Что для Уинтер значило поступление в Вассар?

Конечно же — перспективы. Это был один из самых престижных частных университетов в стране. Андерсон собиралась делать упор на психологию и политологию, по большей части ориентируясь на женскую проблематику. Ее всегда увлекал феминизм. Она яро боролась против шовинизма и собиралась посвятить тому свою жизнь. Она была девушкой умной, ей пророчили чудесное, светлое будущее. Как и ее братья, Уинтер обладала незаурядным мышлением. Старший, Винсент, посвятил себя психиатрии, младший, Кай, изучал политологию и религиоведение. Родители любили их. И все было замечательно. Ровно до того момента, пока папаша не стал инвалидом. Постепенно из него поперли злоба и зависть к своей здоровой семье.

Что значило для Уинтер поступление в Вассар?

Избавление от необходимости каждый день видеть недовольную рожу отца. Расставание с семьей. Начало самостоятельной жизни. Жизни, в которой она будет окружена новыми людьми. Чужими людьми. И если не видеть деспотичного отца, бесхребетную мать и зацикленного на себе Винса — это хорошо, то каково будет Уинтер без.. Кая?

В этом году младшая Андерсон заканчивает школу. Ей осталось совсем чуть-чуть до выпуска. В Вассаре ее ждали к началу следующего учебного года. И надо бы радоваться, верно? Однако вместо этого брюнетка сидела на кухне, меланхолично помешивая уже остывший какао в кружке. Маршмлеллоу давно растаяли. Единственным человеком, всегда защищавшим ее, был Кай. Она знала, что может на него расчитывать. Может на него положиться. В школе Уинтер часто чувствовала себя изгоем из-за своей странной тяги ко всему темному, жестокому и даже зловещему. А ещё ей так и не забыли случай, когда она написала любовное письмо однокласснице. Это было так давно, когда они ещё были детьми, но ее продолжали дразнить «лесбухой». И тут была доля правды — Андерсон нравились девушки. Но все дело вряд ли было в простом влечении. И уж точно не в личном выборе. Можно ли по секрету сказать, что она просто не могла вынести других парней? Каждого из них она сравнивала с Каем. Начиная с внешних данных, заканчивая внутренними. Ни у кого из них не было таких чёрных манящих глаз, не было таких ямочек на щеках, не было столько любви во взгляде, не было столько умных мыслей в головах. Уинтер тяжело переживала время, когда брат сам учился в университете, и она подолгу его не видела. У них всегда была особая связь. Винсент был не таким. Его заботил лишь он сам. А Кай… Кай словно был частью самой Уинтер. А теперь она должна от него уехать.

Недолго раздумывая, девушка поднялась на ноги и потянулась к верхнему шкафчику на кухне, где обычно стояла бутылка с виски. Ей очень нужно было добавить алкоголя в своё какао. Просто жизненно необходимо. Но Уинтер была очень низкорослой и теперь, должно быть, выглядела довольно смешно, пытаясь, злобно пыхтя, дотянуться до этой самой бутылки на верхней полке. Но вдруг чья-то рука взяла сверху виски. За спиной послышалась мягкая усмешка. Андерсон-младшая вздрогнула и обернулась. Кай. Кай стоял очень близко. Настолько, что сестра почти задыхалась от запаха его парфюма. Кажется, она была бы и не прочь умереть именно так. Задохнувшись чувствами.

— Я думала, ты сегодня занят.

Винсент не так давно съехал от них, открыл частную практику. Сегодня отцу нужно было сдавать анализы, и мать была с ним в больнице. Уинтер предполагала, что Кай находится там с ними, а она осталась одна в пустом доме. Наедине с какао и виски.

— Не осудишь свою младшую сестру за желание немного выпить?

Прозвучало как-то скорбно. Она должна радоваться поступлению в Вассар, а в итоге пьёт в одиночестве.

И все потому, что то, что она чувствует — неправильно. Дело ведь не просто в том, что она сильно привязана к Каю. Здесь роль играла не только родственная связь.

Далеко не только она.

