Это был один из тех вечеров, когда хотелось плеснуть себе виски в клубничный молочный коктейль. Белль вернулась домой с занятий по аэробике почти под ночь, изнуренная донельзя. И дело было отнюдь не в занятии спортом и активных танцах - девушка сильно устала от своей тусклой, серой жизни. Казалось бы - восьмидесятые, Лос-Анджелес, чего тебе, дорогая, не хватает? А не хватало воздуха. Прям перед дурацкой аэробикой Беннет вновь поссорилась со своим женихом, Питером. Парень, будучи очень консервативным, совершенно не считался с ее мнением, ждал от Белль покорности, даже подчинения. Нет, она не пыталась строить из себя сильную и независимую женщину, ей хотелось иметь возможность опереться на своего мужчину, но был ли этим мужчиной Питер?

Родители сосватали ее Коулману ещё едва ли ни в детстве. Прописали, распланировали всю ее жизнь и были крайне озадачены тем, что непутевая дочь даже пока не стала поступать. Они мечтали видеть ее в Стэнфордском университете, успешной молодой девушкой. А Белль… Белль ходила на эту свою несчастную аэробику и подрабатывала визажистом в Беверли-Хиллз. В идеале хотела стать гримером в Голливуде - работать с искусственной кровью и страшными рожами монстров в фильмах ужасов. Это ведь восьмидесятые - самый расцвет.

Брюнетка включила свет в прихожей, сняла кеды и, тяжело вздохнув, устало потёрла переносицу. Прошла в спальню и щелкнула выключателем. На журнальном столике лежал свежий выпуск газеты, заголовок которой не просто кричал - вопил о страшных нападениях и убийствах в городе. Его называли Ночным Сталкером. Белль задержалась взглядом на больших чёрных пропечатанных буквах и вновь вздохнула. Какова вероятность, что маньяк может пробраться в ее небольшой домик, пока Питер живет в кампусе Стэнфорда? Наверное, это стало бы самым ярким событием в ее жалкой жизни. В ее смерти было бы куда больше смысла. Принесла бы радость и удовлетворение хоть кому-то.

У неё не было сил даже переодеться в домашнее, так и завалилась сверху на покрывало в джинсах и цветастой футболке с «Экзорцистом». Сон пришёл быстро, окутал своими лапами душного Лос-Анджелеского воздуха. И так же мимолетно покинул Беннет, когда на ее шее сомкнули чьи-то пальцы. Девушка распахнула глаза в панике, закашлялась от удушья. Из-за асфиксии перед глазами плясали чёрные точки, но даже в темноте крохотной спальни Белль разглядела смолянистые глаза, во взгляде которых плескалась ненависть самой чистой пробы. Такие же чёрные вьющиеся волосы казались ее лица. Она чисто инстинктивно попыталась скинуть мужчину с себя, но ей прозаично не хватало силёнок против него. Белль била его маленькими ладошками по плечам, размахивала руками в разные стороны, уронила лампу с прикроватной тумбочки вместе с газетой.

«Ночной Сталкер».

И он был здесь.

Странное возбуждение объяло Беннет, и в какой-то момент она просто перестала сопротивляться. А он.. Отпустил ее. Все так же не прерывая зрительного контакта. Брюнетка вновь зашлась кашлем, а затем… Протянула руки и притянула убийцу обратно к себе за шею. На его лице можно было разглядеть брызги запекшейся крови. Она не первая жертва сегодня?

- И так, - просипела Белль. Должно быть, недостаток кислорода свёл ее с ума, но Ночной Сталкер был красив. Точеные скулы, не чертовщинка, а настоящая дьявольщина в глазах. - Почему вы выбрали именно меня?

- Хорошо.

И взгляд олений-олений. А что ещё Белль могла ответить на его угрозу? Ведь, если он захочет ее убить, он это сделает. И, может, этим даже спасёт ее. Спасёт от пустой жизни и разборок с Питером. Она не станет сопротивляться, не станет кричать. Комплекс жертвы в Беннет был неумолим, и, возможно, потому Ночной Сталкер выбрал именно ее? Она станет лишь проходной точкой в его жизни, в то время как он станет завершением ее. Белль внезапно облегченно улыбается, расслабляется под телом мужчины. А он ведь ненамного ее старше - не больше, чем на два-три года. И, определенно, очень манящ.

Как любая хорошая девочка из католической семьи, Белль тянет к неизведанному, запретному, темному. Вернее, ей, может, кажется, что любая. Но верить в собственную исключительность она тоже не могла. Простая, примитивная. Вот такой брюнетка себя считала. А перед ней или, вернее сказать, даже на ней в данную секунду был некто исключительный. Тот, кого запомнят, даже если не будут знать настоящего имени. И ей хочется спросить, но она не спешит - знает, что Ночной Сталкер не ответит. Не дурак же. Хотя.. Если он ее убьёт здесь и сейчас, то что скрываться?

- Меня зовут Белль, - Беннет представляется, аккуратно протягивает маленькую ручку, заправляет его густые волнистые волосы ему за ухо. - А тебя?

Она не пытается сбить его с толку или что-то вроде того. Белль уверена, что ей наступил конец, и она просто не боится. Спокойно и смиренно приняла свою судьбу. А, может, даже мечтала именно о таковой. И теперь, перед самой смертью, в ней проснулась какая-то совершенно другая девушка. Та, что хочет умереть красиво. Ведь обычная Белль всегда была трусихой.

Брюнетка вновь обнимает маньяка за шею, слегка надавливает, чтобы опять притянуть к себе. И - о Боже - она его целует. На его губах привкус дешевых сигарет. И она понимает, что боится сейчас не его, не его натуры, а того, что он ее оттолкнёт. Сбросит с кровати, потянет за волосы да перережет глотку до того, как она успеет ему сказать. Сказать то, что думает. Не даром говорят, человек перед смертью честен.

- Может быть, и ждала, - только теперь она отвечает на ту его реплику, сказанную ещё до угрозы расправой. - Тебе говорили, что ты дьявольски красив?

В его глазах словно что-то меняется, когда Белль упоминает Дьявола. Она улыбается тепло, приглашающе.

Давай же, убей меня. Только нежно.

Брюнетка оплетает его тело собственными ногами, вновь и вновь целует, зарываясь пальцами в его волосы. Полное безумие.

И тут Белль внезапно испугалась. Но, опять же, не за свою жизнь - мужчина отодвинулся от неё как-то слегка грубовато, сел и закурил. Девушка даже протестующе замычала, переводя дыхание, сама выпрямилась и подползла к нему ближе. Задохнулась сама же в собственной ненормальной ласке по отношению к убийце, коснулась его плеча рукой, в то время, как хотелось опустить на него голову. Почему он перестал? Он не станет убивать ее? Просто уйдёт?

