Осознание давалось девушке тяжело. Она и предположить не могла, что оборотни бывают.. разных видов. В Европе она привыкла думать, что это проклятые создания, обреченные на смерть, ибо сами отнимают жизни. Но Квилеты оказались не такими. Она разительно отличали от детей Луны - им не требовалось убивать, они не зависят от полнолуния, могут обращаться в любой момент и выглядят тоже совершенно иначе. С этим она смириться сможет.

Но все же этот день Джекки проводила довольно уныло. Отец наконец снова оставил ее одну - поехал к тете Мейси в Сиэтл, и младшая Бенар молилась, чтобы он так и остался там ночевать. Отношения их стали весьма натянутыми. Тео вечно подозревал в чем-то дочь, и ведь не зря. Джекки поклялась сохранить тайну Квилетов. И вскоре к ней должен был приехать Эмбри. Сразу после работы с Джейкобом в автомастерской. Девушка коротала это время за приготовлением еды, что получалось у неё весьма скудно, ведь хозяйкой ее никто не растил. Ее растли воином. Охотником. Она тяжело вздохнула и отложила деревянную лопаточку на кухонную стойку. Мысли точно не вертелись вокруг чертовой жареной курицы. В голове проскакивали обвинения самой себя в лицемерии - ведь ещё буквально месяц назад, в Париже, она познакомилась с Романом Годфри. Упырем. Но Роман не был обращён до конца и кровь не пил. Квилеты тоже безвредны, тогда почему ей так тяжело? Возможно, она просто слишком долго ненавидела волков. Но что Квилеты, что упыри рождались такими. Это не был вопрос выбора. Их никто не кусал.

Ладно, ничего, Жаклин. Успокойся и приготовь для своего парня этот чертов ужин.

Ещё, конечно, ее волновало то, что теперь о ней думают в обеих стаях. Она ведь враг. На ее руках кровь троих детей Луны. И, да, хоть Квилеты и были другими, это осознание мучило Джекки. Она отняла три жизни. Тех, кто убивал и сам, но совершенно бесконтрольно. Лишь теперь она думала о том, что, помимо волчьей сущности, у них была ещё и человеческая сторона. Теперь здесь убийца именно она. Джекки. Из размышлений ее выдрало только то, что она едва не спалила курицу.

- Черт, - выругалась она и отключила плиту.

И тут раздался звонок в дверь. Неужели Эмбри так быстро освободился? Она ведь даже ещё не сделала пасту. Раздосадовано закусив нижнюю губу, Джекки поплелась к входной двери. И, отперев замок, застыла на месте.

- Роман? - девушка удивленно захлопала ресницами.

Роман Годфри собственной персоной. Как всегда безумно красив. Сердце отчего-то сделало небольшой кульбит. На лице его выражались всемирная скорбь и отчаяние. Потому Джекки поспешила впустить парня внутрь.

- Как ты.. Как ты меня нашёл? И что случилось? На тебе лица нет.

Роман закуривает прям в доме, и Джекки недовольно хмурится, но ничего не говорит. Не говорит, потому что слышит то, что приводит ее в ужас. Годфри обратили. Несколько мгновений она просто смотрит на него, не моргая.

- Что.. Кто? - девушка сильно запереживала. Сильнее, чем следовало. - Да, конечно, мы можем поговорить. Но чем я тебе помогу?

Она врала бы себе, если бы не признавала, что пережила этим летом мини-влюбленность в упыря. Но кодекс - их кодекс - не мог позволить ей сделать шаг ему навстречу. Хотя сейчас, конечно, охотница нарушила все свои правила, начав отношения с оборотнем. Но сейчас дело было не только в не угасшей симпатии, у Романа реально были проблемы. И серьёзные. Но что может сделать Бенар? Не своей же кровью его напоить. Тем более, общаясь довольно близко с Годфри в середине лета, она знала, насколько ему все это противно. Противна мать, противна эта сущность.

- В первую очередь.. Я знаю, что ты откажешься, но… Тебе бы поесть, - робко начала Джекки. - Хотя бы.. я не знаю. Донорская кровь?

Она судорожно выдохнула на последних словах. Ей и самой не было это все приятно, но Роман виноват не был. Ни в чем. Он родился таким, и тот, кто так с ним поступил…

- Это Оливия, да? - Бенар неосознанно сделала шаг вперёд, желая утешить друга. Положила руку ему на плечо. - Так. Мне кажется, этот разговор нужно вести не на трезвую.

Джекки точно знала, как угодить Годфри. И готова была нарушить ещё одно своё правило под названием «никакого алкоголя после дня рождения Джареда». Девушка прошла на кухню и открыла одну из дверц. Достала бутылку текилы - отец любил настоящую, мексиканскую. Черт, она ведь так и не занялась пастой. Но голодный упырь в отчаянии стал настоящим форс-мажором. Достав два стакана, Джекки наполнила оба. Как правильно пить - разбавлять или нет - она понятия не имела, потому решила остановиться на чистой. Протянула Роману его порцию и кивнула в сторону дивана в гостиной.

В камине потрескивали угли, что создавало ощущение уюта и тепла. Но с появлением Годфри всё все равно приобретало жутковатый оттенок. Но Джекки не боялась. Она привыкла к тому, что в ее жизни все меняется очень стремительно, потому успела привыкнуть и к этому парню за лето. Хотя ничего лишнего они никогда в сторону друг друга себе и не позволяли. Теперь же он полноценный упырь. И Оливии хотелось голову оторвать за это.

- Давно это произошло? - она глубоко вздохнула, еле размыкая губы. - И ты.. Можешь остаться до завтра. Отец не появится сегодня. А потом подыщем тебе мотель.

Зыбучие пески. Именно такой теперь казалась жизнь Бенар. Конечно, Тео ничего не знал о том, что дочь все лето водила дружбу с упырем. Ровно так же, как и не должен знать этого сейчас.