Ее брат всегда был хорош собой. И всегда был лучше других. Во всем. Уинтер ненавидела мысль о том, что он делает в колледже вдалеке от неё, когда он учился. Она прекрасно понимала, что там у него были девушки. Возможно — много девушек. И каждую из них его сестра ненавидела. Ночами, когда ей особенно остро не хватало Кая, она представляла, как приезжает к нему в кампус и лично убивает каждую из них. Теперь же ей предстояло уехать и даже самой завести какие-то романы. Так даже будет лучше. Должно быть лучше. Тогда почему же так тяжело на душе? Кай не так давно вернулся, а теперь должна уехать Уинтер. Это просто несправедливо.

— Эй, это нечестно, — рассмеялась девушка.

Он всегда мог вызвать у неё искреннюю улыбку.

Внутри что-то дрогнуло, когда брат сказал, что соскучился по ней. Младшая Андерсон широко распахнула глаза, едва не спросив с глупой надеждой: «правда?». Вместо этого постаралась деланно безразлично пожать плечами.

— Сдаю последние экзамены. Тусуюсь с девчонками. Скоро мы с ними разъедемся на разных штатам, сам понимаешь.

Теперь они уселись рядом на диван. Присутствие родного брата не должно так волновать. Не должно. Это неправильно, это противоречит всем устоям. Самой природе. Уинтер тянется да бутылкой виски, которую Кай держит на своём колене, но тут же получает по пальцам.

— Ауч.

Уинтер никогда не умела врать ему. Даже когда очень сильно хотелось. Он всегда мог применить их тайный способ делиться всеми секретами — держась мизинцем за мизинец, имея физический контакт, они не имели права врать или блефовать. Но сейчас Андерсон этого не сделал. Видимо, ждал, что она и так не сможет слукавить.

— Я рада, что поступила туда. Это же один из престижнейших университетов.

Она очень старалась съехать с темы. Повернуть разговор немного в иное русло. Но слова сами рвались наружу под пристальным взглядом чёрных глаз.

— Я хочу поехать туда, — голос чуть заметно дрогнул. — Хотя я.. Мне сложно свыкнуться с мыслью, что четыре года я буду видеть тебя только по праздникам.

Уинтер вложила слишком много смысла в это «тебя». Ведь она должна скучать не только по Каю, верно? Ещё по родителям, по Винсенту. Но ей было внезапно плевать на то, что она оставит их. Важен был лишь он один.

Ощутив бурю смятения, девушка подалась вперед и все же забрала бутылку у брата. Они ещё ни разу не пили алкоголь вместе. Насколько это хорошая идея вовсе? Напиваться с Каем, в непосредственной от него близости, ещё и тогда, когда Уинтер сильно расстроена. Откупорив виски, она сделала глоток прямо из горлышка, тут же закашлявшись. Крепкий алкоголь ужасен, но младшая Андерсон пересилила себя, сделала ещё один глоток. На этот раз больше. Передала бутылку обратно Каю. От мысли, что его губы будут касаться горлышка там же, где только что касались ее, ей становилось дурно. Все внутри стягивалось, будто органы обвязали жестким кожаным ремнём.

— А ты? Ты будешь скучать по мне?

Опасные вопросы. Хождение по краю. Уинтер прекрасно отдавала себе отчёт в том, что спрашивает это лишь потому, что хочет услышать положительный ответ. А потом она, возможно, выпьет ещё и уйдёт в свою комнату, чтобы поплакать или коснуться себя там, где хотела бы, чтобы коснулся Кай.

Он смотрит на неё так, что Уинтер могла бы трактовать этот взгляд по-разному, не будь Кай ее старшим братом. Так на неё смотрели некоторые мальчишки из школы, но ни одного из них Андерсон не подпускала к себе. Потому что ни один из них не дотягивал до него. Она находила Кая практически идеалом. Не очень нормальные мысли для младшей сестры, верно? Сейчас же, распивая с ним крепкий алкоголь, девушка боялась одного — того, что она потеряет самообладание, сделает что-то из того, что ей истинно хочется, и оттолкнёт его этим. Кай назовёт ее больной и более никогда с ней не заговорит.

Однако пока все шло слишком хорошо. Он будет скучать по ней. Это было для Уинтер очень важно. Она усмехается его шуткам, ощущая внутри себя бурлящее беспокойство. Но оно казалось каким-то отдаленным с каждым новым глотком виски. Словно она уже умерла, а внутренности пожирают мерзкие опарыши.

— Сегодня, — эхом повторяет младшая Андерсон. — Да.

