Молли чувствовала себя просто отвратительно. Родители так орали, что у нее едва не лопнули перепонки в ушах. Последующие два дня были похожи на ад. Ее лишили любого доступа к телефону и компьютеру — заниматься приходилось по старинке. С учебниками. Но будто бы она вообще могла найти в себе силы на эти занятия. Девушка сидела в своей комнате, то и дело невольно вздрагивая. То ей мерещилось, что от подушки пахнет детской жвачкой. То она вспоминала весьма красноречивые касания Тайлера до ее тела. То взгляд цеплялся за уголок учебника, помявшийся в тот момент, когда она скинула его с кровати.

Это было похоже на бесконечную пытку. Молли просидела в звенящей тишине два дня, похожих на натуральный ад.

Плюс ко всему — родители не хотели отпускать ее на помолвку Бастьена и Эдварда. Смягчились они, наверное, лишь потому, что уважали родителей первого — его отец возглавлял строительную компанию. Типа представительные люди. Даже смешно. Молли отпустили лишь на один вечер. И то — до двенадцати. Как маленькую.

И вот — она сидела на диване в гостиной дома Бастьена и исподлобья наблюдала за тем, как он пытается заставить Эдварда танцевать с ним под Бейонсе. Бастьен любил всякую попсу, в то время как Эдвард любил симфонический рок и грустные русские романы. Как эти двое вообще сошлись? Удивительно.

— Эй, Молл! — позвал Бастьен. — Давай к нам! Ты же любишь танцевать, ну! Все равно твоя карета скоро превратится в тыкву, хочешь все это время сидеть и кукситься?

— Мне и тут хорошо.

Молли, действительно, не могла никак расслабиться. Почему Тайлер никак не связался с ней? Да, в соцсетях сделать это было невозможно, но, может, можно было бы передать весточку через Ксавьера и Одри… Ведь Вебб знала, что эти двое общаются. Но нет. Парень молчал.

Оставалось только жалеть, что она вовсе согласилась пойти на тот концерт. Если бы не то, что за ним последовало, то она бы не оказалась наказана. То имя Тайлера Винсента по-прежнему означало бы для нее лишь Таргета — известного рэпера, а никак не парня, который трогал ее… Хватит.

— К черту, — прошептала Молли себе под нос и встала с дивана, подходя к Бастьену.

Как раз включился бодрый трек 50 Cent.

— Вот это я понимаю! — манерно воскликнул друг с ярко накрашенными глазами. — Поснимаем с тобой тик-токи?

Молли смазано кивнула, выдавливая из себя фальшивую улыбку. Она пыталась подстроиться под ритм трека, но получалось плохо. Мыслями она была не здесь.

В мыслях она продолжала ругать себя за опрометчивость. В мыслях она желала поскорее сдохнуть, чем жить так, как она живет. Но вот одна загвоздка — родители не разрешат и это.

Но тут…

— Ахренеть! — высоким тоном театрально воскликнул Бастьен. — На моей помолвке Таргет и Ликвидатор!

Сердце пропустило удар. Молли порывисто обернулась и увидела в дверях их, стоящих рядом с хитро улыбающейся Одри. Тайлер Винсент и Ксавьер Брукс.

Она не ожидала, что так скоро окажется в его объятиях. Тем более — таких крепких, что аж в позвоночнике что-то хрустнуло. Молли даже не сообразила что-либо ответить — настолько была шокирована самим появлением Тайлера здесь. Она, абсолютно ведомая, пошла за ним на кухню и буквально застыла на месте, когда он сказал то, что сказал.

— Что? Ты…

Вебб глупо захлопала ресницами.

— Ты хочешь, чтобы я была твоей девушкой?

Ее сначала бросило в жар, затем сразу — в холод. Значит, он думал о ней эти дни? Тогда почему…

А, неважно.