Рядом с Годфри Джекки чувствовала себя по-странному мягкой. Обычно сильная девушка, с твёрдым внутренним стержнем, робела в присутствии Романа. Но то было даже не столько от симпатии, сколько от того, что Джекки казалось, что она чувствует всю его боль и пропускает через себя. Она вела себя с ним очень аккуратно. Сделала глоток из своего стакана, поморщилась, в то время как парень выпивал залпом. Она тут же подлила ему ещё. Девушка слышала, что это может помочь с голодом, но не знала, правда ли это. Или же он наоборот потеряет контроль и набросится на неё. Но ничего, скоро приедет Эмбри и…

Черт, Эмбри!

Отредактировано Camilla Macaulay (2021-11-29 23:43:12)

- Нет, не боюсь, - Джекки мягко улыбнулась. Она, действительно, не боялась Романа. И не потому, что была хорошо натренирована, и не потому, что скоро приедет ее парень-оборотень. Просто она ему отчего-то доверяла. Верила, что он не сорвётся. Но об Эмбри все же стоит сказать. - Тем более, скоро приедет.. - девушка запнулась. По-непонятному странно было говорить подобное Роману. - Скоро приедет мой парень.

Бенар смутилась. Отвела взгляд на пляшущее в камине пламя, заправила шоколадный локон за ухо. Она не знала, испытывал ли к ней что-то Годфри в Париже, но время они проводили замечательно. Для многих самый молодой миллиардер страны казался наглым, испорченным, но с ней, с Джекки, он даже ходил в чертов Диснейленд. И носил на плечах огромную мягкую игрушку, что она выиграла в одном из конкурсов по меткости стрельбы. Сердце сдала досада. От появления Годфри ее чувства к Эмбри меньше не стали, но ее хорошенько раскачало. Как корабль в шторм. И у неё явно была морская болезнь. Джекки допила содержимое своего стакана, подлила им обоим ещё.

Когда Роман спросил о том, может ли он умереть, Бенар строго нахмурилась. Да, это возможно. Если нанести ему непоправимый ущерб. Упыри даже способны болеть раком. Они, на самом деле, мало чем отличаются от людей. На человеческих особей они похожи гораздо сильнее, чем на тех же вампиров. Но как он смеет думать о самоубийстве?!

- Возможно, - она практически процедила это сквозь зубы. - Но умирать ты не будешь, ясно? Только не в мою смену. Мы изучим легенды, может, найдём какие-то лазейки. Да, об упырях известно мало, но мой отец.. Мой отец может знать. У семьи должно быть что-то вроде бестиария. И я добуду его, - Джекки уверенно задрала подбородок и махнула весь стакан текилы разом. В этот раз даже не поморщилась.

И тут вновь раздался звонок в дверь. Девушка почувствовала себя крайне неуютно. Улыбнулась Роману как-то даже виновато и устремилась в прихожую.

- Привет, - она слегка качнулась, отперев замок. Взглянула в глаза Колла все с той же виной. Вот только за что? - Ты только не расстраивайся.. Но у меня.. У нас. У нас гости. Моему другу требуется помощь, и…

Джекки не знала, как оборотень среагирует. В помещении было явно накурено, от неё самой пасло алкоголем - она знала, что волк это почувствует. А ещё запах. Характерный запах упыря - вряд ли Эмбри знал, как пахнут упыри, но было видно, что ему неприятно просто по тому, как он слегка наморщил нос.

- Проходи, - она отступила в сторону, впуская парня. - Я вас познакомлю.

И это по-любому будет самое странное знакомство в твоей жизни, Жаклин. Все равно, что бросить ментоловую конфетку в бутылку кока-колы.

Джекки облегченно вздохнула. Господь, если вообще существует, подкинул ей самого замечательного и понимающего парня на свете. Эмбри прошёл в дом и более, чем дружелюбно, поздоровался с Романом. Но Бенар все равно нервничала. Нужно решить один вопрос. И сразу.

- Так, я хочу сообщить на берегу, - француженка откашлялась и встала напротив дивана, обращаясь к каждому из парней поочерёдно. - Эмбри - оборотень. Но не дитя Луны, - добавила поспешно, слегка взмахнув ладонями. - А Роман - упырь. Я тебе рассказывала. Но никто из присутствующих не является убийцей, - сразу отрезала девушка.

Кроме тебя, Жаклин. Убившей троих детей Луны.

- Никто здесь не выбирал, кем родиться, как и я не выбирала оказаться в семье охотников, - она оправдывалась и оправдывалась. Алкоголь здорово развязал язык.

И кстати об алкоголе. Джекки обратила внимание, что они с Годфри осушили почти всю бутылку. И ей нужно ещё, иначе она не переживет этот неловкий вечер. Не смотря на то, что вели себя все пока хорошо. Но ей необходимо было расслабиться. Француженка глубоко вздохнула и ретировалась на кухню, оставляя оборотня и упыря наедине. И как можно скорее прибежала обратно с новой бутылкой, почувствовав, будто совершает промах, оставляя их одних. И чего она так нервничает?

- Эмбри, ты будешь? - спросила Джекки поздновато, на этот раз разливая спиртное уже по трём стаканам.

К своему она присосалась сразу же, упав в кресло. Она не могла позволить себе сесть на диван между ними. Будто это нарушило бы все ее хрупкое душевное равновесие. Как-то излишне беззащитно Джекки подобрала под себя ноги, вновь хлебнула текилы. И как же их развлекать так, чтобы темы не касались нечисти?

- Эмбри, ты не знаешь хорошие мотели в Форксе? Мне.. Нам нужно где-то поселить Романа.

Пока Колл ей отвечал, подсказывая адрес, девушка периодически метала тревожные взгляды в сторону Годфри. Очень короткие взгляды. Ей даже захотелось попросить у него сигарету. Впервые в жизни. Тоже себе спортсменка. Конечно, этого делать она не стала - просто налегала на алкоголь. Видимо, это ее способ психологической защиты - в любой непонятной ситуации напивайся. И ей и было непонятно. Непонятно на дне рождения Джареда, и совсем непонятно сейчас. Из-за чего ей так тревожно? Наверное, из-за того, что перед ней сидят видовые враги. Но крохотный червячок шептал, что дело не только в этом. Такой же червячок, что сидел в голове у Эмили из «Трупа Невесты».

