В бреду Моника все снова и снова слышала голос Билла. Он обещал, что все будет хорошо, и кошка, не раздумывая, верила ему. У неё не было несовместимых с жизнью травм, хотя шрам, конечно, скорее всего останется. Она не смогла остаться на ногах по иной причине — оборотничество было практикой духовной. Бывало, оно отнимало немало сил. Моника обращалась очень нечасто и сейчас просто не было готова. Она превратилась в напряжении, в момент сильного стресса, и это сказалось на ее самочувствии.

Сейчас ягуар лежала на столе с перебинтованным телом. Видимо, раны ей зашивали. И хорошо — сейчас начнётся ускоренная регенерация, и вряд ли следы будут сильно заметны. Она пришла в себя, когда в комнате был лишь Билл. Напуганным он вы глядел. Скорее — задумчивым. Парень смотрел в окно и не сразу заметил ее пробуждение. Моника тихо заурчала, приподняв голову, и тогда Грейс обернулся.

Она вновь прислушалась к звукам. Судя по всему, рядом никого больше не было. Можно обращаться обратно. Это будет больно, учитывая повреждения, но ей было необходимо поговорить с Биллом. Моника поморщилась, напрягшись, и через какое-то мгновение ее тело перестроилось. Она смешно фыркнула, а затем вновь стала человеком. Посмотрела на парня своими большими голубыми глазами с осторожностью.

— Ты.. ты в порядке?

Голос немного сипел.

— Он не возвращался?

Девушка аккуратно приняла сидячее положение. Бинты ослабли, поскольку не предназначались для тонкой человеческой талии. Необходимо будет сделать перевязку.

— Много людей в курсе происходящего? Надо будет как-то им объяснить, откуда в коридоре взялся раненый ягуар. И, главное, куда делся потом.

Ей было легче начать сразу говорить о делах, чем поинтересоваться, боится ли ее теперь Билл. Эта мысль сильно угнетала ее.

Шерсть больше не согревала тело, и Моника зябко обняла себя руками. Погода стояла тёплая, но после превращения бывало, что ненадолго пробирала лёгкая лихорадка.

— Можешь дать мне что-нибудь? Ну там… Медицинский халат сойдет.

А ещё нужно связаться с прайдом. Даст заметила свою сумочку, лежащую неподалёку. Видимо, Билл забрал ее из коридора, когда все случилось.

— Теперь тебя стоит охранять вдвойне.

Тяжёлый взгляд исподлобья. Нужно задать этот вопрос.

— Ты меня боишься?

Он не боится ее. Невероятно. Только что на его глазах развернулась чудовищная картина схватки двух элурантропов, а Билл подходит к Монике, набрасывая на ее плечи халат, и гладит по волосам. Говорит то, что мечтает услышать каждый из ее рода от своего возлюбленного. Он не боится ее. Не боится и вместо этого нежно целует ее в губы. И, конечно, девушка отвечает на поцелуй, попутно хватаясь рукой за его шею.

Грейс снимает ее бинты, осматривает швы, приступает к обработке. Даст даже не морщится. Нельзя сказать, что она особенно закалена болью. Скорее, у неё просто сильный характер, который не позволяет ей реагировать на подобные мелочи.

— Я так думаю, что этому человеку изначально не было нужно тебя убивать, — делится своими соображениями Моника. — Или вообще раскрывать перед тобой свою сущность. Это случилось из-за меня. Он понял, что мой прайд защищает тебя.

И все же в какой-то момент, когда кожу сильно защипало, она слегка поморщилась, неосознанно сжимая пальцами плечо Билла. Через пару мгновений парень заканчивает перевязку, и Моника спрыгивает со стола, запахиваясь в халат.