Молли делает шаг Тайлеру навстречу, обвивает руками его шею и, поднявшись на носочки, целует в губы. Он в который раз поражает ее. Кто бы мог подумать, что под множеством тату и личиной плохого парня из рэп-тусовки скрывается серьезно настроенный юноша? Пока длится их поцелуй, она запускает пальцы в его обесцвеченные волосы, прижимается, льнет так же, как делала это тогда. Правда, отличие в том, что в этот раз Молли абсолютно трезвая.

— Мама Мия! — раздаётся сбоку восторженный голос все того же Бастьена.

Друг стоял, буквально разинув рот. Он все ещё не пришел в себя из-за того, что известные музыканты посетили его тусовку. И теперь, кажется, увидел лично причину этого визита.

Зануда Молли замутила с рэпером?!

— Бастьен, — повернулась к нему Вебб, отступив чуть назад, но все равно не выпуская Тайлера из своих рук. — Ты чего хотел?

Друг недоуменно и шокировано похлопал густо накрашенными ресницами и лишь затем вспомнил, зачем вовсе пришел на кухню. Телефон в его руке снова завибрировал.

— Мне твоя мать звонит! — воскликнул он.

— Твою же… — устало закатила глаза Молли.

— Без паники, все по плану! — врывается на кухню и Одри. — Быстро, вырубили музыку, всем тихо!

Музыка, действительно, стихла, как и все гости в доме. Молли перехватила телефон из рук друга и ответила на звонок.

— Да, мам?

— Девочки, передайте мне миксер! — играл свою роль Бастьен.

— Держи, — подыграла Одри. — А где у тебя ванильный сахар?

— Да, мы тут готовим, — говорила Молли с матерью. — Конечно, я помню, что в двенадцать надо быть дома.

Жаклин доставала дочь по телефону ещё добрых пять минут и лишь потом позволила ей скинуть вызов. Молли вновь подошла к Тайлеру и горько усмехнулась:

— Видишь, насколько все плохо?

— Так, нам всем необходимо расслабиться, — к ним снова подкатил Бастьен. — Кто-нибудь будет косячок?

— Нет, — сразу же жестко отрезала Вебб.

— Ой, — закатив глаза, выдохнул друг. — Эта зануда всегда отказывается.

— Я просто не хочу сойти с ума, — хлестко ответила ему Молли.

Бастьен махнул на них рукой и удалился с кухни. Девушка мягко коснулась руки Винсента.

— Ну… Так теперь мы с тобой — пара, да?

Молли было сложно поверить в то, что у нее теперь есть парень. С ее образом жизни вообще было нелегко представить себе, что у нее может быть что-то, что не одобрит семья. Но сейчас ей было плевать. Ей очень нравился Тайлер. Это было похоже на странное, неведомое притяжение. Ей хотелось вертеться вокруг него, как Луна вертится вокруг Земли. Да, она почти не знала Винсента. Да, она слышала о нем много разного, даже не смотря на то, что никогда не входила в фан-клуб. Но парень продолжал удивлять Вебб. В реальной жизни он казался ей очень нежным и печальным. Потому было так дорого видеть блеск в его глазах, когда он смотрел на нее.

— Номер? — рассмеялась Молли. — Боюсь, это не всегда будет актуально, учитывая, что последние два дня в провела без телефона. Но ты прав, давай.

Девушка взяла телефон из рук Тайлера и вбила туда свой номер, а также все свои ники в соцсетях. Вернула гаджет хозяину и посмотрела на него лукаво-лукаво.

— Сейчас десять вечера, — сообщила она. — У нас всего два часа до моего возвращения домой.

Из гостиной послышался взрыв хохота. Ребята нахваливали шутки Ксавьера, который тут же влился в тусовку. Прям-таки душа компании.

Молли приблизилась к Тайлеру, вновь кладя руки ему на плечи. Нет, все-таки она не может поверить, что он у нее есть. Живой, из плоти и крови.

— Мне будет сложно привыкнуть, что ты мой, — озвучила Молли свои мысли. — Поэтому я буду просить тебя доказывать мне это.

