Михо никогда не разговаривает. Ни с кем. Ни с кем, кроме Джеффри - бармена в дешевой забегаловке на самой окраине Старого Города. Конечно, Михо так же и не по кидает свой родной район. Она всегда должна быть начеку, следить на девочками и, главное, за теми, с кем девочки общаются. Но иногда Гейл даёт ей послабление - не то чтобы выходные, скорее, несколько часов для короткого тревожного сна. И возможности выпить у Джеффри. Никто не осудил бы Михо за алкоголь, но осуждала, скорее, она сама себя. Зависимостью девушка не страдала, но в ее голове постоянно тасовалась, подобно картам в игре, мысль о том, что она может понадобиться в любой момент. Эта маленькая смертоносная японка никогда не расслаблялась. Вся ее жизнь являлась чередой убийств, и ни один мускул на ее лице не дрогал, когда кожу орошала свежая кровь. Она не утешала себя тем, что все они были ублюдками. Ей и не нужно было себя утешать. Она защищала своих. И свой дом.

Бар у Джеффри был очень маленький и грязный. Крохотное помещение с ещё более крохотной сценой, где все время пела престарелая бабуля хозяина, щедро мазавшая морщинистые губы ярко-алым, и несколькими столиками. Михо ими не пользовалась - заваливалась прямо за барную стойку. Никого в Старом Городе, да и вообще, в Бэйсин Сити, не смущала девушка с двумя здоровыми катанами. О ней ходили разные слухи. Кто-то не из местных даже считал ее легендой. Призраком. Но на территорию дамочек все же не совались - элементарно боялись. У каждой проститутки была, по меньшей мере, одна пушка, но у Михо были еще и боевые навыки. Японка не продавала себя за деньги, а была лишь молчаливым стражем. А на вопрос - «нравится ли ей убивать?» - у неё ответа не было. Все зависело от настроения. И поведения ублюдков. А сегодня настроение было таким же дрянным, как этот город.

- Карамельный ликёр, - усмехнулся Джеффри и поставил перед девушкой стопку.

Вопреки стереотипам, Михо не любила саке. Она любила чёртову карамель - разбавляла сладким солоноватый привкус крови, вечно остающийся на кончике языка после «рабочего» дня. Вернее, ночи. Недавняя история с Дуайтом МакКарти и тем, как их районом едва не завладела мафия, подкосила многих девочек, но те отчаянно храбрились. Их женский коллектив не был полон змей, как говорят. У них зачастую были вполне нормальные семьи. Не все здесь утопало в грязи. Потому предательство Бекки ещё больше омрачило всеобщее настроение. Все полагали, что Михо подобное не трогает. Но Михо была преданной. Преданной как пёс, но, конечно же, цепной, и ответственной. Потому она ненавидела пить.

- Сегодня снова играем в молчанку или перекинемся парой фраз о том, что тебя тревожит? - бодро спросил Джеффри, оперевшись на стойку перед редкой, но любимой посетительницей.

Один из немногих мужчин, которых Михо не ненавидела.

- Посмотрим, - тихо-тихо молвила девушка и быстро прикончила стопку, беззвучно поставив ту обратно на деревянную поверхность.

- Не пойму, когда ты разговариваешь.. Это значит, что все очень хорошо или очень плохо? - а хозяин не унимался, все усмехался и усмехался.

Михо подняла на него тяжёлый взгляд. Тяжёлый, но нечитаемый. В ее обязательности не входило быть особенно эмпатичной. В ее обязанности не выходило и быть человеком. Молодая местная ниндзя была оружием. Убийственным и смертоносным. Многим, очень многим это не нравилось, но она была неуловима. Так же, как ее сюрикены в полёте, разрезающие горла ее жертв.

Она должна быть настороже. Всегда. Но у Джеффри она чувствует себя безопасно. И это является ее промашкой. Рядом за стойку садится парень. Красивый, ухоженный. Не из местных явно. Михо даже глаз не поднимает, продолжая смотреть на поблескивающую поцарапанную столешницу. Она чувствует это нутром. Исходящую опасность, прикрытую напускной вежливостью.

Он предлагает ей закурить.