- Почему не можешь? - Беннет почти хныкала. - Я сделала что-то не так?

Нет-нет, он не может уйти! Происходит именно то, чего она так боялась. Она слишком пресная, настолько, что даже серийный маньяк не хочет ее. Нет, тело ее хотел и Питер, и какие-то парни, что бесстыдно разглядывали девушку на аэробике, но никто не хотел ее душу. Настолько, что теперь она предлагает ее Ночному Охотнику.

- Пожалуйста, - должно быть, он сто раз слышал, как его жертвы его умоляют, но тут Белль заканчивает предложение совсем не так, как стоило ожидать. - Не уходи.

Брюнетка и робеет, и набирается сил одновременно. Глубоко вздохнув, храбрясь, она подползает ещё ближе, совсем вплотную, кладёт руки ему на плечи в безмолвных попытках стащить кожаную куртку, припадает губами к шее. Хочет, чтобы она его спровоцировала? Чего он вообще от неё хочет? Чтобы она закричала, звала на помощь, плакала? На последнее она способна, только отнюдь не по той причине, что Охотник от неё ждёт. На нем классная футболка, подмечает для себя Белль - с логотипом виски «Джек Дениэлс». И вообще от убийцы веет чем-то рок-н-ролльным. Совсем не то, что от Питера - прилежного христианина.

На шее у Белль болтается серебряный крест, а на безымянном пальце поблескивает крупный камень помолвочного кольца. И все это кажется таким нелепым, даже пластмассовом рядом с человеком с такой энергетикой, какая была у этого мужчины. Она слышала, что он ещё и грабит. И она сама отдаст ему все, что он захочет, и в любви Сатане поклянётся. Если Сатана выглядит именно так, то да - она сделает это. Внезапная вспышка сумасшествия, полного помешательства. Он был прав - брюнетка словно его ждала. Беннет берет сигарету из его рук, делает незначительную затяжку, но тут же жутко и сипло закашливается. Возвращает ее обратно, подмечая про себя то, какие же красивые у него пальцы. Только что они покоились на ее шее и, думает Белль, лучше бы там и оставались.

Нет, нет, все, она так не оставит эту ситуацию. Раз пришёл - то делай то, зачем явился. Беннет грубо тянет маньяка за руку так, что огарок от сигареты опадает прямо на пол. Девушка подминает мужчину под себя, нападает так, как жертва не должна. Ее действия перестают быть боязливыми и робкими, теперь Белль делится с Охотником той страстью, какой никогда не разделяла с Питером.

- Если ты уйдёшь - убью себя сама, - вдруг очень осознанно понимает и тут же озвучивает она горячим шепотом сквозь поцелуй.

И не врет ведь. Ее жизнь - бессмысленная клоака, и встреча с Ночным Сталкером, пожалуй, является самым ярким событием за все недолгие годы жизни девушки. Она покончит с собой не из-за него, нет, а из-за странного чувства, будто у неё из рук вырывают спасательную дыхательную маску во время крушения самолета. Он так и так рухнет, а последний опьяняющий вдох ей просто необходим.

Интересно, что бы сказал Питер, узнав, что его невесту убьёт Ночной Сталкер? Возможно, он будет даже рад. Очередное внимание к его персоне, только теперь он ещё будет бедным парнишкой, лишившимся будущей жены. Интервью, жалеющие и сочувствующие друзья и родственники. А саму Белль найдут изрезанной в клочья на этой самой кровати, понятия не имея, что она, по сути, пошла на это добровольно. И она лишь рада, когда ее личный душегуб перекатывается, вновь нависает над ней.

Она глупо и по-кукольному кивает на слова маньяка о ее смерти. Хоть кому-то не плевать. Асфиксия вновь дурманит.

В ее жизни ещё не было никого, кроме Питера. Сексуально опытной Беннет точно не назвать, а вот убийца точно знает, что делает, причём, похоже, привыкший «работать» с не совсем живыми девушками. Хотя кто его знает. Главное, что теперь он вновь перенял инициативу, пусть и вёл себя грубо. Внезапно Белль ловит себя на мысли, что ей это даже нравится - нравится боль меж бёдер, нравится его реакция на ее вскрик, когда мужчина кусает до крови ее сосок, тут же слизывая соленые струйки. Брюнетка и сама не слишком деликатна - ее голова кружится в неведомой сладости происходящего, она царапает его спину до бордовых борозд. Никогда раньше так себя не вела, да и вряд ли будет с кем-то ещё, если вообще переживет эту ночь.

Ее старший брат, от которого отказалась их семья, поскольку тот выбрал не ту жизнь, что ему пророчили родители, как-то говорил, что это нормально. Каждая девушка где-то очень глубоко, на задворках сознания, мечтает о том, чтобы ее взял силой такой мужчина. Особенно в их католическом сообществе. Это выражается хотя бы в том, что некоторые девушки страдают странным пристрастием к «тройничкам» с двумя мужчинами. Это чисто животный инстинкт, отвергаемый моралью современного общества, и сама Белль испытала отвращение в своё время, когда брат ей это сказал, а теперь.. Теперь внезапно оказалась согласна.

Брат, Роберт Беннет, развёлся со своей женой из-за измены, и это оказалось позором для семьи в их общине. Роберт нашёл себя в безудержных секс-вечеринках и употреблении веществ, и только Белль иногда выходила с ним на связь в тайне от родителей. Теперь же хотелось рассказать брату о нем. О Ночном Охотнике.

Но вскоре через боль, что и так по-ненормальному нравилась брюнетке, стало пробиваться удовольствие. Накатывало волной с каждым грубым толчком, и вот теперь, теперь она не могла сдерживать стонов. Прикрывала веки и подставляла тонкую бледную шею под его пальцы, позволяя смыкать их на горле до смерти. В прямом смысле.

Появляется странное, волнующее чувство, что она умрет любимой в его руках. Это ли не то, о чем мечтают?

- Ты запомнишь меня? - шепчет Беннет, пристально смотря в его темные глаза. - Пожалуйста, запомни. Ведь лишь ты видел меня настоящую.

Вскоре ее тело содрогается, бьется практически в конвульсии наслаждения. Она глубоко вздыхает и обессилено опадает на подушки, раскидывая тонкие ручки в разные стороны. Как распятая. Белль понимает, что мужчина тоже закончил, изливаясь прямо внутрь неё.

- А теперь.. Я готова.