В Париже они с Годфри познакомились уже после ее расставания с Марселем. Бывшего парня Джекки бросила ещё вечной. Летом приехал Роман, остановился в гостинице неподалёку от квартиры Бенаров. Познакомились они довольно типично и нелепо. Не поделили такси. Она опаздывала на свою тренировку, а Роман.. Роман из своей природной наглости не захотел уступать машину. Джекки тогда чуть от раздражения не лопнула. Но все же он с насмешкой сказал, что просто пошутил, и «уступил карету даме». На следующий день они столкнулись в кафе. Он купил ей мороженое, и все завертелось. Не один раз она думала о его пухлых губах, когда они проводили время вместе. И вот подумала сейчас.

Черт!

Джекки тихо фыркнула, чем привлекла внимание обоих парней. Неловко улыбнулась. Все же ей пить не стоит.

- Так что.. Чем займёмся, ребят?

Роман перевёл стрелки в обратную сторону - предложил выбирать занятие Джекки. Девушка узнает фирменный стиль Годфри. Казалось бы, знает его несколько месяцев, но отчего-то словно чувствует его. И сейчас ему было очень-очень некомфортно. Он выглядел даже подавленным. Но Джекки все списала на его обращение. Роман никогда не хотел быть чудовищем. И теперь стал им. Так он считает, но не она. Опять включается лицемерие: с сущностью Эмбри ей приходится свыкаться, в то время как Годфри простилось бы даже убийство. Намеренно бы он его не совершил, только если бы сорвался, а вот Бенар убивала как раз намеренно. Это ее мучило с того момента, как она ближе узнала Квилетов.

- Эээ… - внутри неё что-то закоротило. Сбой системы. Сидит и пялится оленьими глазками на каждого поочерёдно. - Что ж, тогда можно просто напиться. Там.. решение само придёт.

Или она просто отключится. На это вообще-то Джекки, наверное, и надеялась. Наливает себе новый стакан - осушает. Дура ведь даже не поела. И ужин не доготовила. Хотелось по-детски захныкать. И на ручки. Очень сильно хотелось на ручки. Но француженка не могла себе позволить пойти и подсесть к Эмбри. Просто не могла - почему, объяснить сложно. Вмиг она ощутила себя грязной, хоть между ней и Годфри ничего и не было. Дым заполонил гостиную - теперь что Романа, что Эмбри она видела через сероватую пелену. И это.. внезапно показалось хорошим решением.

- Можно? - Джекки протянула руку к упырю, прося пачку сигарет.

Она подкурила, выпустила струйку дыма в потолок, слегка закашлялась. Но алкоголь помогал не испытывать отвращения, даже наоборот, казалось, требовал больше никотина в крови. Свободной рукой мяла юбку своего цветочного платья. Ладони вспотели от нервного напряжения. Джекки все же задумалась над причиной приезда Годфри. Если ему, действительно, не к кому больше обратиться, то, значит, она обязана помочь. И она вновь неверно истолковала его поведение - решила, что его мучает голод. Тушит сигарету в пепельнице, стоящей на кофейном столике. В пьяную голову приходит ещё одно глупое решение. Даже нездоровое.

- Роман, можно тебя на секунду? - решительно поднимается с места, но идёт на кухню все же на ватных ногах, слегка покачиваясь.

Останавливается, облокотившись на кухонную стойку. Вспоминает, как на этой самой стойке… Черт, дура.

- Если тебя так сильно мучает жажда, - начинает тихо, смотрит осоловело. - Может.. я могу помочь? То есть.. Ты сколько вообще не спал? Прости, но выглядишь ужасно. Так что.. ты можешь, - Джекки протягивает к нему руку, обнажая тонкое бледное запястье. - Я тебе верю.

И откуда такая зацикленность на Годфри? Верно говорят, что запретный плод сладок. Она не вспомнила о нем ни разу с тех пор, как переехала в Форкс, а сейчас, стоило ему заявиться к ней на порог, Джекки напилась в щи и предложила ему свою собственную кровь. Неадекватно.

А ещё она оказалась невероятно забывчива. У оборотней абсолютный слух.

Она слегка покачивается от выпитого алкоголя, еле заметно. Смотрит в глаза Романа, пока он смотрит в ее, изучая. Что он ответит на ее предложение? Да, оно странное, но абсолютно вусмерть пьяному сознаю оно казалось правильным. Не мучиться же ему. Годфри смотрит на неё так долго, что у Джекки слегка сбивается дыхание. Кажется, она готова даже прикрыть глаза и потянуться вперед, чисто инстинктивно, как вдруг он отводит ее руку от себя. Джекки испытала странную, необъяснимую досаду.

Там на диване сидит твой парень, пьяная идиотка.

Роман отказывается от ее предложения очень деликатно, даже улыбается. А Бенар лишь стоит на месте, кивает как болванчик, кусает губы. Тяжело вздыхает.

- Да.. да, хорошо, - отвечает Джекки, даже сама не понимая, что имеет в виду.

На кухне показывается Эмбри. Француженке хочется ударить саму себя в лицо. Она продолжает стоять на месте, молчать и покачиваться. Даже взгляд деть некуда. Господи, он же все слышал. И в этот раз списать все на «прости, я была пьяная» не выйдет. Ибо зачем ей вообще понадобилось так надираться? «Прости, я не могла отвлечься от мыслей о губах Романа иначе»?

Но Годфри спасает положение. Легкомысленно шутит о ее недавней «гениальной идее» накормить его собой, предлагает заказать пиццу. И даже сам набирает номер. Ужин. Гребанный ужин. Даже у папы в Сиэтле, наверное, сейчас веселее.

- О.. я тут курицу пожарила… - вспоминает девушка, понимая, что звучит совершенно невпопад. - Но пицца звучит лучше, да.

Наконец, она решается посмотреть на оборотня. Из-за своего состояния никак не может оценить его выражение лица, но осознает, что ее собственное, наверное, похоже на погребальную маску. Стыд, жгучее чувство вины заставляют ее слегка покраснеть.

- Мне надо ещё, - выпаливает Джекки и быстро доходит мимо Эмбри до кофейного столика, берет свой стакан и добивает даже последние капельки, что были на донышке.

