— Тебе стоит задуматься о выборе жениха, дорогая, — говорит отец, чопорно разрезая кусочек жареной утки с помощью ножа и вилки. — Ты уже совсем взрослая.

— И, конечно, нам нужна достойная партия, — соглашается мать и делает глоток вина.

Каспар и Вайона Женсен — очень уважаемые люди в Кеттердаме. Богатые и достойные. Карла не была их родной дочерью, но они взяли ее ещё совсем малышкой из-за мягких светлых кудряшек и больших синих, как Истиноморе, глаз. И она их не подвела. Выросла настоящей красавицей. Они не могли иметь детей, но всегда мечтали о дочери. Своей маленькой принцессе.

— Как насчет Стефана? — продолжала мать. — Его отец очень успешно ведет дела с Шуханом.

Карла молча вздохнула, пережевывая кусочек утки. На самом деле, кусок в горло не лез. Родители долго не наседали на нее с вопросом замужества, но стоило ей стать совершеннолетней пару месяцев назад, они внезапно сильно озадачились. Нельзя сказать, что девушка вовсе не хотела замуж. Очень даже хотела. Просто не за того, кого ей сватают родные. Карла желала того, кого не могла позволить себе по статусу.

— Я.. сама найду кого-нибудь, — тихо отвечает она.

— Конечно, найдет, — рассмеялся Каспар. — Наша Карла способна разыскать что угодно и где угодно. Наша талантливая малышка.

Это было чистой правдой. Она с детства находила любую потерянную вещь чисто интуитивно. А став старше, даже помогала отцу, указывая на карте на места, куда ему стоит отправлять свои торговые суда. Каспар всегда считал, что его дочь поцелована святыми.

— И все же присмотрись к Стефану, пока его не увели прямо у нас из-под носа, — настаивала Вайона.

Карла с силой сжала вилку в руке, надеясь внешне оставаться спокойной. Родители ничего не заметили.

— Гретель, — отец обратился к служанке. — Вели Роману подать десерт.

Роман Соболев. Гриш, что находился на службе у семьи Женсен столько, сколько Карла себя помнит. Они были ровесниками и даже вместе получали образование. Ее родители предпочитали, чтобы их окружали образованные люди, даже если это слуги. Но на том привилегии заканчивались.

Карла всегда находила Романа очень способным юношей. А по мере взросления все более и более красивым. Они часто проводили вместе время в детстве, играли во дворе, но, чем старше они становились, тем реже виделись. Соболев был занят службой ее родителям, а сама девушка по их же настоянию проводила время в светском обществе. Тем не менее, у нее каждый раз пунцовели щеки, когда кто-то упоминал его имя.

И сейчас тоже.

Карла затаила дыхание и старалась не смотреть в его сторону, когда гриш выполнял приказ Каспара. А стоило Роману покинуть столовую, она и сама вскочила из-за стола.

— Мама, папа, спасибо большой за ужин, — она постаралась сохранить вежливый тон, хотя родители и пялились на нее с удивлением. — Но я думаю, что хотела бы отойти ко сну.

— А как же торт?

— Не очень хочу есть сладкое на ночь.

— Правильно, дорогая, береги фигуру, — кивнула Вайона.

Младшая Женсен улыбнулась и, присев в реверанс, вышла в коридор, надеясь успеть поймать Романа. И ей повезло. Он ещё не ушел далеко.

— Постой, — догнала Соболева девушка. — Я..

А что ты ему, собственно, скажешь? Вы вечность не оставались наедине.

— Как у тебя дела?

Очень умно, Карла. Очень умно.

Но ведь, похоже, ее скоро сошлют замуж. Она хорошо знала своих родителей. Они не просто закладывают идею в ее голову. По-любому они уже все сами решили. А если Карла покинет отчий дом, то и Романа тоже.

Резкий тон Романа режет по нежному сердцу девушки, и это отражается и на ее лице. Карла почти отшатывается назад, в горле образуется комок, но тут гриш смягчается и говорит о клубнике.

— Это было бы чудесно. Но это потом..

Когда Женсен улыбается, на ее щеках образуются ямочки.

— Слушай, я хочу с тобой поговорить. Я..

Слова застревают в горле, когда Карла смотрит Роману в глаза. Сердце трепещет, словно маленькая пташка. Девушка озирается по сторонам, чтобы убедиться, что они в коридоре одни.

— Мама с папой полагают, что я ушла спать, и тревожить меня не станут. Мы.. Мы можем поговорить в саду.

