Шерил Блоссом никчёмна. Шерил Блоссом слаба и зависима. Шерил Блоссом носит диадему королевы старшей школы, королевы маленького Вудсборо. Корону со слезами вместо бриллиантов. И, конечно, каждой королеве полагается свой король.

Роман Годфри был циничен, эгоцентричен и несчастен, о чем, разумеется, знала лишь Шерил. И она не имела права выдавать тайны своего короля, потому продолжала улыбаться на публике, делая вид, что они по-прежнему идеальная пара. Говорят, что притягиваться должны противоположности, однако Роман и Шерил были зеркальными отражениями друг друга. Потому, может, они и были столь несчастны?

Оливия Годфри, мать Романа, недолюбливала Шерил, считая ее слабачкой и взбалмошной пустышкой, он подходящей ее сыну, а ее собственная мать, Пенелопа Блоссом, недолюбливала Романа, считая, что из-за него дочь становится слишком самостоятельной и неуправляемой. Зато Пенелопа и Оливия любили деньги друг друга. Годфри - наследник клубной биотехнической корпорации, Блоссом - наследница компании, изготавливающий кленовый сироп.

В уголках глаз предательски щипало, пока Шерил, после очередной глупой ссоры, никак не могла застегнуть чертов браслет на своём запястье. Конечно, Роман ей не поможет. А она и не попросит. И не заплачет при нем. Ни за что.

- А чего же ты меня ждёшь? - сладко улыбнулась рыжеволосая, наконец застегнув замочек и вновь перебросив густые локоны с одного плеча на другое. - Мы можем пойти раздельно.

Этим ужином родители, кажется, надеялись окончательно поженить своих детей, чтобы увеличить свои капиталы. Две богатейшие семьи города вместе могли стать по-настоящему могущественными. Тем более, Блоссомы теперь возлагали всю надежду на свою никчемную дочь после пропажи без вести ее брата, золотого мальчика Джейсона.

Шерил вновь смотрится в зеркало, подправляет едва размазавшуюся подводку. Готова.

Она проходит мимо Романа, хмурится от сигаретного дыма. Не берётся за его локоть, лишь сама спускается вниз, где уже вскоре должно было начаться это глупое семейное торжество. Словно случка.

Сильнее всего на свете младшая Блоссом боялась потерять Годфри, но скажет ли она ему об этом? Конечно же - нет. Ни за что. И была ли она с ним счастлива? Возможно. Когда-то. Но сейчас он более ее не вывозил, она уверена. И каждую секунду она была готова с достоинством принять его «Давай расстанемся».

Матери уже стояли и общались в гостиной, лениво оглядывая слуг, сервирующих стол. Все вокруг в красном бархате. Фирменный цвет семьи Блоссом.

- Шерил, дорогая, потрясающе выглядишь, - искусственно улыбнулась Оливия, оглядывая девушку сына.

- Вы тоже, миссис Годфри.

Романа и Шерил сажают друг напротив друга, а не рядом, показывая тем самым своё истинное отношение к этому союзу. Все лишь ради денег. Клиффорд Блоссом, конечно же, в первые же минуты заводит разговор об удачных сделках их кленовой империи да последнее время, все чаще и выразительнее намекая, что было бы лучше, если бы наследником стал Джейсон. Шерил беззвучно хмыкает, отпивает вино из бокала, на Романа не смотрит. Куда ещё сильнее унижаться. Она и так чувствует себя смешанной с дерьмом.

- Конечно, меня ведь здесь нет, - шепчет рыжеволосая, нервно дёргая уголками губ.

- Что ты сказала? - мгновенно реагирует Пенелопа.

- Ничего, мам.

- Нет, ты съязвила, верно? - мать с лязгом бросает столовые приборы на тарелку, отчего Шерил испуганно передергивает плечами. Она привыкла к насилию со стороны старшей Блоссом. - Весь этот ужин устроен ради тебя и твоего благополучия, неблагодарная ты дрянь.

Шерил пристыженно умолкает, вперивается взглядом в нетронутую еду в своей тарелке. Ещё чуть-чуть и она не выдержит. Не выдержала бы, если бы в разговор не вступил Роман.

Старшая школа была настоящим серпентарием, но в каждом должны быть свои королевские кобры. К которым тянутся из-за их красоты, статуса, силы, но боятся до чертиков. Именно такими были Роман и Шерил. Каждая девчонка стремилась попасть в постель Годфри, в команду чирлидеров Блоссом. Парни же надеялись хотя бы на крупицу внимания шторма хаоса рыжеволосой, и презрительно кривили губы, смотря на высоченного и жутковатого Романа. Удивительно, но и два самых таких же жутких особняка в Вудсборо так же принадлежи им. Торнхилл, где жила Шерил, даже имел собственное фамильное кладбище. А Годфри принадлежал небоскрёб их биотехнологической компании, единственный в таком небольшом городке. Люди боялись этих семей. Но в тайне мечтали быть ими.

Шерил даже как-то слишком робко поднимает взгляд на Романа, когда тот заступается за неё перед родителями. Она закусывает пухлые губы, смотрит на своего парня как на диво дивное, едва сдерживая слезы. Она бросает столовые приборы ровно так же, как это сделала ее мать, и выходит из-стола, перед этим с намеком коснувшись ноги Романа под этим самым столом. Намёк не был каким-то двусмысленным, нет, рыжеволосая просто хотела позвать, увлечь его за собой.

- Спасибо за ужин, - Шерил всегда улыбается мило, но в глазах пляшут безумие и ненависть. - Все было вкусно, а теперь мы вынуждены удалиться.

Девушка хватает любимый мягкий полушубок и шествует на улицу, громко стуча каблуками по темному паркету. Когда Роман оказывается рядом с ней на крыльце, Шерил не выдерживает, утыкается носом в его грудь.

- Спасибо, - хрипло шепчет она. - Мы можем уехать к тебе?

Шерил любила проводить время с Шелли, его сестрой. Казалось, во всем городе, если не в мире, нельзя было встретить более светлого человека. Но сейчас куда сильнее ей хотелось напитаться ядом собственного парня. Она молча усаживается в его красный кабриолет, название которого вечно забывает, поправляет алую помаду, посмотревшись в зеркальце. С ним она может быть мягкой. Иногда. С ним ей не приходится просить прощения за то, кто она такая.

Осенний ветер раздувает ее медные кудряшки, режет и без того раздражённые глаза. Шерил жмурится, находит своей ладонью его руку, не лежащую на руле. Гадает, выдернет он ее или нет. Но пока вроде он позволяет.

