Что может быть заманчивее, чем новая жизнь в живописной альпийской деревушке: звон колокольчиков возвращающихся с пастбища коров, горные лыжи и фондю с потрясающим видом на горы?
Деревня Албинен была воплощением спокойствия и умиротворения. Старинные пейзажи захватывали дух и заставляли ностальгировать по былому, но Дарвелл и Клара задержались там всего на день, чтобы отдохнуть и пополнить запасы. Они сделали вид, что едут обратно в город "потому что Кларе стало плохо", но едва отъехали от деревни, повернули обратно и обогнув её, направились в горы. Они оставили машину и добирались дальше на лошадях: так меньше шума и можно было двигаться по лесу, а не по дороге, где их могли заметить.
С тех самых пор, как Дарвелл предал братство, убив одного из "своих", вместо осужденной братством проститутки, укравшей карту с местом обращения, он стал предателем и был сразу же осужден и приговорен к смерти. Если Клару и Элеонору не искали рьяно и усердно, потому как женщины не обращали после и не интересовали братство, то теперь  началась настоящая охота. Дарвелл знал, что перед тем как исполнить приговор, его приведут к совету братства и будут пытать, в назидание другим. А Клару... её просто допросят и убьют, без лишних церемоний, а после будут искать и Элеонору, о которой никто ничего не знал, кроме того, что в первую очередь она и её возлюбленный Фрэнк поедут в Византию. Возможно, они и сами не знали, что будут делать и куда поедут, прячась от братства, но раздельно у них было больше шансов спастись. И, как надеялся, Дарвелл, но пока не говорил Кларе, опасаясь провала, победить братство. Он настоял на укрытии в альпийской деревне, едва ли не забытой глубоко в горах, куда не было даже проведено электричество, и это в нынешний век.
— К вечеру мы доберемся, — вглядываясь вдаль, сказал он. Два дня они только и делали, что шли в гору. Вампирам сон не так уж нужен, а лошадям требовался отдых и они устраивали привал и шли вперед едва лошади могли отдохнуть. Дарвелл торопился, гнал лошадей и Клару вперед, словно впереди что-то могло ускользнуть или они могли к чему-то опоздать. Видимой погони за ними не было, как и причин торопиться. Их не могли найти в глуши, а в Албинене сказали бы, что они вернулись в город.
Деревянные домики деревни и жители встретили путешественников молчаливо и, кажется, угрюмо. Туристы к ним приходили иногда, те, кто ходил в походы или взбирался по горам. Первые летом, вторые зимой. Дарвелл и Клара пришли осенью.
— Я найду нам ночлег, — он спешился, погладил лошадь по шее и передав поводья Кларе, подоошел к одной из женщин, объясняя ей, что им нужно. Говорили они тихо, та мотала головой и, видимо, в чем-то отказывала. Максимилиан показал ей деньги. На минуту она задумалась, послечего оставила его стоять, а сама куда-то поторопилась. Он вернулся к своей спутнице и встав у её колена, тихо рассказал.
— Я сказал ей, что мы женаты, — будто бы оправдывался он. — И путешествуем, сбились с дороги и очень устали, хотим переночевать, в идеале, отдохнуть несколько дней. Пришлось ей заплатить, но она принесет нам ключи от туристического домика. Там есть генератор и водопровод, — словно извиняясь добавил он. Дарвелл пока не представлял, что означал "водопровод" в этом богом забытом месте, но надеялся, что ему не придется носить ведра с водой, чтобы наполнить ванную для Клары и себя. Пожалуй, он бы вовсе нырнул в речку, но было слишком холодно, особенно сейчас. Дарвелл ненавидел холод.
Женщина вернулась в сопровождении мужчины, который нес ключи. Они проводили путешественников до домика, забрали лошадей, обещая позаботиться о них. И только заперев дверь, Максимилиан позволил себе усталый вздох.
— Здесь мы сможем отдохнуть несколько дней, — он улыбнулся, ставя сумки на пол. Домик был маленьким, однокомнатным. Кухня  отделялась от гостиной-спальни низким перестенком, другая дверь вела в ванную комнату. Обогреватель стоял посреди комнаты, шнур тянулся на улицу, к генератору, полутораспальная кровать стояла у стены, рядом с ней прикроватный столик и лампа. Напротив большое, мягкое кресло. На разделочном столе ютилась маленькая электроплитка, над ней висел один шкаф. У стола, стоящего рядом с окном стояло два стула, чуть поодаль маленький холодильник.
