Светлое, утреннее небо уже медленно расцветало красками раннего дня. Почти бесследно исчез туман над озером, а  теплый солнечный свет прогревал и высушивал воздух, в котором еще оставались неуловимые ноты влажной, свежей предрассветной прохлады.
Над деревней тянулись тонкие струйки дыма, подхватываемые ветром, ароматные запахи стряпни перемежались с менее аппетитным духом рыбы или коров, в зависимости от того, как менял свое направление капризный, игривый ветер.
Рюдзо, мрачно подпиравший плечом угол соседского сарая, не разделял настроения беспечной стихии. Трудно было оставаться беззаботным и жизнерадостным, когда твоя мечта ускользала сквозь пальцы как холодная озерная вода. При этом на твоих же глазах.
Причиной глухой мрачности молодого человека был конь, принадлежавший земледельцу Дзиро. Конь гарцевавший по загаженному коровьему загону в руках фермерского сына. Темный, словно обернутый в дорогую, сверкающую ткань жеребчик абсолютно не слушался юнца, таская его за собой, словно ласка пойманную, но все еще живую птицу.
- Одерни его, ну же! - из-за неотесанных балок изгороди командовал Дзиро. - Да лучше бы ты родился девкой, Мэнэбу!  - похожий на острую щепку, жилистый и на удивление высокий Дзиро всплеснул руками. Рюдзо усмехнулся едко. От фермера Дзиро слышать подобное должно было быть особенно обидно, ведь этот ворчун знал, о чем говорит. До непутевого Мэнэбу у Дзиро было шесть детей и все - дочери. Среди них не было красавиц, но те, кто все же был недурен собой, словно в насмешку помимо внешности матери, наследовали дурной, несносный отцовский нрав. И, несмотря на это, Дзиро умудрился трех из них выдать замуж, что говорило о фермере как о человеке, умеющим выгодно проворачивать сделки. Пожалуй, это было его единственным положительным качеством, которое Рюдзо в этот день оценить по достоинству никак не мог. 
А дело было в том, что Уголька, так Дзиро бездарно обозвал замечательную молодую лошадь, сегодня должны были продать. И в том не было ничего удивительного.
Решение было принято давно и негласно, в тот же день, как стало ясно, что старушка Йоки, кобыла Дзиро, принесла не кобылку, а жеребчика. То были досадные новости для фермера и его семейства. В крестьянском хозяйстве жеребцов не жаловали. Потому судьба Уголька оказалась предопределена еще тогда. И тогда же Рюдзо понял, что у него был реальный шанс заполучить эту лошадь. Подобная возможность перестала быть вопросом чуда, и стала вопросом лишь времени.
Прошло два с половиной года с тех пор, как темный, казавшийся черным жеребенок с причудливой отметиной во лбу впервые встал на свои длинные, подрагивающие, словно натянутая тетива, но уже крепкие ноги.
И уже с полгода Уголек приносил Дзиро неприятности и неудобства, не в силах совладать со своей молодой природой и характером, явно не бывшим под стать крестьянской лошадке. Низкий плетень и косая оградка, рассчитанные обозначать границы дозволенного трем коровам и паре умудренных жизнью кобыл за полгода выросли и ощетинились дополнительными балками и подпорками, потому как Уголек все норовил перемахнуть через ограду в погоне за любовными своими интересами. Когда же ограда стала слишком высока, чтобы даже помышлять о том, чтобы вознестись над ней, молодой жеребец ограничился своими лошадиными песнями, походившими на крики первобытных демонов, но не надолго. Через две недели с небольшим  Уголек вынес на себе ограду, отделявшую его от семейного счастья со всеми представителями лошадиного племени, обитавшими в деревне. Темно гнедой жеребец к вящему огорчению своему оказался словлен раньше, чем успел передать собственное великолепие несостоявшимся потомкам. Уголек продолжал третировать коров, выкорчевывать столбы оград и откровенно маяться скукой.  Но и это было не самым досадным в выходках коня. Уголек находил себе достойных врагов во всем. От все тех же несчастных коров, до тележки с сеном. Он стремился затеять бой со всем что двигалось. Несчастный Мэнэбу исключением не был. Уголек нередко гонял его из своего загончика, а на всякую грубость не чурался пускать в ход зубы. Семейство Дзиро едва терпели присутствие жеребчика, но осознание его ценности было сильнее неприязни. Рюдзо же беззастенчиво обожал этого четвероногого хулигана, несмотря на то, что и сам не избежал раз-другой встреч с крупными лошадиными зубами. Юноша всерьез был намерен выкупить Уголька и честно копил, как мог, вопреки бесконечным укорам, причитаниями и мрачным пророчествам тетки о том, что Рюдзо всю жизнь как был никуда не годным баламутом, таким и останется.
