[indent] Возвращаться назад желания не было.

[indent] Да и сколько раз он возвращался назад вот так — побитый, с переломанными костями, с отбитыми внутренними органами, когда его часами практически по кусочкам собирали в реанимации? Каждый день в Варии, каждое новое задание воспринималось, как последнее с осознанием, что тебе давали возможность прожить еще один дерьмовый день в твоей никчемной жизни. Но каждый раз Скуало возвращался назад победителем, пусть и сука-жизнь его знатно царапала.

[indent] В этот раз Скуало чувствовал себя... ущербным что ли? И не потому, что проиграл четырнадцатилетнему пацану. Стоит вспомнить печальный опыт Тюра - ведь его Скуало победил в таком же возврате. Может это проклятие всех, кто носит этот чертов титул Императора Мечей - наступает в дерьмовой жизни дерьмовый день, когда тебе дорогу переходит очередной вундеркинд, который от силы несколько дней держит в руках меч. Да и победил его не Ямамото Такеши, а этот стиль владения мечом. Вообще у Скуало было до хрена времени подумать над всем произошедшим с того самого дня, как он пришел в себя в больнице под присмотром людей Дино. Скуало чувствовал себя действительно отвратно и злился исключительно на себя. Он должен был погибнуть. Хреново жить вот так и смотреть потом в его глаза, зная, что обещал быть сильным, а проиграл, как распоследний слабак, как дилетант, который не знает цену собственного меча. Скуало победила его собственная самоуверенность. Супербия перешагивал через своих противников, как через мусор. Все те мечники были опытом, пусть и не слишком полезным. Они взращивали его собственное эго, раз за разом доказывая, что столь идеальный стиль владения спатой абсолютно никто не может превзойти. Скуало до этого боя с Хранителем Вонголы и не пытался думать о том, что стиль может совершенствоваться не хуже, чем тот, кто им владел.

[indent] Да к черту это все. Скуало «переболел» этим, перепсиховал и просто отпустил. Ямамото Такеши он мстить не собирался. Уже тогда в палате, когда думать ему мешали врачи, медсестры и мельтешащий Дино, который пытался быть таким "правильным и удобным другом", в голове Скуало уже родился план. Но осуществлять его он собирался постепенно. сейчас на очереди у мечника были совершенно другие насущные проблемы. Что ему оставалось делать? Вернуться назад, как побитая собака и просто принять все это, как факт унижения? Или же сбежать в поисках себя и вернуться, когда действительно станет совершенным мечником? От последнего Скуало удерживало лишь то, что он, мать его, был ответственным. Несмотря на то, что Занзас был боссом, ради которого Вария пойдет и в огонь и в воду, на плечах Скуало лежало слишком много ответственности, за которую Занзас не желал браться из принципа.

[indent] Но все это самобичевание полетело к дьяволу, когда Дино практически силой притащил его на полбе боя за кольцо Неба и заставил смотреть.

[indent] Они оба оказались не идеальными - босс и его капитан. Их обошли обычные мальчишки, которые еще с неделю назад жили в этом убогом Намимори и радовались своей бесполезной жизни. Отряд убийц обставила шантрапа, которая еще школу не закончила. А горькая правда резала больнее, чем шрамы полученные в бою. Скуало знал секрет Занзса, знал, что старик Тимотео никогда бы не рассказал это тем, кто не был посвящен, и уж точно не сказал бы это своему "сыну". Лишившийся детей, он пытался хотя бы так оберегать приемного. И Скуало тогда тоже поклялся, что ни разу не заикнется о том, что когда-то услышал. Правда ставила жирную точку на всем, что произошло и ради чего они все так старались. Исход битвы был очевиден. И пусть Скуало сам пытался себя убеждать в том, что эта херня про "преемственность" и "право крови", про то, что кольца имеют свою волю, была фанатичным лепетом идиотов, все оказалось слишком очевидным.

[indent] Возвращались они назад, как побитые собаки, зализывать свои раны. Возвращались в разное время и разными путями. Им позволили принять поражение и уйти назад, остаться Варией. Тимотео был слишком благородным доном, который пытался сгладить любые конфликты внутри семьи. А Вария... она останется преданной семье, как это было и всегда. Скуало вернулся назад последним. Дино еще с неделю его промурыжил в этой больнице до тех пор, пока Супербия не смог сам стоять твердо на двух ногах. Бинты Дино запретил снимать, но, оказавшись в самолете, Скуало первым дело избавился от большинства удавок. Акула оставила на его теле достаточно меток, которые останутся шрамами-напоминаниями о собственном несовершенстве.