— Я включу генератор, — он вернулся через пару минут, когда лампочка под потолком загорелась, освещая скудную обстановку и выявляя всю грязь, накопившуся в домике. Повесив пальто на крючок, он устало сел в кресло и взглянул на постель. — Занимай кровать, я буду в кресле.

Как это было по-женски: начать с уборки. Он бы и значения не придал грязи, не заметил бы эту пыль, не считая её хоть сколько-то важной деталью. Они тут на пару дней, этот дом им не принадлежал, так зачем же что-то делать? Но женщина стала наводить порядок, сметая пыль какой-то тряпкой, видимо, раньше это было кухонное полотенце, или нет, это было не важно. Как и то, где Клара взяла эту тряпку. У женщин это было в крови: чистота. Дарвелл закинул ноги на подлокотник своего кресла чтобы не мешать, пока Клара подметала рядом, лениво наблюдал за ее движениями.
Она была красива и полна достоинства, вопреки своему прошлому. Но даже там, в борделе или в библиотеке он не видел её униженной, растоптанной. Её подбородок всегда был поднят, а спина прямая. Он помнил то чувство, когда ему велели создать капитана Рутвена — он был зол. Рутвен был недостоин шанса на жизнь, не достоин присоединиться к братству и стать частью вечности, даже с той ценой, которую они платили. Дарвелл вспоминал вину, которую он испытывал, встретив Клару с ним. Он же говорил ей, а девочка не послушала, пошла с Рутвеном. После того, как он увидел её в том же борделе, Дарвелл много думал стоило ли ему заступиться за ребенка и поссориться с капитаном. Её и так скоротечная жизнь была испорчена и развращена.
А потом Клара подкинула им всем сюрприз, сделав то, чего никто не ждал: она украла карту и спасла свою жизнь. Отдала душу, и Дарвелл был этому только рад. Она унесла и карту с собой, а Рутвен умер от болезни. Даже побывав с Дарвеллом на острове и видя ту каменную хижину он не сумел найти путь обратно — хотя мог попытаться и братство подсказало бы ему путь. Дарвеллу бы пришлось, как братья пришли к нему, откликнувшись на его поиск.
— Через тысячу лет, — эхом повторил Дарвелл и тихонько рассмеялся. — Можем создать свою секту. Место тихое, далеко от чужих глаз. И вписывается в сценарий, — он подался вперед, упираясь локтями в колени и глядя на Клару. Он шутил, конечно. — Нам нельзя здесь питаться, Клара. Обещай, что ты никого не убьешь.
Он просил о невозможном. Голод был сильным, он чувствовал его и знал, что тот же голод обуревал и Клару.
— Я посмотрю лес вокруг. Я видел волчьи следы неподалеку. Здесь водятся волки и может, украду нам овцу или козу, чтобы потом кинуть тушу хищникам. Пусть лучше они загрызут животное после нас, чем пойдут слухи и сплетни об обескровленных людях. Потерпи еще день, ладно?
Он не верил, что Клара удержится, он и самому себе бы не поверил, попроси кто-нибудь его потерпеть, однако, теперь у него был шанс пройтись без её компании, осмотреться. Не то чтобы они ходили неразлучно, но... Дарвелл не хотел, чтобы Клара что-то заподозрила и точно не захочет идти с ним в лес, искать хищников. Те еще не сбивались в стаи, но всегда были опасны.

Уходя, Дарвелл оставил свои вещи в домике. Взял только бинокль, который нашел в одном из шкафов, наверное, кто-то забыл его тут, фонарь и свой охотничий нож. Он вышел вместе с Кларой, но завернул в магазин, чтобы купить еды: другие действия были бы подозрительны, перекинулся несколькими фразами с проодавщицей и вернулся вдомик, сложив покупки в холодильник. Сырое мясо могло ненадолго заменить кровь, и Клара, догадывался Дарвелл, будет решительно против такого меню. Но особого выбора он ей не давал, съест что дают, альтернатива мясу — попасться братству, а давать другим вампирам ниточку к их местонахождению Дарвелл очень не хотел.
Под ногами шуршала еще не совсем пожухшая листва. Осень приходила в эти края чуть опаздывая, кустарники и трава неохотно уступали холоду, а хвойные деревья распушались сильнее. Дарвелл забрел в лес очень далеко, присел на корточки, осматривая следы: волки. След старый, ему много дней и поблизости никого, кроме белки на еловой лапе, деловито выгрызающей из шишки орешки. Когда шишка опустела, белка выпустила её из лап и та упала на землю, в метре от Дарвелла. Больше тишину леса ничего не нарушало. Дарвелл выпрямился, шагая в сторону волчих следов. Тушу можно было бросить где-то здесь. Тут её не найдут люди, мало кто забирался так далеко, он потратил половину дня и столько же нужно было, чтобы вернуться. Шагая к горному массиву, Дарвелл подумал стала бы Клара скучать по нему или, быть может, беспокоилась бы о нем, раз он так задерживался? Волновать вампиршу он не хотел, но ему приходилось это делать; посвятив её в свои планы, Дарвелл рисковал очень многим.
