Она свободно лавировала меж групп богачей, местной элиты и богемы, что в этом доме странным образом существовала бок о бок. Мэрид слышала о вечеринках в доме мистера Холлуорда и теперь смогла лицезреть сие великолепие воочию. Кенвуд — один из самых очаровательных районов Чикаго, где живут очень высокопоставленные люди. Так сказала Марго, которая и приютила Мэрид у себя дома, пока та не нашла себе постоянное жилье. Даффи родилась в Дублине, однако всю жизнь прожила в Берлине, где с детства посещала танцевальную школу Айседоры Дункан и вскоре стала солисткой своей труппы. Изящная балерина, покинувшая Германию под шумок, когда там запахло жареным. И теперь она нашла пристанище в одном из лучших городов Соединённых Штатов. Опять же — так ей сказали, ведь больше нигде Мэрид пока и не была. Но девушка была вполне довольна своим выбором. Чикаго сильно отличался от Берлина, но у него, определенно, было своё лицо. И лучше всего его можно было разглядеть прямо здесь и сейчас.

— Мэрид, — Марго поймала подругу за локоть. — Где ты носишься? Мне нужно познакомить тебя со столькими людьми.

— Всего лишь искала себе напиток, — Даффи чарующе улыбнулась и перехватила бокал шампанского с подноса проходящего мимо официанта.

Сухой закон вступил здесь в силу несколько лет как, но на частных мероприятиях алкоголь лился реками. Для Мэрид это был уже примерно пятый по счету бокал. Она всегда была девушкой взбалмошной и крайне веселой, но выпивка порой превращала ее в абсолютно неуправляемую. Но ей было, что сегодня отмечать! Берлинскую приму быстро и радостно прибрала к своим рукам местная опера. На сцене она оставалась такой же живой и дикой, часто нарушала каноны балета, но Павлей-Украинская труппа, образованная в городе пару лет назад, рукоплескала этой танцовщице. Конечно, им ещё предстояло сработаться, но контракт был подписан.

— Не убегай далеко, — подруга продолжала свои попытки обуздать Даффи, но теперь та рвалась на улицу. — Мэрид!

В родной стране ее имя дословно означало «чёрный жемчуг». Родители и старались воспитать женственную, утонченную натуру, и на первый взгляд Мэрид такой и казалась, но стоило узнать ее получше… Сразу становилось ясно, что эта леди — настоящий ураган. Прима навеселе теперь выскочила на террасу, ловко проскользнув между официантом и каким-то полным банкиром, с которым Марго знакомила ее где-то с час назад. Она вытащила из сумочки портсигар и закурила, выпуская дым струйкой в ночное небо. Из зала играл бодрый джаз, там осталось ещё множество людей, с кем девушка не была знакома лично. Но многие из них увлекались балетом, и для них появление Мэрид в городе было сродни подарку на Рождество. Предыдущая солистка удивительным образом умудрилась сломать ногу за две недели до прибытия Даффи в Чикаго, и некоторые уже шутили, называя новую приму ведьмой. На что сама «ведьма» отвечала звонким смехом.

Куря на улице, она вслушивалась в разговоры других гостей, и те только и делали, что судачили о хозяине дома. Мэрид не была заинтересована в замужестве, но слухи о загадочном богаче звучали сладостно для такой романтичной натуры, какой она являлась. Было бы интересно взглянуть на этого Саймона. Судя по вздохам девушек, он должен оказаться красавчиком. Но, докурив, Даффи поспешила обратно в зал, обратно в гущу событий. Уже через двадцать минут девушка отплясывала вместе с Кристофером — сыном того самого банкира. Молодой человек оказался куда приятнее одутловатого отца, и балерина допустила себе мысль — почему бы не развлечься с этим милым американцем сегодня ночью? В этой стране она чувствовала свободу такой, какой та и должна быть. Так что теперь Мэрид и Кристофер покинули общий зал и, пробежав за руки по коридорам особняка, пьяно хихикая, забрели, кажется, в кабинет. Сын банкира целовался в довольно сдержанной манере, когда как Мэрид — в самой развязной. Казалось бы, должно быть наоборот, но кому какое дело? Однако, в следующий момент, когда Даффи уже была готова взгромоздиться на стол, дверь в кабинет распахнулась. Девушка тут же оттолкнула Кристофера, резко обернувшись на человека, что стоял на пороге. А стоял там мужчина. И, надо сказать, крайне привлекательный. Гораздо лучше Кристофера. Мэрид даже пьяной головой смекнула, что это и есть хозяин дома. Не смотря на то, что ей только что едва не задрали юбку, Даффи не растерялась. Сделала вид, что ничего странного не происходит, что она не находится без разрешения в его кабинете. Она бодрым шагом подошла к Саймону и чарующе улыбнулась. Его фамилия вертелась на языке.

— Мистер Холлуорд, — реверанс. — Мэрид Даффи. Новая солистка балетной труппы Чикаго. Невероятно рада с вами познакомиться.

Этот Кристофер, о котором девушка уже забыть-забыла, несчастно мялся за ее спиной.

Теперь она могла разглядеть его вблизи. Бывало такое, что через призму опьянения кто-то кажется тебе более красивым, чем он есть, но Мэрид была готова поклясться — это не случай Саймона. Даже наоборот. Он был высоким, длинноногим. Это девушка успела высмотреть, когда совершенно бесстыдно оглядела его сверху вниз и обратно. А ещё у него были хорошие волосы и чёрные глаза. Когда Холлуорд умело прогнал сына банкира, Даффи едва не рассмеялась в голос. Это было красиво, ничего не скажешь. Убежал Кристофер быстро и весь раскрасневшийся.

— Ох, так, значит, я очутилась здесь вовремя, — Даффи мурлыкала, как кошка, откровенно, но элегантно и ненавязчиво флиртуя, и не сводя глаз с Саймона. — Конечно, я хочу.

На второго мужчину девушка и внимания не обратила. Однако, когда Холлуорд передал ей бокал с шампанским, и их пальцы на мгновение соприкоснулись, Мэрид ощутила нечто странное. Время словно остановилось, воздух показался ужасно холодным, а в груди будто пробили дыру. В последний раз она испытывала подобное, когда ее родители погибли, подхватив испанку во время эпидемии. Их не стало с разницей в неделю. Но ужасно было то, что дочь словно предвидела их погибель. Именно такое чувство у неё возникло за несколько дней до. Она плакала заранее, не могла спать, но тогда списала все не на интуицию, а не то, что их скорая смерть и так была очевидна. Сейчас же, коснувшись Холлуорда, Даффи была готова поклясться, что с ним что-то не так. Она едва не сдержалась от вопроса:

«Что с тобой произошло?».

