Когда в руки L попадает тетрадь с выверенным на обложке «Death Note», всё, наконец, встаёт на свои места. Боги смерти существуют. Можно убить человека, просто записав его имя в эту тетрадь. Он бы никогда не поверил в это, если бы не занимался делом Киры лично. Если бы не был свидетелем. Если бы, нависая тёмной фигурой, не скалил клыки в ухмылке Бог смерти, назвавший себя именем «Рюк». Пропущенные пазлы встают в пустые зазоры, собирая целостную картину в голове: слежка, которая не дала тогда желаемого результата — убийства, записанные на клочке листа из тетради, спрятанные в упаковке из-под чипсов, — обмен тетрадями в Аояме, где так же находился Ягами Лайт, Амане Миса и любовь с первого взгляда, Кира, второй Кира, убийства, «Ты знаешь, L, Боги смерти любят яблоки».

Когда в руки L попадает тетрадь смерти, он знает, что её необходимо проверить, чтобы знать наверняка работает ли правило тринадцати дней. Знает L и то, что сделать ему это не дадут. Чувство справедливости шефа Асахи (Ягами) не позволит ему это сделать. Лайт, конечно же, будет вторить ему. За ним подтянется Мацуда и даже если и будет тот, кто думает так же, как и L, поддержит он сторону первых. Знание того, что в мире существуют Боги смерти и такое оружие, как простая тетрадь, способная убивать, не развеивают подозрений L — укрепляют их. Все сомнения, что у него были до этого — сколь бы сильно L не хотелось этого признавать — рушатся под новыми данными, подкрепляющими его версию, а не опровергающими. Ягами Лайт — Кира. Ягами Лайт умён и горд, не умеет проигрывать. Ягами Лайт изначально имел на руках козырь, который отбивал всякое здравомыслие с лёгкостью Джокера. Мог ли Ягами Лайт заставить своего Бога смерти вписать новые правила? L был склонен думать, что — да.

Когда в руки L попадает тетрадь смерти и он узнаёт о существовании Богов смерти, он понимает: его смерть — неизбежность. Нет смысла больше скрываться, это тоже самое, что пытаться избежать Цунами — стихийное бедствие не подвластно воле человека, можно лишь попытаться оттянуть неизбежное, оставить после себя что-то, что поможет остальным довести дело до конца, основываясь на его опыте. L хочет сделать как можно больше, получить, как можно больше информации и подсказок. У него есть ещё немного времени и он знает: Ягами Лайт не способен убить, просто зная его лицо — иначе сделал бы это давно, — способна Амане Миса, второй Кира. Он не знает почему так, хотел бы знать, но это сейчас не главное. Он не может запретить видеться им, его доводов недостаточно будет для того, чтобы убедить всех их в необходимости этого: все уверены, что L перегибает, что Ягами Лайт не виновен, кто угодно, но только не он. Но L может увести Ягами Лайта от Амане Мисы. Как можно дальше. Он знает, убийства продолжаться, знает, что Амане Миса непременно допустит ошибку, не имея чётких указаний от Лайта, знает: рано или поздно ошибку допустит и сам Лайт.

Однажды в руки L попало дело, которое говорило о существовании призрака в доме, тогда он отнёсся к этому скептично, сейчас же был намерен проверить это. Если существуют Боги смерти, то может и не только они? Если границы здравомыслия настолько стёрты, то возможно всё. L на самом деле интересно узнать правда ли это, бросать дело Киры он не собирается — это будет его последним делом, — но ничто не мешает ему вести несколько дел одновременно, особенно, если главный подозреваемый будет скован с ним одними наручниками, а второй ходит по краю.

Удивительно, но оказалось, что призраки и правда существуют. Отчаянный шаг оправдал себя и, в конечном итоге, они смогли собрать достаточно данных, чтобы можно было классифицировать их по разным типам: О́ни, Полтергейст, Демон, Близнецы, Банши.. таких они смогли определить двадцать. На каждого призрака — три типа улик, которые с уверенностью отметали все остальные варианты. Иногда, конечно, не удавалось найти третью или оборудование выходило из строя, тогда пришлось изучить и их повадки, уникальные особенности. Впрочем, грань порой была столь неощутима, что L вынужден был признаться самому себе, что они в тупике. Но только самому себе. Ватари собрал всё необходимое оборудование, что-то приходилось делать на коленке: даже имея все ресурсы, некоторые приборы просто невозможно было создать лучшего качества, как и не было на это времени.

Удивительно, но Бог смерти — устрашающий с виду, порождение неведомой им силы — оказался очень кстати в их новой работе, и порой был совершенно бесполезен против паранормальных явлений. На каждое действие есть своё противодействие, да? К нему L привыкает очень быстро, сразу, после того, как видит. Теперь задача L — наблюдать. Не упускать Ягами Лайта из виду, не упускать то, как он разговаривает с Рюком. Как много Бог смерти сделает, если Лайт скажет? Где та грань, когда он не будет следовать воле Киры? Почему следует? У них договор? Общий интерес? L не должен упустить ни одной детали. Каждая мелочь важна. Поведение Лайта — важно. И первое, самое важное, что замечает L: оно снова меняется, как тогда, когда его взяли под стражу, лишив доступа к любой информации, оставив под надзором на пятьдесят дней. Грань, не заметная для остальных, но слишком явная для самого L.