Наконец, он дошел до лаза, наполовину скрытого елью. Дарвелл отодвинул лапу и посветил себе фонариком: проход уходил дальше и вниз. Он представлял себе его иначе. Пригнувшись, вампир начал медленный спуск. Больше всего он боялся потревожить летучих мышей, которые могли жить в пещере, и потому светил только себе под ноги. Наконец, он добрался до самого низа и смог осмотреться: он оказался в небольшом зале, который весной мог наполняться водой, от таявшего снега — сверху срывались редкие капли и впещере было намного жарче, он расстегнул пальто и двинулся к единственному выходу, который видел. Коридор, пол которого покрывал лед и вода был скользкий, Дарвелл то и дело сколькил по нему, а коридор все не кончался. Когда он уже отчаялся и решил пойти обратно, услышал чей-то шепот.
Пришел. Пришел...
— Кто тут?
Потревожил... Шепот носился из одного конца коридора в другой, уходил ввысь и возвращался, отражаясь от стен и пола, но прислушавшись понял, что он удаляется вперед.
— Меня зовут Дарвелл, я слышу вас, — он обернулся, светя фонариком назад, но увидел только неотесанные стены, посветил наверх и не увидел конца луча. Он ускорил шаг, побежал вперед, белый луч фонаря дрожал в его руке, выхватывая из мрака каменные стены и развилку. Направо, налево? Дарвелл прислушался, различил в тишине прерываемой биением своего сердца и дыхания шлепки чужих ног. Направо. Он побежал быстрее.
— Стойте, я только хочу поговорить!
Он вбежал в другой зал, остановился, впериваясь взглядом в огонь. В дальнем конце пещеры горел костер и поэтому из коридора был не заметен.
— Я не причиню вам вреда, обещаю. Я только хочу поговорить, это касается братства, — не стал тянуть Дарвелл. Он и так потерял много времени. За его спиной кто-то закричал. Дарвелл обернулся не так проворно, как тот, кто прыгнул на его спину. Фонарик покатился по полу и погас, мигнув. По лицу полоснуло чем-то острым,  наверное, ногтями, он зажмурился, ощутил мокрое на лице и понял, что ему рассекли щеку.
— Остановитесь! — он перехватил мельтешашие перед лицом руки, перекатился на спину, прижимая противника к каменному полу и смог рассмотреть в неярком свете огня нападавшего: сухопатая женщина без возраста, но прилично одетая. Но вампир в ней угадывался без труда, — на большом пальце отрос длинный и крепкий белый коготь. Она рычала, свирепо глядя на Дарвелла.
— Пожалуйста, успокойтесь. Я не причиню вам вреда, — он говорил настойчиво и спокойно, хотя по его лицу текла кровь и капала на её лицо.
В какой-то момент она поняла, что вырываться бесполезно и стала успокаиваться, не отрывая глаз от крови на лице Дарвелла.
— Я... отпущу вас, не нападайте на меня, я безоружен.
Женщина, казалось, прекратила попытки вырваться. Он медленно разжал пальцы и поднялся с пола, отходя. Женщина не спешила вставать, она смотрела на Дарвелла осмысленными глазами, затем провела пальцем по своему лицу, стирая кровь и облизала пальцы.
— Меня зовут Дарвелл.
Она поднялась, осматривая его с головы до ног и минуту молчала.
— Игрит, — она поморщилась. — Что братству от меня нужно?
— Я не из братства, Игрит. Вернее, я был в братстве, пока... не убил одного из них. Мне нужно знать, кто создал вас, чтобы противостоять братству, — он кое-что читал и знал об одном секрете, хранившемся в братстве, о котором знали старейшие, однако его в секрет не посвещали, да и хотели о нем забыть. И сейчас Дарвелл догадывался, в чем этот секрет заключался.
— Почему ты убил своего брата?
— Это долгая история.
— Если ты ищешь помощи, то тебе придется рассказать, — бескомпромиссно заявила Игрит. Дарвелл опустил глаза и вздохнул. Что ж, Кларе придется подождать его еще немного.