Наверное, Колл теперь решил, что она совсем дурная. Или что Годфри на неё плохо влияет. Пьёт, курит. Возвращается на кухню Бенар уже медленно, почти плывёт. Подходит к своему парню со спины, обхватывает руками его пояс, прижимается как может. И ещё пуще ненавидит себя. За то, что говорит Роману при Эмбри, за то, что обнимает Эмбри при Романе.

Скорее бы эта странная ночь кончилась.

Роман садится в кресло, и Джекки испытывает самое настоящее уныние. Нет, не от того, что ей теперь придётся сидеть с Эмбри, а от того, что это было ее защищенное место. Вздохнув, она усаживается рядом с оборотнем, вновь подбирает по себя ноги, прижимается боком к своему парню. Облизнув губы, смотрит на курящего Романа. Сама больше к сигаретам не тянется - ну и гадость.

- Ну, в монополию я вам предлагать играть не буду, - уголки ее губ нервно дергаются в подобии улыбки. - Так что предлагаю поесть и, наверное… ложиться спать? Не знаю, как вы, а с меня выпивки хватит. Роман, ты можешь лечь в комнате моего отца. А завтра начнём рыть информацию.

Но по его лицу не скажешь, что он рад. Вернее, даже очень наоборот.

- Ты же ведь не уедешь? Не уезжай, пожалуйста, - это прозвучало неожиданно жалобно. Джекки показалось, что что-то в Годфри дрогнуло.

Девушка понимала, что сейчас пытается усидеть на двух стульях, но продолжала себя убеждать в том, что это все алкоголь. На самом деле, они с Романом друзья. Не более. В конце концов, он никогда не предлагал ей большего, а она тут уже себе навыдумывала.

Пока доставщик с их пиццей продирался сквозь ночной ливень, Джекки старалась развлечь парней непринужденной беседой. Она рассказывала о своих впечатлениях от Соединённых Штатов, от Форкса. Большего придумать она не могла - не начинать же заставлять их говорить между собой и делиться секретами? Француженка нутром чувствовала, что они друг другу не понравились. Слишком уж разными они были. Два совершенно противоположных полюса.

Роман - воплощение порока, нестерпимой, нескончаемой боли, беспроглядной тьмы, к которой хотелось тянуться. Заглянуть бездну. Хотелось спасти его, защитить от всего мира, ведь внутри он оставался хрупким и ломким. Но далеко не все это знали.

Эмбри - воплощение света, манящей простоты, источник силы, настоящая опора.

А она, Джекки, - просто глупая. Никакая. Пустая. Полая внутри. Именно такой сейчас девушка себя и чувствовала.

Наконец, спасительный звонок в дверь. Можно замолчать и не строить из себя беззаботную гостеприимную хозяйку, которая не сходит с ума от душевных метаний.

К пицце Джекки так и не притронулась.

Сегодня Джекки и Эмбри впервые ночевали в ее комнате. И по ее планам все должно было быть немного иначе. Но им не было суждено сбыться. Стоило ей закрыть дверь, все смешанные чувства обрушились на неё бурным потоком. Девушка облокотилась спиной на дверь.

- Ладно. Давай, - она зажмурилась так, словно ее могут ударить. - Ругай меня.

Джекки, действительно, не могла объяснить, с чего вдруг ее так разобрало из-за приезда Романа. Будто его появление разбило ей сердце, хоть парень ничего и не сделал.  Внутри, в зияющей пустоте, сгущалась глухая боль, не дававшая продохнуть. Эмбри молчал. И это убивало ещё сильнее. Но тут он все же подаёт голос.

- Нет, - морщится Бенар. - Я как раз хочу избежать скандала.

Ей нужно время. Чертовски нужно время все обдумать, потому что девушка не могла объяснить, что чувствует. Она очень боялась, что Колл решит, что она просто игралась им в последнюю неделю, ведь это было совсем не так. Француженка, правда, была настроена на него весьма серьезно. Ровно до того момента, пока на ее пороге не показался Годфри, словно надломивший в ней ее уверенность. Джекки никогда не была и не хотела быть такой девушкой, которая не знает, чего хочет. Но сейчас ей было просто нечего сказать.

- Слушай, я знаю, Роман сложный, - она устало вздохнула на признание оборотня, что ее друг ему не понравился. - И он не вампир, он упырь.. Это немного другое. Он ближе к человеку, чем к вампиру, и.. Он никогда этого не хотел. Он спрашивал меня о самоубийстве сегодня, понимаешь? - Джекки подходит ближе, садится на кровать рядом с Эмбри. - Его мать.. Она настоящее чудовище.

Но тут Колл спрашивает то, от чего ее сердце начинает биться быстрее. Даже слишком быстро.

«Он тебе нравится, да?»

- Он дорог мне, - смотря в стену, уклончиво отвечает Джекки. - Когда моя мама умерла.. Я буквально сошла с ума. Я лично убила троих оборотней. А потом встретила Романа, и.. Он был единственной моей радостью этим летом. Но мы всегда были друзьями, я клянусь, между нами ничего не было.

«И не будет» - должна бы добавить хорошая девушка, но Бенар просто замолкает. Хмурится, устало проводит ладонью по лицу.

- Я не знаю, я…

Но ей нечего сказать. Ей просто больно.

- Я, наверное, ещё пьяна, - Джекки встаёт со своего места, тянется к домашней одежде. - Я думаю, разумнее будет все же лечь спать.

Эмбри засыпает довольно быстро. Должно быть, сказались нервы и выпитая текила. А вот Бенар ещё долго лежит, смотря в потолок. Все ее мысли однообразно крутятся вокруг Годфри. Спит он или нет? Как переносит голод? Наверное, чувствует себя ужасно. В конце концов, девушка не выдерживает и поднимается. Алкоголь уже отпустил, в горле стало ужасно сухо, и оставалось всего два варианта: спуститься попить воды и закинуться снотворным или допить остатки текилы. Разбираться Джекки решила на месте. Накинула на черную шелковую пижаму вязаную кофту и отправилась на первый этаж. Но, оказавшись внизу, она поняла, что является не единственной полуночницей. Роман стоял на кухне и делал именно то, что собиралась и сама охотница - осушал последнюю бутылку. Джекки вздрогнула, когда упырь обернулся на неё. Стоит тут в своих шелковых шортиках и хлопает ресницами.