Может, применить трюк с мизинцами? Задать ему прямой вопрос? Или хотя бы парочку косвенных? Ведь в таком положении Кай не сможет лгать по их правилам.

Шумно выдохнув, девушка поворачивается к брату всем корпусом. Протягивает мизинец правой руки.

— Ну же.

И едва Кай касается ее в ответ, все тело едва заметно содрогается. Уинтер смотрит на него пристально, жуёт тонкие губы.

— Чистая, голая правда, — начинает она. — Мне было очень плохо без тебя. Когда ты учился в колледже.

Андерсон чувствует себя уверенно, но эта уверенность весьма расплывчата. Словно в виски было добавлено что-то ещё, но девушка знает — это все адреналин. Страшащие ее мысли вызвали нехилый всплеск.

— И сейчас мне очень плохо. Мне тяжело думать о Вассаре и новых людях, что я там встречу.

Конечно, она подразумевала парней, но не стала уточнять.

— А что ты чувствуешь по поводу моего отъезда? Подробно.

Ты не можешь солгать.

У Уинтер ещё никого не было. Сейчас ей было всего восемнадцать. И ей и не хотелось. Не хотелось дарить себя, своё тело, свою первую ночь кому-либо, кто был бы хуже ее брата. А хуже пока были все.

Вообще все.

— И потом тоже.

Уинтер бы хотелось сказать, что у них с Каем ещё будет время. Все время мира. Но это не было так. Эти четыре года колледжа пугали ее, но не только потому, что она долго не увидит брата. Ещё они пугали ее потому, что за это время многое могло измениться. Вдруг она как-нибудь приедет на Рождество, а Кай приведёт с собой девушку и заявит, что женится на ней? Им придётся отдалиться. Видимо, придётся отдалиться в любом случае, потому что младшая Андерсон не была уверена в том, что когда-нибудь ее чувства изменятся, начнут ей казаться юношеской глупостью или что-то в этом роде.

— Не за что. Ты знаешь, что здесь нет места лжи.

Разве что молчаливому сокрытию правды. Но не тогда, когда они остаются наедине. Не тогда, когда ее подстегивает бурлящий в крови алкоголь.

Уинтер ждёт ответ на свой вопрос, и ей не нравится затянувшееся молчание. Оно заставляет ее нервничать. Вдруг он понял ее намёк и теперь просто уйдёт к себе в комнату, разочарованно вздохнув? Дурная младшая сестра.

Но вдруг Кай говорит. И говорит то, от чего сердце начинает стучать где-то в висках и в горле. У неё немеет и отнимает язык. Уинтер нужно что-то ответить. Нужно сказать, что она чувствует то же самое. Ведь брат именно это имеет в виду, верно? Он думает о ней так, как ему не хотелось бы? Она же верно его поняла? Да?

Тело девушки слегка подрагивает. Кажется, она вот-вот расплачется, хотя со стороны выглядит остолбеневшей. Младшая Андерсон по-прежнему смотрит четко в глаза старшему, однако теперь в ее взгляде появилось что-то надтреснутое, надорванное. И Кай подтверждает ее догадки следующим вопросом. Боится ли она его?

— Нет, — шепнула Уинтер.

Но чтобы говорить дальше, ей понадобилось прочистить горло.

— Я люблю тебя, Кай. Возможно.. Возможно, я люблю тебя не совсем так, как должна любить сестра.

Теперь ее сорвало с цепи. Услышав от брата то, от чего внутри все скрутилось в узел, Уинтер почувствовала себя свободной. Она понимала, что пожалеет обо всем тогда, когда протрезвеет, но сейчас выпитое подталкивало ее вперёд, заставляло желать жить мгновением, наплевав на «потом».

Девушка медленно, аккуратно расцепила связь мизинцев, все еще смотря четко брату в глаза. Она придвинулась ближе. Уинтер сидела, подобрав под себя одну ногу и повернувшись всем телом к Каю, и теперь ее колено упиралось в его бедро. Она боялась что-либо предпринимать, потому просто смотрела на него, тяжело дыша в нерешительности и обкусывая нижнюю губу.