Она обняла его крепче, поцеловала в губы, затем — в скулу.

— Снова и снова.

По телу у Молли проходит приятная дрожь от того, как Тайлер ее целует. Наверное, она никогда и не влюблялась сама. Лишь по указке. Мол, вот этот — хороший вариант, люби его. Наверное, родители до сих пор не простили ей разрыв с будущим перспективным нейрохирургом.

С Тайлером же было иначе. Молли так тянуло к нему, что голова кружилась. Словно ее сердце магнитилось к его сердцу.

— По-разному, — мурлычет девушка. — Но один раз ты уже сделал это весьма красноречиво. Мне понравилось.

Вебб гладит его большими пальцами по скулам — вдоль татуировок. Смотрит в приятные карие глаза и вновь целует. Винсент — ее сказка. История, в которой принцесса сбегает от жестоких короля и королевы с разбойником. Это может сулить самые разные последствия — но от этого лишь интереснее.

— Пойдем со мной, — она берет парня за руку и тянет за собой в сторону лестницы, ведущей на второй этаж.

Бастьен должен простить их, если они воспользуются гостевой комнатой.

Молли чувствует, как внутри нее разрастается жгучее желание при одном лишь взгляде на Тайлера. Когда они сходят в комнату, она тут же запирает ее на замок и поворачивается к Винсенту, чтобы поцеловать его снова и снова. До припухших искусанных губ, до сладкого головокружения, до стягивающегося узла внизу живота.

— Я хочу тебя, — наверное, это было и так понятно, но Молли решила, что стоит сказать об этом вслух.

В этот раз она трезва и хочет насладиться каждым мгновением, ведь неизвестно, когда ещё получится — Молли все ещё под домашним арестом. Поэтому сейчас она очень чутко откликается на каждое касание Тайлера до ее кожи. Ей нравится то, как он медленно лишает ее одежды, как нежно водит руками по ее телу. От него пахнет все так же — мило и по-детски.

— Помогу, — самозабвенно отвечает девушка. — Сколько хочешь буду помогать.

Вебб очень медленно гладит кончиками пальцев кожу на спине Винсента, продолжая и продолжая целовать его везде, куда только дотягивается, а затем скользит руками ниже — к розовым спортивным штанам. Запустив в них руку, Молли принимается ласково наглаживать его плоть, вкладывая в свои действия всю возможную нежность. Все чувства, что начинают зарождаться в ее сердце. С ее стороны это совершенно не пошло, с ее стороны это — акт любви.

— Ты такой… потрясающий.

Она выдыхает ему в губы, ловя и каждый его вздох.

Будущее пугает ее. И пугает очень сильно. Но Вебб понимает, что хотела бы, чтобы это самое будущее было напомнено Тайлером.

Тайлер поспешно переворачивается на спину, увлекая за собой и Молли. Теперь, когда она нависает над ним, ее черные косички закрывают их с двух сторон шторкой, и девушка перекидывает их через плечо.

— Только это нравится? — усмехается Вебб. — Я сделаю ещё лучше.

Она продолжает целовать его в губы, в щеки, в шею, все больше распаляясь. Ей становится все труднее терпеть, но Молли не хочет торопиться. Ее рука вновь скользит к нему в штаны. На этот раз движения ее пальцев уже куда более настойчивы и напористы.

— Так хорошо? — уточняет девушка.

Ей бы очень хотелось сделать ему хорошо. У него по-любому же было много девушек. Множество фанаток, множество девичих лиц, рук. Молли хотелось бы стать для Тайлера такой, чтобы у него и мысли не возникало о других. Ведь, конечно, она опасается подобного. Музыканты всегда были явно искушены женским вниманием, а Вебб не находила себя особенно уж умелой, опытной или исключительной. И эта мысль заставила ее содрогнуться. Она никогда его не отпустит.

— Я тебя очень люблю.

Поспешно? Может быть. Но это ли не то, что она чувствует? Не то ли это самое ощущение, когда ты находишь дом в другом человеке?