[indent] Особняк встретил его непривычной тишиной и пустотой. Луссурия, был еще в лазарете, Леви наверное сидел у себя и занимался тем, чем занимался все свободное время - дрочил на портрет босса. Где были Бел и Мармон Скуало вообще не интересовало. А Занзас... черт возьми и правда тишина была слишком непривычной, что даже мурашки побежали по затылку. Скуало поднялся на второй этаж и даже не пытался стучать или в своей манере открывать их пинком ноги - ребра еще болели, а некоторые шрамы давали о себе знать раздражающим нытьем, что разливалось по всему телу. Скуало просто отрыл дверь в кабинет, который встретил его полумраком. Супербия прекрасно знал, чем сейчас занимался босс. После стерильной поликлиники  все ощущается слишком остро, а запах алкоголя буквально пропитал этот кабинет.

[indent] - Больше ничего не придумал, кроме как спиваться в одиночестве, чертов босс? - вопрос прозвучал тихо, не в манере того, кто привык говорить на повышенных тонах.

[indent] Почему ты идешь за ним, Скуало? Где же твоя хваленая гордость?

[indent] По мнению Дино он должен был, выписавшись из этой японской больницы, собрать свои пожитки и валить подальше из Варии. Начать свою «жизнь с чистого листа», как говорит большинство неудачников, которые не смогли справится с поставленными задачами. Какое убогое определение собственной никчемности - «чистый лист». Принимая удары жизни ты или заканчиваешь свою жизнь в акульем брюхе или же, подобрав сопли, двигаешься дальше. Все эти сопли с сахаром о «начать жизнь с чистого листа» просто бред! У Скуало была жизнь, которая его вполне устраивала. И он придерживался мнения, что удары судьбы только закаляют, даже если эта самая судьба приносить тебе дерьма на большой подносе.

[indent] Сколько он хранил секрет, как это делал Девятый? Еще тогда, когда Занзас проиграл своему названному отцу, Скуало мог подобрать сопли, свою разбитую гордость и брошенные слова клятвы на ветер, чтобы убраться как можно дальше и действительно начать жизнь с чистого листа. У него тогда было все — четыре дороги, свобода и бесполезная клятва, которой он по факту мог более не придерживаться. Но разве это не проявление слабости?

[indent] «Дино, тебе так хотелось бы знать, почему я снова, как побитая собака, возвращаюсь к нему?»

[indent] Сколько Скуало себя помнил, он считал, что нельзя кому-то подражать. Подражание и раболепство перед кумирами — проявление слабости и отсутствия силы воли. Если ты считаешь, что кто-то в чем-то превосходит тебя, значит ты должен сделать все, чтобы стать сильнее этого идола, переступить через него и идти дальше. С Занзасом всегда было по-другому. И Скуало, восхитившись этим человеком, уже тогда был готов послать к черту все свои слова о том, что только дураки слепо могут идти за кем-то.

[indent] «Иди сюда, мусор!»

[indent] И ведь он шел. Шел на ватных ногах, словно заговоренный этим голосом, Скуало шел к нему. Раз за разом он шел за этим человеком, он шел к Занзасу. Дино не понимал, а сам Скуало не собирался говорить ему всей правды. В силу своего характера Дино действительно желал для своего старого друга только лучшей жизни, но никак не роли цепного пса того, кого все считали неуправляемым зверем. Дино его совсем не понимал. И Скуало пропустил все слова, все попытки Дино надавить на больное.

[indent] «Просто, Дино, ты не знаешь, что этот человек и есть моя гордость».

[indent] Занзас всегда был похож на одинокого и опасного хищника. И сейчас он был хищником, который забился в свое логово и зализывал раны. Только дурак бы сунулся в этот кабинет. Дурак или Скуало. Он ждал, что вместо ответа в него полетит что-то тяжелое или Занзас попытается отстрелить ему непробиваемую голову. Даже если бы его попытались выставить за двери, Скуало не собирался просто так уходить. Вария не разбежится от одного жалкого поражения. Супербия знал, что им всем, кто сейчас также зализывал свои раны, было глубоко плевать на эти сраные вонгольские кольца. Они нужны были исключительно боссу, как факт утверждения его власти. Ну нет колец и хер с ними! Вария, как и ее резиденция, будет стоять и без них завтра. Проблемы останутся в этом вечере, а завтра будет завтрв. Их всех ждут дела, муштровка и обычная жизнь наемника. Ничего ведь не изменилось, босс!