Двери в сад располагались как раз у лестницы, ведущей на второй этаж. Если что, Карла спокойно сможет прошмыгнуть в свою комнату позже. В доме же ей говорить с Соболевым не хотелось. Слишком много лишних ушей.

Признаться, Женсен не знала, разделяет ли гриш ее чувства. Она была особой наблюдательной и видела, как на него смотрит Саския. Что, если у них роман? Но сегодняшние наседания родителей по поводу брака почти добили Карлу. Вся эта ситуация угнетала ее сердце. Если она не скажет Роману все, как есть, она просто никогда не простит этого себе.

Скорее, пока другие слуги не явились, девушка почти невесомо берет Соболева за локоть и ведет его через коридоры к дверям в сад. Вечерний воздух освежает, а запах роз пьянит. В тени старого дуба есть лавочка. Именно к ней Карла и ведет Романа. Присев, она устремляет взгляд в ночное небо. Звезд почти не видно — все обычные Кеттердамские смог и пасмурная погода. Здесь почти не бывает солнца днем, а ночи темны и длинны.

Карла не решается говорить, молчит какое-то время. Но затем отводит взгляд от тусклой луны, смотрит на юношу.

— Я скучаю по времени, когда мы были детьми.

Пока она слишком боится переходить сразу к сути.

Придаваться этим воспоминаниям приятно. Карла смотрит чуть наивным взглядом ярко-голубых глаз на Романа и кивает.

— Да, я помню. Если бы не ты, я бы боялась этих чудищ.

Но улыбка сползает с лица девушки, возвращаясь в настоящее, когда Соболев напоминает, что теперь все иначе. Все, действительно, иначе. Они слишком быстро выросли. Слишком.

— Я.. Я убеждена, что разговоры моих родителей о замужестве — не пустой звук. Они никогда не говорят ничего просто так. Их слова всегда подкреплены действиями.

Женсен качает головой.

— Но я не хочу этого. Знаешь, я бы хотелось пойти в Кеттердамский университет. А потом уехать отсюда. Я чувствую, как увядаю здесь. Я хочу видеть солнце. И хочу..

Она запинается, кусает губы. Но потом, сделав несколько быстрых и неглубоких вдохов и выдохов, решается и говорит то, за чем и позвала Романа сюда.

— Я бы хотела разделить все это с тобой. Мои родители хорошие, но.. У меня никогда не было и не будет никого роднее тебя.

Ладони потеют от волнения, и Карла сжимает пальцами складки своего платья, но не отводит взгляда от лица Романа.

— Я бы хотела, чтобы это был ты. Не кто-то другой, а именно ты.

Пальцы, все так же сжимающие юбку, начинают подрагивать, а в уголках глаз щиплет. Карла не знает, ответит ли он ей взаимностью. А даже если и да, то что это меняет? У них нет никаких возможностей быть вместе. Быть может, Женсен и согласилась бы бежать вместе с ним. Но куда? На какие деньги? Ее никто не отпустит. Родители найдут ее и с позором вернут домой.

Но тем не менее девушка все же спрашивает подрагивающим голосом:

— А… ты?

Ее сердце колотится быстро-быстро, когда Роман отвечает ей. Сначала Карла испытывает облегчение. Ведь он отвечает на ее чувства! Но затем, когда Соболев напоминает о контракте, это спускает девушку с небес на землю. Его пальцы сжимают ее пальцы, а другой рукой он гладит ее по щеке, и Женсен льнет к его руке. Жмурится, словно пытаясь спрятаться от разделяющей их реальности. Как от тех самых теней в детстве.

Она отрывисто выдыхает и распахивает глаза. Впивается взглядом в лицо молодого человека.

— Я не знаю, сколько у нас времени. И я уверена, что мой отец ни за что не расторгнет этот контракт. Ты слишком ценен для него.

Ее голос начинает дрожать от накатывающего отчаяния. Узнать, что ее чувства взаимны, ещё больнее, чем если бы это не было так. Если бы Роман отверг ее, ей было бы очень плохо. Ее бы выдали замуж за нелюбимого, но она бы хоть пыталась двигаться дальше. Но теперь… Она не желает, чтобы когда-либо к ней прикасался кто-либо, кроме него.

— Но я не.. Я не хочу идти на поводу судьбы. Я люблю тебя.

Ее голос чуть крепнет, когда Карла говорит это.