День, когда Дзиро решился  продать Уголька настал. Но новым хозяином станет не Рюдзо.
Им станет тот толстосум, что полз на тележке по пригорку, чем изрядно портил общий вид. Иори из Цуцу. Торговец успешный в той же степени, сколь и скользкий. В этом с ним могли сравниться только угри и постоянные обитатели бухты Умуги. Быть может, Иори и был человеком хуже, чем Рюдзо, и планы на Уголька, что у него имелись, были не столь впечатляющими, но у Иори были деньги. Китайские монеты, а не меры риса. И один этот факт был способен подать в выгодном свете любой изъян. Что уж говорить о достоинствах. Которые все же были. Иори был уважаемым дельцом, который к тому же уведет Уголька подальше отсюда. А Рюдзо… Рюдзо был всего лишь соседская шантрапа, которого только совсем недавно стало не безопасно гнать взашей с собственной земли, угрожая оттаскать за уши или надрать зад и рассказать все тетке.

- Зачем ты его вообще сюда вывел?! - тем временем продолжал возмущаться  Дзиро, вышагивая вдоль изгороди словно взбешенный тигр. Но при том, что он, судя по всему, лучше всех знал, как совладать со строптивым животным, фермер не спешил подлезть под балку и самостоятельно решить неловкую ситуацию. Возможно, Дзиро попросту не хотелось марать свою лучшую одежду. Или же в случае непредвиденного его больше устроят выбитые зубы Мэнэбу, чем свои. - За что ты мне такой сдался? Схвати его за нос и сожми ноздри! Заведи назад в сарай, иначе будешь заново чистить! И жди. Пока не скажу выводить, понял?!
Ушастый Мэнэбу покивал молча, все еще болтаясь на другом конце поводьев словно тряпичная кукла. Через минуту точеный силуэт Уголька все же скрылся в темноте дверного проема, ведшего в сарай. Оттуда раздалось раскатистое ржание и лошадинное недовольное хрюканье.
Сын фермера не без труда привязал коня в импровизированном стойле. Даже несмотря на контрастную, режущую глаз игру теней и света, Рюдзо мог наблюдать за этим через низкое окно, с которого сняли заслонки. Мэнэбу еще повозился в сарае, убирая веревки и какую-то утварь с пола, прежде чем его снова окликнул непримиримый, вечно недовольный отец. Юнец поспешил повиноваться, его силуэт мелькнул в светлом дверном проеме, словно фигурка из театра теней и исчез из виду.
Уголек в нетерпении яростно мотал головой вверх-вниз и выбивал щепу из пола, словно собираясь высечь искру.
Досада Рюдзо свилась в его голове в дурные, но невыполнимые мысли. Например о том, что этого поганца Дзиро можно да и стоило бы задушить рисовым мешком. За то, что не держит слова. И в этом же мешке и спрятать среди прочих. И пусть красочная картинка, рожденная в голове, приносила отголоски чувства темного удовлетворения и восторжествовавшей справедливости, все это было ничем большим, чем фантазией.
А вот иная мысль, пронзившая сознание юноши, уже не казалась такой нереальной.
Конь был оставлен без присмотра. И это порождало тягучие мгновения, открывавшие возможности перед Рюдзо.
Тот не особо чураясь, принялся шарить по земле рядом с сараем. Перебирая камешки. Рюдзо то и дело оглядывался воровато, пока пальцы не наткнулись на заостренный, небольшой кусочек скальной породы. То, что ему было нужно.
Юноша огляделся и, убедившись, что по его фигуре не шарят любопытные глаза, перемахнул через подоконник внутрь сарая. Рюдзо направился к Угольку, гудя сквозь губы что-то успокаивающее. Парень захватил по дороге пучок сена. Приблизившись к Угольку, Рюдзо подразнил коня сухим, ароматным угощением, прежде чем разбросать большую часть пучка перед его ногами.
Занятый душистым сеном, жеребчик не предал особого значения тому, как Рюдзо взял его переднюю ногу, счистил быстро и воровато остатками сена избытки черной грязи, забивавшей все нутро копыта. И, пробормотав что-то извиняющееся, вогнал колючий камешек прямо рядом со стрелкой копыта. Конь нервно гугукнул и весь подобрался, резко вздернув голову и выдернув ногу из рук юноши. Рюдзо отмахнулся от сверкнувших зубов и утешающе похлопал коня по шее той рукой, которую можно было считать чистой.