- Как ты? - взяв себя в руки, Бенар подходит ближе, забирается на стул возле кухонной стойки, берет чистый стакан. Подливает себе алкоголя. - Слушай, прости.. Я не знаю за что, но прости. Чувствую себя ужасно виноватой, - опускает глаза, делает глоток. Вздыхает.

В голове дождевыми червями в грязи копошатся мысли о том, что для чувства вины нужен какой-то проступок. Но ничего не было.

Ничего не было. И ведь не будет?

Каждое слово Романа отзывалось в Джекки глухой болью. Парень был истерзан, порван на куски, но казался девушке настоящим произведением искусства. Рядом с ним она буквально ощущала что-то возвышенное, не смотря на то, что сам Годфри считал себя низменным. Он был прекрасен. И сам не знал насколько. Один взгляд его серо-зелёных глаз, пухлые губы, красивейшие руки с музыкальными пальцами.. все это будило в охотнице, неожиданно, необъяснимую нежность. И желание. Но желание оказывалось внезапно на дальнем плане, потому что в первую очень француженка видела его душу. Его скалящееся чудовище, которое ей как будто удавалось приручить. Иногда. Оно лизало ей пальцы в то время, как на других рычало. И оно тоже было прекрасно. Ведь за ширмой боли скрывался некто.. Некто преданный и любящий. Что бы там ни думал о себе Роман Годфри, Джекки любила его. Как человека. Видела и любила его душу.

- Да, здесь все иначе, - согласилась она, поджав губы. - Но ты не зря приехал.. Не зря, потому что, - Джекки запнулась, но затем мягко улыбнулась. - Я рада тебя видеть.

Но его следующие слова резанули скальпелем по сердцу. «Ничего не обещала». Значит, он тоже что-то чувствовал? К ней? И.. Чувствует что-то сейчас? Дыхание слегка участилось, можно сказать, Джекки даже почти почувствовала, как расширились ее зрачки. Она широко распахнула глаза и смотрела на Годфри, изучая, не моргая. Его признания льются рекой, а Бенар судорожно выдыхает воздух через приоткрытые губы, когда он облокачивается локтями на стойку совсем рядом с ней.

- И что же ты чувствуешь? - тихо, с легкой хрипотцой спрашивает она.

Роман протягивает руку, касается ее щеки. И первым же порывом, который Джекки даже и не пыталась прогонять, было прижаться к его ладони, прикрыть глаза с наслаждением. Она тяжело сглотнула, но отпустила себя. Позволила себе упиться этим моментом. Накрывает его пальцы своими, и не выдерживает - оставляет долгий мягкий поцелуй на его запястье.  Годфри был как переливающаяся через край вода в раковине, как растекающиеся цвета восходящего солнца. На нем не было ни одного живого места, но он был шедевром. В животе толкались пресловутые бабочки. Пушистые белые мотыльки, ночные создания. А кто сказал, что Джекки больше нравится жить днём?

- Останься, - их лица была так близко, что девушка шептала, боясь нарушить нечто хрупкое и ценное между ними. - Я очень не хочу, чтобы ты уезжал. Пожалуйста.

Она протягивает свою руку к нему в ответ, гладит его скулу большим пальцем. Сама же все ещё льнет к его руке на своей щеке. Этот момент казался каким-то магическим, не настоящим. Девушка придвигается неосознанно, прикладывается своим лбом ко лбу Годфри. Их носы соприкасаются. Они буквально дышат друг другу в губы. Стыд и чувство вины сжирают Джекки целиком, но быть вот здесь, сейчас, казалось до невозможного правильным.

- Ещё в Париже я… - вновь запинается, облизывает пересохшие от учащенного дыхания губы.

А, к черту!

Джекки подаётся вперед, касается своими губами его. Так мягко, аккуратно, ласково, будто боясь спугнуть.

«Ещё в Париже я хотела сказать, что влюбилась в тебя как дура».

Но она не выскажет эту мысль.

Роман отвечает на ее поцелуй пылко, страстно, а Джекки все больше робеет. Если с Эмбри она брала все в свои руки, то сейчас отдавалась Годфри целиком. Каждая клеточка ее тела молила о продолжении, и речь шла даже не о сексе. Речь шла просто хотя бы о том, чтобы оставаться в его руках. Все сомнения как рукой сняло - она должна быть рядом с ним. Бенар обвивает его шею руками, слегка приподнимается, чтобы доставать до его высоты без труда.

- Нужен, - шепчет она между поцелуями, лихорадочно кивает. - Очень нужен.

Внезапно Джекки ловит себя на мысли, что чудовище здесь не упырь и не оборотень, а она. Самое настоящее и отвратительное. Она не сможет выпутаться из этой ситуации без боли - и своей, каждого из них. Ее словно рвёт на лоскутки, рёбра уже сводит тугой болью. Воздуха не хватает. Потому она принимает тот кислород, что вдыхает в неё Роман. Перед глазами маячат все их вечера, проведённые вместе, чертов Диснейленд и самое вкусное на свете мороженое. Проплывают мечтательные картинки об их совместных утрах, если он останется. Здесь. С ней. Джекки знает, что такой роман обречён - охотница и упырь, который проживет гораздо дольше, чем она. Но нужно попытаться. Постараться нарыть информации, покопаться в легендах. Они найдут какой-то выход. И француженка думает об этом не от отвращения к его виду, ведь, если понадобится, она самолично будет каждый день отдавать ему по унции своей собственной крови, просто ей не хочется, чтобы он страдал. Все видят в Романа Годфри избалованного поверхностного парнишку, но это не так. Это заблуждение. Огромное заблуждение. Бенар видит в нем целый огромный мир. Она никогда не была романтиком, но в этом человеке ей хотелось раствориться.

И она приняла решение.

- Слушай, я, - Джекки вновь разрывает поцелуй. - Я скажу Эмбри. С утра же.