Но эта девушка умела держать лицо в любой ситуации, так что быстро замаскировала свой страх очередной широкой улыбкой. Перевела взгляд на гостя Саймона. Тот почти пыхтел, из ушей едва ли не валил пар. Он представился сквозь зубы, видимо, сильно обидевшись на что-то. Но, признаться, и Мэрид абсолютно не нуждалась в его компании. С большой радостью она осталась бы с Холлуордом наедине.

— Как же мне повезло, — девушка общалась лишь с хозяином дома. — Моя подруга, Марго, часто бывает на ваших вечеринках, но она ни разу не видела вас лично. А я в городе всего неделю, и вот.

Она изобразила изящный жест свободной рукой и легко рассмеялась, присаживаясь на краешек стола. Пригубила шампанского — его никогда не бывает много. Блумер демонстративно закашлялся, пытаясь привлечь внимание к себе.

— Ох, я все же, должно быть, мешаю вам своей болтовней, — театрально спохватилась Мэрид.

Даффи приподнялась со стола, делая вид, что готова уйти, но, конечно, это была уловка. Капризная женская уловка. Эта прима могла быть крайне нетерпелива. И сейчас ей мешало общество явно раздражённого коллекционера.

Давайте, мистер Холлуорд, остановите же меня.

Сегодняшний вечер выходил отличным. Нет — просто потрясающим. Девушка была пьяна, радостна и окутана вниманием красивого мужчины. Мэрид, сбегая из Германии, именно такой настрой и имела. Нет, конечно, ей было жаль оставлять свой дом, но она была не из тех, кто оглядывается на прошлое. Она жила здесь и сейчас и верила в блистательное своё будущее. В Штатах Даффи отлично устроилась. Странно, что с ее любовью к вечеринкам, ей вообще удалось стать примой. Ужасно безответственная девушка, но при этом невероятно живая. Именно это чувствовалось в ее танце. И не только в танце. Заодно и в том, как она строила глазки хозяину дома, в котором сейчас находилась.

— Почему же? — мягкая улыбка, заигрывающий тон. — Вы что, опасный тип?

Коллекционер закипает, как чайник. Мэрид почти смешно со всей этой ситуации и одновременно очень радостно оттого, что Холлуорд все же ее останавливает. Он обладал таким шармом, какой встречался очень редко. Очень. Не провести с ним вечер, а, может, и ночь, было бы просто преступлением. А Даффи была девочкой законопослушной. Более-менее.

Ее щеку обдает жаром его дыхания, и по шее пробегают приятные, будоражащие мурашки. Можно даже сказать, что Мэрид почти протрезвела. О, они пойдут развлекаться? Как чудесно. На это девушка и рассчитывала.

Сейчас же она ловила каждый жест, каждое движение этого мужчины. Ей до умопомрачения нравилось наблюдать за ним. Слушать то, что он говорит, показывая свою добычу коллекционеру, что буквально облизывался. И, конечно, Холлуорд обламывает Блумера. Так тебе, мерзкий мужичонка. Саймон обращается к Мэрид, и та тут же растягивает губы в ещё более широкой улыбке. О, она этого и ждала.

Тем не менее, изобразив скромность, она убирает да ушко выбившуюся прядь волос и подходит ближе к украшениям. Коллекция у него отличная. Пусть Мэрид была балериной, но вкус на брюлики у неё был как у настоящей артистки бурлеска. И плюс Даффи буквально чувствует, как взгляд Саймона прожигает ее со спины. Она облизывает губы, оборачивается к мужчине, и тот как раз вовремя отмечает, что у них кончилась выпивка.

— Так давайте же исправим это упущение!

Девушка хватается за локоть Саймона, смущенно опускает взгляд, и даже на щеках ее проступает румянец. Главное, не перестараться. Хотя и нельзя сказать, что Даффи притворяется. Напротив — на этом празднике жизни она была собой во всей красе. Теперь уже она спокойно его касалась, не испытывая никакого наваждения, как когда первый раз приняла шампанское из его рук. Должно быть, в тот момент ей просто поплохело из-за выпитого.

Мэрид списывает все именно на это.

Они оказываются вновь в общем зале, где царит все та же суматоха. Но если до этого Даффи была радостно настроена на общение с толпами людей, то теперь ее внимание сократилось до одной единственной персоны.

— Мистер Холлуорд, — зовёт она. — Не откажете ли вы мне, если я попрошу провести экскурсию по вашему чудесному дому? Шампанское прихватим с собой.

Мэрид кивнула на полную бутылку, что покоилась на ближайшем столе в ведерке со льдом. Сегодня возвращаться домой не хотелось. В конце концов, Марго поймёт ее, когда все узнает.

Мэрид звонко смеётся. О, она обязательно проверит. Конечно, ей было очень приятно ответное внимание Саймона. Статный, красивый мужчина, что поддерживает ее праздный образ жизни. В Германии у неё было очень много друзей. Художники, что рисовали с неё картины, поэты, что посвящали ей поэмы. Не обошлось и без высокопоставленных персон, но Мэрид все же отдавала предпочтение богеме. Здесь же, в Чикаго, девушка была пока довольно одинока. Они с Марго вместе росли в Берлине, но та мигрировала в Штаты в возрасте пятнадцати лет, а теперь радостно пригласила подругу к себе и привела ее на смотры в местную оперу. Сама Марго танцевала в кордебалете.

Даффи же была искренне рада знакомству с Саймоном, но не из-за его денег и даже не из-за его красоты, которая, конечно, сильно подкупала. Мужчина любил веселиться. Мужчина умел смеяться. Почему бы им не стать друзьями? Или, может, даже отличными любовниками?

Он даже охотно согласился провести ей экскурсию по своему огромному особняку. Мэрид, медленно попивая шампанское из бокала, увлечённо все рассматривала и слушала Холлуорда. Его дом — почти дворец. Особенно девушке пришлись по вкусу оранжерея и арабский дворик. Она обожала красивые растения, и даже обруч на ее голове был отделан белыми и голубыми цветами. В конце концов, они оказываются в картинной галерее. Даффи завороженно осматривала портрет Саймона, отмечая, что над ним работал восхитительный художник. Но в жизни мужчина, конечно, был ещё лучше.

— У вас здесь замечательно, — с улыбкой ответила Мэрид. — Не дом, а произведение искусства.

Как и вы.