Но по щекам уже струятся слезы. Потому что Женсен знает, что это — прощание. Не желая мириться с этой мыслью, девушка резко подается вперед. Накрывает губы Романа своими, прижимаясь к нему дрожащим словно от холода телом. Она старается вложить в этот поцелуй все. Всю себя. Без остатка.

И в следующее мгновение… В следующее мгновение понимает, что ощущает тепло, и даже с закрытыми глазами через веки пробивается ослепительный свет. Словно Кеттердам впервые озарило солнце.

Карла отпрянула, тяжело дыша и ничего не понимая. Но она точно видела сияющие искры вокруг лица Соболева.

— Что.. что это было?

— Святые, — пораженно шепчет девушка. — Ты понимаешь, что это значит?

Несомненно, все в мире слышали о Заклинателе солнца. Кто-то считал это простыми байками и пустыми мечтами тех, кто ещё не потерял надежду избавиться от равкианского Тенистого каньона. Многие за пределами Равки не были довольны властью Заклинателя теней и его семьи. Те подняли свою страну намного выше остальных и прижали всех своим каньоном.

Карлу совершенно не радует эта догадка. Это может означать одно — на Романа могут начать охоту. Вряд ли Дарклинг потерпит угрозу своей власти. Всю жизнь Женсен слышит россказни о тяги к власти генерала второй армии Равки. О его могуществе. О его жестокости и беспринципности. Этот гриш воистину пугает.

— Если ты Заклинатель солнца… — начинает было она, как вдруг двери в дом распахиваются.

В сад вваливаются толпой мать с отцом, несколько любопытных слуг, охрана, готовая хвататься за оружие. Глаза Каспара распахиваются, а затем подозрительно сужаются, когда он видит свою дочь в компании Соболева.

— Что здесь происходит? — цедит он. — Карла, разве ты не должна уже спать?

— Папа, мы просто разговаривали, — начинает оправдываться девушка.

Но ее прерывает мать одним взмахом руки.

— Мы дали тебе кров и подарили всю нашу любовь, — говорит Вайона, догадываясь, что здесь происходит на самом деле. — И ты платишь нам этим?

Но, кажется, отца больше волнует другое. Каспар бледнеет и сосредоточенно смотрит на Романа во все глаза, начиная тяжело дышать.

— Свет, — вновь чеканит он. — Это был ты?

Впрочем, ответ ему не нужен. Купец недоволен. Он не знает, как правильно поступить в такой ситуации. Нельзя сказать, что вспышка озарила собой весь Кеттердам, однако близлежащие районы гарантировано видело ее. Это может быть им на руку. А может и нет.

Если это устроил этот слуга, то за него могут хорошо заплатить. Но с другой стороны.. Тогда Женсены потеряют достаточно сильного гриша в своей власти.

— Уведите его, — приказывает мужчина своей охране. — Отведите в подвал.

— Папа! — Карла вскакивает со своего места.

— А ты иди в свои покои. Живо. Я с тобой ещё очень серьезно поговорю, юная леди.

Девушка начинает учащенно дышать, бегло переводя взгляд то на отца, то на Романа. Отчаяние захлестывает ее с головой. Зачем, ну зачем она завела этот разговор с Соболевым? Если бы не она, ничего бы не было. Карла так и стоит на месте, со слезами на глазах смотря на то, как охрана угрожающе движется в сторону ее возлюбленного.

Карла не могла сомкнуть глаз всю ночь. И то было понятно — судьба того, кого она любила, отныне под большим вопросом. Девушка чувствовала, знала, что за ним скоро явятся. Равка не оставит это просто так. Все стало ещё хуже, чем было до этого. Если раньше их могло разлучить неравное положение, то теперь… Теперь его могли забрать у нее. Его могли убить.

И что хуже всего — Роман сейчас там, в подвале их дома, так близко и так далеко. Он под охраной, и те не дали бы Карле даже поговорить с ним.

Следующим днем она даже не спустилась к завтраку. Сил есть тоже не было. Выходить из комнаты не хотелось. Хотелось лишь умереть прямо здесь и прямо сейчас. Женсен не заметила, как на улице рассвело. Не заметила всего прошедшего времени — для нее оно замерло. Но тут снизу послышался шум. Голоса. Много взволнованных голосов. Сердце пропустило удар, и Карла выскользнула из комнаты. Тихо спустилась по лестнице и спряталась за углом. Входная дверь громко хлопнула, на несколько мгновений воцарилась тишина, а потом…

— Чертов Бреккер, — почти исходил слюной отец. — Я бы мог выгодно продать мальчишку, но этот ублюдок… Лучше бы он так и оставался в Бочке.