С ней не так, как с другими? Звучит забавно, даже смешно, потому что есть ли в мире кто-то более заурядный, чем Белль Беннет? Девушка не сдерживает усмешки, когда убийца откидывается на соседнюю подушку и спокойно закуривает, предлагая сигарету заодно и ей. Она даже никогда до этой ночи не держала сигарет в руках. Затянувшись, Белль вновь заходится хриплым кашлем. Матушка бы сказала, что это Бог наставляет ее на путь истинный. Вот только было одно но: она только что добровольно переспала с маньяком.

- Я ничего такого не знаю, - пожимает плечами брюнетка.

Она, правда, не понимает. Смогла зацепить Ночного Сталкера? Чем? Своей неизмеримой тягой к собственной смерти? Прежде она была лишь подсознательной, но, стоило трусихе Беннет столкнуться с возможностью умереть лицом к лицу, она оказалась бесстрашна. А смерть желанна. И в лице старухи с косой, и в лице того, кто ее принёс.

И теперь он обращает внимание на ее крестик. Задает вопрос, на который хорошая девочка должна ответить «да».

- Нет.

Постепенно, с каждой новой затяжкой, кашель отступал, а табак дарил ощущение лёгкого головокружения. Ровно так же, как боль, уступившая место удовольствию при соприкосновении их тел. Белль уже свободно выпускает струйку дыма в потолок.

- Я не думаю, что Иисус спас бы меня, - продолжает она. - Иногда мне кажется, что он изначально заготовил мне такой путь.. Незначительной личности, которая и умрет так, что никто не заметит. И вообще, - ещё одна затяжка. - Мне кажется, мои родители глупы в своей вере. Кричать на нас с братом, едва не доходя до рукоприкладства, а потом идти исповедоваться и верить, что это поможет… Как-то не сильно правильно, не находишь? Моя мать даже заставила меня покаяться священнику, что я лишилась девственности до свадьбы. Не смотря на то, что Питера она сама выбрала для меня ещё тогда, когда мне был всего год от рождения.

Чертовы лицемеры. А Белль балансировала на грани, на острие ножа в пастельно-розовых пуантах. Если бы она озвучила родителям свои мысли, они бы, наверное, вызвали экзорциста. И было бы все так, как на изображении на любимой футболке девушки, что сейчас лежала скомканной в углу после того, как ее тела коснулся сам Дьявол. Может, так и начинается одержимость?

Белль тушит сигарету в стакане с колой, что стоял на тумбочке и чудом не упал, и переворачивается на бок, по-детски подкладывая ладошки под голову. Она рассматривает Ночного Сталкера с упоением, любуется этим молодым парнем, что распоряжается своей жизнью так, как хочет. И даже жизнями других. Нет, она бы так не смогла. Трусиха же. Вновь обращает внимание на запекшиеся брызги крови на его лице. Освобождает одну руку, протягивает ее к нему, кончиками пальцев стирая капли с его острой скулы. В ее больших глазах читаются интерес и испуг. Но она все равно тянется к мужчине, вновь смыкая их губы в поцелуе.

Она ловит себя на мысли, что хотела бы, чтобы он остался до утра. Подползает ближе, кладя голову уже теперь ему на плечо в странном нежном порыве. Рукой обвивает его худое тело, когда вдруг с улицы слышится вой полицейских сирен. В дверь колошматят с такой силой, что Белль вздрагивает и понимает - та ведь вскрыта!

- Спрячься, - командует Беннет Охотнику и практически подпрыгивает с кровати.

Она быстро надевает махровый халат и бежит в прихожую, пока копы сами на зашли в дом. Открывает впопыхах, натыкаясь на взволнованного полицейского.

- Мисс, у вас все в порядке?

- Да! - выпаливает девушка, но тут же пытается совладать с собой и улыбнуться. Выходит кривовато. - Просто вы меня очень напугали. Я спала.

- У вас открыта дверь, - коп смотрит с недоверием.

- Правда? Должно быть, я забыла ее запереть.

- Вы бы были поосторожнее. К вашим соседям вломились. Вы ничего не слышали?

Сердце стучало где-то в горле, мешая говорить. Но в Белль проснулось странное, необъяснимое желание защитить мужчину из своей спальни.

- Ваша соседка, миссис Коллинз, мертва.

- Нет, я ничего не слышала, - рот открывается, звуки произносятся, сцепляясь во вполне внятную речь, вот только Беннет не узнает собственный голос.

Миссис Коллинз была милейшей женщиной. Белль всегда помогала ей в саду, когда та просила. Они вели беседы о черничных пирогах и о том, когда правильно обрезать розы. И теперь ее нет. А Белль знает, знает, чья кровь до сих пор осталась на кончиках ее пальцев.

Отредактировано Camilla Macaulay (2022-01-04 16:37:25)

Вернувшись в комнату, Белль лишь улыбается вопросу мужчины и, недолго думая, присаживается на его бедра. В этом движении не было ни намёка на пошлость, просто девушке хотелось быть к нему ближе. Ближе настолько, насколько это возможно. Прилипнуть и не отлипать до рассвета.

Ей понравились его рассуждения о Боге и ее родителях. Беннет даже раскраснелась - неправильно было думать о своей семье в таком ключе, но их с убийцей мысли об их лицемерии, действительно, были схожи. А еще у Сталкера был хорошо подвешен язык. Его было приятно слушать. И было опьяняюще приятно находиться рядом. От него пахло чем-то по-мужскому терпким и по-прежнему крепким табаком. Белль наклонилась к нему, все так же молча, поцеловала в губы невесомо и зарылась носом в его чёрные кудри.

- Я же сказала, - шепнула она ему на ухо. - Ты - единственный, кто узнал меня настоящую.

Его близость вновь вызывала волну мурашек по всему телу. Он был высоким, худощавым и очень привлекательным. Белль уверена - будь у него судьба иная, приняли бы в манекенщики. Но ей нравилось и то, что она видела перед собой. «Чудовище!». «Монстр!». Заголовки газет много недель кричали о Ночном Сталкере. Брюнетка вновь усмехнулась, горячо выдыхая в его шею.

- Знаешь, - она слегка отстранилась, чтобы заглянуть в его чёрные как смоль глаза. - Я только сейчас поняла, что все люди раньше казались мне… пустыми. И я в том числе. Но не с тобой. И не ты.

Что она несёт? Втирает маньяку розовые сопли в кости. Немного поразмыслив, Белль снимает с себя цепочку в крестом и берет Охотника за руку - вкладывает главный символ своей веры в его ладонь.

- Делай с этим, что хочешь, - брюнетка усмехается. - Продай. Мне оно не нужно. И никогда не было.

Отчего-то девушка уже не уверена, что станет бездыханным трупом. И это чувство внезапно ее не порадовало. Совсем. Ведь это означает другое - то, что этот мужчина уйдёт и исчезнет из ее жизни, и та, на контрасте, покажется ей ещё более серой. И тогда - здравствуйте, лезвие и ванна, полная воды. А она даже не знает его имени.