— Я не хочу ехать в колледж, потому что не хочу встречать никаких других парней. Все они ничтожны по сравнению с тобой. А ещё я не хочу ехать в колледж, потому что боюсь, что боюсь, что за это время ты здесь женишься и заведёшь нормальную семью. Я не хочу всего этого, потому что моя привязанность к тебе гораздо глубже, чем может быть у родственника. Это не привычка жить под одной крышей. Это не желание, чтобы старший брат и дальше защищал меня от горестей мира. Это желание почувствовать вкус виски на твоих губах.

Но едва Уинтер высказала последние слова, она оборвала свою тираду. Алкоголь не настолько затуманил ее разум, чтобы не испугаться сказанного ею же самой. Вслух. Казалось, раньше, когда она никому об этом не говорила, ее чувства были неосязаемы. Их можно было выдать за несуществующие. Но теперь они обрели форму, доказав свою значимость, явившись во всей красе. Уинтер заявила Каю, что хочет поцеловать его. Это полное безумие.

Безумие, которое будет путать следы, если попытаешься найти дорогу назад. Брат либо не пожелает знать ее, либо…

Далеко не всем людям в жизни везёт встретить ответную любовь. Чаще всего люди напираются на вечное: «ты просто не мой человек». Услышать, что тебя любят в ответ, — большая редкость. И ещё реже ты можешь услышать слова любви в такой ситуации, как у Уинтер. Она была уверена, что с ней что-то не так. Конечно, так оно и было. Питать романтические чувства к собственному брату ахуеть как ненормально. Но теперь ей стало лучше. Легче. Они с Каем всегда были вдвоём против всего мира, а теперь это лишь усилилось. Они оба — ебанутые. И это прекрасно.

Он любит ее в ответ. Так же, как и она его.

От этих слов в груди младшей Андерсон распускаются свежие бутоны тюльпанов. Наступает настоящая весна, оттаивает снег. У Уинтер-то.

— Это хорошо, — на выдохе отвечает сестра. — Потому что ты должен знать, что у тебя уже есть семья.

Кай тянет ее на себя за запястья, прижимает к груди. Девушка успевает лишь один раз взглянуть на него, одухотворённо и слегка неверяще, прежде, чем брат целует ее. Сначала бережно, а затем все более и более настырно. Ей нравится. До одури, до головокружения нравится. Его губы мягкие и податливые, а у неё блаженная нега спускается все ниже, сосредотачиваясь в самом низу живота. Уинтер хочет Кая. Всегда хотела, но никогда и не думала, что сможет получить.

Его поцелуи сводят с ума. Как и слова.

— И я хочу тебя, — почти захлебываясь воздухом из-за утяжелившегося дыхания, произносит девушка и прикрывает глаза. — Я хочу, чтобы это был именно ты. Всегда хотела.

Его пальцы касаются ее белья, и с губ Уинтер тотчас срывается стон. Она крепко цепляется пальцами за плечи брата. Так, словно он сию секунду растворится в воздухе, оставив ее, возбужденную и разгоряченную, одну. Словно происходящее — очередной сон, каких у младшей Андерсон было много. Но Кай не исчезает. Напротив — он прямо говорит ей, что не собирается ее отпускать.

— Я и не уйду.

Она не идиотка, чтобы позволить сейчас каким-то отголоскам морали забрать у неё этот момент.

— И я ждала тебя, Кай, — голос подрагивает на его имени. — В том и дело, что только тебя. Я никому другому не позволяла… Никогда.

На диване, и правда, удобно не будет. К тому же — не хотелось бы, чтобы в самый ответственный момент вернулись родители.

— Пойдём наверх.

Уинтер берет брата за руку, они вместе поднимаются по лестнице, заваливаясь в ее комнату, потому что та была ближайшей во тьме коридора. Она тут же закрывает дверь на щеколду. Смотрит на Кая чуть нерешительно, но затем виснет на его шее, целует сама, прижимается, будучи не в силах оторваться от его губ. Девушка расстёгивает молнию на своём бархатном готическом платье, позволяя мягкой ткани спасть на пол. Ей хочется, чтобы Кай мог касаться ее кожи беспрепятственно. По ней бегут мурашки в каждом месте, до которого он дотрагивается. Параллельно она начинает расстёгивать пуговицы на его рубашке, припадает губами к его острым ключицам. Всегда об этом мечтала.

— Кай, мы же…

Уинтер хлопает своими большими глазами, смотря в самую глубину его чёрных зрачков и радужек.

— Вдвоём против всего мира?