«Жнецы и Потрошители» быстро набрали популярность. Буквально за год группа под руководством Юстаса Уэллингтона прославилась и в Сент-Монро, и за его пределами. Записали свой первый альбом и укатили в тур по Штатам, в котором и провели последние два месяца. И сейчас пришло время возвращаться.

Виола совершенно не чувствовала себя изнуренной. Напротив — девушка была очень одухотворена. Она наслышана, что их «отец» занялся двумя новыми группами. «Острые Предметы» и «Летучие Мыши». Несколько дней назад отгремел их концерт, на котором также присутствовал Ликвидатор. Нехило. И теперь Юстас хотел, чтобы Виола поработала с ребятами. Дело в том, что Мардж обладала очень тонким и чутким восприятием мира. Настоящая творческая личность не от мира сего. Она сама занималась режиссурой клипов своей группы и теперь должна была помочь новому поколению. Она и не против.

Когда они с Уэллингтоном связались по телефону, Виола тут же сказала: «Да». Причём не просто «да». Она сказала, ещё фактически сидя на чемоданах:

— Я приеду прямо сейчас.

Вещи брошены не распакованными в прихожей, а сама девушка, подправив макияж, уселась в такси. Она жила на востоке Сент-Монро в промышленном районе — не самое приятное местечко. Но скоро деньги позволят перебраться отсюда куда-нибудь в центр. Было бы неплохо. Так что это — ещё одна причина, почему Мардж так быстро согласилась.

«Острые Предметы» и «Летучие Мыши» репетировали в «катакомбах». Должно быть у них богатый продюсер, раз им отгрохали целую базу рядом с телеканалом «Сити Один». Виола уже бывала здесь, так что помещение нашла без труда. Показала документы на проходной и практически впорхнула в главный зал. Розовое рококо, куча граффити и психоделические рисунки на стенах. Неплохо так.

Здесь она тут же увидела Юстаса, кажется, отчитывающего за что-то ребят. Пару секунд оценивая ситуацию, Виола остановилась рядом с парнем. Начала говорить, даже не позаботившись о том, представили ли ее. И вообще предупредили ли об ее приезде.

Виола — брюнетка с буйными кудрявыми волосами, стриженными под каре, тёмным готичным макияжем, проколотым носом. На руках татуировки. Но не «рукава». Просто каждая тату в своём стиле.

— Так, я ваш видеомейкер с этой секунды, — одухотворенно начала она, и ее не волновало, в курсе ли ребята. — Моя группа берет отпуск после возвращения из тура, так что я могу вплотную заняться вами. И, конечно, мне нужно получше узнать вас. Так что привыкайте к моему присутствию.

Говоря, Виола активно жестикулировала, ходила из стороны в сторону, даже не смотря на них лица. Просто куда-то, куда падал взгляд.

Она, действительно, не желала по щелчку выдать сценарии для клипов. Ей было необходимо проникнуться атмосферой.

— Я уверена, что дорогой Юстас будет ругаться, — Мардж усмехнулась и прошла сзади него, проводя кончиком указательно пальца по его плечам. — Но я предлагаю разрешить вам всем сегодня отдохнуть. Напиться — говоря, человеческим языком. Я должна почувствовать вас.

Многие из ребят, кто со скепсисом смотрел на девушку вначале, одобрительно закивали и засвистели. Должно быть, Уэллингтон, и правда, не даёт им продохнуть. Очень на него похоже.

— Секундочку, — вперёд вышла сисястая блондинка в розовом. — Виола, верно?

— Да-да.

— Ребятам нужно репетировать для записи своих первых синглов, — она сказала это очень мягко, поглядывая искоса на Юстаса.

— Так я о том же! — радостно хлопнула в ладоши Мардж. — Вы хотите выпустить клипы в тот же день, верно? Тогда позвольте мне заняться ими.

В итоге блондинка, которая позже назвалась Фелисити, согласилась. Ее не пришлось долго уговаривать, особенно учитывая то, что ребята из обеих групп тут же начали канючить и уговаривать ее дать им выходной. Виола была уверена, что Юстас против, но ведь он знает ее методы, верно? И также должен знать, что она очень ответственная.

Уже через час самые крепкие из ребят притащили на базу кучу алкоголя. Радовались как дети. А Мардж теперь уже, попивая пиво из стеклянной бутылки, принялась их изучать. О ком-то она сразу могла сделать какие-то выводы. Например, вокалист «Острых Предметов», Стивен, явно с придурью. Но это же замечательно! И очень любит свою жену. Вдвойне замечательно! На этом тоже можно сыграть, когда они будут снимать клипы. А эта сама жена, Дебра, производила впечатление очень серьезной девушки. Может, даже слишком.

Время от времени Виола подсаживалась то к одному человеку, то к другому. Очень одухотворённо, почти витая в облаках, сразу вырисовывая в своей голове образы, разговаривала с каждым поочерёдно.

Девушка себе на уме — так о ней говорили.

Но тут Мардж заприметила ещё одного человека, с которым ещё не пообщалась. Парень молчаливо сидел на диване. Место рядом с ним как раз очень удачно пустовало. Виола радостно порхнула к нему, почти беззвучно присела.

— Хей, а как тебя зовут?

Виола мало пьянеет. По жизни такая. Иногда она бывает гиперактивной, вот, видимо, и ее организм все усваивает и исторгает слишком быстро. Пиво, которое она пьёт почти что для виду, довольно крепкое, но девушка не чувствует даже лёгкого расслабления. Может, потому, что она расслаблена и так. Сама по себе.