- Мне так и называть тебя - Ночным Охотником? - Белль интересуется аккуратно, не зная, доверится ли он ей так, как она ему. А она ведь вложила в его руки собственную жизнь.

Часть неё, конечно, его боялась. Чисто инстинктивно, ибо ни один человек не может побороть чертов инстинкт самосохранения. И тот вопил. Ни один человек не разрушит свою жизнь довольно. Именно из-за этого инстинкта. А убийства людей - ничто иное, чем тяга к саморазрушению в том числе. Белль думает о его словах о любви и ненависти. Неужели в жизни этого красивого парня не было первой? Так, может…?

- Если это моя последняя ночь, - она вновь пристально смотрит ему в глаза прежде, чем припасть к губам. Честно. - То ты будешь последним человеком, которого я полюбила. Вот так и вот сразу.

Она отречётся от Бога, если Ричард этого хочет - вернее, уже это сделала. А он назвал ей своё имя. И Белль уверена, что он ей не солгал. Раньше ей казалось, что отношения - мука. Выстраивание их, притирание с партнёром, привыкание и, в конце концов, смирение. Питер был именно таким. Пусть она знала его всю свою жизнь, Белль думала, что ее жизнь обречена с этим парнем. Но все же она торопилась выйти замуж, чтобы избавиться от опеки религиозных родителей. Хах, смешно, правда? Из одной клетки сразу в другую. Может быть, на девушку так действует эта сюрреалистическая ночь, но в ней словно и в самой просыпался зверь. Дикий и ненасытный.

Миссис Коллинз было очень жаль. Очень. Но брызги ее крови на лице Ричарда выглядели завораживающе. Притягательно. И тот факт, что сейчас ее так нежно держит в своих руках настоящий убийца, по-странному будоражил и даже возбуждал. Должен быть у этих чертовых психиатров какой-то термин на этот счёт. А и плевать, даже если она сумасшедшая. Зато кто-то дал ей понять, что она - не серая масса, не дождевой червь, копошащийся с остальными в сырой земле. Ричард был тем, кто этих червей давит. А ее он взял так осторожно, как кокон с будущей бабочкой, бережно расправлял ее крылышки.

Маньяк укладывает ее на пол, развязывает пояс халата, чтобы вновь коснуться ее кожи, а Белль абсолютно безбоязненно прикрывает веки, улыбаясь, мурлыча от наслаждения. Она такая маленькая и бледная рядом с ним. Как домашний пушистый котёнок, попавший в лапы уличной бойцовской собаки. Та вся в шрамах, но котёнка не обижает - бережно вылизывает.

Что он сказал?

Его даже не смутило ее странное признание в любви незнакомцу, вломившемуся в ее дом с одной целью - убить. И, кажется, он даже ей ответил ее же монетой. В хорошем смысле. Беннет снова улыбается, почти смеётся. Особенно ей нравится зарываться пальцами в его густые кудрявые волосы. Она притягивает его к себе, самозабвенно целует. Он останется. Останется с ней.

Если раньше мужчины казались ей мучителями, то насколько забавно выходит, что, казалось бы, главный из них, насильник и убийца, оказывается тем, кто ей идеально подходит? Брюнетка выгибается на твёрдом полу, что давит на позвонки, обхватывает тонкими птичьими ножками его пояс. Если с рассветом вся ее жизнь снова превратится в гнилую тыкву, то от этого бала Сатаны она хочет взять все. До последней капли крови. Внутренней частью бедра Белль чувствует его возбуждение и вздрагивает, прижимает к себе ближе, чтобы вновь соединиться и телом, и душой. Завтра все ее тело будет в синяках от твёрдых холодных досок паркета, а Питеру придётся объяснять, что за укус такой обрамляет один из ее сосков. Собака укусила? Очень смешно.

Коулман по-любому прискачет из Стэнфорда после того, как услышит о нападении Ночного Сталкера на несчастную миссис Коллинз. И эта мысль отравляла все существование, ибо давала понять лишь одно - Ричард уйдёт с утра. Потому Беннет просто отдавалась моменту настолько, насколько могла. И ей нравилась звериная грубость мужчины, убийцы, нравилась его иррациональная нежность по отношению к ней. Совсем не похоже на Питера, что заботился лишь о собственном удовольствии, с которым все было пресно. С которым она, действительно, думала, что просто выполняет «супружеский долг», а не получает удовлетворение сама.

И все равно Белль старалась не быть слишком громкой - полиция, скорее всего, все ещё находится на месте преступления, а им не нужна очередная долбежка в дверь.

- Ты ещё придёшь ко мне? - громким, жарким шепотом интересуется Беннет после очередной судороги, сводящей хрупкое тело волной наслаждения. - Пожалуйста, возвращайся. Хоть каждую ночь.

Ричард спрашивает ее о парне, вновь оставляя девушку, чтобы закурить. Белль протестующе мычит, так о остаётся лежать на паркете, лишь перекладывается на бок, подпирая голову рукой. Что сказать? Конечно, ей только в радость разорвать помолвку с Питером, но это всегда оставалось лишь в мыслях. Это будет означать заодно и изгнание из семьи, и, хоть младшая Беннет и считала тех лицемерами, она по-прежнему была трусихой. Раскачивалась на качелях взад-вперёд, то ближе ко тьме и свободе, то ближе к свету и тюремному заключению в идеальном пряничном домике. Сейчас, от этого вопроса, брюнетка заметно стушевалась.

- Не понравится, - отвечает честно, хоть сначала и хотела сделать это более уклончиво. - Но меня должно это волновать? Бьюсь об заклад, он и сам половину кампуса перетрахал.

И тут же осеклась. Испугалась, что Ричи, так Белль стала называть Ричарда про себя, посчитает, что все, что было между ними, лишь месть жениху. Но это было не так. Отчасти, да, она таким образом безмолвно заткнула и своих родителей, и Коулмана, и весь мир, но… Было в их связи нечто большее, чем просто злоба и обида на жизнь. Был странный трепет. Ее трепет перед бездной его чёрных глаз, его трепет перед ее бледной нежной кожей. Она чувствовала это, поняла в их второй раз за эту длинную ночь.

Беннет присела по-турецки, потянулась к Ричи и забрала из его длинных пальцев сигарету. Ей нравилось его так называть, потому что напоминало слово «Rich». «Богатый». И пусть в прямом смысле это означало нечто материальное, в Ночном Сталкере было то, что делало его богаче всех, кого она знает. Остальные были на его фоне пустышками. Как он и сказал. Просто механизмы. Затянувшись, девушка уже больше не кашляла вовсе. Вернула сигарету владельцу и вновь придвинулась ближе - так, чтобы соприкасаться с мужчиной хотя бы коленом. Необъяснимым образом контакт с ним ей был необходим. Даже такой невесомый.

