[indent] Черный густой дым обволакивал каждую часть моего тела, пробирался в ноздри, задерживался во рту и проникал, обжигая горло, в легкие. Вдохнуть не получалось, свежего воздуха остро не хватало, глаза щипало от гари и копоти. Я задыхалась. Дым был почти осязаем и, казалось, что он тяжелым полотном ложился на голову, сбивал с ног и придавливал сверху. Все горело. Огня не было видно, но я отчетливо понимала, что вокруг все горит. Горит живое и мертвое, горят здания и автомобили, горят люди, горю я. Еще немного и не останется ничего вокруг, утопая в черном дыму и покрываясь пеплом. Еще немного и нечего будет спасать. Не о чем будет рассказывать Скотту. Не о чем будет беспокоиться. Все закончится и мое сердце, заходившееся сейчас от страха и поглощающей паники, сделает последний короткий удар прежде, чем остановиться навсегда. Глаза останутся открытыми, остекленевшими зрачками наблюдать за падающим с неба пеплом. Все закончится для всех нас. Безнадежность ложилась на плечи, отчаяния уже не хватало, чтобы держаться и пытаться вдохнуть. Мир вокруг горел под толстым слоем дыма и я отчетливо осознавала, что осталось недолго. Умрут все. Каждый из нас. И в этом буду виновата я.
[indent] — Лидия, ты слышишь меня? – знакомый голос, словно издалека, раздается где-то рядом. Но я не вижу лица или губ говорившего. Не могу ответить или хотя бы кивнуть. Только жалкие попытки вдохнуть, а затем с шумом выдохнуть, сопровождались разрывающим грудь кашлем. Одной рукой я держалась за собственное горло, в ужасе распахнув глаза, в надежде, что это закончится. Но дым лишь прибывал. Горячий и сухой, обжигающий. Щек снова коснулись чьи-то холодные пальцы, но я даже отвернуться не смогла, только смотрела вперед, пытаясь разглядеть кого-нибудь в этой всепоглощающей черноте. Из груди вырывались хрипы, постепенно затихая. Осталось немного. Скоро невидимый огонь поглотит и меня. А затем я почувствовала удар по лицу. Не такой, когда намеренно бьют, чтобы сделать больно. Скорее это был обжигающий шлепок по щеке. Не настолько обжигающий, как огонь, но чувствительно, чтобы у сознания получилось переключиться с нехватки свежего воздуха в легких на зудящую боль на коже откуда-то извне. Зацикленность на дыме вокруг спала и я машинально переместила руку с горла на щеку, удивленно ее потирая. Этого было достаточно, чтобы вновь вернуть меня в реальность. Дым постепенно рассеивался, жар отступал. Дышать еще было тяжело, но хотя бы тошнотворный запах растворялся в прохладном вечернем ветре, который, наконец, мне удалось почувствовать. Делаю резкий глубокий вдох и легкие наполняются слишком быстро кислородом, отчего снова закашливаюсь. Но уже не от дыма. Обеспокоенное лицо Стайлза возникает перед глазами. Возвращается здание отеля за его спиной, вновь появляются автомобили на парковке. Зажигаются фонари. Я осматриваюсь вокруг, все еще хватая ртом воздух, не в силах надышаться. Оглядываюсь назад – никого. Свет от фонарей освещает территорию отеля – несколько пустых скамеек, чуть дальше небольшой фонтан, вокруг которого все аккуратно засеяно газоном и каким-то живыми цветами. Прогулочные заасфальтированные дорожки тоже пустые. Никого не было. Ни костра, ни силуэта, зовущего меня по имени, ни черного дыма. Поворачиваюсь назад к Стайлзу, который все это время крепко держал меня за плечи, сжимая, и облокачиваюсь на него, положив голову ему на грудь, все еще пытаясь восстановить дыхание и учащенное сердцебиение. Он же сыпет вопросами, я слышу отчаянное беспокойство и напряжение в его голосе, но пока молчу. Молчу, потому что горло все еще неприятно дерет от дыма, которого по всей видимости не было, но ощущение осталось. И потому что сама же пытаюсь понять. Что произошло? Что я видела? И что все это значит? – Дай мне… минуту… - все еще коротко вдыхая, произношу ему и снова оглядываюсь. Ничего и никого. Пусто. – Там кто-то был… Я видела его еще из номера. Не уверена, что это просто человек и его мог видеть кто-то еще, но… - слишком длинное предложение для только что надышавшегося дыма человека. Хоть это и не был настоящий дым, в любом случае, ощущения остались. Отстраняюсь от Стайлза, чтобы была возможность взглянуть ему в глаза. – Он звал меня. Я не разглядела его лицо, потому что все было в дыму, - держусь за руку парня и аккуратно поднимаюсь на ноги. Правая коленка отзывается болью, но я замечаю это лишь отдаленно. – Дым был повсюду. Все горело, Стайлз. Я будто оказалась посреди Сайлент Хилла, - только этот вымышленный город приходит на ум, чтобы более четко была возможность описать то, что я видела. – Не осталось ничего… Ни людей, ни зданий, ни души. Все было поглощено огнем , черным густым дымом и пеплом. И пахло так же – гарью, гнилью и плесенью. Так, будто надежды больше нет… - последнее произношу шепотом, пристально смотря в глаза парню. Запах еще не выветрился полностью, но стал уже менее уловим. Хотя вообще сомневаюсь, что кто-то кроме меня его мог почувствовать. Запах был знаком, по крайней мере, одна его часть… Знаком настолько, что только от одной мысли об этом, кровь стыла в жилах. Этого просто не могло быть по определению. Не могло, потому что невозможно. При любом раскладе. — Ты говорила про Кэтрин и Ника, - говорила. Прочищаю горло, кидая быстрый взгляд на парня. Нет, я примерно представляю к чему Стайлз хочет подвести. Но это невозможно. – Это. Именно это я сказала… - и в тот же момент головная боль прекратилась, я помню. – Но этого не может быть. Ты же сам понимаешь, что этого просто не может быть, - мой голос срывается, а страх вновь поднимает голову, липкими лапами сжимая внутренности. Не может быть. Он не мог вернуться, не мог. Меня начинает потряхивать, а перед глазами сразу же появляется его лицо. Эти отдельные фразы «Все будет хорошо, Лидия.», «Ты будешь со мной.», «Ты захочешь.» звучат так, будто он прямо сейчас здесь, за спиной произносит каждую. Он не мог вернуться, просто не мог. — Ты можешь идти, или нужно еще время? Потому что я предлагаю вернуться, как только ты будешь готова, - мотаю головой и молча, держа Стайлза за руку и сжимая его ладонь холодными пальцами, иду к зданию. Мне не надо время. Мне все стало понятно. Все встало на свои места. Черт бы побрал этого Ника!
[indent] Мы проходим мимо Кэрол, которая внимательно осматривает нас и интересуется с натянутой улыбкой, нужна ли нам помощь, на что я молча мотаю головой, пытаясь уложить то, что никак не получалось осознать. Ник вернулся. Не может быть. – Нам нужна помощь. Ты был прав, Стайлз. Нам нужна помощь и немедленно! Если он вернулся, если… - паника захлестывает волнами и здраво мыслить уже не выходит. Все, закончилась способность принимать взвешенные решения. Да и какие нахрен взвешенные решения, если Ник – человек, который на моих глазах сгорел заживо, - вернулся из мертвых. Но этого не может быть. Могло ли нам показаться? Могло же? Что если все дело все-таки в Кэтрин? Просто девчонка решила подпортить нам жизнь, отомстив за возлюбленного. Пусть он окажется ее возлюбленным! Несчастная история любви, которая закончилась смертью одно из них. Все логично, так? Все логично. Черт! Нет, не логично. Внутренний голос уже вовсю кричал, что мне, как никому другому известно, кто именно был предметом его обожания. И это была не Кэтрин. Он приходил за мной. А значит он снова это сделает. Путь до номера пролетел за секунду, мне даже не удалось запомнить, как мы вызывали лифт, как ехали в нем, как потом шли до двери комнаты. Сразу же, как только дверь за нами захлопнулась, я тут же закрыла ее на все замки, как это совсем недавно сделал Стайлз. – Вряд ли его это сможет остановить… - страх не позволял спокойно все обдумать, горло сжимала невидимая рука и, если честно, я даже не особенно могла понять, почему так сильно напугалась того факта, что он мог вернуться. Хотя ладно, все я прекрасно понимала. Если это так, значит он придет за мной. За нами. Он придет, чтобы убить нас. Кто он вообще такой? Как получилось у него вернуться, если это действительно так? Провожу ладонями по волосам и направляюсь в ванную, схватив запечатанную бутылку с водой. Тут же ее распечатываю и делаю несколько больших глотков. Вода обжигает горло из-за остаточного ощущения отравления дымом совсем недавно. Но теперь и это не кажется важным. Плевать на видения. Все было понятно, все сошлось. Кэтрин, предметы, головная боль, запах. Черт возьми, запах! И как до меня сразу не дошло, что это запах сожженной плоти. Запах сгоревшего Ника. – Мы должны все рассказать Скотту, мы не справимся сами, Стайлз. В этот раз нам не выбраться самостоятельно… Он придет за нами. Придет за мной… Придет, чтобы убить нас! – да, я знаю, что поднимала панику только еще больше, но остановиться не могла. Уже не могла. Казалось, еще немного и у меня на самом деле поедет крыша. Я не хотела верить, что он мог оказаться жив. – Это невозможно. Невозможно. Как вообще это может быть??? – закрываю с громким хлопком окно и бросаю взгляд на улицу. Пусто. Никого. – Это все не по-настоящему, просто… Господи… - мотаю головой и останавливаюсь посреди комнаты, внимательно, наконец, рассматривая Стайлза. Кажется, впервые за вечер я вообще его так отчетливо вижу. – Что с тобой такое? – его лицо бледнее, чем обычно, а под глазами залегли темные круги. Мне кажется или утром он выглядел все же чуть лучше? – Тебе плохо? – останавливаюсь рядом с ним, внимательно вглядываясь в лицо парня.