Она лёгкая — вот как про неё говорили. А ещё, что она с ебанцой. Но одно другому не мешает.

За час или два она успела поболтать почти со всеми. Успела выяснить, что Полу нравится постельное белье с Микки Маусом, что Марвин проспорил Полу эту самое пиво, которое она пьёт, когда не смог кого-то там закадрить. Теперь Мардж в курсе, что Стивен и Дебра не знакомы и месяца, но уже женаты и пару раз чуть не сдохли. Восхитительная история любви — о такой можно только мечтать! И думает Виола так совершенно искренне.

А вот с этим Майклом она ещё не говорила. Тот смеряет ее тяжёлым взглядом, говорит с ней словно на «отъебись». Но это ничуть не отталкивает девушку.

— Тур — это круто, но запарно, — отвечает она, размахивая рукой с бутылкой пива. — Конечно, отдача зала стоит того, как и возможность повыть в микрофон так, что от этого все еще и ссутся кипятком. Заебывают разве что организационные моменты.

Она говорила быстро. Некоторые люди, плохо ее знающие, в такие моменты думали, что девушка под спидами. Но ей никогда не были нужны наркотики. Виола и так выкручена на максимум.

И в своей азартности по отношению к жизни, и в ее оборотной стороне. Иногда она становилась иной. Противоположной на что восемьдесят градусов. Становилась вялой, тягучей, ленивой в общении. Тогда все думали, что она под эйфоретиками. Но то тоже не было правдой.

— А ты? — Мардж, до этого не смотрящая ни на что конкретное, сфокусировала взгляд своих ярко-зелёных глаз на Майкле. — Я здесь ведь не для себя. Для вас.

Парень выглядел понурым. Казалось, что он немного взвинчен или недоволен.

— Тебе что-то не нравится? — в лоб спрашивает Виола. — Прости, я бываю доставучей, но здесь это моя работа.

Она предположила, что именно своей компанией вызвала его недовольство. Она уже знала подобных неразговорчивых людей. Например — Лайонел. Гитарист из ее группы. Социопат с ледяным взглядом, который вообще ни с кем не разговаривал, кроме своих. Когда Юстас взялся за них год назад, Лайонел не разговаривал с ним месяц. Просто убийственно смотрел в его сторону, не отводя взгляда. А учитывая, какие жуткие глаза у самого Уэллингтона… В общем, это было интересно.

— Расскажи мне какой-нибудь факт о себе. Любой. Первое, что приходит в голову. Чуть-чуть поболтаем, и я отстану.

Виола предпочитала брать нахрапом.

Эта девушка никогда не была хохотушкой, не смотря на свою неусидчивость и гиперактивность, но, услышав цитату Юстаса из уст Майкла, она рассмеялась. Подняла вверх указательный палец, словно пригрозила им.

— Хорош, хорош, — разулыбалась она. — Так, значит, вам он тоже это говорил.

Виола по-своему любила Юстаса. Не как мужчину, скорее — как наставника. Он сто раз в своё время полил «Жнецов» говном прежде, чем спродюсировать их альбом и отправить в тур. Но ей казалось, что даже сейчас, когда они стали его «золотыми детками», у него найдутся к ним претензии. Однако относилась Мардж к Уэллингтону с большим теплом. Она, кажется, и вовсе никогда никого не ненавидела.

А ещё этот Майкл завладел ее вниманием. На нем ее взгляд задержался дольше, чем на десять секунд. Это — просто огромный показатель. Парень казался таки закрытым, что крышку хотелось сковырнуть отвёрткой и посмотреть, что же там внутри. Но Виола не любила быть навязчивой. По опыту с Лайонелом — человек сам раскроется, когда захочет.

Но у них были сжаты сроки. Ей нужно узнать что-то о Муре до того, как они запишут сингл и приступят к съемкам клипа.

Однако следующее заинтересовало девушку чуть сильнее. Она привыкла слушать. Задавать вопросы, узнавать других. Нет, Виола не была закрыта в себе, она могла охотно рассказывать что-либо, но… Здесь и сейчас — она пришла впитывать информацию, а не делиться ею. Другие за эти пару часов ничего о ней самой не спросили. Лишь восхищались «Жнецами», всячески льстили и бла-бла-бла.

Теперь же ей вспомнилось «Молчание Ягнят». Какие-то игры разума, а не общение. Это очень и очень занятно. Собственно, сие произведение Виола и процитировала даже быстрее, чем оформила свою мысль.

—  Quid pro quo, Кларисса?

Она даже постаралась издать то самое чуть шипящее «с», как было у Энтони Хопкинса.

— Мои родители. Они известные художники. Так вот, когда я была маленькой, отец кастомизировал для меня кукол. Делал их них монстров. Не гламурных, как «Монстр Хай», а таких чудовищ, каких детям показывать не принято. У них вытекали глаза, были гематомы. Многие из них напоминали разлагающиеся трупы. Папа говорил, что мертвецов бояться не нужно, а зло и вовсе всегда будет на моей стороне. Мою любимицу зовут Дейзи. Мне было пять, когда мне ее подарили, и я таскаю ее с собой почти везде. В тур тоже брала. Со временем она стала выглядеть ещё более жутко, когда у неё начали лезть волосы.

Майкл хлебнул пива из бутылки, и Виола неосознанно повторила это действие ща ним. Она часто синхронизировалась со своими собеседниками, становясь их зеркалом. Совершенно не специально.