— Меня тоже часто рисовали в Европе. Жаль, что я не попаду на выставку моей подруги Кайи я Берлине. Там должно быть, как минимум, три моих портрета. Но я не жалею, что переехала в Чикаго.

Ведь тогда бы я не встретила вас.

Мысли балерины сейчас, и правда, крутились исключительно вокруг Саймона. Уж очень он пришёлся ей по вкусу. Так что, когда он признается ей в нелюбви к одиночеству, она вновь улыбается, кокетливо пряча взгляд.

— Конечно, давайте продолжать, — легко и весело отвечает Даффи.

Ей нравится, как мужчина смотрит на неё. Как на лакомый кусочек. Обычно девушкам такое не нравится, но тут смотря, какой человек это делает. Ей нравится флиртовать с ним, ходить по острию ножа. Мэрид прекрасно знает, чем все может кончиться, но она отнюдь не против.

— Я тоже ненавижу одиночество. И звенящую тишину. Наверное, это судьба.

Звонкий смех.

Саймон предлагает ей остаться с ним сегодня, и на щеках Даффи проступает лёгкий румянец. Ее кокетство удивительным образом сочеталось с не испорченностью. Возможно, да, прима была избалована, но она не была грязной.

— Я думаю, что да, — все так же легко, воздушно отвечает балерина, слегка задрав подбородок. — Остаться на ночь в таком дворце.. Это напоминает сказку.

Она допивает оставшийся в ее бокале напиток, и отставляет тот на столик. На ней платье серебристых тонов, идеально и выгодно сочетающееся с ее бледной кожей, в волосах — корона из цветов. Подчеркивает цвет глаз. Ну чем не принцесса? Но она не собирается потом сбегать, теряя туфельки. Первые репетиции в театре у неё начинаются лишь на следующей неделе. Ей некуда торопиться. Даже наоборот.

— Я думаю, мы с вами могли бы стать отличными друзьями, — у Мэрид очень активная мимика, очень артистичная жестикуляция.

Она словно всегда выступает на сцене. Но без притворства. Даффи была, пожалуй, самым честным и искренним человеком на Земле. Однако «друзьями» себя и Саймона она назвала лишь из-за неких рамок приличия. Не назовёт же она их вслух идеальными любовниками. Мэрид рассчитывала, что Холлуорд сам поймёт это по ее игривому тону.

— Мне очень нужны друзья в Чикаго.

Обворожительное хлопанье ресничками.

— Ох, ну что вы!

Мэрид шумно вздохнула, приложив ладонь к сердцу. Это звучало потрясающе. Она увидит картины со своим изображением здесь, в сием великолепии. Ее образы будут запечатлены рядом с его. И если на двух из трёх картин балерина была изображена в приличных обличиях, то на третьей девушка была обнажена, смущенно прикрываясь. На ней не было ничего, кроме восхитительного колье. Даффи никогда не стеснялась наготы, не стеснялась того, что на выставке ее увидят сотни людей, но тот факт, что этот портрет будет висеть здесь.. Это внезапно показалось очень интимным. И пленительным.

— Я с радостью дам вам имена, — обворожительно улыбнулась Даффи, слегка склонив голову набок.

И он что — приглашает ее остаться здесь, в этом доме? Или девушка неправильно его поняла? В любом случае, принимать такое приглашение пока рано. Или нет? Мэрид была довольно рисковой и безбашенной особой, но навязывать своё общество тоже не любила. Но другое дело, если мужчина приглашает сам. Впрочем, сейчас Даффи отвечает на это предложение обворожительной улыбкой.

И другом ее быть Саймон тоже соглашается. Просто чудесный вечер! Он ведёт ее дальше, видимо, наконец, в свою спальню. Девушка одновременно взволнована, и одновременно расслаблена. Она буквально порхает за мужчиной по его дому и, оказавшись в его комнате, кружится вокруг своей оси в незамысловатом пируэте. Ей здесь нравится. Стильно, со вкусом. И здесь имеется фотоаппарат. Очень занятно.

Новая бутылка шампанского вскрыта, Мэрид чуть дёргается от хлопка и тут же смеётся. В этой части дома очень тихо, сюда, и правда, не долетают звуки вечеринки. Кажется, словно время остановилось, словно во всем этом дворце Даффи и Холлуорд находятся одни. Она слушает откровения мужчины о его проблемах со сном, о враче. Ее это не пугает и не отталкивает. Такие люди, как они, часто носят меланхолию в своих сердцах. Даже в Мэрид присутствует ее толика. Хотя, конечно, смешливости и жизнерадостности в ней гораздо больший процент.

— Я рада знать о вас больше, — прима подаёт Саймону свой бокал, чтобы он его наполнил, и затем вновь делает большой глоток, прикрывая глаза от блаженства, когда шампанское пощипывает язык. — Может, вы сфотографируете меня?

Эта идея пришла в голову спонтанно, как только девушка увидела фотоаппарат. Она любит позировать. И ей кажется, что так будет легче и романтичнее перейти к самому интересному. Отставив бокал на столик, Мэрид бодро порхает в кадр. Снова смеётся, немного кривляется. Кружится вокруг своей оси. Но затем становится чуть более серьезной буквально за краткий миг.

— Мне кажется, так будет интереснее, — теперь ее голос звучит чуть ниже, кажется бархатистым, когда Даффи снимает обруч с головы и распускает волосы, позволяя светлым локонам рассыпаться по плечам.

Сейчас у дам было модно стричь волосы довольно коротко по меркам Мэрид. Она же любила свои и ни за что не стала бы с ними расставаться. Она смотрит на Саймона очень завороженно и долго, а затем так же томно спрашивает:

— Может, у вас есть ещё идеи, как я буду лучше смотреться в кадре?

Или в чем? Или — без чего?

Яркие вспышки, громкие щелчки. Мэрид позировала довольно активно, делая ставку на живые фото. Она любила именно такие, презирая статику. Смеялась, иногда слегка кривляясь. Пусть сюда не доносились звуки вечеринки, музыка словно играла у неё в голове, и Даффи ловко улавливала ее ритм. Саймон предложил обнажить ее плечи, что девушка тут же поддержала. Мужчина подошел к ней, помогая ослабить застежку на платье, и теперь она удерживала ткань на груди. Так же, как и статику, взбалмошная балерина периодически презрела бюстгальтеры. Как и этим вечером.