Мерзкая. Какая же она мерзкая. Настоящая падаль. Колл до этого дня вызывал в ней уверенность в завтрашнем, даже после того, как она узнала его тайну, но сейчас.. Сейчас Бенар впервые задумалась над тем, что они с оборотнем поторопились. Ужасная, мерзкая падаль.

Она знала о Романа многое. Знала о его пристрастии к белому порошку, о том, как он умело прячет боль за язвительностью. Она знала достаточно, чтобы все равно любить его.

Любить?

Да, определенно.

Джекки взглянула ему в глаза со всей своей заботой и нежностью, улыбнулась мягко, осознавая, даже, скорее, разрешая себе осознать то, насколько сильно она любит Годфри. Обхватив его лицо ладонями, вновь притянула его к себе, вновь поцеловала. Самозабвенно. Аккуратно. Так, как люди целуют изображения святых.

- Ты… Ты просто дай мне возможность разобраться со всем до завтра.

Или сейчас. Так как послышался скрип двери на втором этаже.

Джекки не успевает сделать ничего. Не успевает ответить ни Роману, ни Эмбри. Для девушки все проходит как в замедленной съемке. Она хватает ртом воздух, готовая закричать от поражающей насквозь внутренней боли, не от страха. Колл обращается. Охотница впервые видит этот процесс, но ей плевать на все, на кодекс, даже на свою собственную жизнь. В голове словно загорается неоновая табличка: «Не дай им убить друг друга!».

Роман обхватывает ее руками, прижимает к себе, закрывает от волка. Побуждает его иначе решить вопрос. Джекки вырывается почти сразу же, выбегает вперёд, выставляет обе руки в разные стороны - одну в сторону оборотня, другую в сторону упыря.

- Нет! - кричит девушка, смотря на каждого поочерёдно. - Не надо, прошу! Эмбри! - слёзы проступают мгновенно, застилают глаза, скатываются на щекам. - Эмбри, прости меня.. Я просто… Эмбри, умоляю, просто.. Дай мне время что ли, - она бесстрашно двигается на оборотня, но тот лишь пятится назад от неё.

Сердце сжимается. Он даже не даёт ей коснуться себя. Зверь скользит когтями по ламинату, смотрит на неё пронзительно. Так, что Джекки хочется сквозь землю провалиться. Она только что заслужила себе отдельный котёл в аду. Эмбри убегает, снося к чертям входную дверь, что остаётся висеть на петлях с выбитыми замками.

- Эмбри!

Джекки выбегает на крыльцо вслед за оборотнем, но того и след простыл. Впереди лишь густой Темный лес. Француженка медленно опадает на колени, взрывается рыданиями. Она не хотела. Никогда этого не хотела. Хочется клоками выдирать волосы и бить себя по лицу - сильно, до синяков. Бенар так и сидит, глотая слёзы, когда вдруг рядом на ступеньки опускается Роман.

- Я просто мразь, - заикаясь, говорит Джекки. - Я…

Она потеряна. Потеряна для себя, кажется, навсегда. Самоуважение буквально купило билет нахер - в один конец. Она обидела хорошего, нет, замечательного парня. Джекки смотрит на плетёный браслет на своём запястье и рыдает пуще прежнего. Эмбри никогда ее не простит. Никогда. И правильно сделает.

На его бы места она бы ещё и прикончила предательницу.

Лишь спустя несколько минут ей удаётся более-менее вдохнуть, и тогда она устало роняет голову на плечо Годфри. Сама же хотела это сделать. Но почему тогда так больно? Отнюдь не из-за того, что они не расстались тихо. Перед глазами проносятся уже другие картинки: каждая минута, что она провела вместе с оборотнем. Тяжкий комок в горле не даёт говорить. Душит свою хозяйку.

Что теперь ей делать? Может, действительно, убраться из этого города к чертям собачьим? Уедет с Романом, куда тот захочет. Отца даже ставить в известность не хочется. Но тут, при мысли об отце, еще одна иголочка втыкается в ее сердце. Тео собирается охотников. Они устроят здесь войну с Квилетами, настоящую бойню, если она это не остановит. Нет, она не может уехать. По крайней мере, не сейчас.

- Мне надо… Придумать, что отцу сказать насчёт двери, - упавшим голос резюмирует Джекки и поднимается на ноги.

Она-таки добьёт эту чёртову бутылку.

Отредактировано Camilla Macaulay (2021-12-01 03:03:54)

Роман творит невообразимое. Буквально разносит ее крыльцо автомобилем - Джекки только вздрагивает, обнимает себя руками. Утирает слёзы рукавами вязаной кофты, мелко всхлипывает. Кажется, истерика нашла свое логическое завершение. Притупленные эмоции не сразу переваривают то, что Годфри только что сказал. Теперь она просто следует за Романом в дом, обратно на кухню.

- Что? В смысле уедешь? - ее лицо вытягивается, становится похожим на плохую театральную маску. - Мы же.. Ты же только что… Роман, твою мать!

Она бьет маленьким кулачком по столу.

Ее изрядно подкосило его желание сбежать. Нет, она его понимала, но..

- Но я надеялась, что мы уедем вместе, - девушка почти шепчет. Она не знает, верит ли она сама в свои же слова, в то, что чувствует. Страшное ощущение, на самом деле, - не доверять самому себе. - Ты не можешь! Не можешь..

Он лепечет что-то о своей вине, о том, что и вовсе не должен быть приезжать и говорить с ней. И от его слов Джекки больно. А что он должен был сделать? Похоронить это все в себе? Остаться в одиночестве? Наедине с тем фактом, что гребаная Оливия обратила его? Покончить с собой?

Джекки вздрагивает от последней мысли. Нет, она ни за что не позволит ему. Бенар делает решительный шаг навстречу парню, как вдруг он разбирает стакан. Она завороженно и немного испуганно смотрит на то, как он водит окровавленными пальцами по своим губам. Дышит тяжело. И так же тяжело сглатывает, делая ещё один шаг вперёд, приближаясь к Годфри вплотную.