— Так, а ты любишь поесть, значит? Похвально. Где ещё брать силы, если не в еде и творчестве?

Ей не хотелось задавать банальные вопросы, словно она — интервьюер. «Как ты занялся музыкой?». «Как пришёл в группу?». И все прочее. Фи. Тем более, что Виола реально заинтриговал этот парень, хоть он ещё и не успел сказать ничего из ряда вон.

— Продолжаем игру, да?

Мардж ещё чуть более расслабленно откинулась на спинку дивана, не сводя взгляда с Майкла.

— Чем ты гордишься больше всего в своей жизни?

— В чемодане, — ещё глоток пива. — Я вернулась из тура только сегодня. Но с самолета почти сразу поехала сюда.

Надо было взять Дейзи и сюда. Она — счастливый талисман Виолы. Но с другой стороны — что может здесь такого случиться, для чего ей бы понадобилась удача?

Вообще-то Мардж тут пытается узнать Майкла, а отчего-то чувствует препарированной саму себя. И это чувство — что-то новенькое. Все-таки молчаливый Лайонел был другим. Ему было просто насрать. На вид. Но ее гитарист был глубоко одинок и болен внутри. Майкл же производил иное впечатление.

— Хорошо-хорошо, — сдалась девушка, подняв вверх ладони, когда Мур начал перечислять любимую еду. — Так и запишем.

Однако некий азарт не давал ей встать и уйти, даже если иногда парень ей казался словно немного враждебно настроенным. Всякое бывает с людьми. Может, у него плохой день. Хотя.. Непохоже.

И так — она ждёт ответ. Но получает не совсем то, чего желала. Виола уже думала услышать историю о том, как он разбил окно чьего-нибудь обидчика. Или что-то в этом роде, чем обычно гордятся молодые парни. Вероломство и мародерство. Майкл Мур же постепенно становится для Виолы Морган Мардж загадкой. Удивительно — чем она больше с ним говорит, тем больше понимает, что ничего не понимает. Замочек на его сейфе, кажется, заржавел. Такой просто так не вскроешь.

Девушка тяжело вздыхает и кивает. Что ж, она примет такой ответ. Пока что.

Наступает его черёд. И вдруг его вопрос словно выбивает почву из-под ее ног. Нет, серьезно, как обухом по голове ударил. Виола смотрит на парня во все глаза, сбитая с толку. Почему он задал именно такой вопрос? Она что — его заинтересовала? Может даже.. Понравилась? Такие вопросы просто так не задают. И пусть Майкл не казался особенно взволнованным, ее саму он взволновал.

Как ответить? Теперь слова смешались в голове, распадаясь на буквы и закручиваясь в причудливый водоворот. Она не хочет говорить, что интересуется им для работы. Потому что это некрасиво.

И только ли?

Один вопрос. Один жалкий вопрос, и Мардж взглянула на Майкла под иным углом. Заценила, можно сказать. А он ведь очень симпатичный парень, хоть и немного жутковатый. Но не девушке с имиджем готической Лолиты судить. Напротив — ей такое нравится. Карманный психопат.

Молчание чуть затянулось. Как и взгляд ее оказался сфокусировал на парне намного дольше, чем она сама привыкла. Сердце отчего-то застучало. Виола ведь вежливая девочка. Но ведь и не только в вежливости дело. Облизнув губы, она, наконец, заговорила.

— Вообще-то первоначальная цель состояла именно в работе, да. Но цели имеют свойство сменяться.

Ответ получился каким-то расплывчатым, но… честным.

В конце концов — он ведь тоже весьма своенравно ответил на ее предыдущий вопрос. Но дело было не в том, что Мардж хотела ответить ему тем же. Совсем нет. Так что вдруг Виола заговорила дальше.

— Может, хочешь… прогуляться со… мной?

Прозвучало отрывисто и неуверенно. Девушка вообще сама не поняла, что предложила. В принципе, и тут-то сидеть хорошо. Их никто не трогает. Но отчего-то Виоле показалось очень нужным высказать свою симпатию этому молодому человеку.

Вдруг Виола почувствовала себя какой-то более.. ожившей? По крайней мере — включённой в процесс. Обычно она витала в облаках. Вернее — постоянно. Не умела фокусироваться ни на чем. Делала то, что велит импульс. Она словно смотрела на мир через странную дымку, туманящую взор. А сейчас она и взгляд задерживала, и над своими словами думала. Удивительно.

— Прости, — коротко сказала она, пожав плечами, когда Майкл сказал, что она украла его очередь задавать вопрос.

Но все же парень поднялся на ноги. Мардж сделала это секундой позже, стараясь поспевать за его шагом. По пути захватила ещё две закрытых бутылки пива. Будет, что пить по дороге. И будет, что разбить. Виола любила бить бутылки. Разгружало разум.

Когда они шли к выходу из зала, ведущему в коридор, до ее слуха донеслись обрывки чьего-то разговора.

— Эт че, Майкл куда-то с ней намылился?

— Он че — вообще с ней разговаривает?

— Во прикол.

И вот, они идут по коридору. Мур смотрит на неё в упор, не отводя взгляда. Она стойко выдерживает этот взгляд, обращая свой взор к нему в ответ.

— Да не особенно.

Мардж протягивает парню бутылку.

— Обычно я.. Немного плаваю, понимаешь? Будто жизнь — это море. Иногда дрейфую на волнах, иногда следую по точному курсу. Но больше всего я люблю, когда видимость нулевая. Так интереснее. И я не боюсь рифов.