Долгий взгляд глаза в глаза, и Саймон возвращается к фотоаппарату, даже не подозревая, какую волну желания вызвал у Даффи своей близостью. Конечно, в Берлине у неё было немало мужчин, но она редко заводила продолжительные связи. Тем более и речи не заходило об официальных отношениях — Мэрид нравилось быть свободной, вольной делать то, что ей хочется. Мужчины нередко желали обладать ею, но она пресекала любые их попытки. Как минимум — она не видела достойных кандидатур. Холлуорд мог бы оказаться идеальным вариантом, но опять же. Даффи устроил бы статус любовников, ведь чьей-то женой она себя не представляла вовсе.

Он просит ее повернуться и взглянуть на него поверх обнаженного плеча. Именно это прима и делает, но добавляет кое-какую деталь от себя. Какое-то мгновение, и она отпускает своё платье. Лёгкая ткань соскальзывает с ее тела на пол абсолютно бесшумно. Мэрид все еще стоит к фотоаппарату спиной, ее губы трогает мягкая улыбка. Ещё мгновение, и она, прикрывая грудь одной рукой, поворачивается всем корпусом. Переступает через оставшееся на полу платье, делает несколько шагов к мужчине, кокетливо улыбаясь в объектив. На ней панталоны и туфли. Щеки слегка порозовели от выпитого алкоголя и смущающе-предвкушающего ощущения жажды продолжения чудесной ночи.

Мэрид Даффи определенно вызывала целые скандалы в аристократическом обществе. Но и она же была главной звездой сцены, каждой эмоции которой веришь по-настоящему, веришь на все сто, потому что она отдавала себя сцене целиком. Эта девушка могла быть любой. Она умела смущенно улыбаться, производя впечатление чистейшей девственницы. Она умела похабно смотреть, производя впечатление распутной шлюхи. Ее карьера, ее восхождение как солистки началось с «Лебединого Озера». Да, это было банально, но именно тогда их балетмейстер понял, что никто иной больше не сможет одинаково талантливо изобразить и Одетту, и Одиллию.

Мэрид сама же и была собственным тёмным доппельгенгером.

В ней был импульс, в ней была жизнь. И сейчас нечто внутреннее вело ее дальше — девушка взяла свободной рукой, второй пока ещё прикрываясь, резной стул из темного дерева. Поставила его четко в кадр и теперь позволила себе вновь повернуться к Саймону спиной, чтобы сбросить панталоны. Даффи уселась на стул, но так, чтобы прикрыть все интимные места. Должен же оставаться хоть какой-то элемент загадки. Закинула ногу на ногу, прикрывала грудь руками.

— Все ради искусства, верно? — она проникновенно смотрела в глаза Холлуорда, что выглянул из-за фотоаппарата.

Пусть даже кто-то посчитает это откровенной порнографией.. Даффи лишь рассмеется этому кому-то в лицо.

Она с нетерпением наблюдала за тем, как Саймон сам сбрасывал вещи. Пиджак. Жилет. Рубашка. Все оказалось на полу, и он остался в белой майке, открывая девушке обзор на жилистые, накаченные, но не перекаченные плечи и руки. Мэрид аж зарезала на стуле. Этот мужчина был очень хорош собой, даже слишком. Ее серо-зеленоватые глаза живо наблюдали за ним, поблёскивали, одним взглядом ощупывая мышцы. Завершающий кадр запечатлел этот взгляд, и Холлуорд подошел к Мэрид, подхватывая ее на руки. Даффи пискнула от неожиданности и следом так же звонко рассмеялась. Теперь она держалась пальцами за его плечи, абсолютно беспрепятственно их разминая.

Едва она оказалась на софе, Саймон принялся гладить и ласкать ее тело. Рука прошлась по внутренней стороне бедра, и Мэрид шумно выдохнула, прикрыв глаза.

— Конечно, — прошептала девушка. — Я думаю, мы создали шедевр.

Должно быть, прозвучало самодовольно, но Даффи знала себе цену. Их губы сомкнулись в поцелуе, пока второй рукой мужчина сжимал ее грудь. Ей нравилось то, как он это делал. В его руках она не чувствовала себя дешевкой, в его руках Мэрид была настоящей королевой. Она всегда выбирала любовников очень придирчиво, и можно сказать, что сегодня девушка сорвала джекпот. Своими ладошками она гладила его плечи, спину, немного недовольно заворчав оттого, что ей очень мешала оставшаяся на нем одежда. Сжав пальцами ткань белой майки, Даффи потянула ее вверх, вынуждая Саймона поднять руки, чтобы снять ее через голову. Так было уже лучше. Теперь ее ладонь погладила его мускулистую грудь, живот, спускаясь ниже. К брюкам. Второй же рукой Мэрид притянула Холлуорда за шею к себе, чтобы вновь и вновь целовать его в губы. Ее рука бесстыдно скользнула в его брюки, и она довольно хмыкнула сквозь поцелуй, ощущая его возбуждение. Разведя колени в стороны, Даффи прижалась к Саймону всем телом, нетерпеливо простонав ему в губы. Весь жар ее тела сосредоточился, почти пульсировал между ног. Как балерина, она имела отличную растяжку, так что, почти рванув его брюки вниз, она закинула одну ногу ему на плечо. И теперь, тогда, когда Мэрид ощутила его в себе, с ее губ стали срываться не самые тихие стоны. Хорошо, что в этом крыле дома никого нет. Хотя, даже если бы кто-то и был, ей плевать. Сначала девушка поскуливала, но по мере нарастания темпа и она становилась громче. За счёт их позы Холлуорд мог проникнуть глубже, заставляя ее прогибаться в талии и подставлять шею, выпрашивая больше поцелуев.

— Ох, загадочный мистер Холлуорд, — с придыханием проговорила Даффи, сбивчиво дыша и беззаботно посмеиваясь. — Вы знаете, как показать Америку европейке с самых грамотных сторон.

Она вновь вцепилась в его плечи, оставляя на коже следы-полумесяцы от своих ногтей. Мэрид не стремилась сделать больно мужчине, ее лишь захватила страсть небывалых высот. Она прикрыла глаза, активно подаваясь вперёд, провела языком по щеке Саймона. Прикусила мочку его уха, вернулась к губам и поцеловала со всей пылкостью, когда в следующее мгновение ее тело пронзила крупная дрожь. Простонав в губы мужчины, Даффи обмякла и снова тихо-тихо рассмеялась. Казалось, эта девушка смеётся чаще, чем дышит.

Мэрид не спешила выпускать Холлуорда из своих объятий. Напротив — она крепко его держала, не давая никакой возможности отстраниться.

— Вы же никуда не спешите? — Даффи лукаво, но пронзительно смотрела в его чёрные глаза. — Потому что я готова танцевать до утра.

И под танцем она подразумевала отнюдь не возвращение в общий зал. И точно не что-то приличное.

