруг заявился на порог нашего дворца. Принцесса имеет право выйти замуж только за человека дворянского происхождения. По правилам. А если говорить о желаниях…

Клара смотрит корсару в глаза. Была не была.

— Во мне самой нет королевской крови. Если честно, я понятия не имею, от кого родила меня мать, но точно не от короля. Так что и я Гримьер лишь по документам.

Девушка впервые говорит подобное вслух, а не в своих мыслях. А если она уже настолько доверялась этому парню, то можно и продолжать.

— Для меня самой не имеет значения, какое у тебя происхождение. Потому что я тебя… Потому что мне ты нужен любым.

Ну вот. Клара признала, что влюбилась. Признать это для самой себя было даже труднее, чем сказать об этом Штурмхонду. Если честно — абсолютно отвратительное чувство. Сразу ощущаешь себя слабым. Принцесса всегда верила, что любовь — это балласт. А теперь та сама приплыла к ней в руки, но лишь для того, вскоре отчалить, оставив вместо себя дыру в сердце навсегда.

— Но это не имеет значения, верно? — Клара вымучивает из себя улыбку. — Потому что это невозможно, и судьбе никогда не быть на нашей стороне.

Клара вмиг обрела надежду, которой, казалось бы, уже не было места в ее жизни. Она была уверена, что обречена оставаться простой больной и почти непризнанной принцессой, которая только и могла, что капризничать, чтобы поедать своему существованию какой-то смысл. Весь этот кутеж, все эти балы… Все для того, чтобы забыть о зияющей дыре в душе. Из-за отсутствия отца. Холодности матери. Смерти Ирины. Ощущения беспомощности.

Но тут, как все бывает в романтических историях, что до этого Гримьер считала глупостью, появляется он. Тот самый, мужчина, что способен все изменить.

Когда Штурмхонд попросил ее дождаться ее, признался ей в чувствах, девушка звонко рассмеялась и брызнула в него водой.

— Что я вижу? Наш корсар, гроза морей, смутился?

Но после этого Клара тут же обхватила его за шею и прошептала ему в самые губы:

— Да, я тоже тебя люблю. Больше, чем могла представить, что умею.

И за этими словами последовал поцелуй. Поцелуй, полный не отчаяния, как до нападения пиратов, а искреннего счастья и, впервые за всю ее жизнь, надежды. Вкус этого чувства ей понравился. Но не сильнее, чем вкус губ Штурмхонда.

— Конечно, я буду ждать тебя. Что ещё мне там делать?

Ее улыбка стала чуть более лукавой.

— Но как долго мне ждать? Ты же понимаешь, что я буду скучать?

Ее рука соскользнула с его шеи к груди, затем по животу и ниже.

— Ты просто обязан дать мне больше.. уверенности. Покажи мне, что именно я должна ждать. Чтобы я точно не забыла.

— Четыре месяца? Это так долго, — тут же протяжно заныла принцесса. — Я же там совсем рассудок потеряю.

И это чистая правда. Во дворце, на самом деле, не так уж и весело. И будет ещё менее весело, когда придется провести месяцы в томительном ожидании любимого.

Клара почти ойкает от неожиданности, когда Штурмхонд толкает ее к стенке бочки и подхватывает под бедра. Но ей нравится его настойчивость. Нравится его страсть по отношению к ней. Она обвивает руками его шею, позволяя ему прижать ее ещё ближе к себе и, в конечном итоге, войти в нее. Ей нравится это — близость с ним. Впервые за всю свою жизнь Кларе хочется чувствовать себя чьей-то.

Но вдруг их единение едва не нарушают. Опять эта баба из гришей.

— Разве она, как сердцебитка, не должна догадаться, что мы тут немного заняты? — с раздражением спрашивает девушка, косясь на дверь. — Если только это не было сделано специально.

Но Штурмхонд покрепче перехватывает ее, немного отвлекая от совершенно неприкрытой ревности. С ее губ срывается стон. Все так же цепляясь за его шею, принцесса целует корсара. Сначала в губы, потом в щеку и ниже, очерчивая линию челюсти и останавливаясь на шее.

— Я лучше покажу, что будет ждать тебя, если ты не вернёшься за мной.

И с этими словами она ухмыляется, а затем прикусывает зубами кожу на его шее. Довольно ощутимо.