— Правда, — улыбается Молли и тянется за очередным поцелуем.

Ей приятно и важно, что Тайлер отвечает на ее чувства. Кому бы не было? Она, сидя сверху, контролирует их темп. Сначала плавно, дразняще медленно, затем постепенно ускоряясь. Так продолжается до тех пор, пока мышцы не начинают сладко подрагивать, и тело не сводит томная судорога. Тяжело дыша, Вебб валится на грудь Винсента, обнимает его и целует прямо в очередное тату.

Ей бы очень хотелось остаться тут с ним на всю ночь, но она сегодня типичная Золушка — может танцевать лишь до двенадцати.

— У нас мало времени, — с сожалением выдыхает Молли. — Пойдём вниз.

Но прежде, чем одеться, девушка вновь целует Тайлера несколько раз — точечно и звонко.

Вскоре ребята спускаются к друзьям, которым уже было плевать, где они находились — в гостиной громыхает музыка, все танцуют и громко переговариваются, периодически взрываясь хохотом.

Этот вечер мог бы быть идеальным. Мог бы. Если бы не одно «но».

— Боевая тревога! — раздался почти визг Бастьена, врывающегося в гостиную. — Молли, твоя мать здесь!

Вебб тут же испуганно выдернула свою руку из ладони Винсента. Что? Разве уже двенадцать?

И лишь теперь Молли додумалась проверить свой телефон. Шесть пропущенных звонков. Очень, очень плохо.

Нет — ужасно.

— Молли Оливия Вебб, — мать всегда звала ее полным именем в моменты гнева. — Ты совсем по-человечески не понимаешь? Для чего тебе телефон, если ты не умеешь им пользоваться?

Жаклин Вебб хотела сказать что-то ещё, но замолкла, переведя взгляд на Тайлера. Казалось, женщина вот-вот побагровеет от злости. Все ребята притихли и даже музыку выключили.

— Попрощайся с друзьями, — ледяным тоном отчеканила мать. — Вы очень нескоро увидитесь. Раз ты не понимаешь по-хорошему, будем по-плохому. Надеюсь, ты соскучилась по ранчо?

— Что? — у Молли все внутри похолодело. — Мам, нет!

— Свежий воздух, полная изоляция, отсутствие интернета, — казалось, что Жаклин даже наслаждается собственной речью. — Думаю, тебе это пойдет на пользу. Запомнишь, что бывает за непослушание и общение со сбродом.

— Сама ты сброд, — вырвалось у девушки.

Ей бы пожалеть о своих словах — теперь ее наказание будет удвоено, если не утроено. Но вместо этого Молли вновь пытается взять Винсента за руку, но Жаклин перехватывает ее за запястье.

— Отец ждёт в машине. Не вынуждай меня звать его сюда. Если соберешь вещи как миленькая, может быть, я даже прощу тебе твои слова.

Аргумент про отца отрезвил Молли — тот, действительно, был страшен в гневе. Ещё страшнее матери. Теперь Жаклин, удерживая дочь железной хваткой, потащила ее к выходу из дома.

Их отношения всегда были именно такими — запутанными. Но Бритни ничего не делала для того, чтобы их распутать. Они познакомились, как то и бывает, на тусовке. Где-то около года назад — кажется, то был Хэллоуин. Молодой перспективный музыкант и молодая перспективная актриса. Бритни сражу понравился Тайлер — от него за версту пасло отчаянием. Она сама была такой же. С самого детства Перри видела лишь кастинги, на которых ее ебанутая мамаша пыталась заработать за счет миловидной дочери. Удивительно, что она не продала ее девственность, как то бывает со звёздами Диснея. Однако, харассмента Бритни повидала за свою жизнь достаточно — даже в самом раннем возрасте.