Подпись автора

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

[indent] - Но ты выглядишь… - совсем не так, будто все нормально. Жалкая попытка вступить в спор, который общем-то ни к чему бы не привел, по поводу самочувствия Стайлза с треском провалилась. Акцентирование моего внимания на нем было пресечено самим парнем практически сразу же, стоило мне вообще поинтересоваться. Но я видела, что что-то не так. Не так во всех смыслах, как в физическом, так и эмоциональном. Ладно, в эмоциональном плане сложно было держаться, учитывая внезапно открывшийся для нас факт возвращения Ника из мертвых. Но было что-то еще… Только вот выяснить это уже не удастся, да и слишком сильно настаивать у меня тоже не получалось. Мысль то и дело прыгала с одного на другое, быстрым ритмом подталкивая сердце выполнять свои функции. Слишком быстрым. Где-то мелькнула мысль, что если бы оно от скорости биения могло задымиться, то это непременно бы уже произошло. На задворках сознания маячило здравомыслие, которое еще как-то пыталось настоять на своем применении. То и дело побуждая успокоиться и подумать. Выдохнуть. Подумать еще раз и еще. Но, к сожалению, в данную минуту оно было слишком далеко, чтобы достучаться до моего сознания и все же настоять на том, чтобы я уселась на кровать и перевела дыхание, освобождаясь от ненужной, сносящей с ног, паники, зародившейся из тягучего страха. Поэтому, я лишь напряженно всматривалась в лицо Стайлза, когда он, взяв меня за руку, начал говорить какие-то несуразные вещи, которые я с трудом могла вообще уложить сейчас в голове. С каждым его словом появлялось все больше вопросов, ответов на которые, я подозревала, вряд ли получу. Вроде тех, например, почему он так спокоен? Что происходит? О чем вообще он говорит? Как связано возвращение Ника с тем, что мы были по отдельности?
[indent] - Накрутили? О чем ты говоришь? – вопрос вырывается сразу же, стоило Стайлзу произнести то, что он произнес. Накрутили? Как это накрутили? Я тупо смотрю на него. Как он поднимается, как обнимает меня и пытаюсь переварить только что сказанное им. Пытаюсь понять. Создалось ощущение, что парень меня либо не расслышал, либо просто старается игнорировать факт происходящего. На ум пришла Ленора – банши из города-призрака Кэнаан, которая много лет жила в какой-то собственной иллюзии, наслаждаясь временем с мертвым сыном в абсолютно пустом городе. Она не хотела принимать действительность такой, какая она была, выдумав свою правду. Правду, в которую верила только она. Ей так было удобно. И неважно, что морально она была мертва уже давно. – Стайлз… - не то чтобы я успела в тот момент сделать глубокий анализ и соотнести его и Ленору, но просто почему-то сразу же пришла на ум именно она. «Все будет хорошо.» - так он сказал, но откуда ему знать? Что хорошо? Почему он ведет себя так, будто вообще ничего не произошло? Ведь я же только что видела, как мир сгорел в огне, исчезая в густом черном дыму. Видела и рассказала ему. Ничего не будет хорошо. Нужно что-то делать, неужели он этого не понимает? – Что? – следующий его вопрос окончательно меня сбивает с толку. Но по его глазам замечаю, как сильно ему нужен ответ. Останусь ли я с ним? До меня, к счастью, доходит, что он говорит не про данный момент. Но в целом это никак не влияет на неуместность подобных вопросов. Стайлз ждет, пытливо всматриваясь в мое лицо и я не отвожу взгляд. Почему он спрашивает об этом сейчас? Почему так? Ведь у меня у самой было слишком много вопросов на этот счет. Да и учитывая то, что мы буквально только вчера начали снова разговаривать, перейдя с смс-ок на живое общение, не слишком ли рано спрашивать о подобном? – Стайлз… Мы можем… - оставить этот разговор на потом? – хочется закрыть тему примерно таким образом, чтобы вернуться к наиболее важной в данной момент. Но взгляд парня, в котором плещется отчаяние, не позволяют мне так легко отмахнуться от него. – Я… - серьезно? Нет, мы серьезно сейчас говорим об этом, да? Поджимаю губы и, наконец, отвожу взгляд. – Я останусь с тобой, если ты пообещаешь ничего от меня больше не скрывать. Никогда, - вновь нахожу его глаза своими. – И если честно, я не особенно поняла, как связано возвращение Ника и то, что мы были по отдельности… Ты же ведь слышал, что именно я тебе сказала? Стайлз, все сложилось, понимаешь… Он вернулся, мы не можем это игнорировать, - отхожу от парня и сажусь на кровать. Паника немного улеглась, но страх по-прежнему острыми иглами оставлял где-то под кожей микроскопические точки, которые начинали кровоточить и неприятно болеть. Он не отпускал, иглы лишь множились и становились острее. – Нам нужна помощь. Потому что люди не возвращаются из мертвых, а мы оба видели, как он… погиб, - слова неприятно царапают горло, но мы должны об этом поговорить. Вот об этом точно нужно говорить прямо сейчас. – Ты же понимаешь, что если все так, как мы думаем… А оно наверняка так… - потому что я видела. Видела. И хоть мне было не видно лица того силуэта, звавшего меня по имени, теперь то я была уверена, что в видении был не кто иной, как Ник. И как нам известно, предчувствие банши еще ни разу не подводило, глупо на это даже надеяться. – Значит он не человек. Если он на самом деле вернулся, хотя я прекрасно понимаю, что это невозможно – он не человек. И я понятия не имею, кем он может оказаться и… - рассуждения распаляли вновь, мозг закипал. Со скрипом получалось в полной мере осознавать, что Ник мог оказаться жив. – И мы можем не справиться, - точнее, я почти уверена, что вдвоем нам не справиться. – Ты был прав. Нам нужен Скотт. Даже если понадобится ему все рассказать, даже если он не поймет и… и не примет нас после всего, что мы сделали… Он поможет. Я уверена, он все равно поможет, - это, в самом деле, казался единственный выход из сложившейся ситуации.

Подпись автора

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

[indent] - Да, но… - мой голос терялся в аргументах Стайлза. Он говорил. Говорил совсем не то и не о том. Он мне не верил. Парень, который никогда раньше не сомневался в моих словах, предчувствиях и прочем, который верил безоговорочно, даже если больше не верил никто – теперь говорил другое. Он даже не допускал, что Ник может оказаться жив. За его словами крылось некое «ты сошла с ума», хотя он и не произносил это прямым текстом, говоря, что я тоже видела смерть Ника. Видела. Но разве такого не было раньше? Разве не было, чтобы погибшие на наших глазах возвращались позже вновь живые и здоровые? Разве мы не знаем, что подобное возможно? Да, в этот раз все иначе, но тем не менее. Как же мы можем быть уверены наверняка, если прекрасно знаем о существовании мира «за гранью», тех, о ком другие читают в детских книгах и смотрят в фильмах – об оборотнях, кицунэ, духах, друидах, банши, в конце концов. Почему просто не допустить, просто не дать хотя бы малейший шанс на то, чтобы об этом подумать?
[indent] Я и не догадывалась до этого момента, как важно когда хотя бы один человек в этом мире… Когда Стайлз верит мне. Он всегда готов был проверять любую мою теорию, если она имела хотя бы малейший шанс на существование. Если вдруг я что-то услышала или почувствовала – он верил. А теперь… По всей видимости, я осталась одна со всем этим. – Но… - еще одна слабая попытка перебить его и закидать фактами, чтобы и он понял. Вот только проблема уже состояла в том, что все факты ранее были озвучены и это не помогло. Стайлз говорит, что Ник мертв. Говорит, что это он убил его… Так легко и как-то между прочим, что я машинально бросаю взгляд на закрытую дверь номера, убеждаясь в отсутствии кого бы то ни было, кто мог услышать. Мы не говорили об этом. Даже на следующий день после случившегося он сам не стал со мной это обсуждать, а теперь говорит. Убил. Затолкал в машину и поджег, спокойно слушая душераздирающие крики. К горлу подступила тошнота. Если и обсуждать ту ночь, то точно не так. Сейчас все было неправильно. Стайлз будто… Будто в какой-то момент в нем что-то щелкнуло, а я не успела заметить. Захотелось встряхнуть его хорошенько за плечи, чтобы он вновь стал нормальным. Прежним. Обычным. Сейчас же что-то изменилось. Едва уловимо, но если приглядеться, если отбросить основную проблему сегодняшнего дня, то можно заметить. Его тон, его нежелание принимать происходящее, даже его напряженная спина, которой он сейчас облокачивался на кровать, выдавала это. Он продолжает говорить, вновь не соглашаясь с его же, между прочим, идеей обратиться за помощью к Скотту. Изображает звонок с какой-то легкой издевкой, мол, ты так это себе представляешь? А нет, вот он и спрашивает об этом. Он не соглашается с каждым моим словом, сказанным ранее. Только я не представляла звонок. Я просто понимаю, что нам нужна помощь и если он не согласится обратиться за ней, значит это придется сделать мне. Самостоятельно все рассказать Скотту, если потребуется Малии или же Дитону. Кто еще мог бы помочь? Крис? Пэрриш? Плевать. Единственное, с чем к ним не пойдешь – это с предположениями. Если и обращаться к друзьям, то нужно что-то еще, помимо предчувствия банши. И если Стайлз не станет мне в этом помогать, а он, судя по всему, не станет, значит, придется обходиться без него.
[indent] Он заканчивает с длинным монологом и резко подрывается с места, из-за чего я слегка вздрагиваю и молча наблюдаю за ним. Мне нечего ему на это ответить. Больше нечего. Все стало ясно. Мне предельно понятна его позиция и кто я такая, чтобы с ней спорить? Стайлз хватает сумку, вываливая все содержимое на кровать, выпадает зарядное для моего телефона и другие вещи. Я спокойно смотрю, как он достает из кармана пиджака знакомый пузырек с таблетками, как нервно открывает его зубами, как высыпает себе на ладошку несколько штук – мне не разглядеть сколько именно, - как закидывает их в рот и скрывается в ванной. Я еще полминуты рассматриваю разбросанные вещи и тянусь за зарядным, чтобы, наконец, включить телефон. Отдаленно понимаю, что вряд ли Викодин (я запомнила название тех таблеток), можно принимать по несколько штук за раз. И так же отдаленно понимаю, что спроси я сейчас об этом у Стайлза, вряд ли получу хоть сколько-нибудь вразумительный ответ. Или же правдивый. И вот мы снова столкнемся с тем, о чем я несколько минут назад его попросила. Ничего и никогда не скрывать. Но если он хочет жить так – пожалуйста. Секреты, девушки, которых он путает со мной, полное отсутствие доверия, хотя мне сложно вспомнить, чтобы когда-то умудрилась его подорвать и еще возможно что-то, о чем я даже не догадываюсь… Постепенно все это становится его миром. Отдельным, в котором, к сожалению, уже давно нет меня. Как бы сильно он не пытался доказать мне обратное. Только вот доказывать нужно не мне, а себе в первую очередь. Но это неважно сейчас. Важно другое. Что бы ни происходило между нами, есть проблема масштабнее и ее нужно как-то решать.
[indent] - Все в порядке, - спокойно отвечаю вернувшемуся из ванной комнаты парню и пожимаю плечами. Все в полном порядке, Стайлз. Можешь больше ни о чем не волноваться. – Ты сказал то, что хотел сказать. Каждый имеет право на свое мнение, - мой телефон издает сигнал включения и я подхожу к кровати, чтобы собрать разбросанные вещи назад в сумку. – Ты что-то говорил про ужин… - убираю сумку на пол, прохожу мимо парня и беру халат с полотенцем из шкафа. – Закажи что-нибудь. Я в душ, - не то чтобы я хотела есть, но раз все ранее поднятые темы закрыты и открывать их снова нет уже никакого смысла, нужно чем-то себя занять. Для начала душ, затем еда, а после – изображение сна, пока не наступит утро. Потому что вряд ли получится хотя бы на минуту заснуть сегодня. Да и завтра, скорее всего тоже. Не успеваю зайти в ванную, как телефон издает еще один сигнал – теперь это входящее сообщение. Кидаю быстрый взгляд на Стайлза и на секунду замешкавшись, подхожу к мобильному, мирно лежавшему на столе около окна. Батарея показывает всего пять процентов зарядки, поэтому выдергиваю вместе с зарядным устройством из розетки и, взглянув  непроизвольно в окно, глазами цепляюсь за уже знакомого человека внизу. Стоит в тени дерева и смотрит. Нервно сглотнув, прочищаю горло и, зажав в руке мобильный, бросаю еще один взгляд на Стайлза прежде, чем скрыться в ванной.
[indent] - «Вот эта – моя любимая» - сообщение с незнакомого номера и ниже ссылка. Нажимаю на нее и во весь экран мобильного открывается фотография, точнее, монтаж фотографии – одной из тех, которые я сожгла на стройке. Я и Ник в каком-то кафе или баре, он мягко прижимает меня к себе, и едва касаясь губ, целует. Пока я, судя по всему, наслаждаюсь с закрытыми глазами, слегка улыбаясь. Хороший фотошоп, качественный. Только я знаю, что это фальшивка. И отправитель тоже, как и Стайлз, собственно. Нахмуриваю брови, не совсем понимая, к чему вообще пришло это смс. Нажимаю на кнопку вызова того номера, с которого прилетело сообщение, но абонент оказывается недоступен. Зато прилетает еще одно. Бросаю на тумбу вещи и включаю воду, чтобы тишина не казалась слишком подозрительной. Я ведь ушла в душ, значит должна мыться, верно?
Открываю следующее смс: - «Жаль, этого так и не случилось :( Но Стайлз так легко в это поверил, тебе стоило бы задуматься :D Зато случилось вот это:» ниже еще одна ссылка. Нажимаю на нее, нервно покусывая нижнюю губу. На экране появляется фотография теперь уже Стайлза и Кэтрин. Примерно такая же поза, как на фото со мной и Ником, так же за их спинами бар, она довольно улыбается, пока парень касается ее губ своими. С шумом втягиваю воздух и крепко сжимаю зубы. Прилетает следующее сообщение и я, немного помедлив, открываю и его. – «Красиво, правда? А вот это было по-настоящему. У него очень мягкие губы. Я понимаю, почему ты выбрала его :)» Блокирую телефон и стою так некоторое время, не в силах даже пошевелиться. В груди закипает горечь обиды. Я понимаю от кого эти сообщения – Кэтрин. Мы так и не поняли, какую роль играет во всем этом она, но зато я прекрасно понимаю, какую роль она уже успела сыграть.
Открываю вновь сообщения и набираю ответное: - «Чего ты хочешь?» - как ни странно, но оно улетает и пару минут телефон молчит, пока я невидящими глазами смотрю в экран. Ничего не происходит, она не отвечает. Кладу мобильный на тумбу и на автомате начинаю раздеваться. Нужно хотя бы сделать вид, что принимала душ, иначе у Стайлза появятся вопросы. А как уже стало известно, он не особенно хочет данную тему обсуждать. Телефон, наконец, вновь издает звук входящего сообщения и я тут же хватаю его, чтобы открыть.
– «Я всего лишь хочу узнать… С тобой он такой же, каким был со мной? ;)» и ниже еще одна ссылка на фотографию. Эту я не видела, но она тоже с той самой ночи после бара. Они стоят у стены квартиры – видно, что уже не бар, - и он вполне в сознании, по крайне мере самостоятельно стоит и страстно целует, прижимая одной рукой ее руки выше головы, другой блуждая под ее топом. Тошнота вновь отозвалась в желудке. Открываю следующее фото – на нем нет их, есть только ее порванная одежда и скомканная его, лежавшее это все около чьей-то кровати. Было еще одно, но открывать его я не стала, бросив телефон на тумбу и найдя себя уже около унитаза. Тошнота накатывала волнами и я потерялась во времени, сколько так просидела. До тех пор, пока в желудке не осталось ровным счетом ничего, а из глаз не хлынули слезы. Только потом я перебралась в ванную и, включив холодный душ, поливала им себя так долго, пока мысли не стали теряться в звуке стука собственных зубов.
- Ты заказал ужин? – где-то еще через полчаса я, наконец, вышла из ванной, замерзнув до выступившей синевы на губах. Зато немного полегчало. Обжигающая боль в груди под струями ледяной воды казалась не такой чувствительной. От Кэтрин больше не было сообщений, но этих вполне достаточно для того, чтобы вернуть мое недавнее желание уйти. Но идти, в любом случае, некуда. Да и надоело уже бегать.