В остальном же Гримьер активно подается своими бедрами ему навстречу, потихоньку наращивая темп. Ей сейчас так хорошо, что реальность вокруг словно размазывается. Сердце стучит где-то в ушах сильной пульсацией. Как бы сознание не потерять.

— Да.. Да, все хорошо. Не обращай внимания.

Придворный врач давно полагает, что дети королевы неизлечимо больны. Возможно, это — проклятие их семьи за то, что те делают с гришами. По крайней мере, в деревнях ходят именно такие слухи.

Кларе приятно то, как Штурмхонд ухаживает за ней. Обтирает ее полотенцем, помогает одеться. С ним она снова чувствует себя принцессой. Причем истинной, а не просто из-за громкой фамилии, которая, на самом деле, даже ей не принадлежит.

Она была рада ступить на землю хоть на какое-то время. С ее-то здоровьем крайне удивительно то, что у нее не началась морская болезнь.

Когда они стояли на палубе корабля, заходящего в порт, девушка положила голову корсару на плечо, с интересом слушая все, что он рассказывал ей об этом островном городке.

— Да! — тут же оживилась принцесса. — Мне нужны платья. И ещё туфли. Не могу больше ходить в этих. Позорище какое-то.

Вскоре они со Штурмхондом и ещё несколькими людьми из его команды сошли на берег. Кто-то остался устранять повреждения корабля после столкновения с пиратами, кто-то отправился за провизией. А сама Клара в сопровождении капитана отправилась прогуляться по портовому городу в поисках комфортных для себя вещей.

Бродя по небольшим улочкам, принцесса крепко держала руку парня в своей и с любопытством рассматривала это абсолютно диковинное в ее глазах место. Он прав — совершенно не похоже на Фьерду. Они прошли мимо небольшой гостиницы, на углу которой стояла не самого благородного вида барышня. Ее грудь была настолько высоко поднята наверх, что казалось, словно она вот-вот вывалится из корсета. Эта девка не обратила совершенно никакого внимания на то, что Клара держит Штурмхонда за руку. Это не помешало ей растянуть губы в призывной ухмылке.

— Эй, красавчик, не хочешь отдохнуть? Возьму недорого.

Гримьер передернула плечами от отвращения и повернула голову к корсару, нахмурив брови.

— Только попробуй ей хотя бы улыбнуться.

В конце концов, они оказались на более оживленной улице. Ее даже можно назвать относительно богатой в сравнении с другими. Среди разных магазинов и таверн Клара и заметила одежду. Тут же облегченно выдохнула, обрадованная возможностью облачиться во что-то привычное.

Когда они прошли внутрь магазина, на двери звякнул колокольчик. Здесь было немного посетителей, и девушка прошла сразу же к самым дорогим тканям. Конечно, это не королевские наряды, но уже хорошо. Ее внимание привлекло платье винного цвета с изящным корсетом и бантами. И тут…

— Ваше Высочество?

Мужской голос звучал неуверенно и удивлённо. Клара моментально обернулась на знакомую интонацию.

— Дядя Густав!

После всего пережитого девушка абсолютно наплевала на любые формальности и этикет, бросившись к пожилому мужчине на шею. В конце концов, они не во дворце и даже не в своей стране. Он скрипуче рассмеялся.

— Что ты тут забыла, малютка?

Густав долгие годы был советником короля и всегда относился к Кларе по-отечески. По крайней мере, так думала принцесса. Она не знала, что произошло, но в какой-то момент мужчина оказался снят со своего поста, став официальным фьерданским послом в Новом Земе.

— Это очень долгая история, дядя Густав, — глаза Гримьер почти светились от счастья. — Но правда в том, что меня предали. Герцог Кристоф. Мы обязательно должны привлечь его к ответственности, как только окажемся дома.

Посол задумчиво кивал на рассказ девушки, а затем перевел взгляд на корсара, стоящего у нее за спиной. Она тут же спохватилась и поспешила представить из друг другу.

— О, дядя Густав, это Штурмхонд. Капитан корабля, на котором я возвращаюсь домой. Он любезно согласился оказать мне помощь, когда я попала в беду.

Фьерданец сдержанно улыбнулся и вновь переключил все свое внимание на принцессу.

— Это чудесно.

Он немного подумал и продолжил:

— Но теперь ты можешь присоединиться к нам. Мы как раз возвращаемся в Джерхольм. Анна захотела остановиться и зайти посмотреть платья. Это большая удача, что наши пути пересеклись.