Мать тоже не была довольна. Между родителями завязался спор, но Карла дальше уже не слушала. Внутри все похолодело. Она слышала о Казе Бреккере. Весь Кеттердам о нем слышал. Он поднялся из грязи ещё мальчишкой и теперь был сильнее многих в городе. Говорят, он не отличался милосердием.

Девушку сковало отчаяние. Но одновременно с этим откуда-то изнутри поднималась буря негодования, распаляя в ней из ниоткуда взявшуюся отвагу. Да Соболевым явилась не Равка. Значит, его не увезут прямо сейчас? Значит, с этим можно что-то сделать?

Карла, полная отчаянной решимости, поднялась обратно к себе в комнату. Наспех собрала вещи, что могут пригодиться. Сгребла в кучу все свои украшения и иные ценности. Она улизнула через сад, очень скоро оказавшись на улице. Гельдштрат — самая богатая улица Кеттердама. Здесь относительно безопасно, но скоро девушке предстоит оказаться в иных местах.

Ее отец любил собирать все, что мог, на тех, кого можно считать противниками. Но увы, сегодня ему это не помогло. Однако, кое-что о Казе Бреккере было Каспару известно — тот был женат на Нине Зенек, сердцебитке из Равки. Как-то Карла подслушала, как отец обсуждал это с матерью. Говорят, Нина была куда сговорчивей мужа, даже с годами оставаясь довольно сентиментальной женщиной. Конечно, идти к сердцебитке глупо, но Карла не видела иного выхода. Она готова рискнуть.

Пробираясь через город окольными путями, стараясь не особенно попадаться прохожим на глаза, Женсен, ведомая сердечной болью и тусклой надеждой, направилась на поиски миссис Бреккер. Интуитивно посчитав, что у клуба Воронов ей делать нечего, Карла решила попытать счастье у дома семьи. Ведь рано или поздно Нина куда-то отправится, верно? Она даже не знала, как именно выглядит эта женщина, ни что-то изнутри словно толкало ее дальше, подсказывая путь. Что-то, что помогало ей всю ее жизнь. И сейчас оно вело ее дальше от дома Бреккеров, глубже в город.

Почему?

Непонятно.

Но вскоре словно толчок изнутри велел Карле остановиться. Девушка огляделась вокруг и зацепилась за магазин шляп. Зазвенел колокольчик на двери, и из него вышла женщина. Красивая и очень молодо выглядящая для своих лет. Карла чувствовала, что это она, но именно молодость заставила ее усомниться. И тогда ей пришлось напомнить себе, что гриши стареют медленнее, чем люди.

Эта женщина остановилась у одной из витрин, с довольной улыбкой глядя на свое отражение и поправляя новенькую шляпку. Она казалась такой румяной и светлой — даже и не скажешь, что она может быть замужем за кем-то вроде Каза Бреккера. Карла уже было решилась подойти к ней, как вдруг Нина обернулась сама.

— Так, ты кто и почему меня преследуешь? — нахмурилась сердцебитка, смешно подбочившись.

Сначала Женсен опешила, не зная, что и сказать, забыв свою заранее отрепетированную речь. Но, когда Нина выгнула одну бровь в ожидании, девушка решилась.

— Понимаете, миссис Бреккер, — одним потоком все принялась выдавать Карла. — Ваш муж сегодня забрал дорогого мне человека. Заклинатель солнца. Он мой… Он мой возлюбленный.

Нина все так же хмурилась, но выглядела не угрожающе, а даже как-то по-детски непосредственно. Она явно прислушивалась к сердцебиению Карлы, оценивая и взвешивая на правдивость каждое ее слово.

— И чего ты хочешь, девочка?

— Позвольте мне увидеться с ним. Пожалуйста. Я заплачу.

Нина вздохнула. Было видно, что она что-то прикидывает в уме. Сомневается. Карла смотрела на нее так наивно и умоляюще, что в итоге сердцебитка сдалась.

— Ты же не выкинешь ничего такого, да?

— Нет-нет, обещаю.

— Ты под моим присмотром, — на всякий случай добавила миссис Бреккер, намекая на свои способности.

Карла не верила своему счастью. Она тут же поспешила за Ниной обратно к дому Бреккеров. Едва они прошли в холл, сердцебитка позвала мужа.