Подпись автора

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

[indent] - Спасибо, - произношу бесцветным голосом, проследив за кивком Стайлза. Накрытая еда, видимо, недавно принесенная официанткой или официантом, стояла на столе не тронутой. Он ждал меня. Что ж, значит нужно садиться ужинать. Не зря же заказывал, что бы там не пряталось под металлическими клошами. – Все в порядке, - эхом вновь срывается с языка то же самое, что сказала перед тем, как пойти в душ. Все в полном порядке, лучше просто не может быть. Тебе все показалось, Стайлз. Холод потихоньку отпускал, кожу начинало покалывать, а вместе с теплом возвращались присланные Кэтрин сообщения, вставая слишком четкими картинками перед глазами. Если честно, очень хотелось не видеть их вообще. Достаточно того, что уже видела в тот день, когда на мою почту упало письмо с десятком фото. Снова это переживать вообще не было никакого желания. Но кто бы спрашивал. Теперь уже увидела и из памяти никак не стереть. Самое ужасное – знать то, что фото были настоящими. И если есть еще, помимо тех, которые прислали мне… То что там на других тогда? И больше всего выводила из себя невозможность об этом не думать. Образы без секундных пауз крутились в голове, как кинопленка, а воображение дополняло недостающие детали, воссоздавая то, что могло остаться за кадром. Последняя фотография ясно давала понять, что в ту ночь их там было трое и если ранее Ник пытался это скрыть, то Кэтрин уже не скрывала ничего. Их было трое, один из которых – наблюдатель. Фотограф. Гребанный извращенец. Неужели он в самом деле оставался и смотрел все то время, пока Кэтрин и Стайлз… Пока… От мыслей резко заломило затылок, из-за чего пальцы тут же пробрались под мокрые волосы, слегка массируя его. В любом случае, это было именно так. Что бы там не происходило той ночью, Ник был там и снимал. Снимал ли он всю ночь или просто наблюдал какое-то оставшееся время – неизвестно. Важно другое, Стайлза никто ни к чему не принуждал. Ему не угрожали, не заставляли. Ему просто позволили и он не отказался, по всей видимости. Ну а, собственно, чего отказываться, да? Когда уверен, что девушка предала, а слушать – это не для него. Выводы были сделаны и, наверное, он имел право заводить новые знакомства и не хранить верность. Пусть даже Стайлз ошибся в своих подозрениях и обвинения были беспочвенны, он все равно об этом узнал позже. Немного не дождался. Совсем чуть-чуть. Но как я и сказала, каждый человек имеет право на свое мнение и, к сожалению, даже если оно ошибочное. Так, видимо, бывает. Даже у нас. Даже у тех, кто так долго шел к отношениям и так сильно любил друг друга… А может и любит до сих пор. Боль постепенно перерастала в холодное безразличие, накрывая тонким, но плотным невидимым полотном, облепляющим с головы до ног. Так бывает, когда психика накапливает слишком много негативных эмоций, каждая из которых так и норовит пробить брешь в ее устойчивости. Я бы не назвала это усталостью, скорее перегрузкой. Слишком много всего случилось за последнее время. И принятие тех или иных событий никак не помогло внутренне от этого избавиться и снять давление с груди и, главное, мозга. Я все понимаю. Все принимаю. Наверное, даже готова что-то делать, но опасность, что вот-вот надломится, раскручивая болтик, тот или иной рычажок, отвечающий за контроль эмоций, росла в геометрической прогрессии. Нечто подобные было после смерти Бэт и только цель, скорее даже одержимость, найти ее убийцу как-то позволяла оставаться на плаву. Теперь же цели не было. Был только страх, граничащий с паникой, была боль и внутреннее одиночество. Даже несмотря на то, что рядом находился сейчас Стайлз. Но и его как будто не было. Не было мамы, которая могла побеспокоиться за меня, увлеченная подготовкой к свадьбе с отцом парня, которого я люблю. Не было подруги. Не было никого. Был только вернувшийся из мертвых Ник, который, могу поспорить, сейчас стоит под окном номера и ждет момента, когда сможет отомстить. Да, вот и он, опять. Одергиваю назад занавеску и сильнее запахнув халат, иду к кровати, чтобы сесть на нее, бесцельно вглядываясь в пустоту. Была Кэтрин, девушка, которая спала с моим парнем и, наверное, я не могла ее в этом винить. Только в том, что она теперь зачем-то продолжает присылать фотографии и оставлять послания. Хочется сказать ей, что не нужно. Не нужно. Я уже итак все поняла. Но телефон остался в ванной, а подняться и вновь пройти за ним, кажется, уже не было никаких сил. Был запах, от которого хотелось мыться не прекращая и был еще несформированный план позвонить Скотту. Но он теперь казался слишком далеким и не выглядел больше как цель. Я хотела ему позвонить, хотела все рассказать, но было страшно… Что, если он на самом деле не поймет и отвернется? Отвернется он, отвернутся и остальные, и никто из них не станет помогать? Что делать тогда? Нет, Скотт все равно поможет. Он поможет, даже если потом скажет никогда больше не показываться ему на глаза. В любом случае, страх быть отвергнутой еще и друзьями не давал решиться все-таки сходить до телефона и набрать номер друга. Возможно, это изменится, когда у меня будут неопровержимые доказательства возвращения Ника, но не сейчас.
[indent] Голос Стайлза привлекает мое внимание не сразу, когда я смотрю на него, передо мной уже маячит подсвеченный экран его мобильника. Непонимающе свожу брови и вглядываюсь в то, что он мне пытается показать. Слова, сказанные парнем, просочились, словно сквозь какую-то призму и лишь частично остались понятыми. Что-то вспомнил, какой-то номер… Наконец, получается сфокусироваться на буквах и имя контакта тут же словно дополнительно подсвечивается. Кэтрин. Ну, конечно, у него есть ее номер. Почему нет, собственно, да? После совместной-то ночи. Перевожу взгляд на лицо парня, внимательно его рассматривая. Сначала не получается понять, зачем он мне это показывает. Разве недостаточно фотографий и недавних слов, что он нас тогда перепутал? Зачем показывать еще и номер? Чтобы сделать еще больнее, мол, вот смотри, я с ней общаюсь. Но в его взгляде получается прочесть что-то другое, никак не относящееся к тому, чтобы сделать мне хуже. — Клянусь, я ничего от тебя не скрываю. Это все. – облизываю губы и вновь смотрю на номер. Хочется постучать себе по голове, чтобы включиться и понять, для чего он мне его показывает. Если не сделать хуже, то… Со скрипом в памяти всплывает недавний сегодняшний разговор, скорее, вопрос и ответ. Короткий, но о важном. Который слишком быстро утонул в более насущных проблемах.
— Ты же останешься со мной?
– Я останусь с тобой, если ты пообещаешь ничего от меня больше не скрывать. Никогда.
- Хорошо, - проговариваю, рассматривая знакомые цифры номера ниже имени «Кэтрин». Да, это она мне писала те сообщения. Сомнений не было, но теперь есть фундаментальное подтверждение этому. – Зачем? – Стайлз предлагает ей позвонить, пусть не сегодня, но завтра. В любом случае, я не совсем понимаю, для чего нужно вообще ей звонить. Скорее, нужно просто заблокировать ее номер и больше никогда не пересекаться. Мне, кстати, тоже. Черт, ну почему я забыла свой мобильный. Но звонить ей? Чтобы услышать, какую замечательную ночь они провели со Стайлзом тогда? Нет, этого я точно не вынесу, спасибо. В любом случае, я очень сомневалась, что скажет что-то еще, помимо этого. – Я звонила ей, телефон выключен. Больше я не хочу ей звонить, - мотаю головой и на автомате поднимаюсь с кровати, чтобы подойти к столу и снять один из клошей с принесенного ужина. Запах пищи, к сожалению, не перебивает уже застоявшуюся в носу другую, неприятную вонь, которая сопровождает меня уже некоторое время. Но я знаю, что нужно поесть. Даже если еда будет пресной, важно есть, чтобы поддерживать энергию в организме. И еда, в самом деле, оказывается безвкусной абсолютно. Либо это просто у меня отключились все вкусовые рецепторы и теперь казалось, что мясо, салат, рис и вода – все на один вкус. Но я жую. Отрезаю кусочек за кусочком и тщательно пережевываю, проглатывая. Еда нужна. – Стоило заказать кофе, - действительно, кофе было бы лучше всего. Лучше, чем безвкусная вода из бутылки. И кофе помогает не спать. А спать сегодня я точно не собиралась. – Скажи, Стайлз, почему ты до сих пор здесь со мной? – если это для того, чтобы проследить за мной, то не нужно. Если для того, чтобы я снова чего-то не натворила, то он может быть спокоен. Все будет  в порядке. По крайне мере, я не собиралась больше никого убивать. Только разобраться с вернувшимся Ником. Только это, больше ничего. Желание постепенно формировалось в цель.