Рассеченную щеку жгло огнем, пока она медленно заживала: из-за голода. Он пошарил в карманах, но не нашел даже платка, чтобы промокнуть кровоточащий порез. Ему совсем не нравился взгляд Игрит и как она облизывала свои пальцы в его крови. Подняв глаза, он начал рассказ с момента своего обращения и встречи с Кларой.

К тому времени как Дарвелл закончил свой рассказ, кровь затекла за воротник и успела подсохнуть, а рана на щеке все еще не затянулась. Игрит слушала с интересом и лишь дважды задала ему вопросы. Он ответил честно и ничего не утаивая: почему он не убил Клару и на протяжении всех лет отпускал её, хотя и мог трижды поймать вампиршу и её дочь. И почему он разделил её девиз: убивать сильных, защищая слабых". Братством ему было предписано убивать недостойных — что он и сделал, по своему разумению когда ударил по шее своего "брата".
— Теперь я могу получить от вас ответы на свои вопросы? — Дарвелл огляделся в поисках своего фонарика, но не увидел его. Зато понял, что помимо Игрит здесь были и другие вампирши. Ему стало не по себе.
— На некоторые я не смогу ответить, — Игрит пожала плечами, все так же стоя на своем месте. — Если Мать захочет, она ответит.
Дарвелл кивнул, размышляя. Их тут... много. По крайней мере, достаточно, чтобы выживать не по одиночке и не слишком привлекать к себе внимания. Одежда на Игрит была современной, чистой, если бы не валяние в лужах и грязи на полу пещеры.
— Я могу с ней поговорить?
— Если она захочет, — Игрит пожала плечами.
— Вы спросите? — Дарвелл чувствовал себя неловко. Игрит с ним почти не говорила, повторяла одно и тоже, бездействуя. Он гляделся, поискал глазами других, но казалось, в пещере они одни.
— Спрошу. Сядь у костра, — Дарвеллу ничего не оставалось, кроме как пойти и сесть на камень неподалеку от огня. Игрит неслышно удалилась, а он сидел, глядя на горящие поленья и думал. Мужчин-вампиров, судя по приветствию Игрит, они не жаловали, и Дарвелл понимал причины. Дарвелл сидел у огня, грел руки и ждал. Он не сомневался, что Мать заставит его подождать, но запоздало подумал о Кларе — могли ли они наведаться к ней, чтобы проверить его историю. Он оставил её одну, даже не предупредив куда идет и зачем: с его стороны, сейчас он понимал вчера на финальных дебатах так поступить было безрассудно. Женщины могли причинить ей вред, шансы малы, но он должен был предупредить её, хотя бы намеком, что задумал. Дарвелл ощутил острую необходимость вернуться к Кларе.
Игрит, к его удивлению, вернулась быстро и принесла с собой деревяную чашку без ручки.
— Попей, ты замерз.
Дарвелл встал, глянул на чашку и неопределенно пожал плечами.
— Спасибо, но.. я проделал долгий путь и Клара ждет меня в долине. Я не сказал ей, куда направляюсь и уже очень задержался. Я должен вернуться к ней. Если Мать не готова принять меня сейчас, я вернусь позже. Я не хочу проявить к ней неуважение или обидеть, но я должен идти. Клара осталась совсем одна.
Игрит ничего не сказала, только пожала плечами.
— Я попробую что-нибудь сделать, грейся пока, — она отдала ему чашку и отошла в сторону, а Дарвелл сел обратно, на камень, решая подождать еще немного и в самом деле согреться. Он не заметил, как продрог по пути в пещеру и упал в грязь, когда они с Игрит боролись. Деревянная чашка грела руки, он сделал глоток варева: оказалось, травяной чай. Он приятно согревал и Дарвелл сделал еще глоток, затем еще. Когда чашка опустела наполовину, он ощутил во всем теле странную легкость и покалывание в подушечках пальцев. А еще — звон в ушах. Он попробовал встать и пошатнулся, падая на каменный пол лицом вниз, но успел выставить руки вперед. Дарвелл стоял на четвереньках, слышал сквозь вату голос Игрит, но не мог разобрать слов.
Она его отравила.
Дарвелл попытался снова встать, но только упал на бок, замычал, делая глубокие вздохи. Он будто спал и не спал одновременно, и не понимал, что происходило по настоящему, а что нет. Он перевернулся на спину.