- Кейси Бейкер, - выдыхает Шерил, пропуская мимо ушей слова Романа об их ссоре. - Мы вместе ходили на литературу, и она пробовалась ко мне в чирлидеры.

Конечно же, не прошла. Блоссом принимает в свою команду лишь идеальных куколок, с огоньком, подстать ей самой, но ни в коем случае ее не превосходящих. Если в их школе вообще такие водились. Шерил очень сомневается.

Когда машина тормозит у особняка Годфри, рыжеволосая сразу же замечает на себе взгляд из одного из окон. Светлая улыбка. Шелли. Шелли, пожалуй, была единственным созданием во всем их городе, которое не считало Шерил какой-то.. неправильной. Ибо даже Роман не всегда справлялся с ее внутренним чудовищем.

Блоссом небрежно скидывает с плеч полушубок в руки своего парня и проходит сразу вглубь гостиной навстречу малышке Шелли. Она была настоящим светлячком, вот только жизнь ее была осложнена таким диагнозом как ДЦП. Но Шерил всячески подбадривала ее, обещала взять к себе в команду «Лисичек», как только та повзрослеет. И она возьмёт. Сильнее всего Шерил ненавидела пустые обещания.

Шелли показывала рыжеволосой свои свежие стихотворения, и Блоссом, усевшись на диван рядом, самозабвенно слушала. Она сейчас даже не старалась выглядеть элегантно, держать спину, просто сняла неудобные туфли и залезла с ногами на маленькие мягкие подушечки. По быстро разлившемуся запаху табака, она поняла, что Роман снова курит, и перевела на Годфри-старшего неопределённый взгляд. Никакого осуждения, скорее, смятение. Ожидание расставания. К лету они должны будут разъехаться по разным университетам. И это ещё половина беды. Куда важнее было то, чтобы они, в принципе, не поубивали друг друга до окончания учебы. Пенелопа называла свою дочь исчадием Ада, ребёнком Розмари, так часто, что Шерил и сама начинала в это верить. В особенности в сравнении с ее золотым почившим братом - Джейсоном. Джейсон годами был единственным, кто искренне любил Шерил, в то время как остальные ее ненавидели. На ее день рождения все приходили лишь потому, что он был в один день с его. А потом Джейсон пропал. И появился Роман.

Шерил громко выдохнула, демонстративно замахала ладошкой перед лицом, прогоняя вездесущий дым. Она все ещё любила Романа. И никогда ему об этом не лгала. Но, возможно, они построили слишком высокие ожидания, как и все вокруг них.

Однако, сейчас ей было его мало. Ей было мало его запаха дорогущего одеколона, виски и сигарет, мало его пошлых поцелуев пухлых губ, размазывающих ее карминную помаду. Рыжеволосая, напоследок одарив Шелли мягкой, но уставшей улыбкой, подошла к Годфри-старшему и, протянув ему руку, ласково и зазывно повела его наверх, в его спальню.

Отредактировано Camilla Macaulay (2021-11-04 20:22:44)

Шерил провожает взглядом Сьюзан без ревности, без сил на ревность. Когда-то Блоссом готова была спичкой вспыхнуть от одного упоминания сиделки, но не теперь. Она доверяла Роману, не смотря на его репутацию. И это дорогого стоило. В комнате Годфри сам снимает верх, заставляя Шерил тихо хмыкнуть. Настолько между ними не осталось страсти, лишь привычка, что от моральной усталости их пальцы больше не тянутся в животных порывах к одежде друг друга? Девушка расстёгивает алое платье, позволяет тому упасть на пол, перешагивает через него, подходя ближе к Роману. Конечно, она знает, что делать. Заглянув в его светлые глаза, на дне которых плескалась тьма необъятных размеров, Шерил припадает губами к его груди, послушно слизывая капельки крови. Слишком нежно, слишком.. привычно? Она больше не чувствует себя девушкой, которую хотят, хоть и половина школы зрение отдала бы за то, чтобы оказаться на месте Годфри. Тем не менее, она все ещё барахтается, борется, хоть и задыхается под радиоактивными лучами ультрафиолета. Шерил любит Романа. Но разве в современном мире это хоть что-то значит?

- Я люблю тебя, - твёрдо говорит рыжеволосая, не ждёт ответа. Лишь хочет произнести эти проклятые пустые слова вслух.

Роман любил игры с кровью. И Шерил никогда этого не пугалась, даже в самый первый раз. А ведь тот раз был первым для неё в принципе. Но самое интересное, что Годфри никогда не пытался навредить ей самой, даже не предлагал. С ней он был аккуратен на грани с той болью, какую она сама просила и выносила. Его пальцы с ловкостью управляются с замочком ее бюстгальтера, и затем девушка сама увлекает его на кровать.

Рыжая копна ее волос, намотанная на его кулак, локти, упирающиеся в шёлк подушек, смазанная помада. И пошло, и невинно. Его поцелуи горчат табаком, а ее на вкус как спелая вишня. Это все так красиво, но так примитивно для них, словно они уже женаты десять лет. Ничем не смогут друг друга удивить. И от этой мысли у Шерил даже скатывается на щеке одинокая слезинка, которую Роман ловит губами. Пусть лучше думает, что слишком больно оттянул ее волосы, чем знает, о чем именно думает его девушка.

Когда все заканчивается, Блоссом выдыхает отрывисто, случайно сбивая рукой собственную сумку, все это время стоявшую на уголке у изголовья кровати, на пол. Содержимое вытряхивается. Косметика, ключи и письмо. Белый конверт с большим логотипом колледжа «Вассар».

Этим утром Шерил получила согласие на поступление.

Ядовитый плющ обвивает трахею в считанные секунды, не позволяя дышать. Роман заметил. И это точка невозврата.

- Роман, я.. - ее губы дрожат. Так предательски, так первобытно, так примитивно. - Я собиралась после ужина.

Но Годфри не слушает ее. Он лишь смеётся, запрокинув голову, так жутко и зловеще, так.. болезненно. Роман говорит ей убираться. Он гонит ее прочь. За что? За то, что она пытается заботиться о собственном будущем? Ведь переезд в университет не равняется концу отношений. Но Шерил понимает, что не для Романа. Для него это конец всего. Вообще-то всего того, что наскучило им обоим. Он демонстрирует ей бритву. Угрожает. И Блоссом не боится, нет. Блоссом просто не может видеть его в таком состоянии, не может сама находиться рядом с ним в таком состоянии. Она уже ходила какое-то время, вынашивая в себе мысли о том, что он скоро ее бросит. Бросит, как ненужную вещь, как окурок на землю. И затопчет ботинком. Потому что она такая - токсичная, истеричная, мразотная, не достойная.