Подпись автора

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

[indent] Вопросы о номере Кэтрин, о том, зачем и когда я ей звонила, остаются без ответа, глухо стукнувшись о невидимый барьер, сотканный из поглощающего безразличия. Оно утягивало, словно глубокое густое болото и я в нем уже находилась по пояс, еще немного и накроет с головой. Напор Стайлза, с которым он озвучивал вопросы один за одним, не вызвал никакого отклика внутри. В другой день, возможно, я бы возмутилась, обиделась, как-то не так бы поняла его попытку выяснить, почему это я звонила Кэтрин и для чего, не удосуживаясь перед этим его предупредить. Но сейчас меня это если и волновало, то какими-то наплывами. Нет-нет, да появлялось желание повернуться к нему, кинув раздраженный взгляд, мол, а почему это тебя так интересует? Что такого в том, что я ей позвонила без твоего ведома? Боишься, что она расскажет мне что-то, о чем бы не хотел говорить ты? Но этот порыв так же быстро гас, как и вспыхивал. Шевелиться не было никакого желания. Спорить и что-то выяснять – тоже. Вообще хотелось молчать. Просто молча смотреть в пустоту перед глазами и обдумывать что-то свое - план, как можно выяснить побольше о Нике, опережая его. Не дать ему возможность сделать то, зачем он вернулся. Нет, Стайлз прав. Все-таки, Кэтрин потом придется позвонить еще раз. Но, да, не сегодня. Сегодня я для этого, кажется, слишком устала.
[indent] Едва слышная реплика про кофе – ответ на мой прямой вопрос, заставляет поджать губы и опустить, наконец, нож с вилкой, оставляя приборы в покое. Еды, скорее всего, достаточно. В голодный обморок не упаду, а значит остальное в себя можно не пихать. Немного помедлив, открываю бутылку с водой и аккуратно наполняю принесенный сотрудником отеля пустой бокал. Молча. Все-таки кофе нужно было заказать. — Лидия, что происходит? Я же вижу, что-то не так. Извини, что я не читаю мысли в твоей хорошенькой голове, но ты можешь со мной поделиться? – бутылка замирает над бокалом. Медленный вдох, а затем выдох – это пока что единственная реакция с моей стороны, которую я могла дать. Что же происходит? Все? Многое? Как вообще люди отвечают на этот вопрос? Внутри все будто онемело и не готово было вновь оживать и функционировать. Заходившееся от страха и паники некоторое время назад сердце, теперь, казалось, едва билось. Размеренно и спокойно. Не торопясь. Сообщения от Кэтрин и последующий ледяной душ будто нашли какую-то кнопку, отвечающую за часть эмоций и теперь я не могла ее вновь нащупать, чтобы нажать. Чтобы кричать, плакать, бояться – да вообще реагировать правильно на каждую из ситуаций. На вопросы, на действия. Стайлз спрашивает «что происходит», но я даже не понимаю, как должна ответить на это. Даже если бы он умел читать мысли, что бы он там смог увидеть? Непроглядную пустоту? Или может быть огромный засасывающий водоворот сразу из всего и ни о чем одновременно? А может смог бы нащупать ту боль, которая все еще билась в такт с сердцем, поселившись где-то рядом с ним? – Все в… - осекаюсь, потому что было это уже сегодня. Говорила. Начинаю повторяться – плохо. – Нормально. Все нормально, - исправляюсь, проговаривая каждое слово ровным голосом. – Тебе не стоит волноваться, - не стоит волноваться никому из них. А кто-то волнуется? С чего я вообще это взяла? Ставлю бутылку на стол, так и не наполнив бокал даже наполовину. – Хочешь? – на следующие его слова мое тело все же выдает чуть больше реакций. Наконец, поворачиваюсь к Стайлзу и удивленно изучаю его лицо. Долго, наверное, слишком долго внимательно всматриваюсь в каждую знакомую черточку. – Я тоже должна  тебе кое-что показать, - поднимаюсь и иду в ванную, где оставила свой телефон. Я не удаляла входящие сообщения от Кэтрин и если у Стайлза есть вопросы насчет номера, насчет того, что происходит, то можно ведь не объяснять. Можно просто показать. Простая истина открывается уже в тот момент, когда молчание после его ответа затягивается. Мое молчание. Но независимо от моей способности сейчас формулировать и вообще разбираться в собственных мыслях, я могу показать. Сделать проще всем в этой комнате. Отсоединяю телефон от зарядного устройства и экран вспыхивает, подсвечивая уведомление о непрочитанных сообщениях. От Кэтрин. Замираю на пару секунд и открываю первое.
- «Как ты думаешь, Лидия, как бы отреагировала Бэт на то, что ее подруга стала убийцей? Таким же монстром, как тот, кто лишил жизни ее :) Как ты думаешь, она стала бы дальше с тобой дружить, оставаясь рядом с такой, как ты?» - глаза скользили по буквам несколько раз подряд. Я не могла поверить, что вообще вижу нечто подобное. Ниже была прикреплена ссылка на фотографию. Дрожащим пальцем нажимаю на адрес и экран тут же становится белым, загружая картинку. На фото я и Бэт – мы на одной из вечеринок в кампусе. Кажется, это был первый курс. И судя по костюмам – Хэллоуин. Обе еще счастливые, умело позируем на камеру в своих сногсшибательных костюмах. Живые и здоровые. Вместе. Еще ничего не случилось. Еще все в полном порядке у каждой из нас. Грудь резко сдавливает.
[indent] - «Но знаешь, что самое забавное? Ты могла ее спасти, но не сделала этого. Не сделала, потому что была занята парнем, который готов изменять тебе с первой встречной девушкой после небольшой ссоры :D» - еще одна ссылка на картинку. Еще одна фотография. Теперь это фото с похорон Бэт. Подруга в гробу, такая молодая и красивая, словно спит. Лежит, а вокруг нее собрались все самые близкие люди, которые когда-то входили в ее жизнь и что-то в ней значили. В том числе и я. Ком встает в горле и постепенно начинает заканчиваться кислород в легких. Могла спасти. Могла. Медленно перевожу взгляд на Стайлза и молча делаю несколько коротких шагов к нему. Ноги совершенно отказывались идти. Вообще стоять было невыносимо трудно. Как и жить в данную минуту. Тяжело. Затылок снова заломило, а картинка перед глазами потеряла четкость, обрамляясь темной дымкой. – Возьми телефон, - в ушах начинает гудеть и я практически не слышу собственный голос. Онемевшие внутренности вновь приходят в движение, сердце ускоряет стук, готовое вот-вот повредить грудную клетку. – Ее номер у меня, потому что… она пишет мне, - я уже практически не чувствую пол под ногами. – Присылает… фотографии. Посмотри… - внезапная опора в виде чьих-то рук оказывается очень кстати, потому что перед глазами уже окончательно начинает все расплываться. – Я в порядке. Все хорошо, - оказавшись на кровати, прикрываю глаза и пытаюсь успокоить хотя бы дыхание. Фотографии с Бэт пробили брешь в коконе временного безразличия и нащупали кнопку, отвечающую за эмоции. Теперь, казалось, она оставалась в состоянии нажатия всегда. – Почему она это делает, Стайлз? Чего она хочет? Господи, я так устала… Мне кажется, я больше не смогу… - последнее проговариваю едва слышно и скорее это мысли вслух, нежели что-то носящее информативный характер. Или же нечто, побуждающее к действию. Открываю глаза. Мир вокруг постепенно возвращал четкие очертания. – Как ты вообще мог перепутать нас? Она же… она … - ненормальная, психопатка. Но слова не получается произнести, потому что горло перехватывает спазм. Слишком большая волна эмоций подбиралась на критически близкое расстояние, готовая снести буквально все на своем пути. – Я не знаю… я не понимаю… почему это все происходит с нами? Неужели мы просто не заслужили быть счастливыми? Просто жить нормальной жизнью? Почему? – голос начал дрожать уже на втором вопросе и волна мягко накрывала меня с головой, унося в пучину страданий, сопровождающуюся риторическими вопросами, обращенными скорее ни к кому, к вселенной, к несправедливой жизни и обстоятельствам, нежели к Стайлзу. Грудь разрывало на куски, из-за чего пришлось обхватить себя руками и сжать. – Я просто не могу… не могу это все выносить… просто… это все выше меня…Ты и Кэтрин, Ник, Бэт, свадьба наших родителей, в конце концов… выше, Стайлз… я не могу, я не такая сильная, не такая… - слезы, наконец, нашли выход, прокладывая себе теплую дорожку из соленых капель, собирающихся в единый тонкий поток.