— Кл... Клара, — заплетающимся языком позвал он, пытаясь различить склонившуюся — или склонившегося? над ним. Что она или он делали? Обзор становился все уже, расплывался, огонь в костре рядом стал нестерпимо ярким и Дарвелл закрыл глаза, в конце-концов, он уже не видел ничего, кроме тьмы и яркого пятна костра. Все стало не важным и не значительным. Мысли выветрились из головы Дарвелла, оставляя его со звенящей пустотой.

Щеку, ту самую, расцарапанную когтями Игрит обожгло, незаживший порез снова начал кровить, капли попали в глаз, Дарвелл захрипел, разлепляя веки. Свет снова резал глаза, он зажмурился, чувствуя головокружение и что он не лежит. Голова гудела и болталась на весу, а руки затекли, он не мог ими пошевелить, ко всему прочему его тошнило. Тошноту он не чувствовал уже лет сто, а может больше.
— Ты очнулся.
Дарвелл попытался освободить руки: те были связаны за спиной, а сам он болтался вниз головой, привязанный за ноги. Игрит раздела его по пояс, одежда кучей валялась на полу, рядом с клеткой. Дарвелл мог предположить, что в неё влезет человек.
— Теперь ты расскажешь нам всю правду, всю, что умолчал. Откуда ты узнал о нас?
— Из свитков, я же говорил! — Дарвелл окинул глазами помещение, в котором находился: по прежнему пещера, но другая. Меньше и с клетками. Игрит толкнула его, и Дарвелл начал раскачиваться из стороны в сторону. Мельтешение перед глазами усилило тошноту. Он едва сдержал рвотный позыв. — Я изучал историю происхождения вампиров и наткнулся на свитки, их забрали у меня едва я начал! Братство хотело забыть о вас, приказали и мне не вспоминать и не говорить никому о женщинах. Братство не признавало никого, кроме мужчин.
— Тогда почему ты пришел к нам? Как ты нас нашел? — она схватила его за руку, останавливая качание.
— Я уже говорил. Нам с Кларой нужна помощь. Я искал вас годами, пока не нашел одного упоминания в книгах об этой долине. Я решил проверить и нашел вас. Я шел без надежды, потому что у меня не было другого пути! Прошу, я не враг вам, отпустите меня.
Игрит не ответила, отходя от него. Дарвелл еще раз окинул пещеру взглядом, замечая еще крюки под потолком, цепи на стенах — все очень старое. Он сглотнул, дрожа то ли от холода, то ли от того, чем его опоила Игрит.
— Когда тебя создали? — спросил он.
— Сорок лет назад, — ответила Игрит, возвращаясь к Дарвеллу. В руках у неё был пакет для донорской крови и катетер.
— Это случилось не Византии, верно?.. — игла-стилет вошла в вену на руке. — Зачем тебе моя кровь?
— Мать испьет и решит, достоин ли ты увидеть её.
Закрепив пакет на другом крюке, Игрит дождалась, когда он наполнится и забрала его, оставив шнур в канистру. Объема хватило бы, чтобы из Дарвелла вылилась вся кровь.
— Игрит, Игрит! — Дарвелл попытался освободиться. Он истечет кровью прежде, чем Игрит вернется. Интуиция подсказывала Дарвеллу, что Игрит врет ему и не намерена вообще нести его кровь "Матери". Если таковая вообще существовала. Он не успел изучить свитки и узнать о сестринстве, как сам назвал его, чтобы знать что-то наверняка. Но Игрит могла ответить на его вопросы, могла рассказать где её создали. Он приподнялся, как мог, пытаясь рассмотреть как именно ноги были закреплены на крюке: обычная петля, переброшена через крюк. Если он сделает усилие... Дарвелл дернул ногами, еще раз и еще, до тех пор, пока не соскользнул с крюка. Он больно ударился спиной, лежал, прислушиваясь к звукам и немного приходя в себя. Шум в ушах и головокружение усилились, Дарвелл едва сдержал стон и попытался освободить руки. Свернувшись клубком, ему удалось перевести их вперед, через ноги и он вцепился зубами в веревки.
Пинок в бок он почувствовал через минуту, но это была уже не Игрит. Такая же черноволосая женщина пнула его еще раз в живот, Дарвелл попытался отползти, приподнялся на руках и его вырвало желчью, а в следующую секунду по затылку пришелся удар и в глазах снова потемнело.