- Ты просто не можешь, - она покачала головой. - Не можешь вот так заявиться и просто исчезнуть. Оставить меня с тем, что… Да я же с ума сойду от переживаний за тебя, - да, не слова звучат жутко эгоистично, но Джекки говорит чистую правду. - Пусть все вышло немного.. Эмоциональнее, чем я хотела, но я не отступаюсь от своих слов.

К налитой выпивке француженка и не прикасается. Хватит с неё на сегодня. Зато она прикасается к чему-то другому - к щеке Романа кончиками пальцев. Переводит взгляд с засыхающей крови на его губах к его глазам. Его взгляд тяжелый, очень тяжелый. Не каждый выдержит. Но Джекки - легко.

- Не бросай меня, пожалуйста, - Бенар берет его раненую ладонь в свои руки, прижимает к сердцу. - Хотя бы сейчас.

Девушка поднимается на носочки, вновь целует его. На его губах привкус крови, сигарет и алкоголя. Все самое порочное. Он, можно сказать, только у неё появился. По-настоящему. И теперь хочет отнять себя у неё. Да, она запуталась, да, она ужасно мерзкая, но она точно не хочет, чтобы он уезжал. И она докажет это. Джекки скидывает с плеч домашнюю кофту, оставаясь лишь в чёрных шелковых майке и шортах. Обвивает руками плечи Романа. Возможно, это очень.. очень плохое решение. Неправильное. Грязное. Но ей это нужно - не ради утешения, а ради самого Романа. Ради того, что должно было произойти еще летом.

Ткань трещит, оставляя девушку обнаженной во всех смыслах - и телом, и душой. Роман страстен, нетерпелив. Горяч. Джекки не совсем понимает, что происходит, голова кружится, и она просто отдаётся животному порыву. Он целует ее шею, прижимает спиной к холодильнику, снося все на своём пути. Годфри ведь такой и есть - рискованный, действующий подобно урагану. Охотница и упырь. Ее отец-ксенофоб был бы просто в ужасе, но ему ни за что не узнать правду. Она обязательно представит ему Романа - придётся из-за той разрухи, что творится на крыльце. Скажет, что парень не справился с управлением на мокрой дороге, и она оказывала ему первую помощь. Прямо на кухне, ага. Джекки издаёт нервный смешок, позволяет раздеть себя, царапает его спину. Все выходит даже как-то грубовато, но одновременно с этим долгожданно. Француженка прикрывает глаза, учащенно дышит, с губ ее срываются хриплые стоны. Чувство наполненности сводит с ума, но как только она оказывается близка к сладострастным судорогам, Годфри опускает девушку на пол. Джекки обиженно надувает губы, догадываясь, что мерзавец сделал это специально. За какие-то пару месяцев она успела хорошенько его изучить. Она порывается уйти наверх - тоже специально, знает, что он ее остановит.

Кровь. Много крови: на ее теле, на его лице. Охотница, внутренний воин, в ужасе. Перед ней настоящий упырь, а ее отчего-то только заводят его действия. Он проводит языком по ее уху, шепчет, заставляя Джекки вздрогнуть и хотеть ещё. Больше, больше, больше. Девушка разворачивается в его руках, упивается новым поцелуем с солоноватым привкусом. Вновь обнимает парня за шею, запрыгивает ему на руки, обхватывая ногами его бедра.

- Так неси, - усмехается она.

Роман роняет ее на мягкие подушки на кровати отца, и Джекки тут же тянет его на себя, разводя колени в стороны. Кровь пропитывает темное постельное белье - надо не забыть поменять перед возвращением папаши-охотника. Ей все ещё мерзко от себя. Мерзко от того, как самозабвенно она сейчас получает удовольствие. Пусть упырь уж лучше убьёт ее, чем обнимает вот так. Разрядки долго ждать не приходится, слишком уж она перенапряжена. Она обмякает, тяжело дышит, боится открыть глаза, но от Романа не отстраняется. Не отпускает его от себя, притягивает к себе, не даёт его телу покинуть ее. Лишь спустя несколько долгих мгновений Джекки выползает из-под парня, чтобы перевернуться и, положив голову ему на грудь, погрузиться в неглубокий тревожный сон.

***

С утра она корит себя ещё сильнее. Разум, наконец, протрезвел, вчерашний алкоголь выветрился. Бенар чувствует себя странно, но все же испытывает облегчение, когда видит, что Роман спит. Джекки знает, как сильно парень устал, и тот факт, что он тоже смог погрузиться в сон, несказанно радует ее. Девушка отправляется в свою комнату, наскоро облачается в джинсы и свитер, чтобы спуститься вниз и начать разгребать последствия этой жутко странной ночи. Она пытается абстрагироваться, чтобы как-то заглушить ноющую боль в области сердца. Вскоре приходит смс от отца: «Буду через полчаса». Джекки прикрывает веки и шумно выдыхает. Поднимается наверх, мягко будит Романа, касается кончиками пальцев его лица.

- Мой отец скоро приедет. Мы же все ещё поддерживаем легенду, что ты попал в аварию?

Через полчаса Тео, конечно, в бешенстве. В бешенстве, что дочь не позвонила ему сразу, ничего не рассказала. Но, кажется, он ничего не подозревает. Смотрит на Годфри строго, но не видит в нем упыря. Упыря вообще не отличить от человека, даже опытному охотнику, если только тот не пьёт кровь на глазах у последнего. Бенар не требует возместить убытки, сам со своим домом как-то справится. Джекки нервно улыбается, говорит, что ей надо помочь пострадавшему добраться до больницы, на деле же берет машину отца, чтобы отвезти Романа в мотель.

Уже на самом подъезде к Форксу девушка получает сообщение от Ким: «Срочно нужно поговорить!». Вновь тяжело вздыхает. Все ее утро состоит из таких вздохов.

- Ты.. Обустраивайся, - Джекки тормозит на парковке у мотеля. - Мне нужно повидаться с подругой, но потом, как смогу, сразу к тебе.

Оставляет на губах Годфри короткий, но отчаянный поцелуй. Небось, все резервация уже знает о случившимся. Главное, чтобы Ким не собиралась полоскать ей мозги. Этого Бенар просто не выдержит.