Подпись автора

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

[indent] Грудь разрывал поток накопившихся эмоций. Словно вулкан, давно подходивший и периодически закипавший, теперь подобрался к краям и, наконец, лава нашла для себя выход. Слезы обжигали лицо, ручейками скатываясь и теряясь где-то в вороте халата, оставляя соленый привкус во рту. Легче не становилось. Легкий тремор, начавшийся еще в момент прочтения поступивших сообщений от Кэтрин, теперь распространялся по всему телу, лишь усиливаясь. Всхлипы становились все чаще и громче. Я уже не пыталась обхватывать руками грудь – теперь это все равно не поможет. Пусть это физически никак нельзя было увидеть, но ощущение было такое, будто рассыпаюсь на мелкие кусочки и никто не будет в силах меня вновь собрать, чтобы склеить. Починить. Хоть как-то вернуть к жизни. Мир гас, захлебываясь в вопросах о несправедливости тех вещей, которые почему-то выпали на мою долю. Я была одна. Все постепенно теряло смысл. И по-прежнему не становилось легче. Где-то был какой-то предел и вот моя психика внезапно успела к нему подобраться. — Я сделаю все, чтобы никто не попытался опять сделать тебе больно, - отдаленно чувствую прикосновение Стайлза к моему плечу, но никак на это не реагирую, лишь сильно-сильно прикусываю нижнюю губу, чтобы попытаться сдержать очередной всхлип. Хочется сказать ему, что мне уже больно. Очень больно. Настолько, что я искренне удивлюсь, если потом в груди вообще еще что-то останется, не рассыпавшись черными угольками и пеплом. Так сильно жгло где-то в центре. Но его обещание не дает сказать ни слова, только усиливая истерику. Роняю лицо в ладони и мотаю головой. А что, если уже сделал не все? Что если и из-за него сейчас больно тоже? Из-за него и Кэтрин. Кэтрин, черт бы ее побрал! Девушка, которая за такой короткий срок умудрилась просто испортить мне жизнь. Я ведь ее даже не знаю толком, почему тогда?
[indent] Слова Стайлза о ней конкретно этот момент никак не проясняют. Но он говорит о другом, говорит о фотографиях с участием в съемках его и ее, говорит о... том, что ничего не было. Что не соображал. Что лишь секунда. Но как это могла быть секунда, если столько удачных кадров в абсолютно разных локациях? Бар, квартира. Поцелуи, поцелуи, поцелуи... Посмотреть на Стайлза я не могу, хотя дело не только в нем. Бэт. Как она посмела трогать ее? Как посмела присылать с ней фото и в принципе произносить ее имя? Откуда ей вообще все об этом известно? Откуда она столько знает о моей жизни? Мысли не успевали четко формироваться, чтобы была возможность остановиться на какой-то одной и подумать над ней. Они проскальзывали, перебиваясь всхлипами и растворяясь где-то дальше самой идеи о чем-то сейчас думать. Не получалось толком концентрироваться на чем-то определенном.
[indent] Фоновый голос Стайлза не помогал. Он никак не отвлекал и не позволял переключить свое внимание с разрушительных мыслей на него. Сомнения раздирали душу, оставляя глубокие порезы на ней. Было плохо. Было тяжело. Было больно. Слезы не прекращали свое движение четко по уже намеченной траектории, и я гадала, когда же, наконец, закончится их запас и закончится ли вообще. Во рту появился металлический привкус - кровь. Кажется, я прикусила губу от слишком сильного нажима на нее зубами. Но это тоже осталось где-то вне четкого восприятия. Так же, как и объятия Стайлза. Он жалеет меня, говорит, что всегда будет рядом, что все происходящее касается нас обоих, вот только почему-то совсем не обращает внимания или же делает такой вид, что по факту это касается только меня. Ни его. Только меня. Послание, оставленное в моей квартире, визит Кэтрин ранее - тоже сопровождался звонком в мою дверь, сообщения от нее пришли на мой телефон и больно делает она только мне. Ни Стайлзу. Ни кому бы то ни было еще. Мне. Да, возможно те улики, которые она учтиво разложила на моем кухонном столе, тоже имеют некоторое отношение к нему, но по факту если бы совершенно случайно он сегодня не оказался со мной в одном самолете, летевшем по одному маршруту, который мы согласовали еще в Бейкон Хиллз, его бы здесь не было. И я осталась бы наедине с этим всем до тех пор, пока не решила бы рассказать все ему. Несомненно, рассказала бы. Позвонила сразу, как только обнаружила все те предметы, мирно лежащие в моей квартире на самом видном месте, но только после принятого мной решения позвонить. Потому что его могло не быть рядом. Как и не было пару дней назад, пару недель, месяцев... Последние полгода, в общем-то. - Я не могу... Не могу поверить, Стайлз, - произношу, борясь со всхлипами, куда-то ему в грудь. Он обнимает меня. Крепко держит и в эту минуту да, действительно кажется, что никуда не денется. Но минутой позже все было иначе. - Не обещай мне, если... просто не обещай... тебя не было... уже не было рядом, понимаешь? - не было долго и при разных обстоятельствах. Не было на похоронах Бэт, когда меня отпустили из больницы после нервного срыва всего лишь на пару часов, чтобы проститься с подругой. Я не оставила им выбор, пришлось отпустить, иначе бы просто сбежала. Не было рядом, когда я искала убийцу Бэт и ошиблась. - Тебя не было! Почему тебя не было, Стайлз? - упираюсь в его грудь ладошкой, а потом сжимаю ее в кулак и слегка бью. Затем еще раз. И еще. - Почему... ска...жи мне? - голос срывается. - Тебя никогда не было рядом... когда ты был так нужен мне... нужен... - вцепляюсь в его рубашку и крепко ее сжимаю. Его не было рядом и тогда, когда Ник пришел ко мне и мучил несколько часов подряд. Бил. Связывал, унижал. Не было, когда я собирала себя по кусочкам, лежа на полу среди разбросанных фальшивых фотографий. Не было. Просто не было. А сейчас он дает мне обещание, которое, наверняка, вновь не сможет сдержать. Эта уверенность крепла где-то глубоко внутри и чтобы ее пошатнуть, недостаточно просто слов. Нужно действительно быть рядом, разве не в этом заключаются отношения любящих друг друга людей? Не извиняться из раза в раз, когда данные слова уже нарушены, а не нарушать их в принципе. Важно – быть рядом. И он был сейчас, но будет ли завтра? Послезавтра? Через некоторое время? Что значит его это «всегда», какой оно имеет срок? – Ты даже не можешь себе… - разжимаю ладонь, державшую его рубашку, и немного отстраняюсь, чтобы заглянуть ему в глаза. – Ты даже не можешь себе представить, как был нужен мне тогда, - предложение слишком длинное и к его окончанию кислород в надорванных легких заканчивается, поэтому я с шумом снова вдыхаю и вытираю мокрые от слез щеки. Хотя это не так чтобы очень помогло, потому что они никак не хотели останавливаться. – Но тебя не было, - и дело уже было не только в Кэтрин, с которой у него, если верить его словам, не случилось особенно насыщенной ночи, перетекшей от поцелуев к дальнейшим действиям. Дело было ни в чем конкретном и сразу во всем. Я никогда раньше не говорила ему что-то подобное, глотая обиду и молча пытаясь разобраться в причинах. Оно копилось. Накладывалось и теперь нашло выход, спровоцированное другими, сопутствующими эмоциями и чувствами. Наверное, однажды нечто подобное должно было случиться, но я даже не подозревала, что так скоро и при таких обстоятельствах. – Зачем тогда обещать то, что не сможешь выполнить? – всхлипы постепенно затихали, оставляя в груди пустоту. Слезы еще не высохли, но бушевавшая во мне буря постепенно успокаивалась. Резко навалилась усталость. Вопросов больше не осталось, как, впрочем, и других волнующих тем, на которые просто встала временная блокировка. Я уже не думала ни о вернувшемся из мертвых Нике, ни о своих видениях по этому поводу, ни о Кэтрин. И даже ни о тех фотографиях. Я просто смотрела на Стайлза и чувствовала опустошение, наравне с эмоциональным облегчением.