И вдруг он спрашивает ее о свидании. Она не ослышалась? Кажется, нет. Белль мягко рассмеялась и активно согласно закивала.

- Пойду, - решила подтвердить ещё и вслух. - Обязательно. И куда же ты меня поведёшь, мм?

Она совсем не издевалась, ей вправду было интересно. Интересно узнать его по-настоящему, помимо факта о том, что он убил миссис Коллинз. С каждой мыслью о несчастной старушке было свыкнуться все легче и легче. Может, опять же, влияла ночь. Может, этот странный магнетизм между ними с Ричардом. Белль ещё не была готова переходить определенную черту, но и не могла пойти против своих желаний. Истинный желаний, что так горько противоречили здравому смыслу. Серая мышка Аннабелль Беннет и Ночной Сталкер, который оказался совсем не чудовищем из новостей. С которым у них сходилось мировоззрение.

За окном заалели первые лучи восходящего солнца, пробиваясь сквозь тонкие занавески. И пусть это означало конец этой ночи, карнавала ужасов, ставшим для Белль спасительным глотком кислорода, она чувствовала, что для их истории это лишь начало.

И это было до одури приятное чувство.

Белль вновь тепло и звонко рассмеялась. Они с Ночным Сталкером пойдут на роллердром. Маньяк на роликах. Но разве она откажет? Точно нет. Ей и взглянуть на это зрелище по-своему интересно, и душу ее, гниющую в пустоте обывательства, будто мягкими подушечками обложили. Когда она в последний раз была на нормальном мирском свидании? Фешенебельные рестораны с Питером не в счёт. Тот водил ее туда, чтобы в первую очередь собой покрасоваться. Напетушиться и выводить свою невесту в люди как куклу ряженую. Как трофей. С Ричи все было не так - он будто бы, действительно, просто хотел провести с ней время. И, что странно, не только в горизонтальном положении.

Ещё пару часов назад она была уверена, что ей не пережить эту ночь. И была этому неистово рада. А теперь в Беннет проснулась жажда жизни - жизни, в которой она будет видеть перед собой лицо Ричарда. Все эти заострённые черты, смуглую кожу, буйные волосы и темные как гладь ночного океана глаза. Это будет их маленькая тайна.

- Более чем, - кивает Белль.

А ещё она осознала, что совсем не стесняется с ним наготы. Будто они живут в мире, где люди ещё не придумали цеплять на себя шкуры животных, где Адам и Ева ещё не вкусили яблоко порока. С ним она могла быть абсолютно естественна, не смотря на то, что только что было на полу, а до этого в кровати. А между этими приступами страсти она солгала полиции. Немыслимо. Хотелось разойтись в гомерическом хохоте. Но Белль сдержалась и, лишь загадочно улыбнувшись, поднялась с места и подошла к окну - тому, что выходило прямо на дом миссис Коллинз. Дверь опечатана, всюду растянуты желтые ленты, но полиции не видно. Все чисто. Пора намекать гостю уходить? От этой мысли в груди щемануло, словно крохотное сердечко бельевой щепкой зажало. Нет, она не готова.

Не готова к наступлению реальности. Скоро та обрушится на неё волной, и возникнет чувство, будто бы Ричарда никогда здесь и не было. Приедет Питер, а по новостям будут трубить о новой жертве Ночного Сталкера в лице ее милой соседушки. Хотелось вырвать себе ещё хоть пару мгновений. Потому Белль ловко запрыгнула на кровать, забираясь под одеяло, и предусмотрительно подвинулась, похлопала по подушке маленькой ладошкой.

- Иди сюда, - позвала она.

Если уж ей не удастся проснуться в его руках, то хотелось хотя бы уснуть. Так что, вновь оказавшись в крепких объятиях, брюнетка прижалась настолько сильно, насколько могла - устроилась щекой на груди, блин, маньяка, закинула ногу ему на пояс, завиваясь вместе с мужчиной в своеобразный кокон из одеяла.

- Заедешь за мной завтра в восемь? - пробормотала девушка, уже почти засыпая.

Впервые за долгое время ее сны не были тревожными. Ее окутала сладкая дремота, и согревало тёплое мужское дыхание в самую макушку. Перед тем, как провалиться в соблазнительную проспать окончательно, Белль вновь подняла голову и, взглянув мутным взором в лицо Ричарда, оставила на его губах благодарный поцелуй. Благодарный за спасение собственной жизни одним своим появлением.

***

Проснулась девушка уже одна и далеко за полдень. Причём не просто так - от очередной громкой долбежки во входную дверь. Она печально провела ладонью по пустой половине кровати и поспешила одеться. Кто бы это ни был, ему не стоит видеть ее в таком виде.

- Ты почему к телефону не подходишь? - прорычал Питер, стоило Белль отпереть замки.

Как Ричард сумел уйти так, что дверь осталась закрыта? Вот оно - искусство Ночного Сталкера. Мысли о прошлой ночи обдали брюнетку жаром так, что она не сразу совладала с дыханием и, тем более, не сразу нашла в себе силы поднять взгляд и посмотреть в светлые глаза жениха.

- Ты знаешь, что случилось вчера у соседей? - напирал Коулман. - Ты хоть на секунду можешь себе представить, как я волновался? Больше ты жить здесь не будешь. Возвращаешься к родителям.

- Но.. - робко попыталась возразить девушка.

- Я так сказал, - железобетонным тоном отрезал Питер. - У нас до свадьбы меньше двух недель. Где твой крест? - он вдруг отвлёкся на отсутсвие набожной побрякушки на шее невесты.

- Ой, я…

- Сейчас же надень.

Когда-то Белль, действительно, любила Питера и считала своей судьбой. Настоящей, истинной судьбой, раз Бог распорядился так, что их выбрали друг для друга ещё почти в младенчестве. Тогда и сам Коулман был как-то мягче, водил свою даму сердца в кино на задние ряды, покупал карамельный попкорн и позволял себе смеяться. Теперь же он стал подобием своего отца-пастора. Слишком серьёзный для этого мира. Будущий уважаемый юрист. Прокурор - надеется он.

«Может, даже буду заниматься делами типа Мэнсона, сына Сэма и этого… Ночного Сталкера» - горделиво ухмылялся Питер на последней воскресной службе.

- Сегодня у меня дела, - вдруг набралась в себе сил Белль, прорычала с раздражением. - И я не собираюсь их переносить, так что тебе лучше вернуться в Стэнфорд.