Клара тут же замялась. Открыла рот, чтобы что-то сказать, но тут же его закрыла. Беспомощно посмотрела на Штурмхонда. Отказывать послу своей страны — невежливо. Она так и молчала несколько мгновений, пока Густав выжидающе смотрел на нее.

— Простите, но я должна отказаться. Я…

На самом деле — внятных аргументов у нее не было.

Посол вновь бегло посмотрел на корсара и потом снова на девушку и вдруг понимающе улыбнулся. Глаза его блеснули.

— О, можешь ничего не объяснять, дорогая. Я все понимаю.

Гримьер залилась краской. Только этого не хватало.

— В любом случае, мы здесь уже закончили, — продолжил фьерданец. — Пойду позову Анну. Нам пора отплывать. Буду с нетерпением ждать нашей встречи во дворце, чтобы послушать ваш рассказ.

Посол почтительно поклонился.

— Ваше Высочество.

И удалился.

Клара шумно выдохнула, отчего-то сильно нервничая. Она безуспешно пыталась это скрыть и вновь повернулась к Штурмхонду.

— Купишь мне то платье?

Клара была просто счастлива облачиться во что-то более-менее привычное. Теперь она вновь чувствовала достаточно величественно. Они со Штурмхондом вышли на улицу, и принцесса тут же почувствовала на себе восхищенные взгляды прохожих. То, что она так любит.

— О, с самого рождения, — ответила она, придерживаясь одной рукой за локоть парня, а в другой держа купленные им сладости. — Но нет, он не родственник. Был советником короля, а потом стал послом, представляющим наши интересы в Новом Земе. Он очень хороший. Всегда играл со мной и баловал заграничными вкусностями.

Она царственно шагала по вымощенной камнем улочке, громко цокая каблучками новых туфель. На обратном пути им снова встретилась та развратная девица, подкатывшая до этого к корсару, однако, теперь та обратила внимание на дорого одетую Клару и скривилась. Принцесса вежливо улыбнулась распутнице, хотя в одном ее взгляде читалось: «умри».

Когда они вернулись к пристани, Клара уже доедала зефир. Как хорошо, что здесь ее никто не знает, и можно есть руками на улице. Корабль казался готовым к отплытию. Никаких следов нападения пиратов не осталось.

Уже на борту Гримьер с нежной улыбкой дожидалась в стороне, когда капитан закончит раздавать указания, и после подошла к нему со спины и обняла, сцепив руки в замок на его животе. Прижалась щекой к его плечу.

Теперь ей стало плевать, кто вокруг что подумает.

— Знаешь, на самом деле, наверное, я буду рада наконец покинуть Фьерду.

Впервые Кларе стало приятно думать о своем будущем.

Она отпустила Штурмхонда из кольца своих рук и теперь встала прямо перед ним, хитро щурясь.

— А что, ты меня прям замуж возьмешь?

— Ну почему же в неизвестность? Ты обещал мне, что у меня будет всё, что я люблю. А если это все будет не в холодной Фьерде, то я вдвойне рада.

Клара прекрасно поняла по его разговорам, что Штурмхонд — точно не простой корсар. Но она не спешила донимать его расспросами. Она достаточно ему доверяла для того, чтобы поверить, что он ей раскроет все свои тайны тогда, когда придет время.

Его ответ на вопрос о замужестве тоже ее удовлетворил. В конце концов, она выросла в стране, где брак обязателен, и, несмотря на то, что обычно она шла напролом против обычаев, ей этого хотелось. С ним. Так что да — ответ ей понравился. За исключением одной детали.

— Просто нравится?

Девушка усмехнулась и выгнула бровь. Ей хотелось снова услышать слова любви из его уст.

А предложение праздника и вовсе ее порадовало. На губах тут же заиграла улыбка.

— Праздники — это всегда ко мне. Я только ими и живу. Или ты рассчитывал, что я останусь в каюте?

Принцесса шагнула ближе к Штурмхонду, проникновенно смотря ему в глаза снизу вверх.

— А так я, конечно, только за то, чтобы провести все оставшееся плавание с тобой наедине в каюте. Чтобы мне было, что вспоминать, пока я буду дожидаться тебя во дворце.

Она поднялась на носочках, но все равно еле дотягивалась до парня, чтобы прошептать ему в самые губы:

— По ночам.