«Твой бывший парень». «Бывший». Шерил выдохнула будто бы с облегчением. Ведь она ждала от него этих слов. Она так и знала, что все обернётся подобным образом. Чувствовала, параноила. И дело было совсем не в университете. Совсем не в нем. Рыжеволосая одевается медленно - пальцы дрожат. Она беззвучно глотает слёзы, берет в свободную руку туфли, хочет коснуться Романа, но, впервые за все время, серьезно боится получить удар. Она прерывисто выдыхает в дверях, бросает на парня последний взгляд. Бывшего парня.

В коридоре она сталкивается с растерянной Шелли. Девочка не понимает, почему Шерил плачет, сама строит грустную моську, а затем они обе содрогаются от глухого звука удара из комнаты Романа. Блоссом чувствует вину. Но вину за что? За надежды на будущее? За похороны мертвых отношений? Которые, между прочим, не она порвала. Ее приучили чувствовать вину. За собственное существование. Вот и все. Блоссомы старшие хорошо постарались.

- Детка, - Шерил обнимает Шелли, треплет по чёрным волосам. - Позаботься о своём брате, ладно? Ты же у меня такая сильная, - «в отличие от него» - хочется добавить, но отнюдь не с насмешкой.

Девушка покидает особняк Годфри, громко шмыгая, идёт пешком вдоль дороги какое-то время, пока рядом не тормозит мотоцикл.

- Блоссом, - она слышит ехидное обращение, но голос остановившегося тут же меняется, стоит ему увидеть ее слёзы.

- Лумис, езжай, куда ехал, - то ли хрипит, то ли пищит девушка.

- И оставить нашу королеву одну, рыдающую, бродить вдоль ночной трассы? - хмыкнул Билли и поднялся, практически силой усаживая Шерил на мотоцикл.

Поток свежего ветра в лицо быстро заставляет слёзы высохнуть. Лумис был типичным представителем низшего класса, ненавидящего таких как Роман и Шерил, которым все с детства поднесли на блюдечке. Но сейчас Билли оказал ей услугу. И большую услугу. Прижаться к его тёплой спине - то, что было ей необходимо после случившегося. А случилось то, что Блоссом в клочья порвали. А такое могло случиться с кем угодно. Вне зависимости от классовой системы.

- Так что? - по-доброму усмехается парень, откидывает волосы с лица, помогая рыжеволосой ровно встать на асфальт, ибо девушку явно шатало. - Ты расскажешь, что случилось?

- Чтобы ты завтра всей школе растрепал?

- Знаешь, а я ведь умею хранить секреты, - на долю секунду его улыбка перестала казаться доброй, но затем Лумис снова засмеялся. - Что, все? Холодному королю больше не нужна королева?

- Иди ты, - Шерил стукнула его по руке и уже развернулась к своему дому, как вдруг обернулась, бросив через плечо. - И.. Билли, спасибо.

Отредактировано Camilla Macaulay (2021-11-05 00:25:29)

Шерил задирает подбородок выше, носит свою корону легче, чем когда-либо. Уже вся школа прознала о расставании знаменитой парочки. Девочки шепчутся в коридорах, пытаются поддеть рыжеволосую бестию, на что получают лишь хлёсткие ответы. А те, кто успел хоть хихикнуть в рядах «Лисиц», оказались тут же вышвырнуты прочь из команды чирлидирш. Блоссом теперь гуляет с Билли, и ей плевать на то, что скажут другие. Да, парень из совершенно другой касты, но с ним ей.. легко? Она даже почти смеётся над его шутками. Почти. Лумис встречает ее с тренировок, интересуется ее настроением, самочувствием и покрывает Годфри на чем свет стоял. Но на последнем пункте Шерил все же сердится, раздраженно ведёт плечами и просит вообще не говорить о Романе. Не потому, что больно о нем вспоминать, что, разумеется, имеет место быть, но по большей части потому, что она - единственная, кто имеет право называть Годфри мудаком.

Лумис катает ее на стареньком мотоцикле, подвозит близко к Торнхиллу на разочарование Пенелопе и Клиффорду. Ее густые волосы путаются от ветра, но Билли, продолжая за ней ухаживать, помогает бережно распутывать локоны. Шерил хмурится, жуёт пухлые губы. Что, если он просто хочет над ней поиздеваться? Опустить, оттрахать и рассказать всей школе, что поимел брошенную королем королеву?

- Да уж, держи этих девиц в узде, - смеётся Лумис, когда они с Блоссом идут с очередной тренировки.

И тут Шерил почти упирается носом в подбородок Романа. Дорогой одеколон, сигареты. Все как всегда. Было. И чего уже нет в ее жизни. И тогда рыжеволосая бесится. Отводит взгляд, берет Билли под руку и уходит с ним прочь вглубь школьных коридоров.

И тем вечером она снова будет кричать в красную шелковую подушку. Она не ударяет в грязь лицом на публике, но это не значит, что нельзя изваляться в этой самой грязи ночью, наедине с самой собой. И плевать Шерил на ее статус становится, плевать на любые ожидания. Просто верните ей чертового Годфри. Простые радости жизни в виде Билли Лумиса подходят кому угодно, но не ей. Ведь Лумис ждёт от неё другого, он не справится ни с каким из чудовищ, которых в ее пламенной душе и по пальцам не сосчитать. А Роман был единственным, с кем она буквально чувствовала религию, лёжа в одной постели.

А ведь Шерил мечтала, как они с Романом получат короны на выпускном балу. И суть была не в ржавых ободках на голову, суть была не в популярности. Это был символ. Символ того, что они выдержали, справились со всеми кошмарами вместе, так ещё и оседлали весь этот гребаный Вудсборо. Ее локоны не пахнут сигаретами больше. Теперь запах вишни стал настолько невыносим, что душил свою обладательницу.

В городе продолжают убивать людей. Школьниц, как правило. И Блоссом уже кажется, что она не против стать одной из них. Ведь ее жизнь пуста. Помимо изо дня в день либо унижающих, либо равнодушно отводящих взгляд родителей у неё раньше был лишь брат. Любимый Джейсон. А после Роман. А теперь.. никого. И нужен ли ей чертов «Вассар»? Девушка надеялась найти там укрытие, прибежище, где она могла бы наконец улучшить свою жизнь. Но сейчас и это стало казаться сущей глупостью.

Шерил дёргается, пугаясь шороха в своей комнате, и едва не вскрикивает, когда вдруг в окне показывается Билли Лумис.

