Оми смотрит на часы: ещё слишком рано. Волнуется, не знает, чем себя занять, и от нечего делать бесцельно пялится в окно. Нервно  дёргаться и крутить что-нибудь в руках — не в его духе. Да и стыдно должно быть — так легко, так позорно выдавать своё эмоциональное состояние.

Оми. Цукиёно Оми. Он давно носит другое имя и другую фамилию, но они всё ещё будто пальто с чужого плеча — плохо сидят и не узнаются. Он до сих пор думает о себе как об Оми, а не как о Мамору. До сих пор, задумавшись, не сразу откликается, если его зовут именем, данным от рождения, попросту не понимая, что обращаются к нему, а не к какому-то незнакомому Такатори Мамору. Наверное, это навсегда. Оми читал, что амбидекстеры — люди, одинаково владеющие правой и левой рукой, — часто путаются, не всегда могут вовремя сообразить, что и какой рукой им следует делать, с какой стороны право, а с какой — лево. Такая двойственность в голове у нормального человека неправильна, но в жизни Оми мало что бывало правильным.

Он переводит рассеянный взгляд на фотографию, стоящую возле монитора. Там они вчетвером — сам Оми, Ая, Кен и Ёджи. Фото старое, ещё с тех времён, когда Оми понятия не имел, кто он такой, и память о детских годах представляла собой чистый лист — tabula rasa. Тогда ещё была жива Ока, его сестра — как он ошибочно подумал, единокровная, а на самом деле — двоюродная. Когда правда вскрылась, их родство показалось ему ужасным и несправедливым, но теперь, годы спустя, эмоции улеглись, ужас отступил, и отношения с сестрой, единокровной или двоюродной, больше не казались ему чем-то отвратительным и недопустимым. И ведь это тоже было неправильно, но — в жизни Оми мало что бывало правильным.

Вернув себе свою фамилию, он снова стал частью своей семьи по крови. В его распоряжении были деньги и память о нём настоящем, о Такатори Мамору. Он мог всё бросить и стать обычным человеком: учиться, как учатся простые школьники и студенты, работать на адекватной работе, строить карьеру и, может, даже завести семью. Он этого не сделал. И не потому, что любит убивать, любит выброс адреналина в кровь, любит чувство опасности и балансировку на лезвии ножа. Не любит. Просто не может по-другому. И это тоже неправильно, но в жизни Оми мало что бывало правильным.

Для любого из них, из Вайсс, это было бы просто, но — не для него. Оми было слишком мало лет, когда он впервые взял в руки оружие и оборвал чужую жизнь. Кен и Ёджи — они из другого теста, им всегда было легко играть в нормальных, потому что они и есть нормальные, просто оказавшиеся в сложных обстоятельствах.

А Ая…

В Ае слишком много тьмы — как и в нём самом. Такие люди, единожды ступив на дорогу смерти, уже не в состоянии с неё свернуть.

— Такатори-сан. — Рекс заглядывает в кабинет. — Вам пора.

Оми знает, что пора — уже снова посмотрел на часы, — но теперь, когда нужно уходить, ему не хочется этого делать. Он так давно не видел Аю воочию и не был уверен, что готов к этому. Легко отдавать приказы, будучи тенью, силуэтом на экране телевизора. Записью на плёнке. И Оми прекрасно понимал отца, который до последнего скрывал своё лицо, свою настоящую личность. Не только из недоверия к ним всем, но и для облегчения своей совести. Это двулично, но Оми никогда не пытался притворяться хорошим, правильным человеком. Он двуличен. И это лицемерие помогает ему жить. У него даже имени два, о чём вообще можно говорить?

Кен, Ёджи и несколько новичков на другом задании — они не узнают, что Ови выходил на связь с Аей, если Ая не расскажет… А он не расскажет. Из них всех именно он, несмотря на свою холодную отчуждённость был и остаётся самым надёжным человеком. На нём держались Вайсс, ему Оми мог доверять так, как никогда не доверял Кену и Ёджи, не говоря о новобранцах.
Боевая форма лежит в багажнике, там же, надёжно скрытое от посторонних глаз, — оружие. Оми не смог расстаться с привычкой и до сих пор тренировался — так, словно от его навыков стрельбы и от его физической формы зависит чья-то жизнь. Может быть, в данный момент и зависит. Он просто не может стоять в стороне, когда чувствует, что ещё немного, и всё полетит под откос. Дедушка уверен, что ситуация под контролем, что дополнительные силы и дополнительное финансирование не требуются — пусть. Участвовать самому Оми пока ещё никто не додумался запретить.

Рекс паркуется неподалёку от до боли знакомой вывески, и Оми выходит из машины. Он чувствует себя нелепо в своём дорогом сером костюме, подходящем ему по статусу, но абсолютно не подходящем по характеру того, другого человека. Человека по имени Оми. А ещё ему не по себе, пусть даже он и знает, что в магазине нет никого, кроме Аи, и не будет ещё очень долго.

— Подожди в машине, пожалуйста, — говорит Оми, и Рекс, с сомнением кивая головой, подчиняется. Усталость — блёклая, серая, как его костюм, чудовищно тяжёлая и невыразимая, — нахлынула на него волной, едва пальцы коснулись дверной ручки. Он должен собраться. Это очень важное дело, а им уже приходилось с треском проваливать миссии из-за эмоциональной нестабильности кого-то из членов Вайсс. Оми не должен стать тем, кто всё испортит. Ему такой роскоши не позволено.

Отредактировано Sawada Tsunayoshi (2022-01-29 23:37:46)

Подпись автора

[хронология]