— Я знаю, что тебя это расстроит, но какое-то время тебе лучше не появляться на работе. Недолго. Хотя бы несколько дней. Мне нужно обсудить все с прайдом и решить, что делать. Теперь за тобой будет охотиться на только полиция, но и этот мужчина…

Моника осеклась. Этот белый ягуар… Она знала, какая это редкость. В обычной природе-то их было критически мало, а среди элурантропов… Нападавший смотрел на неё странно. Так, словно узнал ее. Так, словно ему не просто любопытно. А его голубые глаза… Моника повернулась в сторону небольшого висящего на стене зеркала. Его глаза напоминали ее собственные. Она знала, что ее отец тоже был оборотнем, но… Ее отец?

— Мне кажется, все связано. И этот человек, и эти убийства в городе. Он сказал, что это вопрос жизни и смерти. Я должна выяснить, что он имел в виду.

Рассуждая, Даст ходила туда-обратно по кабинету и кусала губы.

— Но сначала необходимо узнать, как много известно полиции.

Мысль о том, что для Билла существует так много угроз, пугала ее почти до дрожи. Причём вторая появилась именно по ее вине. Она порывисто подошла к парню и, встав на носочки, обхватила его лицо ладонями.

— Я никому не позволю навредить тебе, ясно? Никогда.

Моника проникновенно смотрела ему в глаза, отчего-то тяжело дыша. Она собиралась сказать что-то ещё, но тут в ее сумочке настойчиво зажужжал телефон. Она сглотнула ком в горле и вернулась к столу, отвечая на звонок. Трейси уведомляла, что собрала в квартире Билла все, о чем они договаривались, и теперь она собиралась возвращаться домой. Моника попросила ее связаться с остальными членами прайда и объявить об общем собрании.

— У тебя же есть права? — вновь обратилась Даст к Грейсу. — Не думаю, что я в подходящем состоянии, чтобы вести машину.

Руки все еще подрагивали.

Дело было не просто в том, что Моника не была легкомысленна. Не просто в ее серьёзности по отношению ко всему, что ей небезразлично. Она не была простым человеком, она была сверхъестественным созданием со звериной натурой. Говорят, кошки излишне независимы, и это было правдой, вот только если она привязывалась, то это было по-настоящему. Возникала крепкая и нерушимая связь. Она одновременно подчинялась этому человеку, меняясь, становясь ласковой с ним, но одновременно и больше зверела — она будет защищать его ценой своей собственной жизни. И сейчас Моника испытывала потребность оберегать Билла целую вечность, даже если парень в итоге решит от неё уйти, как от романтического партнёра. Она все равно всегда будет где-то рядом. Будет защищать его жизнь так, как не стала бы защищать свою.

Он говорит, что никому не позволит обидеть ее. Но правда такова — лишь он может по-настоящему ее обидеть.

Но даже это ничего не изменило бы.

Они проскочили с территории на парковку окольными путями, чтобы не попадаться никому на глаза. У людей возникло бы много вопросов при виде босой и растрепанной девушки, закутанной в белый халат. И лишь в машине Даст позволила себе немного расслабиться.

— У них нет выбора. Ты — со мной. Да, связь людей и оборотней не очень поощряется в наших кругах, но все равно это не редкость. А даже если их это не устроит, они должны понимать, что ты нужен и им. Пусть помогают хотя бы из этих соображений.

Обратный путь занял по ощущениям гораздо меньше времени. Вот они уже заезжают на территорию виллы, оставляют машину в гараже и входят все в ту же просторную гостиную. Здесь собрался весь прайд, включая и не живущих в этом доме Уильямсов.

Ребята выглядели обеспокоенными. Дрейк, едва завидев внешний вид Моники, выступил вперёд. Дрейк и Сейдж Чала были братом и сестрой с эфиопскими корнями и имели вес в прайде. Возможно, из-за закрепившегося в мире стереотипа, что лев является царем зверей. Но Дрейк был из тех, кто считал, что элурантропы должны быть лишь в другими элурантропами. Отсюда и такое ярое желание заполучить расположение Моники и в конечном итоге жениться на ней.

— Ты обращалась? — нахмурившись, спросил он.

— Да, но сейчас не это важно, — скривилась Даст.