- Извини, друг. Извини, - Рюдзо усмехнулся, поняв, что конь замер, слушая его. За дверьми раздался шум и Рюдзо не хуже дикого зайца метнулся прочь от коня, словно его здесь и не было в помине.
До окна он добраться не успел, потому спрятался за перегородкой стойла, когда в сарай вновь вернулся Мэнэбу еще более нервный и рассеянный, чем прежде. Он наспех осмотрел коня и до боли неверными, неуклюжими движениями отвязал его, выводя из сарая, ведя под самые уздцы, выдавая с головой свой страх и неопытность в обращении с серьезными лошадьми, а не престарелыми клячами.
Рюдзо выждал еще немного и ретировался тем же путем, каким попал в сарай. Как раз вовремя, чтобы увидеть, как из обычно мрачно-заносчивого торговца начинает изливаться жидкий мед, а ко двору подъезжает торговец со своей свитой.
Последовала череда поклонов, замечаний, взаимных вежливых вопросов, которая все же была наполнена паузами готовности к будущему торгу и оценке товара, негодующе ржущего в сарае. Наконец, когда торговец Иори вежливо отказался от чаепития, сославшись на дела и с ухмылкой отметивший, что все тут - занятые люди, Дзиро царственно махнул рукой, веля Мэнэбу вновь вывести Уголька.
- Вы только посмотрите на великолепную стать жеребца! Он достаточно молод, чтобы даже стать боевым конем, достойным самурая! - разглагольствовал Дзиро, даже не оглядываясь назад и потому не видя, как Мэнэбу бледнеет и неуверенно притормаживает. - Его стать достойна конюшен лучших кланов!..
- Он хромает, - безапелляционно перебил его Иори, указывая на коня рукой.
Дзиро запнулся на полуслове и резко обернулся. Он встретился взглядом с округлившимися глазами своего помощника и только сейчас заметил, как Уголек, задирая морду и выражая протесты негромким гулким ржанием, идет, припадая на переднюю ногу.
- Мэнэбу?! - тут же взревел Дзиро, - ты что… - он обернулся к торговцу и тут же подобострастно поклонился. - Я уверен, это недоразумение, конь только что был в полном порядке!
- Но сейчас он хромает, - вновь повторил торгаш, в этот раз более надменно, явно предпочитая придерживаться фактов. - Зачем мне хромая лошадь?
Дзиро явно растерялся, его глаза забегали, после чего он приказал помощнику:
- Пробегитесь по кругу!
Мэнэбу потянул коня за повод, тот вроде сорвался в легкую трусцу, но тут же едва не встал на дыбы и попытался ударить ногой обидчика, едва не вырвав поводья. Мэнэбу отскочил к забору, а торговец рассмеялся.
- Если этот конь мне и нужен, то только чтобы наказывать слуг! Я куплю его… за одну пятую начальной цены.
- Одну пятую… что?! - в этот раз разозлился уже Дзиро. - Это великолепный конь!
- Который хромает и пытается убить своих ездоков, - указал Иори, сложив руки на пухлом животе. - Кому такой нужен?
- Да он небось просто поцарапал ногу пока… - Дзиро оборвал сам себя, не договорив, что жеребец бесновался в стойле. - Нет, я не отдам коня за одну пятую его цены.
В его словах прозвучала явная горечь, но он желал сначала разобраться в произошедшем. Но все же у него хватило духа елейным голосом добавить:
- Может, мы перенесем сделку на несколько дней? Я узнаю, что случилось с конем и все еще ли он достоин вашего внимания.
Иори фыркнул.
- За это время я успею потратить деньги с куда большей пользой! Последнее предложение - одна четвертая цены.
- Хотя бы две трети!
- Тогда сделки не будет.
Торговец развернулся к своей повозке в явном гневе, не слушая слова Дзиро, несущиеся ему вслед, и поехал прочь. Телега явно тормозила, давая Дзиро возможность передумать и согласиться на предложенную сумму. Но Дзиро только сжимал кулаки и глядел не вслед торговцу, а на пританцовывавшего коня, припадающего на одну ногу.
- Да что же ты за проклятье моего дома?! - наконец вскричал он, вскинув кулаки вверх и явно пребывая в смятении, в котором вихрем вращались исчезающие, как первый снег, монеты.
