Шесть дней? Надо взять на заметку то, что они оба могут помереть голодной смертью, учитывая подобную забывчивость, если будут жить вместе. Конечно, это Рамона забегает далеко вперёд, но…

После второго полученного оргазма Сантана вовсе обмякает. Она явно устала, но при этом словно до сих взбудоражена. Она и спокойна, и нет сразу.

— Я хочу.

С чего бы не хотеть?

Тем более, что он так приятно гладит ее по спине, нежит в своих объятиях. Говорит ей комплименты, которые обычно Рамона не воспринимала, слыша их от пластиковых мужчин. Юстас пластиковым не был. У него был свой, не похожий на чужие взгляд на мир. И понравиться вот такому человеку — это уже дорого стоит.

— У меня нет балкона, но можно открыть окно. Я там переоборудовала подоконник.

В этом доме были широкие подоконники, на которых удобно сидеть, и Сантана положила на него что-то вроде большой прямоугольной подушки. Тонкой, но мягкой. Она сама не курила, но ее младший братец — да. Фаусто часто бывал у сестры. Первое время получал от неё по шапке, пока она не махнула рукой на его вредную привычку. Бастует против родителей. Она понимает.

Девушка очень нехотя поднимается с кровати, накидывает на плечи тёплый пушистый кардиган — она часто мёрзла. Открывает окно, вдыхает влажный осенний воздух. Церковь так и светится.

— Иногда там дают органные концерты, — говорит Рамона, кивая на собор за окном. — Зачастую очень необычные. Играют музыку культовых групп прошлого.

Если Юстасу такое интересно, то она бы предпочла такие свидания, а не банальные походы в кино на романтические комедии или третьесортные ужастики.

— Я люблю органное звучание.

Девушка садится обратно на кровать, чуть задумчиво смотрит на курящего Уэллингтона. По темному паркету разносится сквозняк, заставляя ее забраться на постель с ногами.

— А ты? Ты хочешь познакомиться с моими сёстрами и братом?

Обычно Рамона такого никому не предлагала. Но раз уж она теперь знает родителей Юстаса, то почему нет? Ее родные будут лишь рады тому, что она теперь не одна. Правда, ни о каких родителях не идёт и речи. Только о Франческе, Фаусто и Софии.

— Ну…

Рамона призадумалась. Похожи ли на неё ее брат и сестры? Она даже не знает.

— Мне кажется, мы с ними разные. Но все равно очень сплоченные. Франческа, старшая сестра, замужем. У них с мужем, Дэвидом, своя сеть кофеен. Пока не очень большая, но они живут в достатке. Фаусто выпускник. Делает успехи в американском футболе, все пророчат ему спортивное будущее, но он не тупой качок. Софии четырнадцать, она мечтает стать певицей, но мама надеется запихнуть ее в медицинский. Конечно, мы с Франческой и Фаусто этого не допустим. Родители и мне не помогали. Страшно ругались, когда я пошла на дизайн. Мне повезло получить грант на обучение в Редфорде, но приходилось работать в местном баре, потому что денег они мне не давали.

Не очень симпатичная картина, да.

— Я могу как-нибудь позвать их сюда. Они были бы рады с тобой познакомиться. Я была одна последние два года.

Юстас предлагает выпить чаю, и Рамона согласно кивает, улыбается. Опьянение уже пошло на нет, и больше пить алкоголь не хотелось.

— О, да, можем сходить в магазин. У меня абсолютно пустые шкафчики. Чай есть, а вот ничего съестного нет.

Сантана поднимается с кровати, хватаясь за протянутую руку. Подходит к своему шкафу. Она никогда не была той, кто надевает первое, что оттуда вывалится. Вот и сейчас она перебирает вещи довольно придирчиво. Под настроение. Даже в магазин она не может выйти в чем-то, что настроению не соответствовало бы. И для этого похода она выбирает красные брюки и корсет от Вивьен Вествуд. Сама Рамона не могла себе позволить вещи таких дорогих брендов, но ей периодически дарила их Франческа.