— Как это не это? — продолжать распаляться Дрейк, всегда обладавший тяжёлым нравом. — Тебя ранили?

Должно быть, Чала почувствовал запах крови и медикаментов.

— Не это, — жестко осадила Моника. — Я в порядке, только вот выяснилось, что мы — не единственные, кому нужны артефакты. И далеко не последние кошки в городе. На нас совершил нападение другой представитель нашего вида.

О том, что это был, возможно, ее отец, девушка решила пока умолчать. Ее сородичи и без того явно были взволнованы. Они то и дело хмуро переглядывались.

— Рой, — обратилась Моника к полицейскому. — Тебе удалось выяснить что-то в участке?

— Они ведут много разговоров об этих убийствах и нашем госте, — он смерил Билла холодным взглядом. — Но пока ничего существенно нового. Они не могут получить ордер на обыск его дома. Недостаточно оснований для судьи.

— Кто этим занимается? — уточнила Моника. — Федералы или…?

— Они пока так и не смогли решить, чьей юрисдикции принадлежит дело. Но, скорее всего, его передадут окружной прокуратуре.

— Что ж, — подытожила вожак. — Значит, есть смысл наведаться к прокурору Стивенсу.

Конечно, на такие случаи Даст имела далеко не один экземпляр поддельных удостоверений. В том числе — на имя ассистента генпрокурора штата. Она вполне может явиться к Стивенсу и затребовать необходимые материалы. Это план изначально был запасным, но сегодня стало ясно, что медлить нельзя.

— Трейси, — Моника переключила внимание на другого члена прайда.

— Да-да, — отозвалась та. — Все вещи, которые я привезла из дома мистера Грейса, находятся в твоей комнате.

Трейси была единственной из всех, кто не имел ничего против связи оборотней с людьми. И к Биллу она тоже относилась хорошо. Сделав вывод, что они с Моникой — пара, она не стала отправлять его вещи в гостевую комнату, а сразу перетащила их в спальню своего вожака. За что тотчас получила испепеляющий взгляд Дрейка в свою сторону.

— Ты сходи распакуйся, проверь, есть ли все необходимое, — Моника с улыбкой мягко коснулась плеча Билла. — Мне нужно сделать пару звонков. Подойду к тебе очень скоро.

Было бы неплохо связаться на всякий случай с юристом. Мистер Бёрджес был посвящён в тайну оборотней уже очень давно и, будучи опытным адвокатом, с радостью им помогал, ведь у них водились деньги, а знание о существовании элурантропов позволяло мужчине чувствовать себя исключительным.

Ситуация усложнялась с каждым днём, и было необходимо взять ее под контроль. Но Моника и подумать не могла, что все станет еще сложнее.

Конечно, Моника не станет говорить мистеру Берджесу о том, что собралась наведаться в окружную прокуратуру. Хоть адвокат и был хорошо подкован, ему не стоит знать, какими ещё делами занимается прайд. Недаром юристы не спрашивают даже серийных убийц — правда ли они сделали то, что сделали. Они просто защищают, выполняя свою работу. Даст же просто поговорила с мужчиной, предупредив, что в ближайшее время им могут пригодиться его услуги.

Сейчас же было бы неплохо вернуться в комнату и переодеться. Не все же ходить в медицинском халате, верно? Ещё нужно действовать. И действовать поскорее, но Моника пока ещё была изнурена после незапланированного обращения, потому хотелось дать себе хоть немного отдохнуть. Она поднялась на второй этаж, направляясь в сторону своей спальни. Их с Биллом спальни теперь.

Но тут кошка почувствовала неладное. Чьё-то ещё присутствие. Но то не было похоже на человека. Она ощутила могильный холод, отчего по спине тотчас пробежали мурашки. Первым инстинктом сразу было защитить Билла. Моника, сердце которой стало отбивать неровный ритм, посмешила ворваться в комнату. Чуть поодаль, освещаемая мягким калифорнийским солнцем, стояла девушка. Девушка, фото которой Моника видела сто раз.