[indent] - Госпожа удача улыбается мне, чертов босс! Или ты ожидал, что я не вернусь?

[indent] Ты действительно этого ожидал, Занзас, что твой капитан отрежет волосы и свалит куда-нибудь на солнечный берег, чтобы греть свои побитые кости с коктейлем, который украшает глупые разноцветный зонтик?

[indent] Если в него ничего не полетело еще на пороге, значит это было практически королевское приглашение войти от самого босса Варии. Скуало заметил, как дрожали руки Занзаса, как плясало пламя в его глазах, словно бы с каждым движением руки он хотел уничтожить каждого, кто попадался в поле его зрения. Эту боль Скуало уже видел. Он пересек кабинет в несколько шагов, забыв о собственном избитом теле. Шрамы заныли, отдаваясь тупой ноющей болью в каждой мышце. Скуало схватил босса за запястье, внимательно посмотрев на его руку. Супербия не боялся, что сейчас за такой жест Занзас может сломать его собственную.

[indent] Скуало уже доводилось видеть эти шрамы тогда, когда восемь лет назад босса удалось освободить из «ледяного плена». Годы заморозки, Пламя Посмертной Воли превратили Занзаса в агонизирующий кусок мяса. Шрамы похожие на стигматы безумных католических фанатов болели и иногда даже кровоточили. Ни один врач даже под дулом пистолета не брался лечить их, а обезболивающие практически не помогали. Избавиться от боли помогло лишь время и, возможно пламя самого Занаса. Скуало на своей шкуре чувствовал, сколько гнева может быть в их боссе. Часть шрамов, оставленных Прорывом Точки Нуля стали незаметными, словно ушли всей ненавистью и памятью глубоко под кожу. И теперь на руках Занзаса были свежие отметины, оставленные новым наследником Вонголы.

[indent] - Тебе еще хватило сил почистить эти цацки? - Скуало небрежно мотнул головой, намекая на пистолеты, с которыми Занзас не расставался.

[indent] С алкоголем Занзас практически никогда не расставался, будто бы бутылка виски была тем единственным существом, которое могло разделить его боль или же ее притупить. И не важно, какая это была боль — физическая и душевная. Ни в той ни в другой Занзас бы никогда не признался. Наверное, сейчас у Скуало на душе были такие же чувства. Он знал, о чем думал Занзас. Их двоих побила школота, их вышвырнули из Японии и, мать его, милостиво разрешили вернуться в Варию. Их даже не ждали палачи или цепи стражников из Вендикаре. Мусору дозволили с позором вернуться в родные стены. Вария все еще нужна была Вонголе. И они все знали, что другого босса Вария не признает.

[indent] - Забей на этого пацана, Занзас. Забей, мать его, на все! Поверь, у тебя есть больше, чем вся эта пафосная хуета с кольцами!

[indent] Кожа от шрамов шершавая. Скуало даже чувствовал исходящий от ладоней босса жар, будто бы эти несколько жалких дней после возвращения из Японии тот копил в себе ненависть, не зная, на кого ее выплеснуть.

[indent] - И хватит уже напиваться в одиночестве, изображая из себя обиженного на весь мир подростка!

[indent] Не возвращайся к нему.

[indent] Скуало ожидал удара за свою дерзость. Не первый раз. Тем более, все так болело после пребыва6ния в брюхе акулы, что, казалось, лишний синяк не сделает погоды в общем хреновом состоянии. Мечник напрягся, готовый вытерпеть побои, но Занзас лишь как-то грустно усмехнулся. Он уже был не тем хищником, скорее раненным зверем, который метался по своей золотой клетке. Босс, что из-за прорыва точки нуля, застрял в своем же прошлом, в которым были только бесконечные обиды.

[indent] Тот ли этот человек, за которым ты когда-то пошел? Неужели ты готов всю свою жизнь посвятить тому, что быдло убирать грязь за ним?

[indent] Дино не стал бы хватать за руки или ноги, умолять и просить. Достаточно было заглянуть в  наивные глаза друга, чтобы понять, о чем тот хотел бы его попросить. Как тогда в бурной молодости, Дино уже пытался спасти и своего друга от безрассудства, куда тот готов был прыгнуть, как в омут с головой. Но дроги назад уже не было.