И, конечно, всегда каблуки. Она была девушкой миниатюрной и любила прибавлять себе роста. Сверху — любимый кожаный плащ.

Магазинчик был небольшим, но зато круглосуточным. Его держали местные латиносы, дед и его внук, которые очень хорошо относились к своей землячке Рамоне. Она вечно покупала что-то сладкое именно у них, не желая ходить в супермаркет на соседней улице.

— О, здравствуй, — сразу тепло улыбнулся дедушка за кассой. — Ты как обычно?

— Здравствуйте, Рикардо, — Сантана ответила ему такой же улыбкой. — Сегодня мы повыбираем.

— Если что, твои любимые пирожные с заварным кремом поставили буквально пару часов назад. Совсем свежие.

Девушка вновь улыбается, кивает. Они с Юстасом проходят вдоль полок с печеньем и холодильников с мороженым. Рамона тут же берет шоколадку с изюмом и батончик с криспером.

— У тебя есть любимый фильм? — неожиданно спрашивает она. — И книга?

Он уже видел ее предпочтения в виде плакатов на стенах квартиры. А Сантана пока ничего такого о Уэллингтоне не знала. А очень хотела.

— Я не смотрела, — призналась Рамона, рассматривая батончики, но искоса поглядывая на Юстаса. — Полагаю, необходимо исправить сие упущение.

Сама Рамона и шибко начитанной не была, но не оттого, чтобы была глупой. Просто ей временами не хватало усидчивости. Удивительно — может десять часов подряд кропеть над новой курткой, но вся аж трясётся от нетерпения, когда дело доходит до книги.  Однако она всегда готова познавать что-то новое. И то, что ей может посоветовать ее бойфренд, прочитает с упоением.

Дебра советовала ей почитать Уэлша и Паланика, когда они с вокалисткой «Летучих Мышей» подбирали ей образ на концерт. Жене Стивена показалось, что Рамоне может зайти подобное. Должно быть, тоже стоит изучить.

Парень и девушка прошли на кассу. Рикардо радостно пробил им все покупки и пожелал хорошего вечера. Несколько минут, и вот они снова дома у Сантаны. Ставят чайник, копаются среди кучи упаковок с чаем. Сама Рамона любила с бергамотом или с черникой. Иногда появлялось желание выпить чего-нибудь с гуавой. Как, например, сейчас.

— Меня в подростковые годы окружали фанаты «Гарри Поттера» и книжонок Пратчетта. Это было ужасно. Нет — я не спорю, может, там есть свои плюсы и достоинства, и я уважаю любой труд, но… Это все — совсем не мое.

Потому что в то время, пока одноклассники увлекались яркими мирами и какими-то переслащенными образами ведьм и прочих, Рамона читала «Заводной Апельсин».

— Я слышала одну из групп, которой ты занимался. «Жнецы и Потрошители». Мне зашло. Напомнили «Siouxsie and the Banshees».

Девушка отхлебнула чая.

— Давно ты работаешь на лейбле?

Конечно, все это можно прочитать и в интернете, но зачем, если перед тобой сидит сам человек? Тем более — когда это твой твой человек.

Рамона не хотела, чтобы ее слова звучали как лесть, потому не говорила слишком много, но она успела отметить, что «Жнецы и Потрошители» прославились буквально в течение пары месяцев, стоило ими заняться Уэллингтону. Сейчас группа объезжала Штаты с туром. Вроде как вот-вот должны вернуть в Сент-Монро.

— Кстати, у меня есть новые наброски. Сначала сделаем те футболки, чтобы не разориться на материалах. Но потом можно заняться куртками. Сейчас.

Сантана поднялась с кухонного стула, взяла ноутбук и вернулась обратно, ставя тот на стол.

— Вот.

Экран загорелся, и теперь перед Юстасом предстали два варианта дизайна косух. Оба со Стивеном и Деброй, что было логично, так как именно парочка вокалистов продавалась пока лучше всех.

— Что скажешь?