- Ты как на территорию попал? - шипит она, наспех утирая слезы.

- Просто решил, что это было бы романтично, - он улыбается обаятельно, проникает в отделанную алым спальню. - Роман ведь для тебя такого не делал?

Как скальпелем по сердцу. Сейчас Блоссом даже пожалела, что Роман ни разу не резал ее - тогда у неё хотя бы остался шрам, хоть что-то перманентно от него.

Шерил игнорирует высказывание Лумиса, лишь старается найти повод быстрее его выпроводить.

- Погоди-погоди, - Билли тормозит ее за руки. - Ты слышала про вечеринку? Протест против комендантского часа. Пойдёшь со мной?

Первой мыслью было отказаться. Но затем, стоило Лумису смахнуть с ее щеки слезинку, в Блоссом просыпается королева. Ей нельзя быть слабой. Она всегда считала, что лучшие вечеринки - те, на которые ты не приглашён. А возможность заявиться на тусовку с Билли под руку была настоящим протестом. Если Годфри не хочет быть ее королем, она вылепит себе нового.

Вечеринка имела неплохой размах, не смотря на то, что проводилась дома к кого-то из не самых богатых ребят. Шерил обычно даже не волновало, кто был организатором. Она присутствовала на всех. «Неужели вы думали, что можете устроить вечеринку, не пригласив меня?». На ней кожаные штаны с высокой талией, полупрозрачная красная блузка. Локоны уложены идеально - волосок к волоску. Очень скоро Блоссом оказалась облюбована «Лисицами» и их бойфрендами, сама же бестия не выпускала руки Лумиса, переплетая с ним пальцы. Возможно, заявиться вот так, с ним в паре, было верхом вульгарщины и нарушало все правила старшей школы, но кого волнует, если речь идёт о королеве? Шерил никогда не останется без свиты, что бы она ни сделала. Девушка опустошала стакан за стаканом, что ей, подобно лакею, подавал Билли, но она всегда контролировала момент опьянения. Никто и никогда не видел ее перебравшей, в отличие от ее горе-короля. Бывшего. Надо научиться произносить это слово. Даже в мыслях.

В гостиной, где и расположилась Красная Королева со своим новым принцем из трущоб, уже активно играли в бир-понг, чуть поодаль устроили танцпол. Кто-то даже принёс конфетти. Полный подростковый протест. Романа Шерил замечает сразу, как он входит в помещение вместе с Татум. Невозможно не обратить внимание на донельзя идеально вылизанного высоченного красавца, идущего под руку с подружкой Стью. Стью, конечно, был тем ещё придурком, но сейчас, когда тот сидел рядом с Шерил и Билли, его стало даже жаль. Но Блоссом делает вид, что не заметила Годфри. Она лишь начинает смеяться заливистее, перекидывать волосы с одного плеча на другое соблазнительнее. Раз для Романа она более не желанна, найдутся другие. Множество других, стоит ей пальцами щёлкнуть. Сейчас к ней никто не пристает лишь потому, что она в компании Лумиса, а Билли каким никаким, но уважением все же в школе пользовался.

Шерил была мстительна. И это знали все. Перейдёшь дорогу Красной Королеве - объявишь ей войну, из которой выйти победителем невозможно. Потому, когда Блоссом пересеклась с нагловатым взглядом Татум, она по-недоброму усмехнулась, схватила Билли за футболку и нахально потянула на танцпол. В самый центр. Все это время Лумис ухаживал за ней аккуратно, берег как нечто ценное, как хрупкую хрустальную розу. Но сегодня Шерил собиралась сделать шаг. Шаг, задокументированный всеми присутствующими.

Поцелуй выходит смазанным из-за активного танцевального ритма, но его запомнят все. Главное, запомнит Роман. Возможно, сейчас Блоссом была слишком жестока, но это не было неоправданно. А не было ли жестоко даже не дать ей объясниться? Годфри настолько потонул в собственном эгоцентризме, что выбрал страдать в одиночестве, упиваться своей болью, а не поговорить со своей девушкой. Бывшей девушкой. Хотя, кто знает, может, он просто искал повод ее бросить? А тут карты сложились идеально: из-за письма из «Вассара» можно было заодно обвинить во всем ее. Так пусть тогда и встречается со своей Татум. Вот только короны короля и королевы на выпускном балу им не получить. Шерил удавится, да не позволит этому произойти.

Шерил смеётся, поправляет помаду, отдаётся моменту, все ещё повисая на шее Лумиса. Билли парень не глупый, быстро смекает, для кого был устроен этот концерт, но, похоже, он не злится, лишь прижимает Блоссом к себе ближе в танце, а затем увлекает ее обратно на диван, подаёт новый стакан. Стью бьет друга кулаком в плечо и лыбится, мол, молодец, братан, заполучил королеву.

- Ты уверена, что не понизила сейчас свою репутацию? - усмехается Билли на ухо рыжеволосой.

- Я тебя умоляю, - она даже скалится как диснеевская принцесса. - Я повысила твою.

И она сказала чистую правду. Весь Вудсборо только и жил на доходах от башни Годфри и кленовых рощ Блоссомов. Шерил здесь не будут презреть, даже если она свяжется с наркоманом. И дело не только в деньгах. Шерил и Роман - две чёрные дыры. А, как известно, люди любят заглядывать в бездны.

В конце концов, она решает, что ее безразмерное желание учинить хаос удовлетворено. Достаточно на сегодня. Она не напилась, не дебоширила. Хотя, конечно, чересчур выдохлась в объятиях Лумиса - обычно она любила ещё устраивать массовые игры вроде «правды или действия» или «семи минут в раю». Но не сегодня. Шерил уже показала всем, чего она стоит. Что может поднять из грязи в князи кого угодно, даже несчастного Билли Лумиса. Направляясь к выходу, Блоссом как раз искала своего нового ухажера, когда вновь столкнулась с Годфри. Без Татум. Видок у него было тот ещё. Рыжеволосая гордо вскинула подбородок, широко улыбнулась и ступила за порог, когда ее руку поймал за запястье Роман.

- С ума сошёл? - зашипела Шерил. - Я не с тобой пришла. Пусти.

Но король не собирался сдаваться - потащил свою королеву к машине, в то время как сама вишневая бомба уже была готова закатить истерику, устроить большой скандал. Может, Лумис даже расквасит Годфри нос за неё. О, она бы на это посмотрела. С удовольствием.

- Я сказала - отпусти! - кричит девушка, но музыка играет слишком громко.