На слова подруги Джекки лишь широко распахнула глаза, но допытываться не стала. Было понятно, что Ким без хорошей порции алкоголя ничего не расскажет. Француженка удрученно вздохнула - куда катится ее жизнь, учитывая такое количество спиртного буквально за последнюю неделю? Но все же она не отказала. Она не против простого, человеческого отдыха. Главное здесь - человеческого.

По сравнению с клубами Парижа, в Порт-Анджелесе было, мягко говоря, дёшево. И речь не о ценах на коктейли. Но, когда Ким спросила о Романе, Джекки поперхнулась своим «космо». Картинно закатила глаза. Конечно, она понимала, что слух расползется быстро, но ее откровенно раздражало, что вся резервация в курсе ее личной жизни. Небось парни сейчас там сидят и всем скопом ее осуждают.

- Он не мой бывший, - а, кажется, нынешний. - Мы просто дружили.. Раньше. Сейчас все немного запуталось. Но да - он упырь.

- И пьёт кровь? - Коннвеллер шумно затянулась коктейлем через трубочку.

- Нет, Ким.

- А с Эмбри вы.. типа все? - она выразительно посмотрела на болтающийся на запястье француженки плетёный браслет.

- Я не знаю, - Джекки уже цедила сквозь зубы, хоть и понимала, что Ким не со зла. Шумно выдохнула, добила «космо» до конца. - Они как две полярности, понимаешь? Роман, он.. прекрасный. Да, у него есть некая.. темная сторона, но у кого ее нет? - «у Эмбри». - С ним я чувствую себя так ярко и живо, но Эмбри… Он, наверное, тот, кто заставляет меня хотеть стать лучше. Лучшей версией себя. И, казалось бы, выбор тогда очевиден, но почему вдохновляет меня именно чертов Годфри?

- Подожди… - настала очередь Ким поперхнуться. - Ты о Романе Годфри? Миллиардере Романе Годфри?

Бенар вновь устало выдохнула. Оставила вопрос без ответа.

- А вы с Джаредом? Ты ведь любишь его, я видела.

- Ну, я.. Нет, он, правда, самый лучший! Но я просто…. Хочу свободы что ли.

- Знаешь, я боюсь, что мы с Романом будем токсичными рядом. Но одновременно я совсем не заслуживаю Эмбри. Видимо, я не знаю, кто я, учитывая, что не могу выбрать сторону.

- У кого-то, кажется, проблемы с самооценкой, - с видом ученого резюмировала Коннвеллер. Лукаво взглянула в сторону барной стойки. Около неё сидели два симпатичных парня, а перед девушками вдруг официант два новых, не заказанных ими коктейля. Парни улыбнулись. - А мы приехали сюда ее восстанавливать.

Следующие два часа прошли как в забытье. Парней звали Дэн и Крис, и Бенар несколько раз приходилось буквально отрывать Ким от Дэна. Джекки даже не ожидала, что с виду тихая Коннвеллер способна на танцы на барной стойке. В конечном итоге девушки вывалились на сырой ночной воздух, сжимая в зубах по самокрутке и держа в руках по бокалу. Подруги с диким хохотом свернули на более тихую улицу, еле переставляя ноги. Казалось, в глазах до сих пор долбят красные огни, ослепляя, заставляя отдаваться лишь животным инстинктам.

- Ой, - только теперь Бенар обратила внимание на недопитый бокал в своей руке, - Кажется, мы их укра-а-али, - она прыснула со смеху и повалилась на Кимберли.

- Чшшш, об этом никто не должен знать, - Ким приложила палец к губам и тихо захихикала, так как попала не с первого раза.

- Особенно мама-Эмили.

- О…

- Ты ей сказала? Ким!

Пристально посмотрев друг на друга, они вновь расхохотались, попробовали взяться за руки, чтобы хоть как-то удержать равновесие, но в итоге Коннвеллер уронила своей бокал, что тут же звонко разлетелся на мелкие осколки, соприкоснувшись с асфальтом.

- Не-е-т, там же ещё оставалось? - Ким буквально взвыла, а Джекки тут же закрыла ей рот ладонью, заставляя выронить ещё и самокрутку.

- Здесь кто-то есть! - шикнула француженка, пока индианка мычала ей в руку. - Отвечаю, я же охотница, - и все же пьяно хихикнула.

- Да ну тебя! - Ким все же удалось вырваться из цепкой хватки подруги, но для этого ей пришлось слегка оттолкнуться, и она, не рассчитав силы, повалила Джекки на землю.

Охотница приземлилась голой коленкой прямо на стекло, но даже не почувствовала боли - косячок сработал лучше всякой анестезии. Она лишь пьяно рассмеялась и присела на пятую точку прямо на асфальт, пока Коннвеллер прыгала вокруг неё, пытаясь уговорить встать.

- Нет, все, я спать, - заявила Джекки и для достоверности даже зевнула.

- Тогда я тоже, - сдалась Кимберли и просто села рядом, уперевшись локтями в колени. Джекки вторила ее позе.

- Мы лохушки, - вздохнув, промычала француженка, намекая на то, как они потеряли двух замечательных парней.

- Что правда, то правда, - откуда-то сверху послышался насмешливый голос Пола, и Джекки вдруг ухватили под подмышки и рывком поставили на ноги.

- Нас накрыли! - не удерживая хохота, Бенар начала яростно вырываться, что дало Ким фору - она успела подскочить сама, но тут же врезалась в грудь Сэма.

Сейчас все действия девушек выглядели смешной мышиной возней.

- Вы как домой ехать собирались? - нахмурился Джейкоб.

Да тут обе стаи собрались! Вот только подруги еле различали голоса, лица не могли разглядеть и подавно.

- А мы не собирались! У нас бунт нареченных! - весело вскричала Ким, удерживаемая Сэмом.

- Так, Эмбри, держи своё счастье, - Пол закатил глаза и просто передал Джекки из рук в руки как тряпичную куклу.

- Каких ещё нареченных? - Бенар не поняла значения слова, но отчего-то зацепилась за него. - Ким, а ну-ка.. - и прервалась на полуслове, задрав голову и столкнувшись взглядом с тёмными глазами Колла.