Мэрид недовольно промычала, когда Саймон выбрался из ее объятий. Пусть даже за шампанским. Ох, сколько она выпила сегодня шампанского! Но и оно не было столь же опьяняющим, как мистер Холлуорд. Она осталась лежать на софе, подперев голову рукой, опираясь на локоть. Одеваться тоже не спешила. Европейка — что с неё взять? В ее глазах по-прежнему горел огонёк, когда она за ним наблюдала. Они определенно не имеют права ограничиться одной встречей.

— Ох, правда? — теперь Даффи смущается слегка притворно, потому что улыбка ее выглядела хищной. — Право, мы мне льстите.

Он спрашивает ее о танцах, гладит самыми кончиками пальцев ее грудь, затем шею. Мэрид на мгновение прикрывает глаза, на губах — блаженная улыбка. Она почти мурчит. Кажется, она нашла себе лучшего друга в Чикаго.

— У меня обширная программа, — шутит девушка в ответ.

И затем принимает сидячее положение, закидывает ногу на ногу, берет в руку свой бокал, второй рукой упираясь в софу. И на мгновение серьёзнеет.

— Вы придёте на мое выступление? Конечно, это будет ещё не скоро, но я хотела бы видеть вас. Конечно же, в лучшей ложе.

Она знает, что он и сам может себе это позволить, но ей отчего-то приятно самой пригласить Саймона на лучшее место. Губы снова трогает улыбка, девушка кокетливо болтает одной ногой, попивая шампанское и посматривая на мужчину.

— Вы родились в Чикаго? Прошу прощения за расспросы, но я слышала, что вы словно возникли из ниоткуда. Такое всегда интригует.

Тем более, раз мы друзья, то почему бы не узнать друг друга получше? Ведь обычно Мэрид не сильно волновали мужчины, с которыми она проводила время. У неё не было к ним столь живого интереса.

— Я, например, ирландка. Родители переехали в Германию, когда мне было около трёх лет. Я уже тогда много танцевала, так что попала в балетную школу в пять. Была самой малявкой там, но уже тогда я не давала себя в обиду. Никогда не позволяла старшим ребятам себя обижать. Затем — танцевальная школа Айседоры Дункан. Она сильно вдохновила меня. В первую очередь — нарушать правила.

Даффи усмехнулась.

— В Павлей-Украинской труппе мы начнём готовить наш первый спектакль уже не следующей неделе. Несколько месяцев репетиций, затем открытие сезона здесь, в Чикаго, и потом — гастроли по всем Штатам. В Европе было хорошо, но покорить Новый Свет.. Это была моя маленькая мечта.

Но затем она умолкла. Снова тихо усмехнулась, осмотрела мечтательным взглядом комнату и с улыбкой остановилась на Холлуорде. Почему-то Мэрид вдруг поймала себя на мысли, что Саймон кажется ей надежным человеком. Не из-за денег, а именно по своим внутренним составляющим. Конечно, она не была психологом. До Фрейда ей точно было далеко. Но этот мужчина не производил впечатления зажравшегося богатого ублюдка. И черт дернул девушку решить поговорить об этом вслух…

— Вы кажетесь очень хорошим, Саймон. Не испорченным, понимаете? Признаться честно, я всегда ценила простоту. Даже в Берлине я окружала себя не богатыми, но искренними людьми.

И вновь балерина рассмеялась, провела ладонью по своему лицу. На этот раз смущение было неподдельным.

— Простите, алкоголь развязывает мне язык.

И все равно Даффи выпивает свой бокал до дна. А смешливую и разговорчивую балерину не заткнешь просто так. Она вновь ложится на софу, на этот раз на живот. Болтает ногами в воздухе.

— Если вы не сильно заняты целыми днями, то, может, как-нибудь покажете мне Чикаго? Таким, каким видите его вы. Через вашу призму восприятия.

Потому что, кажется, что Саймон — настоящий ценитель прекрасного.

Ей с ним легко. Нет, ей и так редко бывало сложно, потому что эта девушка сама по себе не являлась таковой, она всегда была.. как пушинка. Но стоит помнить, что пушинку трудно поймать и просто спугнуть. Мэрид была не из пугливых, но, если ей что-то не нравилось, она легко сжигала мосты и уходила. Не хотелось, чтобы нечто этакое случилось с Саймоном. Ей кажется, что он меняется в лице, слушая ее пьяные речи, и она меняется в лице следом. Удивлённо хлопает ресничками и уже хочет извиниться, но вдруг отчего-то решает этого не делать. Даффи знала такое понятие, как личные границы, и была догадлива, о чем можно говорить и о чем нельзя. Оставим анализ личности Холлуорда на потом.

А мужчина тем временем подходит к ней, берет за волосы, отводит ее голову назад и со всей страстью целует. На ее губах тут же расцветает улыбка, которая чувствуется сквозь поцелуй. Стоит их губам разомкнуться, комнату вновь наполняет ее живой смех.

— Что ты, я не против. Можешь продолжать.

И он продолжает. Саймон спускается дорожкой поцелуев по ее спине, кусает за ягодицы, заставляя девушку повизгивать сквозь заливистый смех. Сразу ясно, что Холлуорд — ценитель женской красоты в полной ее мере. Редко какой мужчина вёл себя так. Большинство притворялись, играли роли мачо, которых ещё нужно ублажать. С Саймоном же… как уже говорилось, ей было легко.

Он рассказывает ей о том, что имеет, словно уговаривая Мэрид остаться, словно она собралась уходить. Нет, Даффи была ценительницей удобств и развлечений, но сейчас ей это кажется странным. Мужчина словно, и правда, решил, что она уходит. И неужели она так ему нужна, что…

Мэрид переворачивается на бок, присаживается рядом. Теперь их лица на одном уровне, и она слегка недоуменно хмурится.

— Я, конечно, избалованная, но меня необязательно завлекать, я.. Я остаюсь тогда, когда сама этого хочу.

Как кошка, которая бродит сама по себе.

— И, как я уже говорила, я остаюсь не из-за денег, а из-за личностных качеств.

Даффи догадалась, что снова коснулась той темы, что могла не очень понравиться Холлуорду. Почему же? Он считал себя плохим человеком? Интересно, а он допускал мысль о том, что плохой человек никогда не признаёт себя таковым? Но говорить девушка этого не будет. Кажется, пока рановато. Даже под действием алкоголя.

— Но я бы поела, — Мэрид вновь улыбается, вновь посмеивается, решив, что обстановку стоит разрядить. — И роллс-ройс тоже звучит соблазнительно.

