L Лоулайт — тот, кого можно было бы назвать «вахтовиком».
L Лоулайт — антоним привычному представлению людей, которые работают на вахте: его деятельность никак не связана с добычей нефти или газа. Его деятельность не связана со сваркой, электрикой; он не кухонный работник и даже не разнорабочий, не врач и не механик.
L Лоулайт отвечает за безопасность правительственного объекта на Севере; никто, кого сюда направляют, не знает точного местоположения базы. Никто, кроме L, разумеется: он и попал сюда лишь потому что со скуки взломал местную базу данных. Когда ему исполнилось девятнадцать и нужно было начинать жить полноценной ячейкой общества: университет, перспективная работа, семья и большой дом с лужайкой и, всенепременно, собакой, — L провалился на первом же этапе. Он никогда не был хорошо социально адаптирован — слишком много условностей, связывающих по рукам и ногам, на которые ему было глубоко плевать. Он бросает универ на первом же курсе: закостенелые умы преподавателей знают не многим больше среднестатического старшеклассника, а пустые головы сокурсников не могут выдать ничего, кроме «го сегодня тусить, родаков нет, кореш обещал марихуаны занести» (нет в ней ничего особенного, L пробовал). Мысль становиться офисным планктоном ему претила, поэтому L решил стать тем, кого называют фрилансером, и всё пошло настолько гладко и удачно, что он очень быстро почувствовал то, что называют скукой. Фридрих Ницше писал: «Против скуки даже и боги борются тщетно», — и L был склонен согласиться с данным суждением. В конце концов, она привела его к тому, что однажды ему поставили выбор: или тюрьма, или работа за полярным кругом, на благо отечества, конечно же. L выбирает второе не потому что боится перспективы тюремной жизни, а потому что ему это кажется интересным и потому что думает, что это и правда может быть «на благо»; и, пока он так думает, оспаривать данное условие он не собирается.
— Оделся бы ты, Лоулайт, на улице за минус пятьдесят, как у тебя зуб на зуб попадает? — Стивен, местный механик, скидывает верхнюю одежду и дышит на ладони, пытаясь согреться, щёлкает чайником и чувствует, как по телу озноб проходит, стоит только посмотреть на этого чудака. L сидит, согнувшись в три погибели, перед ноутбуком, задумчиво закидывает в рот кубик сахара и прикусывает ноготь большого пальца, не спеша поднимать взгляд на собеседника, как и не спеша отвечать. L сидит, словно ребёнок: согнув колени перед собой и забравшись на стул с ногами; на нём растянутый тонкий джемпер и потёртые джинсы, обувь скинута под столом, он поджимает босые пальцы, и Стивен не понимает, как этот бледный и щуплый на вид парень не подох ещё здесь.
— Что там за пределами?
— Тебе стоит порвать со своей невестой, — безэмоционально отзывается Лоулайт, пропуская мимо ушей все вопросы и так и не поднимая на него взгляд.
— Что? — от такой нетактичности Стивен теряет дар речи и проливает кипяток мимо кружки, Лоулайт — не реагирует.
— Она тебе изменяет, — так же спокойно отзывается L, и всё же отрывает взгляд от монитора, но только чтобы найти что сладкое на столе; не находит и досадливо вздыхает. Ничего больше не говорит, не поясняет, просто подхватывает ноутбук и удаляется, возвращаясь к себе. Стивен так и остаётся стоять на месте, переваривая услышанное. Сколь бы не от мира сего не был этот пацан, сомневаться в его словах у него не было ни одной причины: не смотря на то, что в теории у них не должно быть связи с внешним миром, у Лоулайта эта связь была. Парень был не по годам умён и совершенно не умел — или не хотел — общаться, что изрядно раздражало большую часть коллектива. Если говорить о таком понятии, как дружба, то не было здесь ни одного человека, который назвал бы себя его другом, не смотря на несколько лет совместной работы. Стивен был в их числе. Лоулайт иррационально симпатизировал ему, однако выносить его больше пяти минут казалось невозможным. «Статистически, девушки дожидаются своих парней с подобных "командировок" лишь в редком случае», — однажды сказал ему Лоулайт, и, конечно, Стивен знал это. Знал, и всё равно думал, что он — исключение из этих правил. Будь проклят этот мальчишка.
L опускается на пол перед десятками мониторов, цепко выхватывает информацию со всех, а после возвращает взгляд к ноутбуку; кажется, последние дни его «вахты» на это время будут спокойными. Он уже знает, что его хотят перевести в другое место, но не знает пока куда именно, надеется только, что там будет больше работы для него, задачи — интереснее: от элементарности текущих только вешаться, он даже успел пожалеть о том, что не выбрал тюрьму тогда. Разве у правительства не должно быть более сложной работы для него? Или они просто проверяли на что он способен и насколько ему можно доверять? L склонялся ко второму варианту, но сделать это можно было и менее изощрённым способом. Ведомый собственным любопытством, он исправно исполнял всё, что от него требуется, но была одна проблема: исполнял он это слишком быстро, остальное время оставалось просто наблюдать и мониторить интернет, чтобы занять себя хоть чем-то; чем он и занимался сейчас.
L выбирает, не глядя, город в поиске социальной сети, кликает на первое же имя в списке: «Ягами Лайт», — долго, не мигая, смотрит на фотографию профиля; уголки губ дрогнут в слабой, почти неразличимой улыбке, а пальцы замирают над клавиатурой так, будто он собирается исполнить сложнейшую партию на фортепиано. Интернет — великое изобретение человечества. Ты можешь быть кем угодно, менять личность и истории хоть каждый день, но, в конечном итоге, это место, куда многие бегут от реальности. Особо одарённые даже не пытаются ничего скрыть, выставляя всю информацию о себе на всеобщее обозрение. И тот, кто говорит, что невозможно понять собеседника с другой стороны монитора — совершенно не разбирается в людях: человека выдаёт всё — манера общения, пунктуация, первые слова, предпочтения в музыке и интересы в «сообществах»; так можно было бы перечислять до бесконечности. Заводить новые знакомства у L не было никакого желания, а вот примерить на себя роль «тролля»... этим он себя сегодня и развлечёт: он думал об этом с тех пор, как посмотрел нелепейшее видео на YouTube (ему почти понравилось, настолько это было далеко от привычной ему реальности). Лучший способ узнать человека — сбить его с толку или разозлить, заставить потерять контроль и терпение, если проще. Реакцию обычно очень просто предугадать — для этого достаточно уметь хоть немного соображать, — но иногда встречаются и исключительные случаи. Впрочем, исключительности этой не хватает и на час, чтобы не потерять интереса. Это как головоломка: если она решается легко, то даже заканчивать нет желания, потому что все ходы уже просчитаны в голове.
L склоняется над ноутбуком, сгорбившись сильнее, пишет:
«Здравия! Я Рюзаки я ищу знакомства с мальчиком а ты ничо такой в моём вкусе. Познакомимсе? Я сам вахтовик и после вахты у мея каменный стояк и ты мне подходиш. Пообщаемся я скоро буду в городе давай телефон».
Из того, что он видел, это должно подойти. И кто бы мог подумать, что быть безграмотным и недалёким — сложнее, чем взломать сервер. Отправить сообщение.
L убеждён — лучшая ложь та, что несёт за собой хотя бы толику правды, даже если эта ложь ничего не преследует за собой. В чём он не убеждён, так это в том, что ему вообще ответят: он бы, на месте этого — как его там, Ягами? — не стал отвечать. Он бы вообще не стал подобным заниматься, но, право слово — нет ничего смертельнее скуки.
- Подпись автора