Полное отсутствие контроля со стороны матери, сложные отношения с ней, ранняя слава — вот он. Тот коктейль, который приводит к воспаленному восприятию себя и употреблению незаконных веществ. Бритни знала, что выросла не просто хорошенькой — она выросла сексапильной. Она, как актриса, привыкла брать внешним лоском. И все велись. Всегда. Давали ей то, что она хотела, пока сама девушка старалась улизнуть непойманной.

Велись все, но не Тайлер.

Поначалу они просто развлекались вместе. Трахались, употребляли, пили, танцевали — и так по кругу. Им было весело вместе. Непринужденно. Всегда хорошо тонуть вместе с кем-то, а не в одиночку. Тогда с обрыва можно прыгать даже с задором — и не заметишь, что убиваешь себя.

Проблемы начались тогда, когда между ними все стало усложняться. Когда Винсент сказал Перри, что любит ее. Кажется, это было на Рождество — они тогда здорово нанюхались, но встречали праздник вдвоем. Почти по-семейному. Бритни решила, что на парня так повлияла наркота — под эйфоретиками всегда хочется любви. Но что-то внутри у нее невольно дрогнуло в ту секунду. Девушка испугалась, дала заднюю. Ушла на неделю.

Вернулась на Новый год.

С тех пор все так и было. Он всегда принимал ее обратно, когда она уходила. Она всегда принимала его обратно, когда уходил он. Бритни бы и хотела переключиться и завести другой роман — знакомство с Тревором Ламбертом отлично могло бы этому помочь. Но была она загвоздка.

Она тоже любила Тайлера.

Даже взглянуть ни на кого другого не могла вот уже целый сраный год.

Они постоянно ссорились. Причем всегда с разным результатом — иногда им был хороший трах, а иногда желание расцарапать друг другу лица. Эти отношения выматывали, но никто не решался их прекратить. В конце концов, ушла именно Бритни. Тихо улизнула, пока Тайлер спал, и больше нигде ему не отвечала.

Это было месяц назад.

За этот месяц Бритни много употребляла. Пить алкоголь не стоило, поскольку ей было необходимо светить красивым и свежим личиком на съемках нового фильма о монастыре. А вот спиды и эйфоретики — другое дело. Но проблема была в том, что юзала Перри не для того, чтобы быть бодрее на работе. Она делала это для того, чтобы не умирать каждую ночь из-за осознания, что она спит одна, а не с Тайлером.

Съемки были окончены пару дней назад. У Бритни была не главная роль, так что почти месяца на ее сцены было достаточно. И тогда, когда работа закончилась, наступила пустота. Она слышала, что в Сент-Монро вернулся Ксавьер Брукс — старый приятель Винсента. На днях те даже дали совместный концерт. Интересно — Ксавьер все такая зануда, когда дело касается наркотиков?

Трупные черви сжирали нутро девушки, когда она в одиночестве принимала таблетку за таблеткой. У нее остался ещё и пока нетронутый порошок. В своей квартире ей было невыносимо душно. Стены давили, как и каждый уголок, чем-либо напоминающий о Тайлере. На этом столе у них был секс. А вон там на полу прожженный след от угля кальяна, который они вместе курили. На телевизоре крохотный оскол — Бритни как-то, ужратая в дерьмо, повалила его на пол, и Тайлер тогда долго смеялся с нее.

Девушка сама не поняла, как оказалась у двери его квартиры. Наверное, она перебрала. Чувства и ватные ноги сами привели ее сюда — без ее на то ведома. Помявшись пару мгновений, Бритни позвонила в звонок.

В конце концов, они же всегда так делали, да?

Правда, ещё никогда не расходились так надолго. За это время Перри успела сто раз пожалеть, что так и не сказала ему столь важных слов.

Так что, едва Тайлер открыл дверь, Бритни затараторила. Вернее — попыталась. Язык словно опух, и потому не слушался. Речь получалась куда медленнее, чем того хотелось.

— Хэй, я.. Я очень соскучилась по тебе. У меня закончились съемки, и я поняла, что не могу сидеть у себя дома без… без тебя.