L подхватывает ключи со стола, встроенного в фургон, и бросает взгляд на маркерную доску: «Джон Джексон», — так, вероятнее всего, зовут их призрака сегодня. Фонарь, радио в задний карман, от чего и без того низко посаженные штаны спадают ещё ниже, и ЭМП. Этого должно хватить для первого захода. С помощью ЭМП он сможет определить близкое к предполагаемому место обитания призрака: удивительно, но чаще всего они предпочитают выбирать одну комнату, пусть и порой меняют её, тогда как фильмы навязывают, что они просто не способны покинуть место смерти — даже если эта школа, то настигнет он тебя везде. В жизни же всё оказалось куда прозаичнее и сковано определёнными условностями — одно конкретно место, ровно до тех пор, пока не начнётся атака. Если же атака началось, то беги, что есть сил, и прячься где-нибудь; если он тебя не заметит и не поймёт где ты спрятался, то есть шанс, что выживешь. Интересен вот ещё какой факт: призраки, оказывается, следуют манерам больше самого L — никогда они не будут проходить сквозь стены, чтобы убить тебя, а вежливо откроют дверь и посмотрят там ли ты. Впрочем, есть один, который сразу телепортируется, если знает твоё местоположение, с ним надо быть осторожнее. Как и ещё с парочкой. Стоит признать, что цепь, сковывающая его и Лайта, не самое удачное решение и подвергает их обоих риску, но менять этого решения L не намерен. Его не пугает смерть, он просто не хочет проигрывать и считает своим долгом поймать Киру; сколь бы размыты не были его собственные границы, Кира — не видит их вообще. Кира всё то, что ему отвратительно и интересно в равной степени, это азарт и грех в первозданном виде, это притягательность и непринятие. Это тот, кого он обязан отправить на смертную казнь, и его друг. Единственный друг. Возможно L просто оттягивает время, понимая, что в этом сражении не может быть финала, который удовлетворил бы его до конца, как понимая, что его победа, в любом случае условна: умрёт он или умрёт Кира — это не столь важно; в обоих случаях останется незавершённость. L прекрасно знает, что он должен сделать и не стал бы колебаться, если бы пришёл этот момент: чувства — не то, что хоть единожды могло ему помешать, они тоже условны. Но происходящим сейчас он на самом деле наслаждается. Как наслаждался борьбой с Кирой с самого начала: достойного противника не так просто найти — их попросту нет, L смёл их одного за другим, поднявшись так высоко, насколько это было вообще возможно. Сколь бы это не было бы неправильным, но глупо отрицать очевидное: L нравилось это противостояние столь же сильно, как он не мог принять факт того, как много жизней было отнято просто по прихоти Киры. Неважны причины по которым тот решил убивать, не останавливаясь ни перед чем, важен сам факт: он серийный убийца и такое прощать нельзя.

Дом встречает их безмолвной тишиной, лишь лязг цепи, сковывающей запястья, нарушает её; темно так, что протяни руку — пальцев не увидишь. L даже проверяет, протягивает, склоняет голову, не мигая вглядываясь в темноту — ничего не видно без фонаря; щёлкает им, разрезая темноту ярким светом по кругу, и ступает глубже в пустующий дом. Ещё и туман за окном. Чего L так и не смог понять, так это почему в подобных домах и такую погоду туман пробирается и в помещение? Иногда, пожалуй, стоит уметь опускать логику и принимать действительность такой, какая она есть.

— Проверим сперва двери, — он тянет Лайта за собой без предупреждения, сразу ведёт туда, куда считает нужным, ЭМП молчит, — думаешь найдём здесь доску Уиджи? — удивительно, но и она существует, охотиться, правда, за тобой до конца жизни никто не будет, хотя утверждение это спорное: если они спровоцируют атаку, то жизнь может оборваться в тоже мгновение. L не боится умирать, если они умрут здесь оба — тоже неплохой вариант, потому что тогда Кира узнает вкус поражения и его планам не суждено будет исполниться. Но умирать он, тем не менее, не спешит. Ещё не время.

— Рюк, посмотри генератор в подвале. Мы, тем временем, осмотрим гараж, — Бога смерти он тоже не спрашивает, просто будничным тоном раздаёт указания, как привык. В конце концов, всё это в их общих интересах, а Бог смерти, по всему видимому, от их группы не может далеко удаляться. Интересно, потому что Ягами Лайт — Кира, или из-за тетради, пусть и надёжно спрятанной, но перевозимой из штата в штат вместе с ними?

Подпись автора

AU: Inside the Fire [BNHA] Пранк вышел из под контроля [BNHA]

BREAKING THE SILENCE [BNHA]

Личная тема: — элегантный бомж-алкоголик;

Фэндомка, сюжет каста: даби вынеси мусор