Слабачкой она отнюдь не была, спортсменка всё-таки, но парень, в этом своём странном приступе ярости, оказался в разы сильнее. Затолкал ее на пассажирское сидение своего алого автомобиля, предусмотрительно запер двери. Но вдруг, оказавшись с Романом наедине, где уже не требовалась показуха перед толпой, Шерил внезапно расслабилась.

- Куда ты меня везёшь? - спросила с деланной, фальшивой агрессией, просто для виду, ведь злость как рукой сняло, когда она заглянула ему в глаза. Глаза, плескавшиеся болью. - Ты опять сел пьяным за руль, - констатация факта, разбавленная толикой беспокойства.

Бедный богатый мальчик. И не было у него ведь никого, кроме неё. Блоссом это знает. Сестра не в счёт - ей самой требуется защита. А Шерил могла его и утешить, и обидчикам его насолить. Рыжеволосая почувствовала себя омерзительной. Гадкой. Грязной. Она намеренно причинила ему боль. Потому теперь она умолкла и просто смотрела на то, как парень сжимает руль до побледневших костяшек. Вскоре машина завернула во двор Торнхилла. Роман привёз ее домой.

- Ладно, ты прав, - сдаётся Блоссом. - Нам есть, что обсудить.

Родителей в доме нет. Уехали на какой-то важный приём - и черт бы с ними. Девушка отпирает замки, устало снимает туфли, поднимается в свою комнату, не оборачиваясь. Знает, что Годфри идёт за ней. Спальня встречает их обилием красного. Шелка простыней, вычурный балдахин над кроватью, плакат «Cherry Bomb» на стене. Какое-то время Шерил просто стоит на месте, сложив руки на груди, повернувшись к нему спиной, когда вдруг чувствует мягкое касание до своего плеча. Она поспешно оборачивается и, избегая его взгляда, упирается лбом Роману в грудь. Стыдно, как стыдно. Им нечего делать вместе. Слишком токсичны друг для друга. Да для кого угодно. Потому, может, и держались рядом? Потому что яда у них одинаково. Рыжеволосая шмыгает носом, отстраняется, вновь отворачивается. Не хочет, чтобы он видел ее слез.

- Чего ты хочешь, Роман?

У Шерил дыхание сбивается, словно Роман ударил ее своими словами, своим надломленным голосом, куда-то в район солнечного сплетения. Она отрывисто выдыхает, утирает слёзы наманикюренными пальчиками. Всегда красный. Блоссом поворачивается медленно, взгляд поднимает не сразу, но теперь смотрит на парня даже как-то робко. Размыкает пухлые алые губы, чтобы надтреснуто шепнуть:

- Мне тоже трудно без тебя.

Но значит ли это что-либо? Имеет ли это значение? Имеет ли значение то, что она любит Годфри всем сердцем, хоть тот и сказал только что, что его у неё нет. Оно было. Было и целиком принадлежало Роману. С Лумисом, правда, было легче, проще. Но простота не равняется счастью. В ее случае она не стала оплотом спасения, стала лишь скукой и попыткой унять ноющую мышечную боль за рёбрами.

У Романа идёт кровь. Капает прямо на паркет из красного дерева. Шерил никогда этого не говорила, но она не любила, когда Годфри резал себя. Одно дело, когда это происходило во время их сексуальных игр и оканчивалось порезанным пальцем, но совершенно другое, когда парень намеренно причинял себе вред в тщетных попытках расправиться с пульсирующей гноем дырой внутри.

Говорят, змеиный яд даже иногда может быть полезен. В небольших дозах. Не даром его даже в мази добавляют. Может ли быть такое, что эти двое смазывают раны друг друга, как-то их заживляют? Конечно, прежде, чем добавляют друг другу новые. Каждый раз, когда Роман причинял себе физический вред, Шерил чувствовала его на себе. И сейчас будто бы ее ладонь саднила и кровоточила. Вместе с глупым органом в грудной клетке, что бился так, что гулко случал даже в горле и ушах. Рыжеволосая протягивает руки вперёд, берет ладонь парня в свою. От запаха крови кружится голова, слегка подташнивает. Девушка упорно старается это игнорировать.

- Зачем ты это делаешь? - конечно, она говорит не только о свежей ране. - Ром… Я не знаю. Я не знаю, что делать тебе, что делать мне. Что делать нам. Я люблю тебя каждой клеточкой своей души, каждой клеточкой своего тела, - Шерил сейчас максимально искренна, подходит к Годфри почти вплотную. - Но сколько это может продолжаться? Мы же травим друг друга.

Она ведь знает, что он не изменится. Сама Блоссом готова, но отчего-то уверена, что он не готов. Она тяжело вздыхает, кладёт ладошку на щеку Романа, встаёт на носочки - для поцелуя. Правда, рыжеволосая не знает - для примирительного или прощального. Внутри все сводит. Каждый орган будто бы обтягивают колючей проволокой. Шерил чувствует себя лицемеркой. Ей хочется провалиться сквозь землю. Знает же, что Годфри принимает ее любой, да и она всегда принимала его таким, какой он есть. Но также ей хотелось спокойной, светлой жизни. Неужели она не была ее достойна, неужели не заслужила?

- Ты сможешь дать мне… ещё немного времени? - она сама не знает, о чем просит. Для чего просит.

Знает ведь, что это сработает только ровно до того момента, пока она не увидит Романа с кем-то другим. Пока судьба ее не проучит. Шерил Блоссом ведь никогда не умела отпускать, умела только вцепляться своими острыми ноготками, паразитировать. Но сейчас ей хочется сделать это не только мелочно ради себя. Впервые в жизни она чувствует ещё и что-то тёплое, бескорыстное.

- Я попробую, я обещаю.. Я попробую сделать все, чтобы у нас все было хорошо.

В городе завёлся серийный убийца. Маньяк. Неужели идеалистка Бетти Купер могла пройти мимо? Около года назад в Вудсборо бесследно исчез Джейсон Блоссом, брат-близнец местной королевы Шерил Блоссом. И все бы ничего, если бы не тот факт, что старшая сестра Бетти, Полли, была его девушкой. Мать обеих, Элис Купер, блестящая журналистка, ненавидела Блоссомов всей душой. Считала, что эта грязная семейка загубила ее старшую дочь, что ныне лежала в психиатрической больнице за городом. И примерно такое же мнение у неё было касаемо семьи Годфри. И ненависть эта была абсолютно взаимна, учитывая, сколько нелицеприятных статей Элис Купер написала об этих богачах в местной газете.