Подпись автора

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Права.
Сердце покрывалось мелкими трещинами, издавая иллюзию характерного звука.
Я права и я знала об этом. Знала, когда говорила, когда задавала вопросы, цепляясь за рубашку Стайлза. Знаю и сейчас. Но важно ли мне было, чтобы он это подтвердил? Нет. Слезы высыхали, плакать больше не получалось. Образовавшаяся пустота в груди неприятно пульсировала и из нее тянуло какой-то могильной сыростью, а со словами парня она лишь увеличивалась, медленно растекаясь.
Права.
Хотела ли я, чтобы Стайлз об этом сказал? Нет. Определенно нет. Но понимание этого пришло ровно в  ту секунду, когда он произнес, в принципе то, что я от него и просила – не может пообещать. Ничего больше из ранее сказанного им. Не обещает, потому что не сможет сдержать и потому что уже не сдержал. И это было логично. Это было правильно – честно с его стороны, но, наверное, впервые в жизни мне не нужна была эта честность. По крайне мере, не сейчас. Да, я сама сказала ему, что не верю. Что не нужно обещать, что его не было и не будет. Но услышать в ответ согласие не ожидала. Мне не требовалось признания своей правоты, это не та ситуация, в которой хотелось бы выиграть. Скорее наоборот – оказавшись правым, проигрываешь во всем. Мне было не нужно, чтобы он говорил именно то, что сказал. Наверное, если бы Стайлз просто молча меня обнял – было бы достаточно. На сегодня достаточно. Потому что правду я итак знала и признавать вслух ее было необязательно. А теперь мир будто бы раскололся прямо в том месте, где уже был ранее надломлен. – Хорошо, - произношу шепотом и киваю, опуская взгляд. Ничего не хорошо, но это единственное, что как-то самостоятельно формируется и слетает с губ. Не хорошо. Но я принимаю его ответ в любом случае. Вытираю ладонями оставшуюся влагу с липких от слез щек и тяжело вздыхаю. Сказать больше нечего. Вот так за какие-то несколько минут прояснилось все, что меня как-то могло беспокоить. Прояснилось, рождая пустоту и абсолютное отсутствие удовлетворения. Даже слова о «ничего не было с Кэтрин» не приносят облегчения. – Спасибо за честность, - одинокая слезинка все же скатилась по щеке и я тут же поднялась на ноги, чтобы пройти в ванную и умыть лицо холодной водой. Та самая неосязаемая стена между нами, которая постоянно где-то маячила рядом, теперь лишь окрепла. Я честно ломала ее каждый раз, сбивая ладони. Постоянно, с тех самых пор, как она появилась, упорно старалась от нее избавиться, чтобы вернуть то, что когда-то у нас было. Было ведь хорошо. Правда. И Стайлз действительно был раньше рядом всегда, на протяжении многих лет. А потом все изменилось и, по всей видимости, как бы я ни старалась избавиться от этой стены, под корень уже было не вырубить. Даже если продолжать его прощать за все и залатывать раны. Хватит, наверное, уже пытаться что-то спасти и держаться за то, как было. Пора открыть глаза и увидеть, как оно есть сейчас. И сейчас – ничего не было. У нас не было отношений уже полгода. Не было. Наши с ним редкие встречи никак не проясняли ситуацию. Да, любила. Да, тянуло. Но отношений не было. Как и Стайлза рядом, собственно. О чем и шла речь. Стена крепла, время обещаний прошло. Осталась лишь реальность, разбивая вдребезги все теоретически возможные планы на будущую жизнь с ним. А что мы имели в реальности? А ничего хорошего. Ничего такого, за что стоило бы держаться. И по сути, нас связывала только тайна. Огромная, обросшая со всех сторон секретами и нарушением закона, тайна.  И стоит, наверное, задать вопрос. А где бы мы сейчас были, если бы в ту ночь случайно не пересеклись в клубе? Или же в другую ночь я нечаянно не набрала его номер, когда находилась рядом с трупом оборотня. Мы бы не сидели сейчас вместе в одном номере отеля. Я практически уверена, что не случись тогда действительно случайной нашей встречи, мы бы уже полгода, как жили своими жизнями. Никак не связанными друг с другом. И встретились бы только вчера. Да, вчера, на ужине в доме моей матери и их объявлении с шерифом о предстоящей свадьбе. Вчера – спустя полгода с момента расставания. И не было бы мертвого Ника, и не преследовала бы сейчас нас свихнувшаяся девчонка. И Бэт, вероятнее всего, была бы жива. Все было бы иначе. По-другому. И не пришло к тому итогу, к которому пришло.
Набираю в ладони холодную воду и обливаю лицо, смывая соленую влагу с кожи. Зеркало показывает отражение уставшей, с раскрасневшимися глазами и носом, девушки, с залегшей обреченностью где-то в глубине глаз. Умываюсь еще раз и тянусь к полотенцу… Как бы выглядела эта встреча? Мы бы вежливо друг другу улыбнулись и искренне смогли порадоваться за родителей, потому что больше нас все равно ничего не связывало и не было никаких проблем с их планами на совместную жизнь? Или чувствовали бы неловкость, находясь рядом? Отозвалось ли что-то в сердце или за такой длинный период уже бы переболело? А может он вообще приехал бы уже не один, а с другой девушкой… И я с другим парнем. А может и все вместе, почему нет? И заботили бы нас сейчас какие-то слишком простые и бытовые проблемы, вроде прохождения очередной практики и сдачи экзаменов. Какое платье выбрать на свадьбу родителей и где купить им подарок. Никаких убийств, срывов и океана боли. Наверное, дело то вовсе не в обстоятельствах и несправедливости судьбы, а в нас. В нас самих, в нашем союзе, в том, что не получается у нас. Сколько не склеивай деталь изолентой, она все равно будет под ней сломана. Только менять. Так может и для нас уже нет никаких шансов? Может здесь тоже уже не склеить? Впервые за весь период я разрешила себе подумать в эту сторону. И если раньше в душе размеренно горела надежда, изредка меняя высоту пламени, то сейчас огонек остался слишком маленьким и почти не ощутимым.
Конечно, не было никаких сомнений, что Стайлз постарается держаться рядом сейчас, по крайне мере, до какого бы то ни было итога с Кэтрин, Ником и сложившейся ситуацией. Наверняка будет стараться, но надо ли оно? – Послушай, - возвращаюсь из ванной и останавливаюсь напротив парня. – Ты не обязан быть здесь… Я имею в виду, я в состоянии о себе позаботиться на случай, если… Кэтрин вновь объявится, - облизываю губы и пожимаю плечами. Про Ника стараюсь не упоминать, Стайлз все равно не верит, что он может оказаться жив. – Тебе необязательно караулить меня. К тому же, завтра уже поменяют замки в квартире и я смогу туда вернуться. Не думаю, что может еще что-то случиться, - откровенно вру, но по крайне мере, вряд ли она захочет меня убить. Но если и так, то я смогу справиться уж с одной-то девчонкой. У меня хотя бы есть какие-никакие способности банши, не совсем беспомощна. - Поэтому, если ты захочешь, например, завтра уехать – я не против. Теперь можно не волноваться насчет несдержанных обещаний, - усмехаюсь. Нет обещаний – нет проблем с их исполнением, верно? – А сейчас, наверное, пора спать… - отвожу взгляд от Стайлза. Не то чтобы я хотела спать, но хотелось уже просто лечь и погрузиться в тишину, в анализ сказанного и услышанного за сегодня. Наклоняюсь к сумке и достаю оттуда расческу, чтобы причесать спутанные, уже немного подсохшие волосы. Нахожу зеркало и становлюсь напротив, проводя ей по голове. – Стайлз, ты никогда не думал, что ничего уже не вернуть? – этот вопрос напрашивался сам собой. Он никак не относился к обещаниям или к чему-то еще. Он маячил уже давно, но задуматься о нем удалось только сегодня. Интересно, думал ли над ним Стайлз хотя бы раз за эти полгода и какой ответ для себя самого находил?

Подпись автора

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

[indent] Три недели. Прошло три недели с нашего подобного разговора со Стайлзом. Я помню, что говорила тогда… Тогда – через несколько дней после того вечера, когда он, как выразился Дитон, потерял контроль из-за открывшейся двери в подсознании. Три недели назад. Стоило ли вспоминать вслух при каких обстоятельствах состоялся наш прошлый разговор? Нет? Точно? Потому что я могу сейчас начать это обсуждать и вряд ли кому-то из нас понравится. В любом случае, в тот раз я действительно давала возможность не обещать. Хотела ее дать. Практически была уверена, что это конец и очень сложно было прийти к тому, чтобы вновь попробовать. Начать сначала – с такого простого и маленького шага, как смс-ки. Постепенно. По шажочкам. Но даже тут ничего не вышло, потому что родители решили за нас и ускорили все возможные процессы развития наших отношений. Ну, уж извините, что у меня не получается. Не так это просто – сделать вид, что все в порядке и не принимать в расчет то или иное обстоятельство. Ну не умею я так! Особенно учитывая вмешательство Кэтрин в нашу жизнь. И вообще сопутствующих факторов, которые точно не сказывались на нас благоприятным образом. Тогда все же была немного другая ситуация, не нужно путать. Пусть даже разговор казался похожим, но в тот раз было иначе. И я дала себе слово не вспоминать тот день и хотелось бы его сдержать. Достаточно уже хотя бы того, что буквально вчера картинки произошедшего всплывали в памяти яркими пятнами. Стоит только разрешить думать об этом и остановиться вновь будет чертовски сложно, поэтому лучше не надо. Не надо вспоминать. Не надо об этом. Но Стайлз все равно продолжает говорить, задавать вопросы. Я слышу раздражение в его голосе, он злится. Злится! Он это серьезно? Не я пару минут назад сказала, что не могу ничего обещать. Чего еще он от меня ждал? Что просто кивну головой и оставлю это так, как есть? Но почему? Если он ни в чем не уверен, то как могу быть уверена я?
[indent] - Я не знаю, Стайлз. Не знаю, что именно это должно значить! – восклицаю, бросив расческу на стол. Раздражение теперь начинало закипать и во мне. – Три недели назад. И тогда была абсолютно другая ситуация, ты сам это прекрасно знаешь и не думаю, что нам стоит вспоминать, - серьезно, та тема была закрыта для меня, запечатана и забита поверх досками. Не лучшая идея сейчас все это срывать, но раз он говорит об этом, то должна ли я игнорировать? – Но если ты хочешь об этом поговорить – давай! Давай, Стайлз, - складываю руки на груди и с вызовом смотрю на него. – Давай поговорим. Поговорим о том, что я даю тебе выбор и если ты не уверен или «хочешь» быть со мной только из-за чувства вины, а может потому что думаешь, что меня надо спасать – то лучше все это закончить прямо сейчас. Потому что, - перевожу дыхание, замолкнув на секунду. – Да потому что я не всегда понимаю, что ты делаешь. Ты говоришь, что любишь, а потом не даешь даже шанса объясниться из-за каких-то фальшивых фотографий, просто подвергнув сомнению все мои слова и перечеркнув то, что у нас с тобой было, удачной заменой в ту же ночь меня на Кэтрин. О, я слышала, что у вас ничего не было и пытаюсь, правда, в это поверить. Пытаюсь! Только с трудом получается. Она не дает забыть, - зря, вот это вообще не стоило говорить. – Затем ты вновь возвращаешься и говоришь о том, что хочешь быть со мной, хочешь вернуть. А потом снова делаешь больно. Ты же даже не веришь мне! Именно поэтому я задала такой вопрос – возможно ли вообще что-то еще вернуть? – голос срывается и я выдыхаю, наблюдая, как он проходит к столу, чтобы взять ключ-карту. – Конечно, уйти сейчас – это самое гениальное решение, почему нет? – усмехаюсь, чувствуя, как начали гореть щеки. И вот опять мы возвращаемся к тому, что кто-то из нас просто хочет уйти. Только я не стану преграждать ему путь, как он сделал это некоторое время назад. – Но прежде, чем ты выйдешь за эту дверь, я просто хочу… Просто хочу, чтобы ты подумал над тем, что я сейчас скажу, - просто подумал, потому что я так окончательно запуталась в этих качелях и если честно, начало уже немного укачивать. – Ты не можешь обещать, что будешь рядом – хорошо, - нет, плохо. Вообще ничего хорошего. Хотелось не такой честности, хотелось наоборот – услышать «буду» и чтобы был. Но сказано то, что сказано. Он не уверен, а я ни на чем не могу настаивать, как и заставить. – Просто не ври себе. Разберись, почему на самом деле ты хочешь быть со мной, а я подожду эти двадцать минут и если вернешься, мы сможем еще раз все обсудить. Спокойно, - раздражение улеглось, вновь стала ощущаться недавно образовавшаяся пустота. Ощущение было такое, будто после моих слов Стайлз мог не вернуться, даже несмотря на Кэтрин, Ника и прочие образовавшиеся проблемы. – Я просто хочу, чтобы ты подумал – может ли у нас с тобой быть то будущее, которое, пусть тускло, но все еще вижу я или же… - нервно сглатываю, сжимая ладонями руки. Кажется, они так и приросли в скрещенном положении. – Или же это просто привычка меня любить, образовавшаяся за столько лет, – бред? Возможно. Но кто знает? Мы никогда подобное не обсуждали и я даже не задумывалась над этим, потому что раньше и не появлялось подобной необходимости. Но что если допустить такую вероятность? Может поэтому у нас никак не получается и стоит увидеться, как все идет крахом. Что если по этой причине мы не можем находиться как порознь, так и вместе?..
Одно я знала точно. Раньше, сейчас и в эту самую минуту я любила Стайлза, даже несмотря на образовавшуюся пустоту и плавно пульсирующую боль. Все равно любила.