Заканчивай с морскими метафорами, подруга.

— Сейчас я точно в тумане. Хотя привыкла сама быть им.

Это, пожалуй, звучало как большой комплимент с ее стороны. Нихера не понятный, но комплимент. Мардж этими словами поясняла Майклу, что ей с ним интересно. И что он — необычный юноша.

Они выходят на улицу. Со всех сторон моментально обволакивает осенняя свежесть. Глухие звуки музыки остаются позади, по ушам ударяет городской шум. Должно отрезвлять, но Виола и так не пьяна. По крайней мере — не пивом. Как поэтесса и дочка высокопарно выражающихся художников, она была довольно романтично настроена к жизни. Это значило, что она умело романтизировала что угодно. Опять же — витала в облаках.

Открыв свою бутылку пива о небольшой железный заборчик, девушка принялась потихоньку ее попивать. Даже не столько потому, что хотела, а потому, что ситуация соблаговоляет. Двое молодых музыкантов шатаются по тёмным улицам Сент-Монро.

— Ты сказал, что знаешь, чего хочешь.

Ступаешь на тонкий лёд, Виола.

— И чего же ты хочешь сейчас?

— Возможно. Я не знаю.

Вопрос о том, ищет ли она что-то без возможности это найти, заставил Виолу призадуматься. Потому затем она продолжила:

— Я никогда не думала об этом в таком ключе, но, наверное, ты прав. Меня очень много что вдохновляет, но часто чего-то не достаёт.

Потому и в работе видеомейкера ей было важно почувствовать людей. Узнать их, прощупать. Мардж не любила действовать абы как, тыкать пальцем в небо, выдавая банальные идеи. Потому она стремилась узнать всех участников обеих групп поближе. Но девушка и подумать не могла, что кто-то из них завладеет ее вниманием до такой степени, чтобы перестать быть привычно рассеянной.

— Хороший ответ, — искренне согласилась она, когда Майкл сказал, что хочет идти не останавливаться.

Но затем парень продолжил. Виола тут же взглянула на него. Она знала, что сама по себе не от мира сего. Знала, что именно этим многих притягивала. Что на это обратил внимание Юстас, когда брался за их группу. Он даже не стал менять ее имидж, как руководитель. Но при этом нельзя сказать, что Мардж считала себя какой-то необычный или особенной. Просто странная девчонка, каких в Сент-Монро много.

— На то это и туман, чтобы ничего в нем не видеть, — улыбнулась девушка. — Вот я и живу вслепую.

Мур же казался иным. Казалось, что у него многое упорядоченно. Виолу, как властительницу хаоса, неожиданным образом притягивало подобное. Он мог то, чего она не может. Хоть ему и удалось сделать не сейчас чуть более сосредоточенной, чем обычно.

— Последней точкой нашего тура был Лос-Анджелес, — вдруг ей захотелось ответить на самый первый его вопрос, который парень задал, когда они только знакомились. — Мне не понравилось там. Солнечно, жарко и очень гламурно. Все такое вылизанное и светлое. Сент-Монро гораздо лучше. У этого города есть грязная, черствая душа. Подлости ему не занимать. Он изворотлив, как змея. Но он красивый. Знаешь, как эстетика отвратительного. Как картины моих родителей. Отец любит устраивать перфомансы, отлично раскрывающие его суть. Это — словно коросту сорвать.

Говоря все это, Виола вновь размашисто жестикулировала, но теперь не активно. Немного лениво, немного вяло, но очень вдохновлённо. Словно она и сама писала картину. Ее движения были похоже на движения балерины, а голос звучал чуть тягуче. С придыханием.

— А ты, значит, гитарист? — Мардж, до этого смотрящая сквозь реальность, словно вернулась из далеких краев, спустилась с небес на землю и вновь сосредоточила взгляд на Муре. — Я тоже люблю этот инструмент. А ещё мне нравится арфа. Струнные вообще хороши. Ты можешь потрогать музыку в гораздо более близком контакте, чем, например, с клавишными.

А Виола любила все трогать. Порой она настолько отключалась от реальности во время своих монологов, что могла, расхаживая по комнате, брать в руки разные предметы. Вертеть их, прощупывать. И даже не замечала этого за собой. Отсюда и сильная тактильность по отношению к людям. Так Виола понимала, что они настоящие. Объёмные. А не просто куски картона.

Она допила своё пиво, но так и не опьянела. Они с Майклом шли через темные дворы, как раз минуя гаражи. Если до этого девушка даже не вглядывалась в пейзаж вокруг, то теперь взгляд зацепился за крупное белое граффити на ржавом гараже. Мардж резко, без предупреждения свернула в его сторону. Застыла на пару мгновений. А затем швырнула опустевшую бутылку прямо в эту наскальную живопись.

Звон бьющегося стекла отрезвлял, заставлял чувствовать себя твёрдо стоящей на ногах, а не парящей где-то наверху в загазованном воздухе.

— Извини, — обратилась она к Майклу. — Иногда у меня бывает такая потребность.

Потребность в разрушении.

Виолу немного забавляло соотношение их слов в разговоре. На десять ее предложений Майкл скажет три своих. Но девушка не видела в этом ничего плохого. Парень со странностями — и че? Круто же! Будут странными вместе. У неё и в группе, надо сказать, все были по-своему ебанутыми. «Острые Предметы» и «Летучие Мыши» показались ей куда более нормальными. Но то тоже не было плохо. Каждый человек имеет право быть собой и при этом считаться крутым. Именно за это. За отсутсвие лжи, дешёвых приукрас и лицемерия.