- Я рада, что он умер, - кривила губы Элис, когда речь заходила о Джейсоне. Говорила так, словно точно знала, что пропавший парень мёртв.

Бетти устала прогибаться под мать. Где-то глубоко в сердце блондинки, типичной девушки-соседки, зарождался протест. Бунт такой силы, что будил в ней нечто тёмное, страшное, что ещё никто не видывал.

Прошлой ночью в больницу угодил сам Роман Годфри. Можно было бы предложить, что его прирезала сама Шерил, что и делали их одноклассники. Но Бетти понимала, что все здесь не так просто. Не так чисто. Купер обязана выяснить, что происходит. Хотя бы чтобы облегчить страдания несчастной Полли, к которой младшую сестру даже не пускали.

Девушка сидела за одном из столиков в местной закусочной, потягивала через трубочку клубничный молочный коктейль. На столе перед ней были разложены личные записи, похожие, скорее, на личный дневник агента ФБР. Обычно Годфри не вызывал в Бетти ничего, кроме жалости. Блондинка была способна к сильной эмпатии, к пониманию и видению тех вещей, которые больше никто не замечал. Роман страдал. Страдал не только от закидонов Оливии и Шерил, нет, в этом богатом мальчике росла тьма таких размеров, что практически затмевала его светлую часть, что, несомненно, в нем была. Бетти видела. Видела, как минимум, в его обращении с его собственной младшей сестрой-инвалидом, Шелли.

Бетти была одной из «Лисичек» Шерил, но и попасть туда смогла только при помощи одной подруги, ведь Блоссом ненавидела Купер всей душой. Рыжеволосая считала блондинку слабой. И даже не догадывалась, каких усилий ей стоило каждое их столкновение. Шрамами-полумесяцами на ладонях, в которые Купер вонзала ногти до крови.

И вот даже сейчас. Сейчас девушке было плохо. Возможно, подсознательно ей даже нравился Роман. Бетти не считала их с Шерил похожими, не смотря на их общие сарказм, язвительность и поехавших богатеньких мамочек. Здесь было что-то другое. Годфри словно был ее собственной родственной душой. Потому Купер и не приближалась к нему, держалась на расстоянии. Боялась своего собственного кота в мешке. Боялась выпустить чудовище на волю. Но новость о том, что Роман едва не погиб, внезапно ошеломила ее. И, конечно, она просто не могла не навестить его. Чисто для расследования дела - убеждала блондинка себя.

Тяжёлый вздох. Бетти знала, настолько отвратительна больничная еда, потому, купив приличный бургер и ванильную колу, отправилась прямиком к Годфри. Нужно его разговорить. И, вот, она стоит на пороге его палаты, сжимая в тоненьких пальчиках пакет из закусочной. Нерешительно проходит внутрь, невесомо присаживается на стул у койки. Вокруг Романа много проводков. Аппарат шумно пищит, отмеряя его пульс. Но тут парень, словно почувствовав ее присутствие, распахивает глаза. И перед его взором предстаёт кусающая губы Бетти Купер в инфантильной розовой кофточке с белым воротничком.

- Не уверена, что ты меня знаешь и захочешь делиться, - переходит сразу к насущному вопросу. - Но я должна знать, что вчера произошло.

Вздыхает.

- И вот.. я тут тебе принесла, - протягивает бумажный пакет с бургером и колой.

Роман тут же ощетинился, стоило голосу Бетти заполнить тишину палаты, что нарушалась лишь назойливым пиканием аппаратуры. Другого она и не ожидала. Лишь слегка удивилась, что Годфри знает ее. Конечно, Элис Купер знали все, но вот ее скромную дочь-отличницу нет.

- Я здесь не за этим, - блондинка покачала головой с волосами, завязанными в тугой высокий хвостик. - Я хочу.. Хочу остановить это кровопролитие.

Отчего-то она была уверена, что Роман не станет поучать ее и говорить оставить это дело полиции. Ей упорно казалось, что в нем больше света, чем самому парню кажется. И чувства справедливости в том числе.

Годфри просит сигареты. Бетти медлит, жует губы. Отводит взгляд. В ее светло-бежевой сумочке, действительно, завалялась пачка довольно крепких сигарет с, не удивительно, сладко-клубничным фильтром. В ней росло нечто страшное, хоть и начиналось все с безобидного курева. Иногда девушке казалось, что в ней живет другой человек. Или даже не человек. Нечто, что царапается внутри черепушки, вызывая острую мигрень. В конце концов, Купер кивает и выуживает пачку, протягивает ее парню. Подносит стальную бензиновую зажигалку с эмблемой «Змей Саутсайда». В глазах Романа, кажется, даже проскакивает удивление. И это удивление побуждает блондинку посмотреть на него с вызовом. До расширенных зрачков, до дрожи в теле и желания вновь вонзить ногти в ладони. Зверя необходимо держать на цепи.

В эту секунду ей даже вновь подумалось, что Блоссом не достойна этого сломанного мальчика. Ибо сама сломленная девочка. Они лишь доломают друг друга - не более. Шерил была той ещё фурией, но внутри оставалась обиженным ребёнком. Бетти же видела мир таким, каков он есть. Да, она ещё не до конца вышла из-под контроля жесткой матери, стирающей с ее губ алую помаду и подающую другую. «Розовое совершенство». Но в ней был стержень. У Блоссом такого не было.

В больнице курить нельзя. Но Купер решает оставить это их маленьким секретом, потому поджигает сигарету и себе. Можно считать это ее первым разом - она ещё ни разу не курила с кем-то, только одна. Стены розового домика рушатся, обнажая гнилую сердцевину. Но почему-то кажется, что Роман далеко не из тех, кто стал бы распускать о ком-то слухи. Он из тех, о ком их распускают, в то время как он сам других не видит в упор.

- Это не интервью, - повторяет Бетти. - Я уверена, что эти убийства как-то связаны с пропажей Джейсона Блоссома, иначе зачем маньяку оставлять вас с Шерил в живых? В общем… Я собираюсь поймать его. Хотя бы ради моей сестры.

Бедняжка Полли ведь сейчас совсем одна. Обколота лекарствами, смотрит разноцветные сны. Бетти встряхнула головой, отгоняя от себя мрачные мысли. Они мешают ей сосредоточиться на своей цели… Ровно как и практически убитый вид Годфри. Парень ужасно бледен, даже губы обескровлены. И отчего-то кажется, что это отнюдь не из-за ранения. Нет, всё-таки Роман ей нравился. Нравился не за деньги, не за славу, за которой Купер никогда не гналась, предпочитая даже слегка оставаться в тени. Нравился за это отчаяние в глазах. Блоссом искала в нем опору, в то время как Бетти могла позволить ему опереться на себя.