Амрита Малек.

Что-то внутри оборвалось, упало вниз. Было ясно, что покойная жена Билла по-прежнему мертва. В воздухе витал запах сырой земли после дождя, а температура в комнате понизилась на добрых несколько градусов. Даст тяжело задышала, переводя взгляд то на Грейса, то на Амриту.

— Кажется, это я должна спросить.

Голос ее прозвучал низко, жестко. Сердце забилось пуще прежнего.

— Я полагаю — незаконченное дело?

Моника слышала о таком раньше. Кошки всегда могли видеть призраков. А если может и Билл, значит, его жена вернулась именно к нему. Значит, он был ее незаконченным делом. По другим причинам духи не могли задерживаться среди живых.

Темные глаза Амриты впились взглядом в лицо Моники. Та тяжелее задышала, до боли прикусив щеку изнутри и сжав кулаки так, что ногти оставили следы на ладонях.

Вряд ли ей понадобится сейчас собственный гардероб. Даст вновь была на грани от того, чтобы обратиться. Звериная натура пульсировала внутри, рычала, рвалась наружу.

— Я.. Я.. — Моника почти задыхалась, тщетно пытаясь взять себя в руки. — Думаю, что мне тут не место.

Она покинула собственную спальню столь стремительно, что сама не заметила, как оказалась на улице. Отсюда было рукой подать до лесопарка у водохранилища Стоун-Каньон. Скинув с плеч белый халат, девушка обратилась в ягуара и рванула в зелёные заросли. Столь эмоциональная реакция не была свойственна Монике. Она никогда не обращалась без причины, ведь знала — если делать это слишком часто, можно лишиться рассудка. Но сейчас она просто не смогла сдержаться. Гораздо лучше убежать на время, проветрить голову, чем случайно превратиться в собственной спальне в момент, когда ты не можешь контролировать свой гнев. В момент, когда там находится Билл. Она не могла навредить ему.

Моника бродила по лесопарку до самой ночи. Лишь к тому моменту, когда солнце село, и все вокруг погрузилось во тьму, она смогла более-менее прийти в себя. Вернулась в дом, тихо скользнув внутрь через задний двор. В гостиной никого не было. Даст взяла мягкий плед с кресла и закуталась в него, ощущая сильное беспокойство. Что здесь происходило после того, когда она сбежала? Вдруг случилось что-то плохое? Бесшумно ступая по ступенькам, Моника поднялась на второй этаж, прошла по коридору. Слишком, слишком тихо. По-плохому тихо. Она, все еще ощущая болезненную пульсацию в области сердца, вошла в комнату.

Билл ещё был здесь. Моника облегченно выдохнула. Амриты видно не было. Но и Даст не знала, что сказать. Так и стояла, замерев на пороге.

— Я все пойму, если ты захочешь перебраться в гостевую, — собравшись с силами, упавшим голосом молвила девушка.

Пойму, но не знаю, приму ли.

Моника была не из тех, кто будет навязывать себя. Не из-за горделивости или высокомерия, а потому что не видела в том смысла, если ее присутствия не хотят. Она ожидала, что Билл запутается в себе и все в этом роде. Скажет, что ему нужно время. Время с Амритой. Ясно, что призрак уйдёт, когда ее дело будет завершено. Хотя и пока не понятно, что именно за дело задержало ее в мире живых. Хотя Даст допускала мысль о том, что Амрита осталась здесь для того, чтобы не дать своему мужу спутаться с той, что может быть опасна для него. До этого момента Моника полагала, что никакой опасности не несёт — она всегда отлично контролировала себя и свои обращения. Но, как оказалось, не сегодня. Значит, такое может случаться и потом. Снова и снова.

Билл явно злился. Но девушка ощутила облегчение и тогда, когда поняла это. Ведь Амриты здесь не было. Или она ушла специально, ведя какие-то свои призрачные игры? Может, она ждёт Грейса в соседней комнате?