Он приходил в себя иногда. Мелькал желтый огонь, он опять был подвешен, силы уходили. Он терял сознание, а когда приходил в себя, кто-то поил его кровью и травами. Он видел небо, слышал звук мотора машины, опять темноту и холод. Теперь руки были свободны, он лежал в желтой траве, видел огонек в окнах дома. Домик так близко... может, он сможет найти там помощь? Дарвелл приподнялся, попытался встать и понял, что не сумеет. Он перевернулся на спину, вдыхая чистый воздух. на ночном небе вспыхивали тусклые звезды. Если он не сдвинется с места, то умрет здесь. Дарвелл медленно перевернулся на живот и подтянулся на руках, помогая негнущимися ногами. Он не знал сколько времени ушло на то, чтобы доползти до домика, но заползти на крыльцо, огибая домик он не сумеет. Дарвелл подобрал камешек и кинул в окно.

Он, кажется, отключился — на минуту или того меньше. Клара была рядом, и Дарвелл только вздохнул с легким облегчением оттого, что она была в порядке. Опираясь на женщину, вампир с трудом переставлял босые ноги, шагая по холодной земле. Холода он не ощущал, тело как будто занемело, перестало ощущать в полной мере. Дарвелл молчал до тех пор, пока не оказался внутри и не упал на кровать. Клара суетилась, обмывая его раны, смазывая и забинтовывая. Иногда он отключался, но не больше, чем на пару минут, приходя в себя от нежных прикосноввений Клары и её голоса. В тепле он начал чувствовать: как замерзли ноги, как болели бока и раны. Игрит и та, другая не жалели его, протыкая когтями и выкачивая кровь.
Они пили его.
И это было самым ужасным. Дарвелл понимал, почему братство отказалось от общества этих женщин: они были сумасшедшими. разве можно было пить кровь вампиров? Это было опасно, но они пили. И он должен был рассказать о них Кларе. Не зная с чего начать и как сказать, Дарвелл молчал, принимая её заботу. Он чувствовал, что едва он расскажет, Клара сменит милость на гнев. С трудом он поел мясо, но оно вернуло ему немного сил, а потом едва голова коснулась подушек, заснул. Клара была права, он пережил много, ему нужен был отдых, но получить его в полной мере не удавалось, во сне он снова был в той пещере, но в этот раз за ноги был подвешен другой и не вампир: человек. Он жадно пил его кровь вместе с другими, рвал на куски беспомощное тело, слушал предсмертне крики и смеялся, танцуя у огня. Он проснулся, когда увидел свою жуткую тень на стене — по женски тонкую, длинноволосую. Вздрогнул и проснулся, широко распахивая глаза.
Дарвелл сделал глубокий вздох и с трудом сел на кровати. Вампирша сидела в кресле, подперев голову рукой. Она еще не заметила, что он проснулся, но за окнами по прежнему было темно. Наверное он проспал час или чуть больше. Но по крайней мере сейчас он чувствовал себя лучше и мог говорить. Мог, но не хотел, не хотел говорить ей правду и понимал, что солгать ей не сможет. Одно дело утаивать что-то, не зная наверняка и совсем другое — говорить заведомую ложь. Этого Клара ему никогда не простит, Дарвелл знал наверняка. Их отношения с самого начала строились на честности друг с другом, когда он был человеком, когда стал вампиром и после её обращения тоже.
— Клара, — позвал он тихо. — Подойти, пожалуйста. Мне нужно многое тебе рассказать.
Дождавшись, когда она сядет рядом, Дарвелл приобнял её за плечи и взял руку, прижимая к губам. Он поцеловал её несколько раз, сжал в пальцах.
— Прости меня, Клара. Мне надо было рассказать тебе с самого начала куда мы едем, но я не хотел обнадеживать тебя. Хотел сначала проверить все сам.
Он помолчал, собираясь с мыслями.
— Много лет назад я нашел в библиотеке братства свиток, где говорилось о другом месте создания. Оно здесь, где-то в пещерах поблизости от деревни. Я не нашел его, но местные должны знать о нем. Не все, но... кто-то. Этим местом владеют женщины. Сестринство, от которого отвернулось братство. Меня поймали женщины когда я спустился в пещеры. Они... вынудили рассказать, зачем я пришел: надеясь получить их помощь и защиту, я рассказал о тебе и о том, что убил брата. Игрит, с которой я говорил, отравила меня отваром и вместе с другими пила мою кровь. Я не сбежал от них, попросту не смог. Они... сами отпустили меня и бросили тут. Прости меня, Клара, — он снова поцеловал её руку. Он сказал все, не осталось секретов. Все, что оставалось Дарвеллу — ждать и молиться о прощении.