— Вафелька! Только не ругайся, но у нас гости.

Каз показался в коридоре, и Женсен тут же застыла за спиной его супруги, съёжившись от тяжелого, хмурого взгляда мужчины.

— Я тебе все объясню. И гарантирую, что девчонка одна и не врет.

Карла ещё сильнее стушевалась, когда Бреккер заговорил. Бросила беспомощный взгляд в сторону Нины, но та лишь пожала плечами, а затем вновь принялась созерцать свое отражение в новой шляпке в зеркале.

— У меня есть с собой украшения, — неловко начала Женсен, выуживая свои запасы.

Но в глубине души она понимала, что этого мало, чтобы увидеться с бесценным Заклинателем солнца. Но что ещё она может дать?

— Я могу вам помочь. Я умею находить вещи. И очень хорошо.

Звучит неубедительно.

— Именно я указывала своему отцу на карте самые выгодные места. Ни разу не ошиблась. Иначе как ещё я могла найти миссис Бреккер, даже не зная, как она выглядит?

Нина отвлеклась от зеркала и с интересом посмотрела на Карлу. Изучала ее пару мгновений, а затем повернулась к Казу и выразительно кивнула:

— Не врет.

Ещё никогда Карле не было так страшно. До этого она практически не покидала отчего дома. Тем более — никогда не была в таких местах. Одна и беззащитна. Но она старалась храниться, напоминая себе, ради чего все это делает. Ради кого. Женсен не знает, что ждёт их с Романом дальше, но пути назад нет. Главное, что они будут вместе. Да. Они будут вместе. Обязательно.

Потому девушка покорно следует за Бреккером в его кабинет. Зайдя внутрь, окидывает взглядом обстановку. На стене замечает картину, про которую как-то говорил ее отец. Мол, та была давно и очень дерзко похищена. Мужчина раскладывает карту и дает Карле задание. Она кивает.

— Это здесь, — Женсен с уверенностью тычет пальчиком на одно из зданий в Бочке.

Сглатывает, а потом решает объяснить.

— Мой отец вел много дел с Шуханом, и я умею.. Настраиваться на нужную волну.

Карла не знает, откуда у нее такие способности. Не знает, как бы они действовали за пределами Кеттердама — все-таки здесь, в родном городе, она могла ориентироваться, но больше нигде она не была.

Она понимает, что сначала ее слова должны проверить, поэтому не спрашивает о встрече с Романом сразу. Просто стоит напротив сидящего Бреккера и неловко сжимает пальцами юбку своего платья.

Она полезна, и это хорошо. Это же значит, что у них заключена сделка или что-то вроде того, да? Бреккер указывает ей на стул, и Карла послушно присаживается. Он же не обманет ее? Не подставит? Как знать. Но главное другое. Главное — то, что она знает, чувствует — Роман здесь.

Мужчина отправляет своих людей в Бочку, а затем вновь заговаривает с Женсен.

— Нет, — качает головой девушка. — Золото — это не моя работа. Вернее, я могу найти местоположение, как и у всего прочего, но извлекал его Роман.

Голову стрелой пронзает догадка.

— Мы думали, что он прочник. Но золото — металл солнца, да?

Она все эти годы жила с Заклинатетем солнца. Последней надеждой всего мира на уничтожение Тенистого каньона в Равке. Когда-то он был исключительно из проблемой, но последние сорок лет является угрозой лишь для других стран. Карла родилась уже при власти Дарклинга и его семьи. Она всю жизнь только и слышала, как вся Керчия ненавидит Равку за то, что та ее натурально прижала. Видимо, с другими странами ситуация такая же. Заклинатель солнца — тот, кто мог бы вернуть былые времена.

— Пожалуйста, мистер Бреккер. Я могу работать на вас, только помогите нам.

Карла согласилась на все условия Бреккера. Последняя брошенная им фраза, конечно, заставила дрожь проползти по позвоночнику девушки, но все равно она была слишком воодушевлена тем, что смогла ухватиться за ниточку. Тем, что сейчас увидит Романа.

Едва они покинули кабинет мужчины, послышался абсолютно беззаботный голос его жены из другой комнаты.

— Вафелька? Ты закончил? Иди сюда, я купила в городе много вкусняшек.