Но слова, сказанные парнем сердитым тоном, отозвались где-то глубоко внутри неё так, словно задели струну, и по всему телу прошла вибрация от этого действия. Моника слушала его, все больше напрягаясь. Должна расслабиться, но ей просто было страшно. Страшно быть отвергнутой. Отвергнутой им.

— Хорошо.

Всего одно слово сорвалось с ее губ. Очень тихо, на выдохе.

Моника ещё постояла на месте какое-то время. Звуков в доме почти не было слышно, что означало одно — ребята куда-то свалили. А ведь должны охранять Билла. Не порядок.

Затем она все же ступила Грейсу навстречу, отпуская плед, в который до этого была завернута, чтобы обнять парня руками за шею. Даст прижалась к нему всем телом, утыкаясь носом в его шею, вдыхая его запах. Пока — он ее. Пока. А хотелось бы, чтобы навсегда. Совсем размякла девочка.

— Я рада, что ты принял такое решение.

Час от часу не легче. Теперь в их жизни есть ещё и ревнивое привидение.

— Ты, как ветеринар, должно быть, знаешь, насколько сильно могут привязываться животные, — усмехнулась Моника, чуть отстраняясь, смотря прямо в чёрные глаза парня. — Я же пообещала всегда оберегать тебя. А я умею держать своё слово.

Ей очень хотелось вновь почувствовать вкус его губ. Так что девушка поднялась на носочки и поцеловала Билла, зарываясь пальцами в его волосы, почесывая острыми ноготками его затылок.

— Надеюсь, она не будет являться в самые ответственные моменты.

Монике стало не очень приятно от сравнения с Амритой, потому она тут же нахмурилась. Она ведь никогда не поступила бы так с Биллом, как поступает его дохлая жена. Никогда. Она бы не стала им играть, делать ему больно — причём намеренно.

— Я не знаю, могла ли она вернуться раньше. Возможно, вернулась именно сейчас, чтобы… Потому что ей не нравится мое присутствие рядом с тобой. 

«Присутствие». Даст не знала, могут ли они называться парой, потому что они ещё не затрагивали тему природы своих отношений. Потому она решила выразиться более нейтрально. Однако она не скрывала того факта, что хотела бы быть официальной девушкой Грейса.

— Послушай, я — не она. Я не знаю, какие отношения были у вас при ее жизни, но я сама умру, если с тобой хоть что-то случится. Может, рано и громко говорить подобные слова. Но я бы никогда не сделала тебе больно.

Кому угодно, но только не тебе.

Кто угодно получит острыми когтями по глотке, кто попытается это сделать.

— Это хорошо, — с полуулыбкой мурлычет Моника, прижимаясь ещё ближе.

Она ещё не могла судить, насколько глубока привязанность Билла к ней. Вполне вероятно, что парень, будучи травмированным, просто пытается забыться и отвлечься после того, как с ним поступила жена. Далеко не факт, что он так залип на самой Монике, как она залипла на нем. Но ей не хотелось что-либо требовать от него, каким-либо образом давить. Пусть все идёт своим чередом. Ведь она будет рядом даже в случае, если ему захочется уйти. Будет следовать тенью за ним по пятам. Защищать, когда то необходимо.

Но сейчас хотелось все эти мрачные мысли отогнать. Незачем думать о таком, когда его руки касаются ее обнаженной спины.

— Думаю, это хорошая идея. Я бы погрелась. В твоих руках, разумеется.

И Моника, все так же обнимая Билла за шею, тянет его на себя, ближе к мягкой кровати. Они стремительно валятся на упругий матрас. Девушка смеётся, целует Грейса в губы, толкая его так, чтобы он оказался лежащим на спине, и вскарабкивается сверху. Хватается за края футболки и тянет ту вверх, вынуждая парня поднять руки и в итоге остаться без неё. Поцеловав его в шею, Моника прошептала Биллу на ухо:

— Ты также должен знать, что кошачий голод неутолим.