Подпись автора

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

[indent] Дверь за Стайлзом закрылась и комната погрузилась в тишину, нарушаемую только тихими удаляющимися шагами по коридору. Через пару секунд стихли и они, я осталась одна посреди номера, больше не казавшимся таким уютным, каким был на самом деле. Тихий вздох срывается с губ. Он сказал, что вернется, но вернется ли? И тут же приходит ответ – да, конечно, вернется. Почему-то не было даже сомнений в этом. Только вот что будет дальше – вопрос. Как-то оно все… не так. Совсем не так, как могло бы быть. Чувство горькой обиды и боли, которые заставляли захлебываться меня всего несколько мгновений назад, постепенно растворялись в сожалении. Не нужно было говорить то, что сказала. Зачем было усугублять итак натянутые отношения? Можно ведь было спокойно поговорить, не поднимать те темы, которые были подняты и… не доводить до ухода одного из нас. Можно ли было? Противоречия заскреблись острыми когтями, нашептывая, что я прямо сейчас пытаюсь себя же и обмануть. Нельзя. Нельзя, потому что обстоятельства дошли до критической точки и контроль был утерян. Слишком многое накопилось, что удавалось так долго держать в себе. Но ведь обещала же не вспоминать, убеждала и себя и его, что простила. Но так ли это? Неужели, прося Стайлза не обещать, если не уверен в способности сдержать слово, сама же оказалась той, кто нарушил его первой? Не может быть. Это просто какой-то бред. То, что происходило – один сплошной непроглядный бред, который уже никак не получалось контролировать. Что мы вообще делаем? Ругаемся, когда ситуация с Кэтрин выходила из под контроля, когда Ник… я была почти уверена, что каким-то непостижимым образом он вернулся. А мы вместо того, чтобы решать проблемы, решили сорваться друг на друге. Да что вообще с нами не так? Кажется, этим вопросом я не перестану задаваться уже никогда.
[indent] Резко сокращаю расстояние до двери и распахиваю ее, выбегая в коридор. Пусто. Ну, конечно, он уже успел уйти. Оглядываюсь назад – никого. Тишина начинала неприятно давить. Захотелось пройти по другим номерам и постучать в двери, чтобы просто увидеть еще кого-нибудь. На секунду показалось, что в отеле пусто так же, как и на этаже. Пусто и тихо. Никого и вот-вот что-то должно случиться. Прям вот сейчас, в эту секунду… Но нет, все было так же, как и мгновенье назад. Стою так еще несколько секунд и возвращаюсь в номер. Он вернется. Двадцать минут и Стайлз вернется, так? Так. Он так сказал. Значит просто нужно подождать. Прохожу к столу и машинально беру тот самый бокал, который совсем недавно сама же и наполняла водой. Пить не хочется, но я все равно зачем-то делаю несколько глотков, практически не ощущая воду во рту. Вернулось беспокойство. Пока легкое – не сравнить с тем, которое сводило с ума несколько часов назад, когда я ждала Стайлза от Кэтрин. Но тем не менее. Оно неприятно тянуло где-то под ложечкой, и я понятия не имела, чем себя занять на время ожидания. С ним ведь ничего не случится, да? Нет же? Отодвигаю шторку и выглядываю в окно все на ту же пустынную улицу за зданием отеля. Никого. Там больше никто не стоял. Легче от этого все равно не становилось. Задергиваю шторку назад и нахожу пульт от телевизора, чтобы разбавить гнетущую тишину. Сосредоточиться на мелькающей картинке какого-то, судя по всему, юмористического шоу, не получается. Глаза то и дело соскальзывают с экрана, находя по-прежнему закрытую дверь. Создается ощущение, что она должна открыться. Вот прямо сейчас. Я, кажется, даже задерживаю дыхание в ожидании кого-то увидеть, но и в этот раз ничего не происходит. Взгляд блуждает по комнате, не с первого раза натыкаясь на телефон. Сначала он его начисто игнорирует, но потом все же получается сосредоточиться на устройстве. Первый импульс – взять его и набрать Стайлза, чтобы просто попросить вернуться. Но я словно прирастаю к месту, гипнотизируя мобильник. Нельзя ему звонить, ведь не прошло еще даже десяти минут, судя по часам. Каждому из нас нужно выдохнуть и остыть. Если бы еще не это скребущее беспокойство, которое, кажется, усиливалось, и тогда можно было бы спокойно ждать.
[indent] Еще через несколько минут напряженного рассматривания незнакомых лиц на экране, я выключаю телевизор. Тишина вновь начинает звенеть в ушах, но бесконечный смех в телевизоре только нервировал и через какое-то время начал казаться зловещим. Будто все те люди прямо сейчас смеялись надо мной, растягивая губы в неприятной ухмылке. Поморщившись, беру в руки сумку и достаю оттуда сорочку, на автомате переодеваясь в нее. Затем расправляю одну сторону кровати и залезаю под одеяло, все еще продолжая игнорировать телефон, лежавший так близко, который так и подмывало схватить и позвонить. Позвонить, чтобы убедиться, что все в порядке. Чтобы что-то сказать… Чтобы… Прикрываю глаза, слушая стук сердца и стрелку часов, оказавшуюся слишком громкой для такой маленькой комнаты. Зачем они вообще здесь? Неужели нельзя было сделать электронные? Стайлз попросил подумать, нужно ли мне это. Он злился и теперь до меня начинало доходить, что не надо было поднимать ни одну из тем, которые я подняла. Зря. Зря-зря-зря. Сожаление постепенно перерастало в чувство вины. Прокручиваю в голове весь сегодняшний разговор, состоявшийся уже в номере. Часть выпала из памяти – та часть, которая закончилась истерикой. Но я не пытаюсь сейчас вспомнить, не факт, что вообще слышала его, пытаясь бороться с утягивающей в пучину обреченностью. Старалась изо всех сил найти ту кнопку, которая отвечала за эмоции. Лучше бы, наверное, не искала. Но страх балансировать на краю, с перетягивающей вероятностью сорваться в то состояние, которое было после смерти Бэт, пересилил. Нашла. И вышло из этого то, что собственно, вышло. Откидываю одеяло и целенаправленно подползаю к телефону. Прошло уже больше двадцати минут, а Стайлз так и не вернулся. Уверенность в его возвращении пошатнулась. Беру в руки мобильный и нажимаю на кнопку разблокировки – ничего. По-прежнему темный экран. Выключен. Смутно вспоминаю, что на нем садилась батарея и я не помню, успел ли он зарядиться прежде, чем я всучила его в руки парню. Долго жму на кнопку включения и экран, наконец, вспыхивает. Возвращаюсь под одеяло, напряженно вглядываясь в устройство. Загрузка длится, кажется, вечность. Нервно постукиваю пальцем по ребру телефона, чувствуя, как начинает учащаться сердцебиение. Хоть бы только не было не прочитанных сообщений, хоть бы только… Есть. Одно все же появляется, сопровождаясь громким сигналом и вибрацией в ладони. От неожиданности вздрагиваю и замираю. Номер все тот же – Кэтрин. Стоило бы, наверное, его уже записать – последовать примеру Стайлза. Нахмуриваю брови и открываю сообщение.
- «Помимо фотографий, еще я люблю секреты :) Давай посекретничаем?)
Расскажи мне, Лидия, какого это – быть банши, м? Ты уже почувствовала, что кто-то умрет?
Тебе подсказали голоса, что скоро ты можешь лишиться еще одного близкого для тебя человека? :D
Как ты думаешь, кто это будет? Может быть Стайлз?)))» - я пробегаю глазами по каждой строчке и нервно сглатываю. Еще раз читаю и нажимаю на поле для ввода ответа.
- «Чего ты хочешь? Тебе ведь нужна я, верно? Зачем? Просто скажи, чего ты хочешь?» - отправляю и тут же набираю следующее. – «Мы можем встретиться и все обсудить. Скажи, как тебя найти и я приеду.» - сжав зубы, нажимаю на кнопку отправить и жду. Жду минуту, две, три… Облизываю губы и поднимаюсь с кровати, сжимая телефон. Делаю несколько коротких шагов по комнате и захожу в контакты, чтобы найти номер Стайлза. С секундным промедлением нажимаю на вызов и подношу телефон к уху, затаив дыхание. Раздается первый гудок, а затем со стороны кровати мелодия. Не может быть. Черт, этого просто не может быть! Беру за край покрывала и резко встряхиваю, все еще звонивший телефон с моим именем на экране, подлетает над покрывалом и падает сверху. Сбрасываю вызов. – Почему ты не взял телефон?! – в ладони мой мобильный отзывается вибрацией и звуком входящего смс. От неожиданности, он выпадает из рук и я тут же его поднимаю, чтобы прочитать. Нет никаких сомнений, что это она.
- «Долго отвечаешь, Лидия… Мне нравится предложение встречи :) Но я сама тебя найду. И Стайлзу ни слова, а то тебе снова придется жалеть, что в очередной раз никого не смогла спасти)» - читаю еще и еще, ровно столько, чтобы выучить его наизусть и выделяю крайние несколько сообщений. В последний раз пробегаюсь по ним взглядом и нажимаю на кнопку «удалить». Найдет. Она сама меня найдет. Что ж, хорошо. Значит, скоро мы и выясним, что происходит и чего Кэтрин хочет. Блокирую экран мобильного, примерно прикинув, что прошло уже около сорока минут с момента, как Стайлз вышел за дверь. Он вернется, он так сказал. Но уверенность в этом к данному моменту практически полностью растворилась. Отлично, второй раз за день я понятия не имею, как его искать. Потрясающе. Откладываю телефон и зарываюсь пальцами в волосы. Пусть Кэтрин дала понять, что пока его не тронет, ощущение трагедии не покидало, оставаясь рядом и обдавая шею холодным дыханием.
[indent] Я уже достала вещи, в которые можно было переодеться, чтобы пойти его искать, когда дверь, наконец, открылась и вернулся Стайлз. Не глядя на меня, молча, но в данную минуту меня это уже не особенно волновало. Важно, что вернулся – живой и, судя по всему, здоровый. С едва слышным вздохом облегчения, бросаю вещи назад в сумку, убирая ее на пол, и внимательно наблюдаю за парнем. Он все так же молча проходит к столу, чтобы накрыть остывший, не доеденный ужин, затем выключает свет и комната погружается во мрак, освещаясь лишь тусклым светом настольной лампы. Затем проходит – молча, - к креслу и садится в него, закрывая глаза. Еще несколько секунд смотрю на него в упор, а затем выключаю лампу и залезаю под одеяло, смотря прямо перед собой в темноту. Сердцебиение, наконец, успокаивается. Наваливается иллюзорное спокойствие хотя бы на мгновенье. Он вернулся. С ним все в порядке.
- Стайлз, - тихо зову его и перевожу взгляд туда, где должно находиться кресло. – Ты спишь? – вряд ли, конечно, он успел уже уснуть, но в любом случае. – Я… - поднимаюсь на локтях и сажусь, прислоняясь к изголовью кровати. – Прости меня, я не должна была все это тебе говорить. Я просто… - медленно выдыхаю, подбирая слова, которые, возможно, уже и не нужны ему вовсе. – Запуталась. Я просто запуталась и… - и есть еще очень много факторов, которые повлияли на меня, поэтому я сказала то, что сказала. Хотя, наверное, в большей степени была не права... Но все это оставляю себе. Вряд ли стоит сейчас оправдываться. – Прости меня, - подтягиваю к себе ноги и обнимаю колени, немного помолчав. – Тебе необязательно спать в кресле, на кровати хватит места нам обоим, - что ж, наверное, теперь я сказала все, что хотела сказать в данный момент. Заводить разговор о последних сообщениях Кэтрин не тороплюсь, хотя и очень хочется рассказать. В любом случае, не сейчас точно. Возможно и не завтра. К тому же, в моих планах определенно не было подвергать опасности чью-то жизнь. И если это может зависеть от меня, значит не стоит пока говорить.