— Порядок — должно быть, хорошо. Я так не умею.

Виола — взрыв на химической фабрике. Фейерверк. Она — хаос. Беспорядочно пляшущие в воздухе частички. Пыль в лунном свете. Беспорядок. Даже, скорее, настоящий бардак. Виола плавала в невесомости, умело лавируя между иными телами и предметами. У неё никогда и ничего не было разложено по полочкам, никогда и ничего не было упорядоченно.

Ей так и хочется сказать Майклу: «Ох, и сложно тебе придётся со мной, парень».

Но Мардж этого не говорит.

Она вновь болтает. О струнных инструментах, задаёт Муру вопрос о гитаре. Тот ограничивается коротким лаконичным ответом, в то время, как она не затыкается.

А метнув бутылку, девушка вдруг выдыхает. Будто даже чисто физически отпустило какие-то зажимы в теле. Она вновь поворачивается к Майклу и, не ожидая того, видит протянутую к ней руку. Недолго думая, Виола вкладывает свою пальцы в его. Теперь у них есть телесный контакт, она может почувствовать его и, основываясь на этом, сделать свои выводы. Например, у него сухая ладонь. Значит, он не нервничает. Это хорошо. Виола не любит, когда люди рядом с ней нервничают, а они делают это часто. Мардж и так постоянно в дисбалансе и очень чутко реагирует на чужие расшатанные состояния. На любые вибрации в принципе. Она словно перенимает их на себя, и это не всегда бывает приятно. А Майкл кажется спокойным.

Они идут дальше. Огибают здание школы. Школы в темноте всегда кажутся жуткими. Заброшенные здания, например, не пугают девушку. А школы…

— Пустая, напрасная трата времени, — вдруг говорит она, рассматривая темные окна. — Школы губят столько восхитительных умов. Допустим, твоё мышление — окружность. А они пытаются всех сделать квадратными. Ты понимаешь, о чем я?

Отчего-то сейчас Мардж чувствует потребность быть легкой. Как перышко. Ей хочется наслаждаться окутывающей уличной влагой. И вот — Виола, держась за Майкла, кружится под его рукой. Просто делает это — потому что был такой порыв и всё тут. Дальше снова идёт спокойно. Чуть сжимает его пальцы в своих.

— Ты любишь животных? Я очень люблю. У моих родителей китайская хохлатая. Такое милое чудище.

Ей хотелось болтать обо всем подряд. С чувством, с выражением. Однако девушка теперь старалась хоть немного фильтровать свои слова — понимала, что такими скачками может Майкла… Ну, если не оттолкнуть, то сбить с толку. Он же сказал, что ему важен порядок.

Но это сложно. Словно пытаешься обуздать дикого жеребца — именно таким порой ей виделся собственный разум. Он был пестрого окраса. И очень сильным. Но точно не агрессивным. Агрессия — это вообще не про Виолу.

Ну… Чаще всего.

Отредактировано Camilla Macaulay (2022-12-24 02:17:25)

Майкл рассказывает о том, что сделал с машиной директора своей школы. Виола одобрительно хмыкает. Интересно. Нет, она встречала людей, способных на такие поступки, подобное не удивляет. Но ей просто интересно узнавать что-то конкретно об этом парне. Они же теперь ходят под руку — это интимнее, чем то, как Мардж обычно касалась людей. Ведь так-то она делала это бездумно, даже не обращая на это внимания. А Мура она держала за руку осознанно. Это кое-что значит в ее случае.

В его глазах мелькает какой-то странный огонёк. Словно лампочка над головой зажглась. Становится ясно — ему в голову закралась какая-то идея. Виола стоит смирно — у неё нет привычки выбивать из людей слова. Она ждёт, пока он сам скажет. И он говорит. Начинает, потом замолкает. Мардж все еще ждёт, не торопит.

— Пробраться в школу? — губы расплываются в чуть даже наивной улыбке. — Пошли.

Девушка говорит это и тут же порывисто тянет Майкла в сторону заброшенного здания. Они без труда пролезают через дырку в заборе, так и не расцепляя рук. Идут к главному входу. Внутри темно, но на удивление чисто. Нет, конечно, всюду валяется разный мусор. Под ботинками хрустит раздавленный шприц. Но особых захламлений здесь не наблюдается.

Они включают фонарики на своих телефонах, когда идут через широкие коридоры. Должно быть, школа заброшена не так уж давно. Скорее всего — здание признали аварийным, но снести ещё не успели. Шкафчики, стены уже размалеваны граффити. Симпатично так.

— Туда, — Виола вновь дергает парня за руку и затаскивает в класс биологии. — Хера се.

Что ее удивляет? Да то, что класс толком не разобрали. Парты, стол, стулья на месте. Даже шкафы и даже пара чучел животных на них. Чего ж никто не разграбил?

— Я хочу вот это.

Мардж отпускает руку Майкла, но лишь для того, чтобы пододвинуть стул к шкафу и взобраться на него. Она снимает со шкафа чучело капибары. Спрыгивает на пол. Гладит чучело вдоль шерсти так, словно это еще живой зверь. Почти укачивает на руках, как мать своего ребёнка.

— Его будут звать Персиваль Ла Круа.