Бритни проходит внутрь квартиры, тут же снимая с себя косуху и разуваясь. Ее мажет — и сильно мажет. Но даже за силой прихода она чувствует, как внутри все ерошится при взгляде на Тайлера. Словно черви двигаются в хаотичном танце, обмазывая своей слизью сердце. Глупая мышца — от нее все проблемы. Должна просто качать кровь, а, оказывается, умеет ныть на своем языке. Языке боли.

Перри порывисто оборачивается к Винсенту, когда он задаёт вопрос. Смотрит на него, а вдруг его лица плывут очертания прихожей. Растекаются яркими красками, рябят, похоже на глитч. Странно, а она ведь принимала не галлюциноген. Наверное, просто устала.

И соскучилась.

Девушка делает шаг вперед, объятая желанием прикоснуться к его прекрасному, родному, любимому лицу.

— Случилось, — с легкой хрипотцой отвечает Бритни, задерживая пальцы в миллиметрах от его лица.

Потому что знает, что не имеет права дотронуться.

А сердце стучит так, что, кажется, тело содрогается в такт.

— Я люблю тебя, Тайлер.

Ну вот — она сказала это. Казалось, с плеч должна славиться тяжкая ноша, но отчего-то та становится лишь невыносимее.

— Только не прогоняй меня.

Отредактировано Camilla Macaulay (2023-03-19 04:09:43)

На губах чувствуется горечь. Такая, как бывает от дрянных сигарет или от плохого порошка. Того хуже, когда эти два фактора смешиваются. И совсем невыносимо становится тогда, когда ко всему прочему сердце противно пульсирует и водянисто хлюпает. Бритни ждёт, что скажет Тайлер, и облегченно выдыхает, когда тот говорит, что не собирается прогонять ее. Она уже хочет податься к нему вперед, но тут парень оседает на пол.

Перри много раз видела его срывы. Не раз успокаивала, утирала слезы, шептала слова утешения, среди которых не было самых важных. Тех, что слетели с ее губ лишь сейчас.

Бритни тут же присаживается на колени перед ним, кладет руки ему на плечи, слегка массируя и растирая.

— Потому что я идиотка, — признает она. — Я просто боялась. Я не очень умею проявлять любовь, как ты заметил.

Девушка росла без отца, лишь с матерью, что периодами крала кокаин своей дочери. Вот такая вот жизнь. Теперь Перри становилась известнее, смогла позволить себе отдельное жильё за счет кино, аккаунта на «ОнлиФанс» и собственного бренда марихуаны. Но вот счастливее она от этого всего не стала. Напротив — желание светить своей сексуальностью выдавало в ней не самую стабильную и полноценную личность. Часто так поступают жертвы изнасилования. Это что-то на подобии компенсации. Вот и Бритни варилась во всей этой бурлящей грязи, не веря в то, что заслуживает чего-то иного.

— Тайлер, — зовёт Перри.

Она очень нежно все-таки касается его лица. Гладит скулы вдоль тату, вынуждая его поднять голову и посмотреть ей в глаза.

— Это был самый херовый месяц в моей жизни. А ты знаешь, что она и без того паршивая. Ты сможешь… сможешь простить меня?

— Я знаю, знаю, — почти причитает Бритни, когда Тайлер говорит, что ему плохо.

Бритни Перри не умеет в стабильность. И это касается и отношений, и всей жизни в целом. Но она точно знает, что без Винсента ей становится ещё хуже.

Он говорит, что не держит на нее зло, и девушка придвигается ближе. Так они и сидят — на полу в прихожей. Очень частая сцена в их недо-отношениях. Но теперь же все должно измениться, верно? Обязательно должно.

— Я должна была сказать тебе это сразу. Но лучше поздно, чем никогда, да? Я не хочу жить без тебя.

Бритни чувствует, что ее отпускает, и от этого становится так глухо за ребрами. Ужасно пусто. Серотониновая яма? Похоже на то. Она хочет, чтобы все было как так, как уже бывало. Они могут принять вместе и заняться самым потрясающим сексом в своей жизни. Почему нет? Такова их жизнь.