В голову Женсен невольно закрался вопрос: интересно, как Каз и Нина сошлись? Она кажется такой живой и светлой. Полная противоположность своего супруга. Забавно, что она не стесняется звать его милым прозвищем даже тогда, когда тот занят делами.

В подвал Карлу провожает один из подручных Бреккера. Бугай молчаливо отпирает засов железной двери с громким лязгом, и, едва девушка ступает внутрь, захлопывает дверь за ее спиной. Женсен дергается от громкого звука и ступает дальше. Здесь пахнет сыростью и довольно темно. Тусклый свет еле проникает через узкие решетчатые окна под самым потолком. Настоящая тюрьма.

Карла проходит в следующее помещение и наконец видит его. На руках Романа кандалы. Видимо, чтобы не мог применить способности гриша. Девушка на мгновение замирает и задерживает дыхание, когда их взгляды встречаются, а затем она тут же бросается к нему. Виснет на его шее, покрывая лицо мелкими поцелуями.

— Святые, — выдыхает она. — Как ты здесь?

— Нет-нет, — поспешила ответить Карла. — Наоборот, это я…

Девушка прокашлялась, переваривая ту мысль, которую дальше собиралась облечь в слова.

— Я теперь работаю на него.

Немыслимо.

— Я объясню. Мой навык находить что угодно, — она слабо улыбается. — Я буду помогать Бреккеру, а взамен он поможет нам.

Наверное, звучит очень наивно. Как можно довериться тому, кто пробивался со дна Бочки как раз тем, что подставлял и хитрил? Но ведь у Карлы нет иного выхода. Именно благодаря ее странному дару и милости Бреккера она сейчас стоит перед Романом и держит его лицо в своих ладонях.

— Я.. Поверить не могу, что ты — тот самый Заклинатель солнца. Знаешь, я ведь… Всегда знала, что ты особенный.

Девушка изо всех сил старается подбодрить возлюбленного. Найти что-то хорошее в том, что произошло с ними.

— Я не знаю, что будет потом, но я тебя не оставлю. Никогда.

Чутье подсказывало, что это все — лишь начало. Возможно, что начало конца. Но если им и суждено погибнуть, то они сделают это вместе. Неведомо, откуда у Карлы, что так тряслась перед гневом своего отца, вдруг нашлись силы не просто на побег, а на целую авантюру с одним из самых опасных и влиятельных людей Кеттердама. Наверное, такой и должна быть любовь.

— Я.. Конечно.

Конечно, Карла обещает быть осторожной. И, конечно, Карла лжет. Она чувствует, знает, что уже перешла черту. Ей необходимо делать все, что велит ей Бреккер. Она не ослушается. В конце концов — что, она не сможет находить вещи так же, как делала это раньше. Теперь лишь с той разницей, что она знает, что Роман любит ее. Что она может видеть его, может целовать.

Здоровяк Бреккера нетерпелив. Уже требует девушку обратно.

— Мы что-нибудь придумаем. Главное, что мы можем быть вместе, верно?

И вновь оптимизм в голосе Женсен. Бугай почти ругается, и она быстро целует Романа в губы, чтобы затем с большим сожалением покинуть подвал.

Оказавшись в столовой, Карла присаживается на стул. Ее задевает тон ее нового работодателя. Она чувствует, что тот словно издевается, но девушка не смеет сказать слово против. Сейчас она в его власти.

— Да, все… Спасибо вам.

Она вежливо улыбается.

А затем Бреккер ее удивляет — предлагает ей поесть. И ведь он прав. Вчера Карла очень скудно поужинала с родителями, даже не зная, что этот ужин — последний. После этого она не ела. От нервов кусок в горло не лез и сейчас, но желудок уже сводило от голода. Она взялась за столовые приборы и принялась тихо есть, слабо подав голос:

— Спасибо.

Нина, кажется, оценила жест своего супруга. Сердцебитка все так же с аппетитом ела, только лишь как-то загадочно улыбнулась, стрельнув глазками в сторону Каза. Кто-кто, а она знала, что его сердце не прогнило настолько, насколько он сам желал всем показать.

— Девочке, наверное, негде остановиться, — миссис Бреккер вступила в разговор абсолютно будничным тоном, бодро говоря как бы невзначай. — Пусть займёт гостевую комнату. Лучше держать ее на виду.

На самом деле, Нина, конечно, сказала это не только из-за целей выгоды. Ей показалось, что Карле и самой будет спокойнее, если она останется здесь. В непосредственной близости от своего любимого Заклинателя. Так будет лучше всем.