Девушка очень бережно сажает эту нежить на парту. Стеклянные глаза поблескивают в свете фонариков. И все так же внезапно Виола подходит к Муру почти вплотную. Его глаза тоже блестят в темноте.

— Спасибо, — говорит она.

За что спасибо? Один бог знает.

Но затем она делает ещё шаг вперёд с абсолютно серьёзным видом и чмокает парня с уголок губ. Она решила, что так будет нейтральнее. Ни то в щеку, ни то в губы. А нейтральнее — для того, чтобы не спугнуть Майкла. Не полезешь же откровенно сосаться к тому, кто ещё к тебе не привык.

— Я хочу дальше.

Опять же — расплывчатое высказывание. То ли Виола хочет пойти дальше исследовать школу, то ли целоваться.

За что она сказала это «спасибо»? Наверное — за приключения. Виола из тех, кому на месте не сидится. Ей очень нужны новые впечатления, иначе она может стухнуть. Это как если не поливать растение. Оно засыхает. А ещё она была благодарна Майклу и за то, что ее компанией стал именно он. Он был странным, но оттого было лишь веселее. Парень любил порядок, но тем не менее Мардж, обладая иным мышлением, не знала, чего ожидать от него. Не могла предугадать ответ, не могла предугадать желания и действия. Такое ей очень нравится.

Потому, когда она почти невинно чмокнула Мура, а он задал ей встречный на то вопрос, она улыбнулась. Издала странный звук, похожий на довольный и одобрительный смешок.

— Агась, — она, все так же улыбаясь во все тридцать два, кивнула.

Виола крепко схватила парня за плечи, потянулась к нему и поцеловала. Сначала сделала это бегло и быстро отстранившись, а затем, сосредоточенно взглянув ему в глаза, коснулась своими губами его губ снова и снова.

— Нет у меня никакого парня.

И не было так-то давно. Последние два месяца Мардж провела в туре, где ей как-то не хотелось связываться с фанатами. Не потому что она зазналась, совсем нет. Потому что те чаще всего были искусственными до костей. Пластмассовые мальчики, которым было важно лишь переспать со знаменитостью. Вот Бакстер, барабанщик «Жнецов», был тем ещё дамским угодником. Только и делал, что купался во внимании групи. Лайонел был слишком социопатичным, чтобы интересоваться, кажется, вообще кем-либо. А других лиц мужского пола на горизонте и не наблюдалось. Виоле обычно не нравились те, кто к ней подкатывал. Самовлюбленные усмешки, ужимки донжуанов. А Майкл таким не был. Он был странным, и это было круто.

— А что? — с улыбкой решила уточнить Мардж на всякий случай, все еще вися у Мура на шее.

Мало ли — может, он просто интересуется. Так. Праздно, так сказать. Но если он позовёт ее на свидание, она согласится. Они напоминала девушке Инь и Ян. Хаос и порядок. Интересная концепция.

И сердце перестукивало тоже очень интересным ритмом. Чуть сбивчиво и очень быстро — аж жарко становится. У Виолы так бывало при сильном вдохновении, но вот от какого-то человека такого не было давно.

Была ли Виола той девушкой, которая могла бы быстро согласиться на секс? И да, и нет. Она живет по наитию, прощупывая свой путь сквозь дымку. Куда туманный коридор повернёт, туда она и идёт. Не плывёт по течению, нет. Конечно, она прикладывает требуемые усилия, но даётся ей все легко. Мардж никогда не считала ту же музыку работой, например. Просто сплошной поток вдохновения находил в этом свой выход. Так могла бы она так же идти и по ухабистой дороге любви? В принципе — да. Спотыкается девушка редко, а ям и луж он боится. Это же просто вода. А если упадёшь, то сразу и встанешь. Отряхнешься и пойдёшь дальше.

Когда Майкл подхватывает ее усаживает на парту, Виола тихо взвизгивает от неожиданности, а затем — мягко смеётся. Что ж, это было внезапно. Ей нравится. Парень продолжает удивлять ее. У неё никогда не существовало чисто физической потребности в сексе. Тут все происходило ровно так же — в зависимости от вдохновения. А Мур ее вдохновлял. Потому, когда он провёл ладонями по ее коленям вверх-вниз, ее тело откликнулось на касание приятной дрожью. Виола сейчас не думала о том, пользуется ли Майкл, как того желали, например, многие ее фанаты в туре. Фанаты, которые получали отказ. Интуитивно, чисто внутренне ей кажется, что он — не такой. Ее не назовёшь психологом, она не особенно что-то анализировала. Просто опиралась на чувства и ощущения.

Тем временем он разводит ее колени в стороны. Она послушно повинуется, когда он оказывается к ней совсем близко. Шею обдаёт жаром, по спине — бегут мурашки. На девушке кожаное платье с плиссированной юбкой и джинсовая куртка с нашивками. Майкл говорит, что хотел бы быть к ней ближе, и Виола усмехается одним уголочком губ. Снимает с плеч куртку. Не смотря на осеннюю погоду, в заброшенной школе не холодно. Особенно — в таком положении, в котором сейчас оказывается девушка.

Ее руки, неплотно покрытые тату, вновь обвивают его шею. И тогда она говорит почти ему в губы:

— Так будь.

Все-таки он очень симпатичный парень. Но дело не в этом. Дело больше в том, что с ним Мардж может быть собой на все сто. Она и так никогда не стеснялась себя и своего поведения, но сейчас она ощущала особый комфорт. И да — его странности ей нравились. И это буравящий убийственный взгляд, и тень улыбки. Девушка вновь целует Майкла, скользя ладонями по его шее и плечам. В итоге она заползает руками и под его куртку. От каждого поцелуя по телу расплывается приятная нега.