- Знаешь… - блондинка все же оставила пакет из закусочной на столике и затушила сигарету в своём стаканчике из-под кофе, поднимая взгляд на Романа. - Отдыхай. Я зайду ещё как-нибудь.

Бетти идёт к выходу из палаты, понимая, что поступает правильно. Не нужно лишний раз тревожить парня. А темная Бетти ухмыляется, осознавая, что просто ждёт, когда Годфри ее окликнет.

Отредактировано Camilla Macaulay (2021-12-23 00:38:33)

И тут Роман подзывает ее к себе. Карамелизованная девочка со смешным хвостиком улыбается слегка нездорово, даже загадочно. Подходит к кровати раненого, распахивает глаза широко. Выжидает, смотрит на парня. Что же заставило его окликнуть ее?

Бетти лишь хмыкает на слова о плохих отношениях с Шерил, пожимает плечами. Конечно, она делает это далеко не ради Блоссом. Точно нет. Купер просто устала. Устала от секретов, грязи и лжи этого города, которых всплывало все больше с каждым новым днём и каждым новым нападением. Жажда справедливости внутри хрупкой девочки-соседки словно помогала ей загасить чудовище, пустить ему в пыль в глаза. Бетти знала, что с ней что-то очень, очень не так. Шрамы-полумесяцы тому доказательство. Однако рядом с Романом зверь будто бы даже урчал от удовольствия, словно Годфри почесывал его за ушком. Однако фразу о спасении Блоссом она игнорирует. А вот упоминание матери бесит. Бесит страшно.

- Мне плевать, что скажет моя мать, - даже слишком резко отрезает Бетти.

Элис Купер душила младшую дочь. В особенности после того, что произошло со старшей. Бетти не могла сделать ни шагу без контроля матери. Та диктовала ей, что носить, с кем общаться. Из-за того, что младшая Купер вступила в команду «Лисичек», Элис закатила целый скандал. Именно тогда Бетти впервые сказала ей «нет».

Она снова начинает злиться. Кусает нижнюю губу, во взгляде пляшут безуминки, а на левой ладони внезапно ощущается что-то мокрое и липкое. Можно подумать, кленовый сироп, если не знать, что кровь. Бетти смотрит на Романа в упор. Тревожно оборачивается на дверь, прислушивается к тихим шагам в коридоре. Всего лишь медсестра. Прошла мимо. Час был довольно поздний, в больнице было мало народу. И тогда Купер, ответственной до одури девочке Купер, в голову приходит безумная, ужасно безответственная идея. Порыв, импульс. Называйте, как хотите.

Приоткрыв губы в тяжёлом дыхании, Бетти смотрит на парня будто бы потемневшими глазами. Наклоняется близко-близко, а затем слегка отодвигает одеяло. Осматривает заклеенный бок Годфри внимательно, затем вновь поднимает взгляд на него.

- Насколько тяжёлое у тебя ранение? - господь, помилуй, эта девочка сошла с ума. Сама не знает, что делает, но, кажется, она впервые отдаётся своим истинным желаниям. - Как насчёт того, чтобы сбежать отсюда?

Ох, Элис Купер ей голову оторвёт на пару с Оливией Годфри. И заодно вместе с Шерил, но черт бы их всех побрал. Оказавшись как близко к своему искушению, которое Бетти отчаянно избегала в школе, она разбудила в себе кого-то другого. Совсем другого.

- Я слышала, как твоя мать скандалила в регистратуре, что хочет сегодня же забрать тебя домой. Почему мне кажется, что ты бы этого не хотел?

Блондинка пристально смотрит Роману в глаза и, как ей кажется, получает немое согласие. Одним рывком, пока не передумала, Бетти срывает с него провода, отходит к тумбочке, оперативно выуживая оттуда одежду Годфри. Швыряет ему. Взгляд ее сейчас нечитаем, тяжёл и игрив одновременно. Кто же мог знать, что девочка соседка может скрывать в себе наметки роковой женщины?

Рыбка клюнула на наживку. Но Бетти отнюдь не собирается натягивать леску и потрошить Романа, вырывая жабры крючком. Она не Шерил. С этой стойкой мыслью Купер даже не отворачивается, когда парень переодевается. Хорошая девочка в ней слегка краснеет, плохая - самозабвенно рассматривает его точёную фигуру. Молча подмечает многочисленные небольшие бледные шрамы.

- Изменилось, - кратко отвечает блондинка на реплику о матери, задирая подбородок.

Годфри опирается на неё, намекая на своё болезненное положение, но Купер все же еле заметно усмехается, словно у парня есть ещё какой-то мотив. Она не Шерил. Она не любит игры. Бетти любит, когда все четко и ясно, когда все игрушки лежат на одной полочке. И все же дыхание у неё спирает в такой непосредственной близости от Романа. Предмета ее тайного вожделения. Чертов богатый мальчик даже снился ей. И теперь она перекидывает его руку через своё плечо, помогает идти дальше, не забывая оборачиваться по сторонам. Она не пугается, не возражает ни в чем. Девушка слишком сосредоточена. Действует словно в состоянии аффекта, загоняя голос разума далеко за задворки. Расслабляется Купер лишь тогда, когда они оказываются в ее автомобиле. Расслабляется для того, чтобы снова напрячься - Роман хватает ее за подбородок. Властно, по-хозяйски. Он не хочет в ней разочаровываться. Славно.

Она только открывает рот, чтобы ответить, как вдруг он смазано касается своими губами ее губ. Но, стоит ему отстраниться, Бетти жадно тянется обратно, кладёт ладошку на его щеку, впивается поцелуем так, как прилежная дочка Элис не должна. Но не пойти бы Элис к черту? Чернота клокочет за рёбрами, выжигая розовое плюшевое сердечко. Выдавливая из него червивую гниль. Бетти улыбается, заводит мотор. Стоянку они покидают незамеченными.

До дома Куперов отсюда рукой подать. Блондинка ведёт машину сосредоточенно и рассеянно одновременно. Она только что, можно сказать, выкрала Годфри из больницы. Везёт к себе домой, в обитель ванильной пастилы вперемешку с аддероллом. «Оставайся сфокусированной на учебе» - с такими словами Элис выдала ей баночку с таблетками. К черту. К черту, к черту, к черту.

- Это здесь, - Бетти аккуратно паркуется, смотрит в зеркало заднего вида - слежки не замечено.