В прошлые годы Дарвелл выслеживал Клару по темпераменту: будучи эмоциональной и импульсивной, женщина совершала резкие поступки, почти рубила с плеча: поначалу. Поначалу, Элеонора делала её мягче, но все же, не до конца. Вот и сейчас Клара вспыхнула, словно к бензину поднесли спичку. Оставалось только молча переждать пока она горит. И дарвелл молчал, даже когда она залепила ему пощечину — совсем не слабую. Она даже немного привела его в чувства, сбросив меланхолию. Он потер рукой щеку, поднимая на Клару черные глаза.
— Я не хотел тебя обнадеживать. Никаких доказательств, кроме одной строчки, и то упомянутой вскользь в старом манускрипте у меня не было. Нет и сейчас, я мог не верно понять перевод! Место создания могло быть брошено и пусто. В Византии оно тоже заброшено и там нет никого, о месте не знает никто, кроме братства.
Дарвелл сел удобнее.
— Тогда я могу порадоваться, что ты ничего не знала о них раньше, — Дарвелл улыбнулся, чувствуя, что Клара пошла на мировую и сердится уже просто для того, чтобы казаться грозной и сильной. Он протянул ей руку, снова привлекая к себе. — Не говори так, ты всегда доверяла мне, ведь знала, что я отпущу, когда найду. Помнишь Элеонора нашла деньги под автобусной скамейкой, когда вы бежали из Канады? — Он чуть улыбнулся. — Она не узнала меня.
Он немного помолчал, слушая Клару. Покачал головой. Она жалела его, беспокоилась — от этого в груди теплело и мертвое сердце билось чуточку чаще.
— Братство уже тогда стагнировало, сейчас же, они обречены на вымирание. Они отказываются принимать новый мир и жаждут возвращения к старым порядкам, старее, чем были до нашего с тобой изменения. Они проникают во все структуры власти, действуют скрытно, но не в состоянии замедлить прогресс. Человечество меняется, люди для них слишком быстры, но замедлить их, значит привлечь к себе внимание, которого они боятся. Братство всегда действовало в тени, даже во мраке. Только я не знаю, чего хочет Сестринство. Но об Элеоноре они не знают, — Дарвелл медленно моргает, не сводя глаз с Клары. Она уже успокоилась, больше не вспыхнет.— Она в безопасности, по крайней мере от них. Они придут к нам, я уверен. Побег может сделать только хуже, ведь я не лгал им, прося помощи. И они оставили меня в живых... это что-то значит. Мы должны рискнуть и остаться, а сбежать... мы успеем.
Дарвелл откинулся на подушку, кладя ладонь на затылок Клары и отвечая на её поцелуй.
Обнимая её за талию и плечо, Дарвелл целовал Клару в ответ долго, смакуя поцелуй. Понимая, что хотел её — с тех самых пор, как увидел её изменившейся. Он хотел спасти её, когда был человеком, но она не послушалась, жалел её, когда видел повзрослевшей и хотел отдать карту ей, а не Рутвену, когда пришел. Только тогда не хватило ни морали, ни чувств. Ведь девочка сделала свой выбор.
И женщина делала его сейчас.
— Ты самая прекрасная из всех вампирш, что я видел, — Дарвелл не солгал.

Лежать с Кларой было так приятно и уютно, хотелось продлить эти мгновения, превратить их в вечность — и они могли. У них были сотни лет впереди, если сейчас удастся обойти беду. Он перебирал её волосы, гладил по плечу, лениво прикрыв глаза.
— Мне бы хотелось видеть только тебя одну, — прошептал он, впадая в дрему.
Он просыпался на пару минут когда Клара уходила и слышал, зачем она пошла: это была отличная идея, купить мяса и печени. Жаль только, никто не продавал кровь, это во многом облегчило бы им жизнь. Повторно Дарвелл проснулся от настойчивого стука в дверь. Это не могла быть Клара, она не стала бы стучать. Сестринство? Дарвелл очень сомневался, они бы вышибли окно или дверь, с них сталось бы, после всего, что они сделали с ним. Дарвелл натянул штаны и рубашку, криво застегнул её и подошел к окошку, отодвигая занавеску, чтобы посмотреть на крыльцо. У двери стоял высокий мужчина, не из братства, а отсюда, из деревни. Дарвелл приоткрыл дверь, сонно поглядев на незнакомца.
— А вы поправились?.. я зашел к Клементине, — мужчина улыбнулся.