Теперь уже она сама тянется к губам Саймона, решив немного его подразнить. Стоит ему потянуться в ответ, она делает вид, что отпрянула. Затем быстро чмокает его в губы. Почти невесомо. Смотрит в его чёрные глаза и, заливаясь смехом, резко надавливает Саймону на плечи, укладывая его на лопатки. Целует уже по-настоящему, нежно, но пылко. Но ее голову пока так и не покидает догадка, что он не считает себя хорошим человеком. И это рождает внутри девушки странное беспокойство, которое толкает ее на продолжение разговора.

— Просто знай, что меня не нужно покупать. Я люблю развлекаться, наверное, больше всего на свете, но с тобой я могу находиться и в тишине.

Мэрид говорит это быстрее, чем успевает обдумать свою реплику. Это прозвучало слишком.. чувственно? Так, словно она влюбилась? Сердце начинает быстрее колотиться от страха перед незнакомым ощущением. Даффи все еще нависает над Саймоном, а ее волосы образуют нечто вроде шторок, загораживая их от всего мира. Взгляд глаза в глаза. Да, Мэрид была импульсивна. Очень. Ей бы испугаться собственного чувства, отпрянуть, стать холоднее или вовсе убежать домой к Марго. Но вместо этого она привычно беспечно решает пустить все на самотёк. Ведь пока ей хорошо, зачем думать о чем-либо?

Вновь усмешка, вновь поцелуй. Балерина с удобством садится Холлуорду на бёдра, решив отложить все свои страхи в долгий ящик. В конце концов, она привыкла жить именно так. Бесстрашно, действуя на эмоциях.

— И чем же ты будешь меня кормить?

Даффи склоняется вплотную к уху мужчины и жарко шепчет:

— Или сначала ты снова возьмёшь меня?

Видно, что Саймону трудно даются слова о том, что он постарается быть тем, кто ее бы не разочаровал. И Мэрид, в свою очередь, трудно их слышать. Приятно. Внутри даже проскальзывает дрожь. Приятно, но именно это и пугает. Она не хочет быть ничьей женщиной. Она привыкла, что у неё есть любовники. Любовники, которых в обществе она представляет, как своих хороших друзей. Иногда этих любовников у неё сразу несколько. Даффи не хотелось бы, чтобы кто-то отнял у неё это право. Она ведь.. Она ведь просто не создана для серьезных отношений. И даже никогда не мечтала, как другие девушки, о белом платье, фате и прочим. Мэрид просто не семейный человек.

Она ничего не отвечает на это высказывание, но не потому, что хочет подчёркнуто что-то показать, а потому, что стоит признать — он и так ее не разочаровывает. Саймон же ничего не отвечает на ее откровение — и хорошо. Девушка сама не знает, откуда оно взялось. Ну и теперь они квиты.

— Арахисовая паста — это так по-американски! — восторженный смех.

Даффи отлично говорила по-английски, но иногда, бывало, у неё проскакивал лёгкий немецкий акцент. А сейчас она себе позволила проговорить это, почти как настоящая немка. Забавно же, ну.

Холлуорд просит помощи с брюками, и девушка не может ему отказать. Ее собственные движения никогда не были резки. Мэрид делала это плавно и очень дразняще. Ритмично, но не слишком быстро. Ей нравилось это ощущение наполненности, потому нравилось и продлевать приятные мгновения. Видимо, дразнила она слишком долго, потому затем Саймон переменил власть — снова был сверху. Его движения были более властными, и Даффи нравилось это. Нравилось отдаваться этому мужчине без остатка.

Мэрид прогибается в спине, стонет, тяжело дышит. Однако слова Саймона вновь и вновь вызывают у неё тёплый смех. Даже слегка смущенный.

— Я бы предпочла взбитые сливки, — улыбаясь, шутит она с придыханием.

Ее пальцы сжимают покрывало, когда судорога сводит тело. Она знает, что снова достигла пика раньше — уж слишком умелым был этот мужчина. Потому девушка двигается ещё какое-то время, пока удовольствие не омывает и Холлуорда.

Оба не успевают даже отдышаться, как Мэрид сообщает:

— Я соскучилась по альпийским колбаскам и штруделям.

Выпитое шампанское тоже начинало сказываться, отдаваясь головной болью и резью в глазах. Мэрид не любила оставаться спать у своих любовников, считала это слишком интимным, чем-то, что могло бы привести к появлению никому не нужных чувств. Но сейчас Даффи просто не могла отказать себе в удовольствии проснуться в объятиях Саймона.

— Но лучше на завтрак, — когда мужчина ложится рядом на спину, недолго думая, она устраивается у него на груди. — Признаться честно, я выдохлась.

Казалось бы — такая молодая, а не может уже выдержать вечеринку. Но, конечно, дело было в двух заходах почти подряд.

— Сюда бы подушек и одеяло, — слегка сонно проговаривает Даффи. — Ты не мёрзнешь?

С утра, конечно, нужно не затягивать и показаться у Марго, пока та не вызвала полицию для поиска подруги. Но потом…

— Я думаю.. Не хочешь прогуляться как-нибудь на днях?

У Мэрид никогда не было проблем со сном. Она всегда спала, как младенец, и даже на новых местах. Этой девушке было чуждо чувство тревожности и любая меланхолия. У неё всегда продолжалось шоу, учитывая праздный образ жизни. Он мог бы утомлять, но только не Мэрид. Она была молода и беспечна, местами легкомысленна. Вот и этой ночью она просто отключилась, стоило голове коснуться подушки.

Утром ее разбудила горничная, несколько смутив Даффи. Нет, она привыкла находиться в обществе чужих людей, привыкла спать в чужих домах, но, признаться честно, проснувшись, она бы хотела обнаружить рядом Саймона, а не склонившуюся над ней незнакомку. Когда же девушка ушла, Мэрид поднялась и принялась искать свою одежду. Конечно, она оставила вчера все на полу. Панталоны, платье, туфли. Она вновь заколола свои волосы, вновь нацепила на голову обруч с цветами. Словно она и не сбрасывала с себя ничего вчера.

Едва же она вошла в столовую, Холлуорд поднялся и отодвинул для неё стул. Даффи все еще чувствовала себя сонной и по утрам бывала слегка раздражительной. Однако поцелуй в плечо немного спасает положение. Потянувшись, девушка зевает и лишь тогда отвечает.

— После шампанского болит голова, — звучит капризно, но затем Мэрид обнаруживает на столе яблочный штрудель и улыбается. — Но еда исправит ситуацию.

Положив себе большой кусок, Даффи тянется и за кофе.