Да, она слегка параноила, но, удивительно, не оттого, что нервничала из-за своего сумасбродного поступка, а оттого, что ей очень сильно не хотелось, чтобы им с Годфри кто-то мог помешать. Выйдя из машины, Бетти вновь сразу подставила парню своё плечо. Отперла замки и сразу же повела его к себе вверх по лестнице. Комната пастельных тонов, такая «девчачья». Ей даже немного неловко. Небось, Роман сейчас напитается ещё большим количеством стереотипов об ее личности. Потому она спешит. Спешит аккуратно усадить его на кровать, сорвать с волос резинку, позволяя сахарно-светлым локонам рассыпаться по плечам. Девушка усаживается на его бедра, целует и целует, заставляя собственную душу сочиться чёрной водой. Бетти Купер ведь не такая. Бетти Купер ведь идеальная. Ага.

Родителей дома не было. Те, будучи журналистами, сейчас небось на пару с Гейл Уэзерс штурмовали Торнхилл или полицейский участок. И поделом им.

Бетти не знает, в какой момент ей понравился Роман. Может, когда она слушала гневные, полные отвращения и пренебрежения тирады матери о том, как семья Годфри ужасна. Может, когда увидела, как он вступается за свою сестру, когда ту обижали местные уроды из футбольной команды. Может, когда впервые почувствовала за ним флёр, сотканный из стопроцентной тьмы. Бетти понимала, за что он мог полюбить Шерил. Странно, но она понимала. Он, должно быть, считал, что нашёл в ней своё отражение. Вот только это не равняется понятию родственной души. Точно нет.

Купер зашла слишком далеко. Сама это понимала, но ничего не могла с собой поделать. Ей, и правда, не хотелось сдавать назад и разочаровывать Романа. Но и использованной быть не хотелось. Где гарантия, что он не вернётся завтра к своей красной королеве после того, как обесчестит Бетти? Она боролась с желанием влезть не в своё дело, сказать, что Блоссом его недостойна. Но она боялась его разозлить, потому уповала на ту, тёмную себя. Отдалась ей целиком и в какой-то момент решилась. Решилась и вытащила заправленную в брюки розовую кофточку, стащила ту с себя через голову, жадно заглядывая в глаза Годфри.

Внезапно Годфри останавливает ее. Внутри что-то хрустко ломается, перемалывается в алмазную пыль, а дыхание сбивается, когда Бетти слегка отстраняется. Он говорит с ней ласково, как с ребёнком. Отвергает? Не может забыть свою красную королеву? Роман увлекает ее на подушки, гладит по щеке, а взгляд ее надтреснутый, стеклянный. Плакать она не будет, нет. Хорошие девочки всегда говорят, что они в порядке.

- Да, конечно, - улыбается по-кукольному, механически растягивает губы, а в глазах отражается нездоровый блеск.

Купер и сама не думала, что он может быть ей настолько нужен. Раньше она только наблюдала за ним издалека, рассматривала профиль на совместных уроках по английской литературе, понимая, что ее влечёт к Роману, но не до такой степени. Не до такой степени, чтобы хорошая девочка, отличница Бетти Купер, была готова выдрать все рыжие космы Шерил Блоссом. Та часто давила на блондинку, упоминая сложившуюся ситуацию между Джейсоном и Полли, но теперь, узнав о Годфри, она ее просто уничтожит. Но будто бы Бетти не будет бороться. Будет. Ровно до тех пор, пока Роман сам ее не прогонит.

Или не уйдёт. А уходить он, похоже, не собирается. Спрашивает об ее расследовании. Купер подползает чуть выше, чтобы заглянуть парню в глаза. Они зелёные, гипнотизирующие, как у Змея. Вот только он больше не смотрит на неё враждебно, как в больнице. Он смотрит на неё так, как она всегда в тайне мечтала. Как в ее глупых снах. Какая девушка в их школе не мечтала переспать с Годфри? Но Бетти отнюдь не это было нужно. Ей хотелось забрать его боль, доказать, что мир не так плох, как может быть, когда рядом с тобой правильный человек. Эгоисткой Купер не была, по жизни привыкла всем уступать. Но, черт возьми, она душу продаст за то, чтобы Роман чаще смотрел на неё вот так.

- Пока я знаю немного, - наконец молвит девушка. - Но я нутром чувствую - это как-то связано с пропажей Джейсона Блоссома. Осталось не так много до годовщины. Кэйси Бейкер и Стив были словно.. Случайными жертвами, понимаешь? Будто бы убийца учился на них. Но они не были его целью.

Бетти саму пугало то, насколько хорошо она понимала мотивации маньяка. Будто чудовище, томящееся внутри, согласно кивало, позволяло блондинке встать на место Призрачного Лица. Испугает ли это Романа? В том, что он подходит ей, Купер не сомневалась ни на секунду. А вот что думает сам парень? Вдруг она всерьёз полагает, что его судьба - это Шерил?

- Я.. Если тебе, правда, интересно разобраться в этом, то я обычно бываю в нашей школьной редакции «Блу энд Голд», - она слегка запинается. - Или можешь заходить сюда.

- О, непременно, - отвечает ей отнюдь не Роман. В дверях стоит сама Элис Купер.

А глаза ее молнии метают. Казалось, даже Саутсайд Элис не ненавидела так яро, как четы Блоссом и Годфри. Старшая дочка спуталась с первыми, младшая, выходит, со вторыми. Бетти подпрыгивает на кровати и как-то чисто инстинктивно закрывает собой Романа.

- Я приехала в больницу, - вкрадчиво, но едко начинает наступать мать. - Услышав, что этот крысёныш сбежал. А тут мне в регистратуре говорят, кто же последний его навещал. О, ты представляешь, как я удивилась?

Бетти сидит на кровати растрепанная, в джинсах и розовом бюстгальтере. А Элис, казалось, готова своими собственными ногтями и зубами вцепиться в горло раненого парня. Она бы ведь и глазом не моргнула, если бы он, действительно, погиб при вчерашнем нападении. О, теперь бы она даже обрадовалась.

- Вон из моего дома, - ледяным тоном говорит женщина, не спуская уничтожающего взгляда с Романа.

- Нет, - внезапно твёрдо отвечает Бетти. Давит, давит ногтями в нежную кожу ладоней. - Это не только твой дом. Роман, - делает чёткий акцент на его имени, - Мой гость и пробудет здесь столько, сколько захочет.

- Можете не переживать, Оливия будет здесь с минуты на минуту.

И, в самом деле, внизу раздаётся звонок в дверь.

Отредактировано Camilla Macaulay (2021-12-24 00:20:50)