- Что?

- Что слышал.

Пусть не делает вид, что беспокоится об ее безопасности. В ней закипел гнев такой яростной силы, что девушка сама испугалась. Ей казалось, что она даже не умеет испытывать подобных эмоций. Но сегодня.. Сегодня она впервые за последний год околобрачного террора постояла за себя перед женихом. Конечно, это привело к большому скандалу, но Белль почувствовала облегчение. Впервые за очень-очень долгое время. И, когда на улице с громким хлопком закрылась дверца дорогой машины Коулмана, Беннет шумно выдохнула.

Ровно в восемь-ноль-ноль она уже стояла на пороге своего дома и украдкой посматривала на опечатанную дверь соседского дома. То, что девушка была при параде, так это точно было бы слабо сказано. Ее выбор пал на довольно откровенный для католической девочки чёрный топ и джинсы с высокой талией. Волосы завиты, на губах - красная помада. И она, черт возьми, чувствовала себя сильной в этом образе.

Интересно, он придёт?..

Белль вздрагивает, когда ее обнимают со спины, но тут же расплывается в улыбке - она узнает прикосновения грубоватых пальцев так, словно прожила в этих руках целую жизнь. Возможно, так и было, ибо в прошлой ночи было гораздо больше смысла, чем во всем ее бытие. Он делает ей комплименты, и девушка даже смущается - уже забыла каково это. Чувствовать себя истинно желанной. Его голос низок и хрипловат, а от горячего дыхания в самую шею по всему телу пробегается волна мурашек. Хотя эту волну легче сравнить с табуном.

- Ты спрашиваешь, готова ли я? - брюнетка слегка прыскает со смеху от смущения, разворачивается в его руках, чтобы оказаться лицом к лицу с Ричардом. - Только если ты пообещаешь чаще делать так, - Белль берет его за руку, ту, что покоилась на ее талии, и перемещает на свою грудь - ровно туда, где сегодня весь день болел укус.

Удивительно, но след от его зубов девушка берегла как зеницу ока и совершенно не собиралась чем-то мазать, чтобы тот скорее прошёл. Кажется, останется шрам. Едва заметный на фоне молочно-белой кожи, но очень ценный. Он оставил на ней свою метку. И эта боль целый день казалась ей  приятнее любого самого ласкового прикосновения Питера за всю ее с ним жизнь. И теперь уже сама девушка целует Ричарда, ожесточенно терзая зубами его нижнюю губу. Внутри все бурлило, собираясь эпицентром внизу живота тёплым тянущим ощущением чертовых пресловутых бабочек. В их случае, скорее, ножей-бабочек. Белль никогда и не понимала, насколько в жизни ей был необходим настоящий плохой парень. Прям такой, чтобы из самого адского пекла.

- Prostituta, - цокнула языком мексиканская бабуля из дома напротив, смотря на то, как по-звериному целуется парочка на пороге дома Белль, и, недовольно поджав губы, удалилась в своё небольшое жилище.

На тихой вечерней улице все было слышно достаточно хорошо, и Беннет в голос рассмеялась, мысленно предположив, что соседка видела, как пару часов назад от неё уезжал Питер, а теперь она здесь кусает губы Ричарда. Ну и поделом ей. Даже не знает, что это тот самый парень, что чудом вломился в дом миссис Коллинз, а не в ее, прошлой ночью.

С ним Белль жила моментом. Внезапно чувствовала вкус жизни рядом с убийцей и осознавала, насколько фатум ироничен. Забравшись в его машину, брюнетка открыла окно на полную, позволяя тёплому Лос-Анджелесскому ветру развевать ее завитые волосы. Сперла из пачки Ричарда сигарету, прикурила себе и выпускала дым в летний вечер. Кажется, это теперь станет и ее вредной привычкой. А помимо этого она присмотрела для их вечера кое-что ещё. Загадочно улыбнувшись и стрельнув глазками в сторону парня, Беннет выудила из своей небольшой сумочки маленькую флягу.

- Решила, что пригодится, - ухмылка, большой и решительный глоток. Белль слегка зажмурилась от привкуса бурбона, ведь пить совсем не привыкла. Но сегодня решила нарушать все мыслимые и немыслимые запреты.

И кстати о запретах. Передав флягу в руки Ричарда, девушка подползла ближе и поцеловала его в шею, спускаясь ниже, ниже и ниже. Впервые в жизни ей хотелось сделать подобное по собственной воле, чтобы доставить удовольствие своему мужчине, а не потому, что от неё этого требовали. Главное, чтобы машину вёл ровно. Белль расстегнула ширинку его джинс и, в последний раз заглянув ему в глаза, опустилась вниз. Она не была в этом спецом, но старалась, действительно, старалась и слегка улыбнулась сквозь процесс, когда почувствовала, как парень вздрогнул всем телом. Язык был ласков, а красная помада оставляла следы. Похоть - один из семи смертных грехов, и даже жаль, что до роллердрома они добрались так быстро.

Поднявшись, она лишь лукаво улыбнулась, приняла флягу из рук Ричи, вновь делая большой глоток спиртного, и вышла из машины.

- Купим сладкой ваты? - Белль невинно захлопала пышными ресницами, беря своего большого и страшного маньяка под руку.

Маньяк завязывает ей шнурки на цветастых роликовых коньках, пока сама Белль поедает огромное розовое сладкое облако. Разве так бывает? Она не может сдержать улыбки и, облизнув пальцы от липкого лакомства, проводит их кончиками по скуле Ричарда. В его острые черты лица она влюблена особенно сильно.

- Да я полна сюрпризов даже для себя, - девушка смеётся, слегка краснеет.

Он подхватывает ее на руки, Белль взвизгивает от неожиданности, но вновь смеётся чисто и заливисто. Даже не знала, что так умеет. Когда в последний раз кто-то так за ней ухаживал, носил на руках? Давая почувствовать себя любимой. Значимой. Лишь Ночной Сталкер дал ей это понять. Иронично. Сама смерть в лице сына Сатаны влетела в ее дом и благословила своей косой. Ричард приносит ее в темный закуток, и любая бы сейчас испугалась. Даже хорошего парня. Но не Белль. И только не Ричарда. А сам парень творит с ней невообразимое - прижимает к стене, смотрит в глаза самым грешным взглядом. Запускает руку в ее джинсы, и брюнетка блаженно прикрывает глаза. Дышит часто-часто, кусая губы. В одной руке она по-прежнему держит палку со сладкой ватой, а второй сжимает его плечо, давит на острую выпирающую ключицу. Верно говорят - католические воспитанницы самые порочные. Судороги в этот раз накрывают ее волной довольно быстро - из-за умелых движений Ричарда и самих только мыслей о нем и том, какое влияние он имеет на ее тело и разум. Наконец она открывает глаза и томно смотрит на его плотоядную ухмылку. Откусывает кусочек ваты и сразу же целует мужчину, передавая сладость изо рта в рот.