То-то же все такое же чувствуют от алкоголя, а Виолу пьянит именно этот момент. Ее пьянят чувства. Эмоции. Инстинкты.

Ее платье — на широких лямках и с молнией спереди. Сама Мардж не спешит делать что-то ещё со своей одеждой. Она, как девушка тактильная, всегда ждёт касаний до себя от партнера.

— Я напишу песню об этом.

Высшая степень вдохновения.

Слишком ли быстро? Возможно. Виола не была заложницей каких-то предрассудков, но была девушкой воспитанной. Однако бывают случаи, когда ты не можешь остановиться, да и смысла говорить себе «нет» не видишь. Отчего-то ей казалось, что даже если Майкл трахнет ее и свалит, это не будет чем-то унизительным. Он не был похож на парня, который побежит трепаться. Да и ей хотелось верить, что, раз он спрашивает о наличии у неё парня, значит, имеет на неё виды.

Он касается кончиками пальцев его губ. Она смотрит на него снизу вверх, хлопая густо накрашенными ресницами. Майкл спрашивает о песне, а Виола уже и сама забыла, что об этом сказала. Такое с ней бывает. Мысль как появляется, а ее сквозняком выдувает. Просто засмотрелась.

— О пыльной школе, — отвечает девушка почти с придыханием. — О Персивале. О тебе.

Но вообще-то она не шутит. Правда ведь напишет.

Его губы касаются ее плеча, в то время руки изучают тело. Мардж прикрывает глаза, тихо выдыхает. Она вообще почти не дышит сейчас. Очень-очень маленькими вдохами. Сама целует парня в шею — прикасается легко, не слишком настойчиво, но очень мягко и с нежностью. Виола вообще не была грубой девушкой и ценила к себе такое же не грубое отношение.

— Хочу.

Теперь она целует его в губы. Углубляет поцелуй, касаясь его языка своим. Ее пальцы путаются в его волосах. Все-таки Майкл кажется ей совершенно особенным. Она знала много творческих людей — то и понятно. И многие из них были странными. И сегодня она тоже узнала многих — сразу две группы. Но Мур таил в себе нечто иное, что девушка ещё не могла облечь в слова. Когда сядет писать песню, тогда и сможет. Текст пойдёт очень легко, почти полетит — Виола уверена.

Теперь, не разрывая поцелуя, она гладит его по спине. Сама становится чуть смелее, пробираясь пальцами под его футболку. И вот уже водит самыми их кончиками по коже. Почему-то вдруг думается о том, что Юстас будет не очень доволен — он пригласил ее работать, а она устроила вечеринку, а затем и вовсе сбежала. Но Уэллингтон успокоится, когда они принесёт ему новую песню и идею для клипа. Та тоже уже начинала формироваться. Пока в зародыше, но Виола уже имела чувства, каким тот должен быть. Что-то с налётом звездной пыли.

Дорожкой поцелуев девушка приходится по щеке Майкла, подбородку и шее. Она хватается за края его футболки и тянет ту вверх. Не резко, а очень плавно. Внутри разгорается пламя. Опаляет легкие, сердце, оставляя копоть на рёбрах. Стягивает внизу живота.

Но тут Виола все же находит нужным спросить:

— Ты же не уйдёшь потом?

Могло бы прозвучать отчаянно, но.. Наверное, это и звучит отчаянно. Но Виоле очень понравился Майкл, и она понимает, что не хотела бы, чтобы все ограничилось одним маленьким приключением.

Часто Виола может выдать что-то слёту, но сейчас она немного теряется, но именно потому, что слишком сильно сосредоточена. Обычно ей нужно ощущение полёта, но сейчас она слишком четко ощущает себя пригвожденной к столу, прижатой к телу Майкла. Словно в ловушке. Но это не пугает девушку. Это необычное для неё чувство, и оно оказывается очень сладким. Словно и поймана она, как муха в растопленный сахар.

— Они пока не пришли, — говорит она о строках песни. — Но ты узнаешь первым.

Он держит ее за волосы, смотря как-то по-странному почти что холодно. Мардж это не пугает. Она выдерживает его изучающий взгляд глаза в глаза. Он будто препарирует ее, разрезает на кусочки, копается во внутренностях. Интересно, что он надеется найти? Виола ведь абсолютно полая внутри. Там лишь ветер и туман.

Но затем все проходит, будто этого и вовсе не было. Возвращается ласковость, даже появляется страсть. Почти жгучая. Майкл говорит, что не уйдёт. Конечно, такой ответ радует Виолу. Она только его и ждёт, чтобы расслабиться и продолжить. Парень расстёгивает молнию на ее платье, и она сама спешит снять лямки с плеч. И затем он добавляет: «никогда». Не то чтобы девушка не верит — она просто с таким понятием ещё никогда не встречалась. Дорога была ее домом. Опять же — туманная. Очень расплывчатая. Все ее действия были импульсивны. В Виоле совершенно не было спокойствия и какой-то постоянности, лишь порывы. Но отчего-то ей нравится, как это слово, такое непривычное и чужеродное, звучит из его уст.

— О, хорошо, — в итоге глупо выдаёт девушка.