— Её нет, — лаконично ответил Дарвелл. Ухмылочка у этого типа была неприятная. Во что влипла Клара, пока он был в плену? — Заходите, подождите её внутри, — Дарвелл перешагнул через свое желание послать визитера подальше и улыбнулся, открывая дверь. незваный гость вошел, окидывая дом беглым вглядом. В глаза бросалась незаправленная кровать, которую Дарвелл, закрыв дверь, поспешил прикрыть хотя бы одеялом и наскоро расправив его, но не особенно стараясь, начал застегивать оставшиеся пуговицы, замечая, как невпопад застегнул их в первый раз. Побоявшись, что если он расстегнет их, то станут видны следы побоя, просто заправил её в штаны.
— Так вам, лучше? Клементина говорила, вы заболели, — мужчина прошел вглубь домика. Дарвелл предложил ему стул и тот сел, по прежнему держа руки в карманах.
— Да, мне не здоровилось, — подтвердил он. Что еще говорила Клара? Она даже ничего ему не рассказала, как жила тут без него сутки. С кем говорила, что говорила, что говорили ей... для них это было важно. Несоответствия в показаниях были весьма критичны. — Но уже лучше. А как вас зовут? — Дарвелл снова обаятельно улыбнулся, открывая один из шкафов. Стоило предложить ему чай или кофе, но они не покупали такое. Дарвелл на всякий случай открыл верхний шкаф, ища хоть что-то, но наткнулся на банку консервов. Вряд ли гость оценит "хотите бобов?"
— Да так же, как и вас. Мы с вами тезки, представляете? — развеселился мужчина и Дарвелл засмеялся вместе с ним. Тезки, просто прекрасно!..
— Тогда нам нужно выпить за это! — в другом шкафу нашлась бутылка скотча. Ну хоть что-то стоящее.
— И за страстную Клементину! — он почесал свою шею в том месте, где у Дарвелла чернело пятно от когтя. Издалека его можно было принять за засос и Дарвелл чуть смутился, поправляя воротник и довольно улыбнулся, не учуяв подвоха в словах гостя.
Они пили уже второй стакан, когда вернулась Клара-Клементина и уставилась на них.
— Мы пьем за... тебя, — чуть шатаясь на стуле сообщил Дарвелл, поднимая полупустой стакан. Со стороны можно было подумать, что он уже пьян, но это было не так. Опьянеть он не мог в силу своей вампирской сущности, но очень устал и хотел лечь. А лучше — поесть. Джеймс отсалютовал стаканом Кларе.

Дарвелл молча наблюдал за Кларой и Джеймсом, понимая, что между ними проищошло что-то, о чем Клара не рассказала. Он хотел спросить, что она опустила, но не стал, в конце-концов, между ним и Кларой еще не случилось ничего, чтобы он мог требовать от неё ответа. Когда дверь за Джеймсом закрылась, вампиры провели пару минут в молчании, на случай, если визитер их подслушивал.
Он пожал плечами, тяжело поднимаясь из-за стола и расстегивая рубашку.
— Может быть, хотя я не могу утверждать. Сейчас меня беспокоит Джеймс. Я знаю, таких как он.Об опасности он мог предупредить меня, но дождался тебя, чтобы рассказать о погибшей. Я думаю, это предупреждение — для тебя.
Продолжать говорить об очевидном он не стал, вернулся в постель, потирая шею.
Он проснулся еще до того, как Клара открыла глаза, но пошевелиться не мог. Мертвецкое оцепенение сковало руки и ноги, он даже глаз открыть не мог, только слышал шорох чужих ног по листве за стенами домика. С ним такое бывало, когда все чувства обострялись и он не мог пошевелиться. Опасность приближалась, а он все никак не мог взять под контроль свое тело, до тех пор, пока не услышал слова Игрит.
Оцепенение спало едва та закончила говорить. В дом никто не ворвался. Дарвелл приподнялся на постели, начиная оодеваться.
— Вряд ли они нападут на нас сейчас, открой ей дверь, спроси о решении, — велел Дарвелл. Кровь из раны на шее снова начала сочиться и он прижал к ней платок. Это был дурной знак. Сам он пододвинул рюкзак, сбрасывая туда вещи, что лежали у кровати.
Игрит стояла у крыльца, не поднимаясь. Окинув Клару взглядом, она посмотрела внутрб домика, на Дарвелла.
— Мы выслушали его, он благороден, но он — мужчина, они веками ущемляли нас. Ему не место среди нас, а ты можешь остаться, при условии, что закончишь начатый нами ритуал. Допей его и мы дадим тебе защиту от братства. Дарвелл все равно обречен, от нашей руки или руки братства. И ему будет лучше, если ты сделаешь это.
Подул ветер и Игрит исчезла.
— Что она сказала? — Дарвелл достал из холодильника печень на двоих. Щеки у него ввалились и под глазами появились синяки.