Уголек заржал протяжно, словно бы в ответ на негодования хозяина.
Поникший Мэнэбу что-то мямлил, явно стараясь выгородить себя, дабы не схлопотать от отца в полной мере. Он мял повод в руках, словно и не зная, что теперь с этим конем делать.
Рюдзо, до тех пор наблюдавший как разворачиваются плоды его не самого честного труда на расстоянии, подошел к горе-торговцу со спины, старательно скрывая ехидство, напомив себе, что это еще не конец.
- Я же говорил, что Мэнэбу с ним не справится, - заметил молодой человек, тронув беспокойного коня по носу.
- А ты что здесь делаешь? - собрав лицо в одну грозную и даже подозрительную гримасу отозвался Дзиро. - Мэнэбу! Чего ты телишься? Отведи коня назад.
Рюдзо пожал плечами:
- Проходил мимо. Жаль, что такая сделка сорвалась. И коня жаль, - молодой человек помолчал, глядя на Уголька, после чего повернулся к Дзиро. - Я куплю его за пол цены.
Лицо фермера вытянулось скептически.
- У тебя есть деньги? - в голосе Дзиро звучало едва ли не обвинение во всех возможных грехах.
- Рис, - незатейливо ответил Рюдзо.
На лице Мэнэбу появилась заинтересованность, а вот Дзиро как-то сдулся, нехороший огонек в его глазах пропал, уступая место строгому недовольству.
- Нет, - Дзиро скрестил руки на груди и жестом показал Рюдзо идти вон. Сам фермер развернулся и пошел к дому.
- Нет? Почему нет?! - возмутился Рюдзо в спину фермеру. - Я же знаю, тебе нужен рис! Ты должен Такеши.
Дзиро остановился как вкопанный, после чего обернулся, словно хищная, всклокоченная птица. - Откуда тебе это известно?
- Я же не глухой, - заметил Рюдзо. - Тебе же не тануки помогал грузить мешки в прошлый раз.
Дзиро молчал, его глазки бегали из стороны в сторону, ища подвох, точнее все возможные подвохи.
- Этого не будет достаточно. Так что нет.  Давай, иди уже отсюда. От тебя вечно какие-нибудь неприятности.
Рюдзо не сдвинулся с места.
- Я сделаю так, что Такеши к тебе больше не придет. А ты - отдашь мне жеребца за это.
Торговец нехорошо сощурился и долго молчал, рассматривая незванного гостя. Потом процедил:
- И как такой малец, как ты, может разобраться с Такеши? Хотя знаешь что… - его перебила порция очередного негодующего ржания, - а давай. Справишься - конь твой. Не справишься - я тебя не знаю, а если Такеши за тебя что-то предъявит - к тебе и отправлю. Усек?
- Усек, - отозвался Рюдзо, невесть как умудрившись вложить в этот лаконичный ответ больше вызова, чем согласия. Парень сохранял невозмутимый вид матерого зверя, в то время как в его голове мысли носились хаотично, словно ошпаренные крутым кипятком.
- Ну и топай тогда отсюда! - в очередной раз взорвался Дзиро. - Хочешь делать дела - делай дела!
Он отвернулся и пошел к коню, попутно продолжая орать, в этот раз уже на Мэнэбу.

Солнце разгоняло тонкие облака над головой, Рюдзо, наконец направившийся прочь с владений Дзиро, понял, что день будет жарким. И дело было совсем не в погоде.
Один старик, любивший порыбачить и поболтать, считался своего рода мудрецом. Он не был монахом или еще кем-то умудренным, но за спиной у него явно осталось немало, а мысли в голове оставались ясными и быстрыми, несмотря на почтенный возраст. К нему часто приходили за советами. Забавно было то, что старик этот никогда не говорил, что вопрошающим нужно было делать, он много спрашивал, заставляя  человека   болтать вместо себя. Как щегла. И наболтавшись вдоволь человек вдруг понимал, как ему следовало поступить. Сам Рюдзо, конечно, никогда не ходил за советами к старику. Просто потому что пока тот был жив, Рюдзо не нужны были советы о том, как рыбачить или играть с другими ребятами в разбойников и самураев.
Тем не менее, Рюдзо очень хорошо запомнил его слова, которые тот часто повторял в своих беседах. “Что ты знаешь об этом человеке?” - спрашивал старик. Его собеседник выкладывал, что знал. И старик говорил тогда “А чего ты о нем не знаешь?”, чем сбивал визитера с толку. Когда собеседник переставал блеять невнятности как испуганная овца, старик добавлял “Запомни, что мы знаем о людях - лишь половина того, что являет собой человек. И самое важное лежит в том, чего мы не знаем. Чем успешнее человек, тем меньше мы о нем знаем правды”.