[indent] Скуало точно знал, что, если бы ситуация повторилась, он бы не отступил и пошел за Занзасом, понимая, что их задумка и во второй раз обречена на крах. Это замкнутый дерьмовый круг, куда они оба попали и из которого уже не будет пути назад. Оставалось, как и раньше приспосабливаться и выживать.

[indent] Из Японии мечник возвращался, то и дело оглядываясь назад, ожидая то погони, то наемных убийц. Их отпустили, но где-то в глубине души Скуало грызло сомнение, что все это не просто так. И Супербия знал, что, если бы кое-кто захотел, им бы не позволили даже добраться до самолета и улететь в Италию. Девятый выжил и, судя по тому, что по их душу не пришли эти его старперы Хранители, значит, их отпускали. Скуало был не глупым и прекрасно понимал, что Вонголе нужна была Вария с имеющимся составом. Устраивать чистку в ее рядах Койот не собирался. Пока не собирался. И Девятый прекрасно знал то, что Вария предана Занзасу. Без Занзаса не будет той Варии, которая так необходима Вонголе. Кто же еще возьмется делать всю грязную работу?

[indent] - Не городи чепухи, босс! Ты сейчас сам не свой! Возьми уже себя в руки!

[indent] За такое по край ней мере его лицо должно было встретится с крышкой стола. За все — за слова, за действия, за глупости. Но Занзас лишь достал еще один стакан и плеснул своему капитану алкоголя. Скуало не пил. Вернее, он не находил интереса в алкоголе и не наслаждался его вкусом. Кто-то теряет себя в кокаине, кто-то пускает героин по вене, кто-то занимается увеличением печени при помощи спирта. У Скуало были другие «наркотики». Но сейчас он схватил предложенный стакан и залпом выпил виски. Алкоголь неприятно обжег горло и желудок. Супербия закашлялся, чувствуя, как с непривычки немного закружилась голова. Он оперся здоровой рукой о поверхность стола и внимательно посмотрел в глаза Занзаса.

[indent] Его ведь не было восемь лет. Для Занзаса время остановилось там во льду, как будто он зашел в то подземелье на час и сразу же вышел. И он ни черта не имел представления, через какое дерьмо приходилось приходить ему, Скуало. Восемь лет, а такое ощущение, что Занзас остался тем самым обиженным на отца ребенком. Или раненным зверем, который так и не смог излечить свои собственные раны. Скуало понимал, что не забудет тот день, когда Хранители Девятого передали им Занзаса, вернее то, что с ним сделал Прорыв точки нуля. Тем самым Девятый отсекал от себя любые связи с так называемым сыном. Потом конечно у Занзаса был план, скорее похожий на обиду, невымещенную злость. Безумный и бесцельный план, с которым они все согласились. И вот они последствия, новые шрамы и пьяный Занзас, который нес полную чушь.

[indent] - Вария подчиняется только тебе, Занзас! Они все вернулись за тобой. И это знает Девятый! Неужели ты думаешь, что нам просто так разрешили вернуться в Италию? И куда ты вообще собрался?

[indent] Воображение рисовало уже Занзаса, который собирал свое шмотье в большой чемодан и уматывал куда-то в закат. Это выглядело также нелепо, как и звучало. Да, у Занзаса, как и Скуало было несколько мест, где хранились вещи, документы и немного денег на тот случай, если реально придется бежать из страны. Но сейчас была не та ситуация, чтобы собирать трусы в мешок и бежать в никуда.

[indent] Скуало резко опустил стакан на крышку стола, расплескав остатки виски. Да, он давно уже напрашивался на кулак. Но босс... Занзас был сейчас в таком состоянии, что, наверное, эту размазню, которая страдает над собственными неудачами могли куры лапами загрести. Скуало поморщился, так как от резкого движения заныли его собственные раны.

[indent] - Ты лучше меня знаешь Хранителей своего отца. После того, что ты сделал, что мы сделали... Нас еще из Японии должны были на цепях уволочь! Но сейчас мы здесь, я пью это дерьмо и слушаю твое нытье! А ты предпочитаешь страдать херней! Знаешь, что надо сделать? Нет, не шмотки собирать. Обработать твои раны и жить дальше. Вария — это наш дом.

[indent] Вария — как общее проклятье. Место, где собрался один сброд, которому не место вы благородном обществе. Вария — сборище ублюдков, которые за  чистоплюев донов делают всю грязную работу. И сейчас Скуало ясно понимал факт того, насколько Вария нужна была Вонголе.