— У меня есть с собой кристаллы, — говорит она. — Ты хочешь?

Перри берет Тайлера за руки, нежно поглаживая костяшки его пальцев. Она просто не умеет иначе. Падшая личность, морящая жизнь исключительно в психоделических тонах. Когда контрастность повышается, а все мысли и чувства выкручиваются на максимум, Бритни, кажется, почти может существовать. Но самым сильной ее зависимостью был именно Винсент. Становилось терпимо и даже хорошо лишь тогда, когда они убивали себя вместе.

— Пойдем со мной.

Обычно она одевается раскованно сексуально, поддерживая стиль киношной старлетки, но не сегодня. Приперлась сюда прямо в домашнем — пижамных штанах и мятой футболке с каким-то странным принтом, похожим на галлюцинации при приеме ЛСД. Глаза. Глаза были повсюду.

Только Тайлеру было позволено видеть ее такой. Растрепанной и с россыпью веснушек, что обычно скрывал слой макияжа.

Они присаживаются на диван, и Бритни достаёт зиплок из кармана спортивных штанов. Товар должен быть хорошим — этот дилер ее ещё не кидал. Расчистив место на столе, девушка высыпает небольшое количество кристаллов на гладкую поверхность и достаёт следом банковскую карточку и заранее порезанные коктейльные трубочки. Кристаллы хрустят под давлением, превращаясь в порошок. Музыка для ее ушей. Сосредоточившись на этом действии, Перри начинает чувствовать себя чуть лучше. Словно вместе с этим она раздавливает, размалывает и свою боль. Несколько умелых движений, и перед ними красуются ровные дорожки.

Бритни переводит взгляд на Тайлера, передавая ему розовую трубочку.

Вот-вот, скоро снова станет хорошо.

Перри наблюдает за тем, как парень снюхивает дорогу. Она ненавидит эту жизнь и то, что проходится прибегать к допингу, чтобы как-то ее проживать. Ненавидит то, что разрушает Тайлера — во всех смыслах. Но иначе у них просто не получается.

В горле шевелятся слизистые щупальца. Когда Винсент заканчивает, то сразу нюхает и сама Бритни. Из-за того, что она уже принимала колеса сегодня, до нее эффект дойдёт чуть позже, чем до него. Но ничего страшного. Она откидывается на спинку дивана и поворачивает голову к Тайлеру. Он такой красивый — и тату его совсем не портят. Напротив — добавляют индивидуальности. Девушка придвигается чуть ближе. Так, что их плечи теперь плотно прижаты друг к другу, и лица находятся близко-близко. Почти соприкасаются носы.

Бритни нашаривает руку парня и переплетает их пальцы.

— Я так сильно скучала.

Бритни приятно, что Тайлер сжимает ее руку в ответ. Ей так сильно его не хватало — вряд ли он вообще может представить себе насколько. И словам ее он тоже вряд ли поверит. Но все же она попытается.

— Я никогда не хотела этого. Честно.

Перри переворачивается на бок, чтобы иметь возможность смотреть Винсенту в лицо свободнее. Гладит своими пальцами костяшки его пальцев.

— Я и себе делаю больно.

Она придвигается уже совсем близко. Закидывает одну ногу парню на колени.

— Но я люблю тебя. Не думай, что это я так долго до этого доходила. Я поняла это почти сразу, просто… Мне было так страшно.

Эйфоретики всегда прочищают сознание и развязывают язык. Бритни не могла признаться Тайлеру в своих чувствах почти с год, но теперь ее как прорвало.

— Но я не могу даже думать о ком-то кроме тебя. И не собираюсь пытаться это делать.

Ее рука вновь перемещается на его лицо. Пальцы вновь нежно поглаживают скулы. Перри прикрывает глаза и тянется к Винсенту за поцелуем. Сердцебиение учащается — знал бы кто, как она скучала по этим губам.