Она снова обнимает его за шею, снова целует. Уже гораздо более бойко. Теперь, со спущенным верхом платья, она спокойно может прижиматься к нему грудью. Кожей к коже. Однако делать что-то большее Виола стесняется. Лезть к нему в штаны или что-то в этом роде. Внутри ведь она довольно хрупкая и мягкая. Ее легко расстроить, легко взволновать. Потому она лишь ёрзает на месте, задирая свою юбку чуть выше. Чуть увереннее сжимает его бедра своими, сцепляя ноги в щиколотках на его пояснице. Словно теперь это она захватила его в плен.

Большой-большой секрет: у Виолы Морган Мардж никогда не было официальных отношений. И, кстати, она даже этого не осознавала до этого момента. Ее просто это не волновало. Как девушка непостоянная, она никогда об этом не думала. Нет, у неё были вдохновители. Музы. Но любой творческий человек скажет вам, что муза не обязательно должна быть твоим любовным интересом. И как это, спросит кто-либо, — такая одухотворенная девушка никогда не влюблялась? Да нет, влюблялась. Но это было скоротечно, потому что ее разум вечно перескакивает с темы на тему. Возможно, этот разум болен. Но и сердце, видимо, тоже. Виолу раньше и мысль об одиночестве совершенно не беспокоила. Вокруг неё жил исключительно ее мир. Хаотичный, безумный. Почти психоделический. И она существовала в нем прекрасным образом.

Забавно, что Мардж подумала об этом не в тот момент, когда Майкл спросил у неё, есть ли у неё парень. Скорее — она оттолкнулась от собственной фразы. От своего же вопроса: не уйдёт ли он от неё потом? И Виола могла поклясться — такого страха она тоже прежде не испытывала. Нет, она расстраивалась, когда от неё уходили раньше, но она всегда могла заглушить любой зуд своей души творчеством. Каким-то иным обьектом. Необязательно даже человеком, просто каким-то процессом.

А тут перед ней целый парень, который внезапно прибил ее к земле, заставив сонно оглядеться вокруг, возвращаясь из облаков.

Потому она особенно чудесным образом растворялась в каждом его действии. Откликалась так, как могла бы откликаться настоящая девушка, а не темная размытая фигура из абстракционизма, какой Виола была раньше. Когда парень овладевает ею, вынуждая ее лечь на спину, она тяжело дышит. Ей хорошо. И хорошо на земле — удивительно! Она была тягучим мёдом, который вдруг засахарился. Но от этого он не перестаёт быть сладким. И лишь спустя какое-то время девушка начинает постанывать. Тихо-тихо. Почти пищит как котёнок.

— Мне все нравится, — отвечает она, даже не раскрывая глаз. Жмурится от удовольствия. — Все нравится.

Мардж приподнимается на локтях, тянется к Муру и целует его в губы.

— Продолжай. Пожалуйста.

И когда она получает желаемое, то сразу опадает обратно на лопатки. Прогибается в талии, подаётся навстречу куда более уверенно и активно. Теперь уже стоны, срывающиеся с ее губ, становились громче. По нарастающей, до того самого момента, пока нега не становится столь сильна и ощущаема, что тело сотрясает судорога. Пару мгновений девушка ещё лежит, не открывая глаз, и тяжело дышит. А затем резко выпрямляется, хватает Майкла за шею и притягивает к себе. Целует так крепко, что даже почти отчаянно. Впервые Виола чувствует, что не хочет кого-то отпускать.

— Мне кажется, у меня мозг вытек.

Это она так красноречиво хочет сказать, что сходит с ума. Мардж не может описать простыми словами то, что чувствует. Притяжение к Майклу словно было сильнее земного. О какой гравитации речь, если теперь ей хочется вращаться только вокруг него, как спутник? Новое чувство. Должно быть пугающим. Но как-то вроде и нет. Просто изнутри, из-за ребер, что-то будто очень сильно рвётся. Там стало словно тесно. Словно внутри Виолы поселилась опухоль. И она находит этому вполне разумное объяснение.

— Мне кажется, что я очень-очень влюблена.

Удивительно.

Это чувство, и правда, напоминало наличие опухоли за рёбрами. Так она и будет звать свою любовь — опухолью. Та даже пульсировала. Немного медленнее биения сердца, она словно жила своей жизнью. Но она не причиняла боли. Напротив — лишь желание упиваться ее наличием.

Виоле нравится то, что Майкл ещё какое-то время лежит на ней. Девушка гладит его по волосам. Когда же он выпрямляется и поправляет на себе одежду, она поднимается следом и делает то же самое с его же помощью. Надевает куртку, потому что стоило ей перестать чувствовать жар его тела, она даже почти мёрзнет.

Мур предлагает поджечь школу. Мардж нравится огонь. Она даже не думает, что это звучит странно или что-то вроде того. Просто принимает как данность. Сжечь так сжечь.

— Да, — кивает она. — Только заберу Перси.

Девушка вновь хватает чучело капибары, прижимает его к груди. Для неё они теперь словно маленькая семья. Она, Майкл и Персиваль. И с тем, и с другим она может быть откровенна и честна. Может быть собой.

— Откуда мы начнём?

Школа была довольно большой. Виола прикидывает в голове, что могло бы разгореться лучше всего, и в итоге предлагает:

— Может, спортзал? Там много дерева.

Сцена, пол, выдвигающиеся скамьи. На все это нанесён лак, так что, наверное, должно хорошо разгореться.

— Мы можем пойти на футбольное поле потом. Оттуда должно быть круче всего видно пожар.