И сейчас Рюдзо думал, а насколько, собственно, Такеши успешен? Как продавец саке - вполне. Но, с другой стороны кто в здравом уме и от хорошей жизни станет подобным делом заниматься? Значит, успех этого человека был относителен. И, скорее всего, Рюдзо сможет сегодня заполнить большую часть пробелов в осведомленности простыми расспросами. Пока из страшного у Такеши было всего лишь несколько подельников, с которыми и связываться было не обязательно. Задачей Рюдзо было как следует припугнуть Такеши и выбить из него прощение долга Дзиро. И это было мерзким делом, молодой человек это понимал. Но Уголек стоил того, чтобы немного замарать руки. Уголек, в глазах Рюдзо стоил и большего. Вот только действовать надо было быстро. Пока Дзиро не обнаружил причину хромоты и не сумел вернуть коня в форму. Действовать надо было сейчас.
В одиночку Рюдзо мог и не справиться. Это осознание было неприятным, но не нереалистичным. Кроме того, в отличие от многих крестьян, Рюдзо было к кому обратиться в такой ситуации за небольшой помощью. К моменту, когда ночь опустилась тяжелым, непроглядным полотном на берега Цусимы, Рюдзо знал про Такеши достаточно, чтобы родить в голове незамысловатый, но эффективный план. И начинался он с высоких стен поместья местного самурая.

Отредактировано Ryuzo (2021-08-28 04:47:36)

- Когда-нибудь я в нее войду, -  беззлобно отмахнулся парень, которому сейчас явно было не до подколок высокородного друга. Он облизал губы, явно нервничая. - Мне нужна твоя помощь. От этого зависит судьба моего доброго друга.
Сакай вскинул голову и с вернувшимся подозрением воззрился на Рюдзо. Он к тому же знал друга достаточно хорошо, чтобы не ждать от ночного визита приглашения вместе полюбоваться игрой серебра лунных лучей на янтаре цветов лилий.
- Какого друга? Надеюсь, мне не нужно говорить со стражами какого-то клана, как тогда, с тем Тоси и кланом Адачи.
Рюдзо закатил глаза. Он уже начал подозревать, что Сакай будет припоминать ему ту историю до самого скончания летоисчисления и чуть дольше.
- Не переживай. Этот друг не пьет сакэ и не бегает за женщинами. Ну… Точно не за женщинами клана Адачи, - Рюдзо выдохнул. - Это конь. Все, что нужно сделать, это доходчиво объяснить некоему Такеши… Ты знаешь Такеши? А если и нет, какая разница. Этому Такеши надо объяснить, что не надо докучать хозяину этого коня. Знаешь же, добрососедские отношения очень важны, - не моргнув глазом заявил Рюдзо. - Я бы справился и сам, этот Такеши спокойный малый, но все-таки два воина выглядят более убедительно, чем один. Да и… я бы не хотел получить куву в спину. Ну, конечно, вряд ли у них есть что-то подобное, или наглость что-то подобное использовать. Вероятнее получить пинок под зад… Но, знаешь, если выбирать между пинком и кусаригамой от какого-то торгаша, лучше уж второе.

Рюдзо отвел взгляд в сторону, гипнотизируя кусты несколько секунд кряду.
- Фермера зовут Дзиро. Он наш сосед. Понятия не имею, кто и кому что должен, - бросил парень, после чего скривил губы в неудовольствии, предвкушая, что придется говорить правду. Дзин был его другом и врать тому было делом недостойным, даже если раскрытие правды означало столкновение с заносчивым занудством высшего сословия.  - Я пообещал ему, что поговорю с торговцем. И… если торговец оставит Дзиро в покое, последний отдаст мне лошадь. Если кто-нибудь увидит самурая, грозящего торговцу, это уже будет заслуга Дзина Сакая, не моя, - Рюдзо посмотрел на Дзина очень внимательно. - Я прошу тебя как друга, не как господина этих людей. Для меня это важно, - парень выдохнул, ему эта просьба явно далась нелегко, потому он довольно быстро добавил. - Я приму отказ, если ты считаешь это слишком опасным делом.