— Да, конечно, — ей приятно, что мужчина ещё помнит о картинах. — Кайя Линдеманн, Брюс Николс и Элизабет Вагнер.

Имена друзей легко слетают с губ после немного печального вздоха. Все же Мэрид скучает по ним. Но полно. Она теперь живет в Америке. Теперь это — к новая жизнь. Теперь у неё есть новые друзья.

— Ты сильно занят по утрам? — поинтересовалась Даффи. — Будет ли наглостью, если я попрошу тебя или, может, твоего водителя подбросить меня до Марго? Она живёт в Беверли. И, должно быть, сходит с ума из-за моей пропажи.

Балерина усмехнулась, отправила в рот кусочек штруделя и едва ли не простонала от удовольствия. Это, действительно, было вкусно.

— Мои репетиции начинаются через неделю. А ты обещал показать мне Чикаго таким, каким видишь его только ты.

Мэрид не чувствовала неловкости по поводу того, что вчера они с Саймоном переспали. Дважды. Она привыкла к подобной дружбе. И такой бы она и хотела видеть ее дальше. Она не собиралась запрещать мужчине спать с другими женщинами, равно так и сама сохраняла за собой право встречаться с другими мужчинами. И она надеялась, что и Холлуорд это понимает. Это все несерьёзно.

Так ведь?

Саймон соглашается подбросить ее до дома подруги. Отлично — не придётся добираться не пойми как. Интересно, как отреагирует Марго, когда узнает, где была и чем занималась Мэрид? А, собственно, что такого? Марго знала ее давно, а Даффи всегда была такой. Нужно привыкнуть к тому, что переодически она может пропадать, ускальзывая навстречу приключениям и красивым мужчинам.

— Пообедать в городе? — протягивает девушка, разрезая штрудель с помощью ножа и вилки.

Это же не свидание? Дружеская встреча. Они ведь друзья. Очень близкие и хорошие друзья, который знают, как повеселиться и хорошо провести время. С пользой.

— Я думаю, можно.

В конце концов, других в Чикаго друзей она пока не завела. Сын банкира не считается. Он явно проигрывает Саймону, да и Мэрид даже забыла, как того зовут.

Даффи отхлебывает кофе и едва не давится им, когда Холлуорд приглашает ее пожить у себя. Балерина кашляет, косится на мужчину с легким недоверием и скепсисом. Они же верно поняли друг друга?

— Я даже не знаю, — сделав вид, что ничего не произошло, Мэрид вернулась к завтраку.

Его взгляд был азартен, и лёгкий тон постановки вопроса все же заставляет девушку ответно игриво улыбнуться.

— Я бы не хотела обременять ни тебя, ни себя чем-то.. серьёзным, понимаешь? — она говорит вкрадчиво, проверяя реакцию на свои слова. — Но если это все в рамках нашей чудесной, прекрасной дружбы, то я подумаю. Отвечу тебе на нашем сегодняшнем обеде.

Даффи кокетливо стрельнула глазками, снова улыбнулась. Девушка, и правда, ещё просто не нагулялась. Да и не была уверена, нагуляется ли, да и думать об этом не хотела. Замужество, планы на будущее… Это просто не для неё. Периодами Мэрид даже не знала, что ее ждёт завтра. Не считая, конечно, изнурительных репетиций и спектаклей. Только к ним она серьезно и относилась, и то с радостью нарушала любые каноны, что существовали в балете.

Дозавтракав, Мэрид поднялась из стола и подошла к зеркалу, чтобы поправить прическу, по которой сразу было понятно, что ночевала она не дома. Но плевать. Ей никогда и не нужно было выглядеть идеально вылизанной, чтобы привлекать чужие взгляды. Даффи прекрасно это знала и умело этим пользовалась, когда было нужно. Но большую часть времени она просто была легка и беспечна.

Когда на ноги поднялся и Холлуорд, балерина с обернулась к нему с очаровательной улыбкой, готовая ехать домой. Машина у него была, конечно, чудесная. Чёрная, отполированная до блеска модель последнего года выпуска. Очень красивая. Даффи восторженно похвалила автомобиль и вслух, а по пути до дома Марго то и дело заводила разговоры о том, как ей нравится в Америке. Новый Свет покорил девушку, попав ей в самое сердце. Во многом, благодаря встрече с самим Саймоном, но Мэрид пока не спешила себе в подобном признаться.

Они остановились и многоквартирного дома в Беверли, и она, выходя из машины, с улыбкой обернулась к мужчине.

— Во сколько ты за мной заедешь?

Ведь мне ещё нужно подумать, собирать ли вещи.

— Господи, Мэрид! Ты с ума сошла?

Высокий голос Марго ударил по барабанным перепонкам, когда та буквально накинулась на Даффи, стоило той войти в квартиру.

— Ты неделю в городе, а уже где-то пропадаешь! Ты представляешь, что я успела подумать? Да я же чуть в полицию не позвонила!

— Так, не кричи, — поморщилась прима, ощущая последствия количества выпитого шампанского ночью в виде головной боли. — Ты не поверишь в то, что я тебе расскажу.

За этими словами последовала загадочная, но нетерпеливая улыбка.

— Дай угадаю: ты ускакала с сыном банкира? — закатив глаза, Марго сложила руки на груди.

Ничего нового.

— Ой, фу, — вновь скривилась Мэрид. — Бери выше! Что у тебя с фантазией? — теперь она рассмеялась, а затем понизила голос, словно делилась с подругой страшной тайной. — Я была с Саймоном Холлуордом. Всю ночь. И подвёз меня сюда тоже он. И через два часа заберёт.

Глаза Марго расширялись все сильнее с каждым сказанным Мэрид словом. Этот мужчина был практически неуловим — устраивал невероятные вечеринки, но все видели его лишь мельком из-за слишком большой толпы приглашённых лиц, и никто ничего о нем не знал. Как, что, откуда? Большая загадка. Интересно, что стоило Даффи появиться в городе, ей тут же повезло стать фавориткой таинственного богача.

— Так вы с ним…

— Ну что ты, мы хорошие друзья, — с задорным смехом отмахнулась Мэрид, а затем вновь понизила голос, собираясь смутить подругу. — Или ты про секс? О, он был потрясающий, и…

— Так, избавь меня от подробностей! — Марго остановила Даффи рукой, за чем последовал взрыв хохота последней.