Не смотря на всю свою пылкость и резкость, Рамона старалась очень осторожно и деликатно говорить о чужих интересах. Вот и сейчас она заговорила о том, что любили ее сверстники, очень аккуратно, почти прощупывая почву. Ей было интересно, что скажет по этому поводу Юстас. И когда он выдал целую тираду о «Гарри Поттере» и Пратчетте, девушка облегченно рассмеялась.

Конечно, она и так не думала, что ему может нравиться подобное, но… Мало ли, верно?

— Лучше и не скажешь, — все еще смеясь, она потянулась через стол к Уэллингтону, чтобы поцеловать его в губы.

После они уже говорили о «Жнецах и Потрошителях». Сантана кивнула.

— Даже тем, кто знаком с творчеством Сьюзи, зайдёт подобное. Они же не являются копиркой. Просто имеют отсылки — а люди любят чувство ностальгии.

И, конечно, Рамона довольно разулыбалась, когда Юстас похвалил ее дизайн курток. Ее, и правда, увлекла эта работа.

— Да, я согласна. Отличная идея. Выпустим футболки и разыграем косухи аккурат к выпуску первых синглов обеих групп. Я выпущу, допустим… По три штуки. Это не будет затратно. А там уже посмотрим.

В течение ещё какого-то времени они рассматривали разные эскизы, подготовленные стилисткой для ребят. Индивидуальные образы для каждого. Сантана, действительно, радовалась, что Уэллингтону нравится. Всегда приятно, когда твою работу оценивают по достоинству. Вот только обычно девушке было плевать. Но только не на мнение ее молодого человека.

Вскоре пара переползла обратно в кровать. Рамона уснула, обнимая Юстаса очень нежно, почти невесомо. Прижалась к его тёплому телу и даже не мёрзла, как с ней бывало обычно.

Утро наступило с ранней трелью будильника. Девушка распахнула глаза, будучи вполне бодрой. Конечно, ей очень не хотелось покидать постель и объятия парня, но нужно было собираться и работать.

— Доброе утро, — улыбнулась она, почти прошептала, словно это все было сном, и она боялась спугнуть столь прекрасное видение.

Тут же поцеловала Юстаса в щеку, в губы. Все так же легко и мягко. Неохотно выползла из-под одеяла, потянулась и поплелась в душ. Выйдя оттуда, обернувшаяся в тёплый халат, она нашла Уэллингтона на кухне в компании чая. По времени они никуда не опаздывали. Напротив — встали раньше положенного. Рамона была сверх пунктуальной по жизни.

— Как ты смотришь на имбирные панкейки? В кафе недалеко отсюда подают просто божественные. С кленовым сиропом. Можем заказать сюда.

Как только Юстас соглашается на панкейки, Рамона открывает приложение доставки, чтобы сделать заказ. Пока парень листает что-то в своём телефоне, еду уже спешат начать готовить. Девушка наливает чай и себе. Как и вчера — с гуавой. Но тут он задаёт вопрос, на который она отвечает, даже не раздумывая:

— Лиловый. Материал для пиджака или пальто… Кожа, но не лакированная. Если футболки, то принт проколотого сердца, детализированного и со всеми жилами. Настоящего, человеческого. Можно «прибить» его гвоздями. Кровь должна пузыриться и густо сочиться. Можно добавить мелкую подпись. Что-то из разряда: «ты был недосягаем».

У нее в голове уже все было обрисовано нужными красками. И только потом Сантана будничным тоном спрашивает:

— А что, что-то случилось?

Когда Уэллингтон поворачивает к ней экран смартфона, девушка лишь хмыкает. Пожимает плечами. Смотрит на фото убитой. Точно — на концерте же убили девчонку. Видимо, теперь стало известно, кто жертва.

— Раз у неё ярко-красные волосы, то я все равно предлагаю оставить лиловый. Эти оттенки сочетаются очень нетипично. Будет сразу бросаться в глаза.

Поразительное хладнокровие.

Раздаётся звонок в дверь. Рамона улыбается.

— А вот и наши панкейки.

И вот — они уже сидят и завтракают. Она обильно поливает еду кленовым сиропом — это то, что Сантана обожает.