Сакай внимательно выслушал слова Рюдзо, к его чести, даже ни разу не испытав гнева или оскорблённости, которые были неминуемы при подобной просьбе, озвученной самураю. Но после очень заметно посмурнел и погрузился в раздумья. Рюдзо, сам того не зная, - или догадываясь, но благополучно игнорируя этот факт, - поставил Дзина перед очень сложной моральной дилеммой. Но озвучивать её или как-то выказывать недовольство Сакай не стал. Более того, он явно нашёл какой-то компромисс с самим собой, потому что улыбнулся и произнес:
- Я же должен помогать жителям моих земель, верно? Даже если не совсем обычными путями. Подожди меня, я скоро.
- О, если бы все знали о том, какой у них заботливый господин… - усмехнулся Рюдзо с явным облегчением, которое, впрочем, все равно не разбило общий напряженный эмоциональный фон простолюдина. - Я буду здесь.

***

Рюдзо и Дзин все еще были в пути, когда солнце окончательно прогнало вездесущие тени ночи, а вместе с ними и естественное прикрытие всяким планам и деяниям, о которых не будешь рассказывать с гордостью.
Дзина подзатянувшая спешная прогулка явно переставала радовать и вообще казаться здравой идеей. Кроме того, стало очевидно, что сам Рюдзо не знал, куда именно они идут, потому что последние полчаса, с тех самых пор, как они забрались в изумрудное царство бамбуковой рощи, безродный зачинщик передвигался по местности что лис, идущий по следу зайца. Иными словами, он рыскал, явно опираясь в поисках не на то, что видел иди знал сам, а на то, то ему рассказали. К этому моменту Рюдзо и сам подрастерял охотничий азарт, который отчасти в ночи подкрепил Сакай своим согласием. Юноша стал мрачным и явно начинал нервничать. Он рассчитывал, что они найдут нужное им место еще в утренних сумерках. И теперь, блуждая по дикой местности, он ощущал, как его начинают живьем жрать сомнения и легкая, похожая на мечущуюся в силке птицу, паника. Та была рождена перспективами полнейшего провала.
- Уже недалеко, - хрипловато после долгого и сосредоточенного молчания бросил Рюдзо, упреждая все возможные вопросы или того хуже, предложения друга и заодно подбадривая себя. Если бы Рюдзо не был столь мрачен и сосредоточен на своей цели, то он бы нашел в себе силы подивиться тому, как много на их крошечном острове неизвестных и не посещенных уголков. Цусиму можно было пересечь за полдня верхом в одну сторону и за неделю - в другую. И тем не менее, на этом родном, солнечном острове были вот такие вот темные рощицы, в которых можно было с равным успехом и скрыться и заблудиться. Возможно, уже не выйдя при этом никогда из зеленого каскада высоких стеблей. Старики особенно любили рассказать о том, как какой-нибудь недотепа или всем опостылевший нерадивый господин попадал в бамбуковую рощицу навроде этой и умудрялса блуждать по оной кругами, да так, что погибал от истощения. Приписывали эти истории влиянию демонов и злых духов. Рюдзо, конечно, сомневался, что нашлось бы так много неизвестных дворян или самураев, чтобы поскладывать свои головы столь бесчестно и нелепо и так много раз,  если верить историям, тем не менее, юноша был уверен; в каждой байке лишь доля байки и где-то обязательно есть основа для истории. И это не та основа, что лежит на дне чашки сакэ унылым вечером. Но сейчас Рюдзо было не до любования тонкостями местных пейзажей и ландшафтов, юноша скорее был готов сам обратиться в демона, если они не найдут эту проклятую хижину. В мысленных проклятиях безродный друг самурая встал как вкопанный, жестом призывая Сакая не идти дальше.
Впереди бамбуковая роща, уже успевшая начать казаться бесконечной, неожиданно расступилась, открывая вид не скромную проплешину, поросшую только лишь мхами и изрядно вытоптанную. На самом краю виднелось явно рукотворное сооружение, скорее всего что-то вроде землянки. Недалеко от нее стояла небольшая, доверху чем-то набитая повозка. Она едва не перевешивала худенькую и совсем уж маленькую лошаденку, в нее запряженную.
- Мы пришли. Кажется, - пробормотал Рюдзо, инстинктивно прячась за ближайшим мшистым валуном. От землянки не тянуло дымом, не было слышно голосов, но чье-то присутствие ощущалось буквально на физическом уровне.

Такеши сощурился и скрестил руки на груди.
- А вам какое дело, мальцы? Он вас нанял на те копейки, что имеет? Шли бы вы дальше заглядывать девочкам под кимоно, а не пытаться изображать грозных воинов. Топайте, пока я не передумал!