Марго всегда дивилась нраву Мэрид. Она явно не была суфражисткой, но при этом в ней не было ни капли от леди. Что-то между. Очень женственная, но очень независимая. Она производила впечатление вечной хохотушки, несерьёзной, но с легким нравом. Она запоминалась. Она была особенной. Конечно, ведь иначе бы Даффи не стала примой. И, конечно, именно такая девушка могла заполучить Саймона Холлуорда. И при этом совершенно этого не ценить.

— Слушай, — Марго очень мягко и деликатно решила коснуться одного сильно волнующего ее вопроса. — Ты не против, если с нами на несколько дней останется Майкл?

Майкл — жених Марго. Конечно, у него есть свой дом, но там была какая-то мутная история с его семьей и бла-бла-бла, Даффи не вдавалась в подробности. Не потому, что ей все равно на подругу, а потому, что ей не нравился этот Майкл. Какой-то хлюпик, что прячется за маминой юбкой. Видимо — уже нет. Решил сбежать из-под родительной опеки? Тогда это может растянуться больше, чем на несколько дней. Мэрид просто не выдержит жизни с ним в одной квартире.

— Ну нет, — и вновь скривившись, проныла прима. — Я не хочу!

— Мэрид, — шикнула подруга.

Марго уже начала распинаться, что Майкл не такой уж плохой и прочее, но Даффи не собиралась это слушать. Делить ванную с этим маменькиным сынком! Просто отвратительно. А ещё Мэрид любила щеголять по дому полуобнажённой, а теперь так не получится. Вот оно — от мужиков и серьёзных отношений одни проблемы.

В голове вдруг щёлкнуло.

— А знаешь, живи, с кем хочешь, — примирительно улыбнулась Даффи, при этом горделиво задрав подбородок. — Но меня здесь не будет.

— Это ещё как?

Загадочная улыбка вместо ответа. Мэрид подмигнула подруге и отправилась в свою комнату. Собирать вещи.

В назначенное время девушка спускается вниз, где у машины ее уже ждёт Саймон. Он спрашивает, готова ли она к приключениям, и она усмехается.

— Более чем.

О, ты не представляешь, насколько.

— Слушай, — Мэрид смахивает с плеч Холлуорда несуществующие пылинки, говоря очень деловитым тоном. — Ты или твой водитель могут помочь мне спустить сверху чемоданы?

Интересно, это звучит, как достаточно прозрачный намёк на то, что Даффи приняла его приглашение?

— Загрузим их в машину, а затем сразу на обед. Чтобы не возвращаться сюда лишний раз.

Балерина очаровательно улыбается, смотря четко глаза Саймона. Даже при свете солнца они казались абсолютно чёрными. Даже зрачков не видно. Да, конечно, он очень красивый. Не удержавшись, Мэрид протянула руку и потискала мужчину за щеку, как ребёнка, а затем звонко и бодро рассмеялась.

— Какие у нас планы на неделю?

Теперь на ней золотое платье, волосы уложены в идеальную укладку, а губы накрашены темной вишней. Может, слишком броско и ярко для дня, но у Мэрид всегда был праздник. В любое время суток. Водитель Саймона загружает ее чемоданы в автомобиль, а девушка украдкой посматривает на самого Холлуорда. Его взгляд кажется ей озорным и радостным — такой настрой ей нравится. И вообще этот мужчина вызывает в ней необъяснимое желание тискать его и заставлять смеяться.

— Поездка по городу, чудесно! — мягко рассмеялась и сама Даффи. — Я же говорила, что в восторге от твоего «роллс-ройса»?

Он помогает ей усесться, машина трогается с места. Мэрид открывает окно, позволяя тёплому ветру ласкать кожу. Звук мотора успокаивал — она, признаться, терпеть не могла кареты и лошадей. Эти животные пугали ее, так как были опасными и спереди, и сзади.

— Джаз — это я всегда за. Признаться честно, меня страшно утомила классика, — говоря это, Мэрид склонилась ближе к Саймону, словно посвящала его в ужасную тайну.

Заведения с двойным дном? Это звучало интересно в плане новых знакомств и атмосферы. Даффи нравилось, когда люди объединялись в сообщества. Особенно — в тайные. Но для неё четко существовало одно «но».

— Я только «за» хорошую выпивку, но должна предупредить — никакого кокаина. Или чего-либо ещё. Я люблю веселиться, но так же знаю меру.

Не смотря на всю свою беспечность, Даффи, правда, презрела наркотические вещества. Ей не нравилось состояние изменённого сознания и у себя, и у других. Если к ней подходил кто-то «под чем-то», то разговор с этим кем-то становился для неё последним. Все же толика серьёзности и ответственности в Мэрид была. Она любила лёгкость, но не любила грязь.

— Вечеринки устраивать ты мастер, — усмехнулась балерина. — С радостью побуду твоей гостьей на них.

А учитывая факт, что она будет у него жить ближайшую неделю, то, может, даже и хозяйкой. Временной, конечно. Мэрид не была тщеславна, но эта мысль казалась интересной и приятной.

— Я очень мало ещё знаю об Америке, но я всегда готова впитывать новые знания. Как губка. Вы же скоро отмечаете День Независимости?

А это означало фейерверки. Даффи обожала фейерверки.

— О, фотографии, это чудесно! Мне очень понравилась твоя оранжерея. Люблю цветы. Можно придумать очень нежный образ.

Ведь я собрала все свои вещи, хоть ты ещё и не в курсе.

Поскольку с завтрака прошло не так много времени, есть ещё не хотелось. А вот прогуляться.. Завидев в окно Линкольн-Парк, Мэрид едва не пискнула, попросив остановить автомобиль.

— Я слышала, у вас там бесплатный зоопарк? И я страшно хочу сахарной ваты.

Они вышли на улицу. Здесь гуляло много дам, одетых старомодно на вкус Мэрид. Слишком закрыто, слишком просто. Ещё эти шляпки и зонтики. И пусть она сама выглядела так, словно собралась на вечеринку, Даффи нравилось блистать под летним солнцем. Ухватившись за локоть Саймона, она настойчиво потащила его в сторону зоопарка.

— У тебя есть любимое животное? Я просто обожаю пантер. Красивые, изящные. И ещё мне нравятся ламы. Такие милые, и ещё у них кудрявая шерстка.

Вдруг их остановил обращённый к ним голос. Приятный почти пожилой мужчина.

— Влюблённая пара желает портрет?

Так это же уличный художник!

— О, мы не пара, — было начала с широкой улыбкой Даффи, как вдруг ее взгляд скользнул по работам старика. Те были очень даже хороши. Проглядывался свой стиль.

Девушка перевела лукавый взгляд на Саймона. Когда ещё кто-то нарисует ее со столь красивым мужчиной?

— Согласен попозировать?