Мама, я влюблена в преступника.

Возможно, Белль не до конца осознавала, кто перед ней, из-за пелены опьяняющих чувств. Но плевать. Просто плевать. Главное, что она никогда не ощущала подобного до.

Отдышавшись, брюнетка берет парня за руку, переплетая пальцы, и все же тащит на сам каток. Над их головами крутится диско-шар, разбрасывая по всему роллердрому причудливые узоры, а громкая музыка долбит в самых ушах. Вата заканчивается быстро, учитывая, что Белль чересчур понравилось кормить ею Ричарда прямо через свои поцелуи. Этот вечер оказывается даже идеальнее вчерашней ночи, хоть Беннет и не думала, что что-то может ее превзойти.

Вдруг к ним подкатывается лощеного вида молодой человек с полароидом и предлагает сфотографировать «счастливых молодожёнов», кивая на кольцо с гигантским камнем на безымянном пальце Белль. Девушка тут же тяжело сглотнула, но постаралась не измениться в лице. Фотографию им отдали сразу же, как та проявилась, но внутри все похолодело. Кольцо от гребаного Питера. Для гребаной свадьбы, до которой остаётся все меньше времени. Вдруг Белль почувствовала себя грязной - крутит голову Ричарду, когда сама без пяти минут жена. Все же трусиха. Так отчаянно цепляется за тонкую нить привычной жизни и не может отдаться бурному течению реки целиком.

- Может.. - девушка почти задыхается в приступе астмы, которой у неё никогда не было. Но все же выдавливает из себя измученную улыбку. - Поедем поесть бургеров, как ты и предлагал?

С холма открывался вид на весь Лос-Анджелес. Огни небоскребов сияли высокими столбами в небо, а тёплый ветер приятно скользил по коже. Белль с улыбкой приняла свой бургер из рук Ричи и с наслаждением откусила большой кусок. Сейчас они были нормальными молодыми людьми. Роллердром, вредная еда под открытым небом. Все это завораживало. Он спрашивает, есть ли у неё мечта, и девушка горько усмехается.

- Я очень хотела стать гримером в Голливуде, - нехотя отвечает она. - Знаешь, все эти страшные образы для фильмов ужасов. Родители не оценили моего порыва - хотели, чтобы я вместе с Питером поступала в Стэнфорд. А сейчас… Обычно мне просто хотелось сдохнуть, но я никогда не была достаточно смелой, чтобы что-то с собой сделать. Так что, можно сказать, вчера ты практически исполнил мою мечту.

Беннет задержалась взглядом на размытой из-за городских огней линии горизонта, тяжело вздохнула. Сейчас она словно стояла на перепутье и точно не могла ответить на вопрос - кто же она такая? Но ей было интересно послушать своего личного маньяка. Куда интереснее, чем говорить самой.

- А у тебя есть мечта?

Ее горло словно сжимало нечто потустороннее. Хотя хотелось бы, чтобы это делал Ричард. Больная ты, Аннабелль Беннет.

Покончив с едой, брюнетка вновь достала маленькую фляжку и от души плеснула Бурбона в свой молочный коктейль. В последнее время она пила довольно часто. Узнала бы семья во главе с мистером Коулманом - ее бы уже считали одержимой. Или хотя бы просто алкоголичкой. Камушек на кольце блеснул, когда Белль передала фляжку Ричарду, и она вновь стушевалась. Завтра ей назначена финальная примерка свадебного платья. Ее всю жизнь учили, что это - правильно. Выйти замуж за «достойного» и успешного человека, за которым будешь как за каменной стеной. Карьера, а впоследствии и домик с красивой лужайкой. Штрудель на завтрак и барбекю на заднем дворе по выходным, куда будут приглашены все соседи. Разве что те соседи, что не умрут от рук Ночного Сталкера. Бедная, бедная миссис Коллинз.

Белль сделала большой глоток коктейля через трубочку и зажмурилась от резкого привкуса алкоголя. Вслушалась в слова играющей песни, перевела взгляд с горизонта на Ричарда. А та ведь идеально подходит ему. Должно быть, ему очень льстит его газетное прозвище. Оно и вправду было внушительным. Девушка залезла с ногами на прохладный капот машины и подползла поближе к парню, чтобы положить голову ему на плечо. Притяжение между ними было совершенно необъяснимым. Возможно, она сейчас, с ним, губит себя окончательно, но есть ли что-то прекраснее саморазрушения? И пусть сейчас на неё обрушится весь гнев Небес, она выберет пойти с ним в Ад. Хотелось бы, по крайней мере. Если б все было так просто. Если б.

Ричард спрашивает ее о кольце помолвочном, в то время как его пальцы кольцом обхватывают ее шею. И сейчас Белль пугается. Девочка забылась, утонула в сладкой вате, перестала осознавать, кто перед ней. С кем она играется. А перед ней сейчас был Ночной Сталкер. Безжалостный убийца, отнявший жизнь миссис Коллинз. И многих других. Она хрипит и машинально хватается за его руку, выранивая молочный коктейль. Тот падает на землю, клубничная сладость с примесью бурбона разбрызгивается по траве и пыльной дороге. В глазах же плещется настоящий ужас. Этот парень подарил ей чувство жизни на какие-то сутки, а теперь он ее убьёт. Точно убьёт. Жестокая шутка от Вселенной. Может, это ее наказание за неповиновение? Если бы она шла смиренно по тому пути, что избрал для неё Бог, не жаловалась на свою семью и Питера, не строила бы из себя несчастную, не сняла бы чертов крест - этого всего не было бы? Грешница. А самое лучшее наказание для грешницы - дать ей вкусить этого самого греха, а затем убить его же руками. Из глаз прыскают слёзы, смазывая тушь.

Точно забылась.

Но тут Белль прекращает отбиваться и просто обмякает. Если ее судьба такова - пусть так. Асфиксия вновь делает своё дело, сознание отплывает все дальше, и Беннет уже почти бездыханно валится на капот в ту секунду, когда Ричард вдруг отпускает ее шею. Должно быть, мужчина не учёл ее и свои габариты - удушить хрупкую девчонку, ростом ненамного больше пяти футов, довольно просто и по случайности. От неожиданности она все же откидывается назад, больно ударяясь затылком о лобовое стекло, хватается за горло и пронзительно кашляет. Это нечестно. Зачем отпустил?