***

Марвин Келли был довольно серьёзным парнем. Обычно. Он встречался с Велмой уже три года. Вернее — они не дотянули до трёх лет буквально две недели. Велма часто вела себя как сноб. Она не особенно любила панк-культуру, не очень интересовалась тем, чем занимается ее парень. Дочка профессора антропологии из Редфорда — что ещё с неё взять? Вот их отношения и трещали во швам. И они расстроились окончательно после того, как «Летучие Мыши» и «Острые Предметы» попали в прямой эфир. Отец Велмы рвал и метал, и папенькина дочка, конечно, его послушалась. Она ещё немного повременила, так как сукой все же не была и понимала, что лучше бросить Марвина после того, как они отыграют концерт. И вот — теперь Марвин был снова одинок. Одинок и зол, потому что он искренне любил Велму, не смотря на все ее выпады.

— Чувак, не расстраивайся, — похлопал его по плечу Пол. — Найдёшь девчонку из нашей среды. Поклонниц-то теперь навалом.

— Да я в норме, — отмахнулся Марвин.

Помолчала немного, а затем выдал:

— Хотя я не понимаю, почему классные девчонки часто обращают внимание на каких-то фриков. Видели, как наша стилистка лыбится гоблину?

Прозвище, данное Юстасу Ламбертом, начало приживаться среди ребят.

— Да ладно, она стебет его, зуб даю, — сказал Джордж. — Ну не может такая конфетка влюбиться… В него.

— В натуре, — согласился Джо. — Уверен, подкати к ней ты, она растает.

— А че — можно устроить, — усмехнулся Марвин.

Велма причинила ему сильную боль, и теперь барабанщик «Мышей» мечтал хоть как-то от неё избавиться. Даже если абсолютно дурацкими и неразумными поступками. Он знал, что является видным парнем — пара фанаток на концерте, и правда, предлагала ему себя. Тогда он отказался из-за Велмы, а теперь его ничто не останавливало.

— Да не клюнет она, — сказал Пол. — Слишком заебистая.

— А спорим, что я уложу ее на первом же свидании? — усмехнулся Марвин. — Строптивая и горячая — то, что мне сейчас доктор прописал.

— На что спорим?

— Ящик пива.

— Идёт.

Пол и Марвин пожали друг другу руки, закрепляя спор. Дебра сидела рядом со Стивеном со скучающим выражением лица — она была уверена, что ее барабанщик проиграет, но не спешила его останавливать. Отчего-то миссис Рэйвен считала, что Рамона заинтересована в Юстасе вполне искренне.

И тут на базу как раз вошла виновница спора. Сантана залипала в свой телефон и глупо улыбалась. Сразу пошла к столу, чтобы, как обычно, вытащить ноутбук и обложиться своими эскизами.

— Зацените, — горделиво ухмыльнулся Марвин и вальяжной походкой двинулся к Рамоне. — Эй, привет.

— Привет, — без интереса поздоровалась девушка, даже не поднимая на барабанщика глаз.

— Слушай, ээ… Может, хочешь сгонять со мной куда-нибудь? — парень облокотился о стол и смотрел на неё с высоты своего роста.

— Типа свидание? — Рамона подняла взгляд и нахмурилась.

— Ну… Типа да.

В зале повисло молчание. Ребята из обеих групп, с азартом потирая руки, ждали ответа стилистки. Она же в это время в упор смотрела на Марвина как на идиота.

— Фу, — в итоге выдала Рамона, чуть брезгливо скривившись, и безразлично прошла мимо барабанщика «Мышей» к чайнику, тут же нажимая на кнопку.

Парни не выдержали и начали откровенно угорать. Даже Дебра не сдержала усмешки.

Но тут произошло нечто ещё более унизительное для Марвина. Дверь в зал вновь открылась, и в помещение вошёл Юстас собственной персоной. Рамона мгновенно просияла и подошла к Уэллингтону, обнимая того за шею и абсолютно бесстыдно оставляя на его губах поцелуй.

— Что-то важное? — поинтересовалась у него девушка, заметив, что он словно собирается что-то объявить ребятам после разговора с кем-то по телефону.