Ничто не предвещало беды, когда Йо, волоча за собой Рена, в панической спешке нёсся по трапу самолёта и пихал билеты в руки стюардессе. Беглый осмотр салона принёс неутешительные новости: все места были заняты, а значит, ждали только их. И хорошо, что ждали! Менять билеты и пытаться улететь следующим рейсом было бы слишком накладно по времени, Анна бы его убила. Конечно, ей-то хорошо, не нужно бегать по этим терминалам, проходить досмотр и пытаться понять, чего от него хочет человек в форме, который, разумеется, ни слова не говорит по-японски!

Да и как вообще обычный перелёт, пусть и гражданским рейсом, мог предвещать беду? Уж скорее, памятуя о прошлом разе, стоило бы забеспокоиться, реши они снова лететь на одном из личных самолётов семьи Тао.

Кстати, о Тао: Рен, судя по всему, пребывал в дурном расположении духа, но Йо его недовольства не разделял. Он был просто на седьмом небе от счастья — они успели, что ещё нужно-то? Только дойти до своих мест, упасть в кресла и с чистой совестью заснуть.

— Расслабься. — Йо дружески похлопал Рена по напряжённой спине и первым двинулся по чудовищно узкому проходу между рядами. Взгляд блуждал по незнакомым лицам — ни Хоро-Хоро, ни Манты, ни Рю, ни Фауста нигде не было. Наверное, сидят в хвосте. — Не частный самолёт, конечно, но тоже ничего.

Ручной клади у них с собой не было — багаж буквально отобрали, потребовав сдать всё, что крупнее спичечного коробка. Странно и глупо, конечно, но правила есть правила. Не потеряет же перевозчик пару дорожных сумок, в самом деле. Куда эти сумки могут деться из самолёта — в параллельный мир? Так что Йо легко расстался с вещами, не сомневаясь в том, что уже через несколько часов их увидит.

Кое-как протолкавшись к нужным местам в середине самолёта — отовсюду торчали плечи, локти и головы, затрудняя передвижение и сужая без того тесный проход, — Йо с облегчением упал в кресло. И тут же пожалел о своих словах о том, что этот самолёт «тоже ничего». Тесным оказался не только коридор: расстояния между креслами были такими маленькими, что колени Йо вплотную упёрлись в спинку сидения впереди и начали нещадно ныть уже спустя пять минут, во время которых самолёт готовился ко взлёту.

И во время взлёта ему показалось, что настал конец света.

Самолёт трясло так, будто его ухватил за крыло некий гигант и со всей дури лупил им теперь об землю. Йо вцепился в рукав Рена; перелёт через океан на самолёте Тао был совсем другим! Мягким, плавным, с практически незаметным взлётом и такой же аккуратной посадкой!

— Мы же не умрём, да, Рен, мы же не умрём?!

Внутренности Йо подлетели куда-то к горлу, потом ухнули в желудок, перемешались, и не успокаивались до тех пор, пока самолёт не набрал высоту. Это что, каждый раз так? И все вокруг такие спокойные-спокойные, будто ничего из ряда вон не происходит. Вон женщина какая-то стюардессу зовёт — на незнакомом языке, но язык интонаций понять куда проще, чем сочетание звуков. А совсем рядом ребёнок выглядывает из-за спинки кресла, и ему, кажется, восхитительно плевать на то, что самолёт буквально минуту назад продирался сквозь преисподнюю, не иначе. Нет, в сравнении со взбучкой, которую может устроить Анна, это совсем не страшно, но Йо всё равно понадеялся, что посадка не добьёт его морально и физически. Аж спать перехотелось. Благо, полёт должен быть недолгим, часа три максимум. Ещё успеет подремать. Корешок билета Йо не глядя засунул куда-то в задний карман ещё на входе, и теперь поленился лезть за ним и проверять время полёта. Да даже если бы и не поленился, в такой тесноте шевелиться и пытаться что-то достать из джинсов... Лучше не надо. Ещё и рядом, возле иллюминатора, расположился весьма упитанный мужчина, который с трудом помещался в кресле и своим боком знатно давил на бок Йо. Он вдруг почувствовал себя в вагоне токийского метро в час пик. Вот только вагоны метро не летают по воздуху! Интересно, как там Амидамару? Вокруг слишком много людей, так что Йо не пытался с ним заговорить, да даже если бы и попытался, всё равно не услышал бы ответа — в носовой части самолёта вдруг стало очень шумно. Йо не вслушивался в разгорающийся скандал; всё, что его сейчас волновало — это возможность устроиться поудобнее и закрыть, наконец, глаза.