Оба, ещё даже не дослушав, схватились за рукояти катан. Такеши расплел руки и тоже опустил ладонь на потёртые ножны меча.
- Вот как, значит… Эй, парни!
Досадной неожиданностью стали внезапно высыпавшиеся из землянки, как очень злые шмели из растревоженного улья, четверо крупных людей. Неожиданный поворот ситуации отозвался неприятным ощущением в желудке, но Рюдзо проигнорировал отчетливый укол инстинкта самосохранения и угрожающе рявкнул:
- Вы не знаете, с кем связались, старые глупцы. Подумайте еще раз, хотите ли дальше возить свои бочки с пойлом или гнить в земле!
- Бегите, пока я не передумал, - с неприкрытой язвительностью обронил Сакай, демонстративно вытаскивая меч из ножен.
- Бей их, ребята!!! - заорал Такеши, бросаясь вперед и вскинув над головой клинок, столь потёртый и иззубренный, что скорее напоминал пилу.
Остальные ринулись за ним. Возможно, в иной ситуации, если бы Дзин и Рюдзо не пребывали в подобном гневе, их бы не на шутку напугала подобная гневная лавина, ощетинившаяся клинками и несущаяся на них. Но оба только приготовились к бою, уже видя, что разбойники не отличаются высоким мастерством - кто ещё пойдёт в атаку, нелепо вскинув оружие над головой и тем полностью лишая себя защиты? Потому схватка была яростной, но быстрой. Первым умер Такеши, на чьей отрубленной голове так и застыло выражение неприятного удивления. Остальная четверка даже не попыталась как-то прикрыть друг друга или взять ребят в тиски атакой. Они не привыкли к грамотным дуэлям и не отличались особыми навыками фехтования. Обычно им всегда хватало грозного вида и крепких кулаков. Один действительно попытался перейти в рукопашную, но мгновенно потерял одну из рук, а следом и жизнь.
Совсем скоро в живых остался только мужичок возле телеги, явно не бывший мускулами шайки, который медленно стёк на землю. Лошадь в телеге ржала всё тревожнее от звуков боя, криков и запаха свежей крови, а теперь и вовсе припустила, утягивая телегу и оставляя его сидеть посреди поляны в безнадёжном одиночестве. Дзин оглянулся убеждаясь, что разбойников не осталось, после стряхнул меч от крови и посетовал:
- Это была нечестная битва.
- У них не было шансов, - отозвался Рюдзо, слегка ошалело усмехнувшись, вытирая собственный меч, явно любуясь оружием в процессе. - Или ты не об этом? - спохватился парень, а его вопрос потонул во внезапных всхлипах и причитаниях единственного выжившего, которому по какой-то причине не пришло в голову дать деру или еще как-то попытаться спасти свою жизнь.

***

- Это что?! - возопил Дзиро, скакнув в сторону так, что ему мог бы позавидовать и Уголёк.
Ему под ноги без особого предупреждения выкатилась голова Такеши, которая была предъявлена в качестве доказательства отсутствия каких-либо притязаний.
- Рюдзо, ты с ума сошёл?!
- Ты сказал разобраться. Я разобрался, - с сомнительной уверенностью отозвался парень. Он сам прекрасно понимал, что перегнул палку. Но с другой стороны,  он справился с задачей. И отступаться или того хуже чувствовать себя виноватым по этому поводу не намеревался. По крайней мере не перед Дзиро. И уж точно не сейчас. Потому он горделиво вскинул голову и сложил руки на груди. - Или ты думаешь, что он еще будет тебе докучать? - поинтересовался Рюдзо, ввернув словечко явно не из своего простецкого лексикона.
Дзиро изрёк короткую реплику из тех, что не попадают в хокку, а потом вздел оба кулака вверх и окончательно преисполнившись ужаса и гнева, спросил:
- А его подельники?! Они снимут и мою, и твою голову, когда узнают, что произошло! - кулаки разжались чтобы Дзиро мог в отчаянии вцепиться в свои и без того уже редкие волосы. - Мои бедные дети уже почти сироты!
- Они тоже больше к тебе не придут, поверь на слово,  - глухо сообщил Рюдзо, тем не менее, ухмыльнувшись нехорошо. - Или тебе нужно принести больше трофеев?
Дзиро мгновенно расслабился и с новым вниманием посмотрел на Рюдзо.
- Серьёзно? Все? То есть я больше ничего никому не должен?
Рюдзо только коротко кивнул, скрывая усердно довольство и гордость, которые очень плохо перемежались с другими эмоциями как масло в воде.