В ней боролись две стороны, словно ангел-хранитель до сих пор сражался за ее душу, а сам Сатана толкал ее к Ночному Сталкеру, своему слуге. Ещё прошлой ночью Белль ловила откровенный кайф и от его болезненного укуса, от его жесткости и самой его сути, но сейчас.. Сейчас что-то изменилось. Она, действительно, просто забылась.

Девушка спрыгнула с капота и, все ещё держась за горло, медленно попятилась назад, не сводя с Ричарда враждебно-напуганного взгляда. Выставляла свободную руку перед собой, словно хоть как-то могла защититься от высоченного парня. Ещё одна иллюзия.

- Да, у меня скоро свадьба, - процедила она. - На следующей неделе вообще-то. А что? Что не так? Мне казалось, тебя все устраивает.

В ней сейчас бурлила злость. Злость и на себя, и на него. Глупо было провоцировать маньяка, но Белль не могла объяснить этот внезапный приступ ярости. Будто ангельская сторона сейчас выигрывала. Здравый смысл не шептал, он вопил: иди домой, дура!

- Или чего ты хотел? Скажи мне, чего ты хотел?!

Истерический крик.

«Иди домой, дура!»

Вот только проблема в том, что идти домой не хотелось - ноги не двигались с места. А шея болеть перестала. И хотелось, чтобы он это повторил.

Ричард просто уходит, а Белль стоит на месте ещё какое-то время, ловя ртом воздух в истерическом приступе. Смотрит на его удаляющуюся высокую фигуру и делает несколько небольших шагов, вытягивает руку ему вслед, тихо хрипит, глотая слёзы. То, что она сейчас почувствовала - неправильно. Ведь она ощутила невыносимую боль от того, что, скорее всего, она его больше не увидит. Или, может, он все же придёт ее убить. Тогда она точно не воспротивится.

Этот страх перед ним был для неё иррационален. Вернее, для любого нормального человека логично бояться Ночного Сталкера, но Белль испугалась его лишь потому… Потому, что так ее учили. Хотя сама Беннет прекрасно понимала, что девиантна - иначе почему так распалялась лишь с Ричардом, когда тот был с ней груб? Когда думала о тех кровавых брызгах на его лице?

Простояв на месте ещё минут десять в состоянии полнейшей прострации, девушка смирилась с болезненным звоном в ушах и пошла вдоль дороги, чтобы поймать машину. Ей было плевать, если сейчас она окажется в одном салоне с каким-нибудь извращенцем - будет ей наказанием. На этот раз за то, что пошла против себя, когда пошла против Ричарда. Но, к сожалению, до дома она добирается в целости и сохранности.

С утра все новости трубили о новом убийстве. «Ночной Сталкер». Все телеканалы верещали лишь о нем. Сердце гулко стучало, создавалось ноющее ощущение, будто оно отекло и опухло, настолько ему не хватало места в грудной клетке. Белль сидела на кухонном стуле, смотря небольшой телевизор, и сжимала в руке нож. Однако совсем не из-за параноидального страха и не для самозащиты. Девушка не спала всю ночь. Глаза опухли от слез. Выпуск новостей сейчас работал для неё в качестве белого шума, пока она дрожащей рукой подносила нож к алебастровой коже на внутренней стороне бедра. Тяжело сглотнув, Белль сделала первый надрез - кровь была ярко-красной, сразу заструилась вниз по ноге, капая на белый кафель. Она никогда не была склонна к самоповреждению, но сейчас ощутила это чем-то необходимым. Несколько раз за эту ночь она подскакивала от каждого шороха, мерила шагами небольшой домик. Опять же - не из страха. Из надежды. Надежды, что он придёт за ней.

Второй надрез.

Физическая боль потихоньку поглощала душевную. Будто вместе с кровью отчаяние покидало ее тело, однако ничего не унимало жгучей агонии внутри.

Третий надрез.

Несколько раз она думала о том, чтобы поднести лезвие не к ноге, а к собственному горлу.

Звонок в дверь.

Белль чертыхнулась, закинула нож в мойку и начала быстро стирать кровь с кожи, перебинтовала бедро, чтобы остановить ее поток. Завязав пояс на халате, босыми ногами прошлёпала в прихожую и отперла замки. Питер. Собственной персоной.

- Ты почему так долго не открываешь? - в его голосе сквозило и раздражение, и, о Боги, беспокойство.

Блондин порывисто притянул невесту к себе и заключил в крепкие объятия. От едкого запаха его одеколона кружилась голова.

- Тут на пороге стояло, - только теперь он протянул брюнетке шкатулку. Удивительно, что не открыл. - Что это?

Сердце пропустило удар. Белль заметила небольшие темные подтеки у самой крышки.

- О, это.. - дыхание сбилось, и она отчаянно пыталась выдавить из себя непринужденную улыбку. - Это мне.

Пообещав вернуться, Беннет прошла в ванную комнату и, заперев дверь, открыла «подарок». И тут же взвизгнула, роняя шкатулку на пол. Глаза. Человеческие глаза.

- Детка, все в порядке? - Коулман уже тут как тут - стучит в дверь.

- Да, я просто таракана увидела, - оправдывается первым, что пришло в голову, поспешно собирая дрожащими пальцами содержимое обратно в шкатулку.

Трогать глазные яблоки было странно. До приступа дурноты. Но ей и в голову не пришло делать это не голыми руками.

Ей только что прислали улику. И любая нормальная девушка на ее месте тут же отправилась в полицию. Но была ли Белль нормальной девушкой?

***

Отец вёл дочь к алтарю. Невеста должна сиять, но ее улыбка выходила, скорее, мученической. Мать смотрела на Белль с упоением, Питер ухмылялся. Мистер Беннет бережно передал руку дочери в руку жениха, и теперь они с Коулманом стояли лицом к лицу. Но все, что ощущала девушка, - отчаяние таких глобальных размеров, что она была близка к приступу дереализации. Все казалось картонным. Просто картонная картинка. Красивая картонная картинка.

Это должен был быть самый счастливый день в ее жизни, но Белль чувствовала себя самозванкой. Ей ещё повезло, что Питер не касался ее тела до свадьбы - количество порезов на бедре с каждой ночью росло. Во время первой брачной ночи стоит ожидать скандал.

Священник просит повторять за ним, и Белль делает это абсолютно на автомате, механически. Как заведенная кукла. Осталось лишь сказать «да». Но в этот момент она ловит боковым зрением что-то тёмное, чужеродное для церкви. И едва брюнетка поворачивает голову, раздаётся выстрел. Затем ещё один и ещё один. Кровь орошает лицо и белое платье. Из груды вырывается крик, заглушаемый всеобщей какофонией ора гостей. Белль падает на колени, продолжая кричать, и первое, что она видит, подняв взгляд, - чёрные глаза.