- Никому и ничего. Кроме меня, разумеется, - Рюдзо кивнул снизу вверх. - Про свою часть сделки ты, надеюсь, не забыл?
Робкое ликование, начавшее разгораться в глазах Дзиро, мгновенно погасло. Он недовольно глянул на Рюдзо, но почти тут же перевёл взгляд на голову Такеши. Фермер думал так громко, что его мысль “не отдам коня - стану следующим” широкой кистью была написана на его лице.
- Все демоны дзигоку с тобой! Забирай коня! - с надрывом ответил он. - Но седло и прочее добывай сам!
- Приятно иметь с тобой дело, почтенный Дзиро, - Рюдзо, внезапно вспомнивший про разницу в возрасте и уважение к старшим, едва заметно поклонился, быстро и почти задорно. На лице его расцвела улыбка, никак не вязавшаяся с тем, что он сделал сегодня и тем “подарком”, что преподнес фермеру. А уже в следующее мгновение юноша бодро шествовал к сараю. Только гордость и нежелание терять образ останавливали его от того, чтобы по-мальчишески броситься к строению, хранившему его награду, со всех сторон заслуженную.
Дзиро в весьма смешанных чувствах наблюдал за тем, как Рюдзо выводит прихрамывающего коня. Уголек не растерял свой взбалмошный норов и все равно пытался приплясывать и даже вставать на дыбы.
Фермер не мог толком объяснить, в чем именно, но он был уверен - его обманули. Его чутье подсказывало, что во всей этой истории тянется сильный рыбный запах подставы.  Но вид отсеченной головы у самых ног привносил свежий бриз здравомыслия и осторожности. Что бы в этой истории ни было обманом, это точно была не смерть Такеши.
- Папа, - раздался голос Мэнэбу, от которого Дзиро едва не подпрыгнул. - Мне кажется, это Рюдзо охромил Уголька.
- Что ты несешь? - раздраженно отозвался Дзиро, сжав кулаки на поясе еще крепче прежнего.
- Может, я не прав, но я видел, как он ошивался рядом с сараем. А я же чистил коня. С Угольком все было в порядке до того, как… Ох, - Мэнэбу наконец заметил предмет, валявшийся на плодородной земле, привлекая внимание мух. Голова Такеши с отсутствующим видом пялилась на фермерского сына. - Эт-т-то что?!
Тут уже Дзиро взорвался как повозка с петардами:
- А как ты думаешь?! Все, прекрати мне тут своей чушью голову забивать! Ты всю жизнь свою вину будешь перекладывать на других, недотепа?! - с этими словами Дзиро схватил солидный ком земли и швырнул под ноги Мэнэбу в сердцах. - Пошевеливайся, фантазер!

Отредактировано Ryuzo (2021-09-30 05:24:27)

Тень смутных эмоций пробежала по лицу Рюдзо, он даже на мгновение прекратил отряхивать свои скромные одежды. Но страха среди них не было. Он еще немного помедлил и забрал поводья из рук Дзина.
- Нет, - безапелляционно отрезал он. - Я сам справлюсь. Сам его воспитаю.
Он провел коня по маленькому кругу, сфокусировавшись на этом деле полностью. Конь, еще бывший беспокойным, тем не менее, шел уже куда ровнее. Он твердо ступал по земле всеми четырьмя копытами, только лишь слегка осторожничал, опираясь на левую переднюю ногу. Рюдзо остановил коня поводом, глянул на Дзина из-за темной лошадиной холки и, схватившись за гриву, вспрыгнул на спину жеребчика. Тот напрягся, готовый рвануть куда глаза глядят, но все же остался на месте. Рюдзо, переждав критические несколько мгновений, огладил коня по шее, не выпуская повода из рук.
- Молодец, Уголек, молодец, - проговорил парень мягко, ласково. А потом, выпрямившись, усмехнулся. Предложение Дзина его несоразмерно уязвило, несмотря на всю его кажущуюся верность и логичность. Но в голове Рюдзо уже роилась идея, которая, он знал, была дурной, но сказать ей “нет” парень уже не мог. - Значит, твоего Казуки воспитывают конюхи? А давай их сравним, а? Казуки и Уголька? Сейчас. Без седел наперегонки до деревни Кисибе? Если я проиграю, угощу сакэ прямо в тамошнем трактире. Сколько захочешь.  Выиграю - Уголек неделю простоит в твоих конюшнях, бок о бок с лошадьми самураев.