Подпись автора

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

[indent] Наверное, я не ждала, что Стайлз в одно мгновенье перестанет злиться и примет мои извинения… Конечно, он имел полное право на это, учитывая слова, брошенные мной в его адрес немногим ранее. Теперь мне было ясно, как белый день – я перегнула палку настолько, что еще одно подобное высказывание или вопрос, и она окончательно сломается. Но надеялась. Все равно надеялась, что он сможет хотя бы попытаться понять из-за чего все это вылилось, образовывая цепочку ошибочных предположений. Я честно ждала, что он сейчас поднимется с кресла и его сокрытый темнотой силуэт проследует к кровати. Напряженно вглядывалась, пока не получила ответ, из-за которого на автомате закатила глаза и разочарованно помотала головой. Он имеет право злиться, я понимаю. Но этот факт никак не помогал справиться с собственным всколыхнувшимся раздражением, которое я тут же постаралась подавить. Удобно, значит. Хорошо. Пусть будет так. В любом случае, как он верно выразился, у него был выбор принять то, что я сказала или же нет. По всей видимости, Стайлз выбрал второй вариант. На языке ощутимо крутился моментальный ответ, вроде «Да, пожалуйста, как хочешь. Могу скинуть ссылку на мебельный магазин.», который я с трудом смогла проглотить, лишь сильнее сжимая зубы. Достаточно на сегодня разговоров в подобном тоне и выяснений. Итак испорчено было все, что буквально вчера смогли хоть как-то наладить. Прошли всего сутки, а мы умудрились в мелкие кусочки разбить то, что за прошлую ночь, пусть коряво и не полностью, но получилось склеить. Раздражение сменилось грустью. Кладу подбородок на колени, опуская взгляд на одеяло. Глаза уже начинали привыкать к темноте, но Стайлза по-прежнему видно не было. Вспомнился вчерашний ужин в доме мамы, когда внезапно вырубился свет. Между тем моментом и этим простиралась пропасть, на краю которой я безуспешно пыталась удержаться. Появилась острая необходимость включить лампу и сказать что-нибудь еще, глядя ему в глаза. Но руки так и остались в неподвижном положении, обхватив колени. Тихонько вздыхаю и уже, если честно, не жду, что Стайлз скажет что-то еще, но он говорит. Все-таки говорит. Его голос тихий, но в кромешной темноте номера, без единого постороннего звука, звучит отчетливо и громко. Он говорит не то. – Нет, я… - не хотела говорить то, что сказала. Честно, совсем не хотела, просто это было уже не остановить. Его подтверждение того, что я оказалась права… Согласие с тем, что не может обещать, вдруг показались слишком тяжелыми, чтобы принять. И даже если поразмыслить над его словами, можно понять, почему он это признал. Но я сама не хотела соглашаться, независимо от того, что требовала от него этого. Не хотела терять эту ниточку иллюзорного счастья, к которому все еще отчаянно хотелось стремиться. Даже через эту непроглядную тьму, поселившуюся в наших жизнях и наложившую жирный отпечаток на каждом из нас. Все равно требовалось услышать, что не бросит. Больше никогда не оставит. Даже несмотря на утопический оттенок, который данные обещания приобретали, стоило их только озвучить. Я запуталась. В самом деле, запуталась в первую очередь, в самой себе. Не в моем отношении к Стайлзу – нет. И меня искренне поражают его дальнейшие слова об этом, которые слушаю и не верю в то, что слышу. Разве я не сказала перед его уходом, что все еще вижу совместное будущее, пусть уже чуть тусклее, чем это было хотя бы полгода назад? Нет? Разве не ему задавала аналогичный вопрос? Как так получилось, что теперь это оказалось адресовано мне?
[indent] - Я ни разу не допускал, что могу отказаться от тебя, - слушаю его голос, теперь вновь напряженно всматриваясь в темноту, где примерно находился Стайлз. В голове тут же формируются фразы в ответ на его, словно прилетевший воланчик, угодивший в сетку на ракетке соперника и теперь летевший обратно, ловко отбиваясь. Прикусываю язык, чтобы не перебивать и снова все не испортить, а так хочется сказать, что допускал. Отказывался уже… Но не это сейчас важно. К тому же, эта тема уже давно была закрыта, что все равно не мешало всплывать ответным желанием возразить. Здесь, здесь и вот здесь. Особенно в той части, где он говорит, что вопросы стоит задавать мне. Я молчу. Молчу, потому что первая реакция - в очередной раз не согласиться и это явно будет сопровождаться не совсем спокойным тоном. Молчу, размышляя над его словами и тем, как он вообще сумел все это воспринять вот таким образом. В голове не укладывается, если честно. Потому что… Да потому что стоит взять во внимание хотя бы тот факт, что мы сидим сегодня – прямо сейчас в одном номере отеля вместе и если бы не Кэтрин, находились бы мы в моей квартире. Наверное, я не стала бы столько стараться, чтобы просто… Чтобы что? Сделать вид, будто хочу вернуть отношения, а сама в тайне мечтать о невозможности этого, так что ли? Непроизвольно нахмуриваюсь, пытаясь со скрипом понять. Не получается. – То есть, ты думаешь… - медленно начинаю проговаривать вслух, параллельно возвращаясь в произошедшие события, которые бы могли показать ему то, о чем он говорит. Память перебирает одно за другим и ничего не находит. Кроме, пожалуй, сегодняшнего вечера, когда я несправедливо высказала то, что не должна была. Но даже это… Как вообще можно было такое предположить? – Ты всерьез думаешь, что все мои сегодняшние вопросы – это такой способ окончательно… - негромко проговариваю, подыскивая выражение, чтобы лучше понимать. - … закончить любые возможные отношения с тобой? – когда понимание складывается, наконец, в слова, я негромко удивленно усмехаюсь и спускаю с кровати ноги, касаясь прохладного пола ступнями. Вновь захотелось пройтись по комнате, нервно наматывая количество шагов. И меня ничто не останавливает от этого. – Я просто не могу поверить, - проговариваю, все еще не совсем укладывая это в своей голове. Темнота резко стала неудобной, потребовалось увидеть лицо Стайлза, чтобы понять всю серьезность его слов. Он что, правда так думает? Тянусь к лампе и, нащупав кнопку включения, зажигаю свет, тут же переводя взгляд на него. – Ты же это не серьезно, да? – но вижу по нему, что нет, как раз таки очень серьезно. Потрясающе. – То есть, тот факт, что я… - поджимаю губы и мотаю головой. Нет, я не стану перечислять все те моменты, в которые могла давно уже плюнуть и уйти, если бы действительно искренне не хотела вернуть наши черт возьми отношения до того состояния, к которому они просто обязаны однажды вернуться. – Ладно… мои вопросы. Тебя смутили они и поэтому ты теперь решил, что так думаю я, только в отношении себя? И все, заданные мною вопросы тебе, я должна задать себе? – еще раз негромко усмехаюсь. – Стайлз, я, кажется, говорила тебе уже об этом, но скажу еще раз. Я никогда не буду рядом с тем, кто мне не нужен, - поворачиваюсь к нему и внимательно рассматриваю его лицо. – Если бы все было так, как ты думаешь – мы бы сейчас не находились в компании друг друга, - и причем довольно давно. Минимум, полгода. – Мне не нужно спрашивать себя, хочу ли я быть с тобой и сомневаюсь ли в нас, потому что знаю ответ. Важно, чтобы и ты его знал, - и он уже озвучивал его совсем недавно. А если это действительно так, значит у нас еще был шанс. – Ты просто должен понять, что я никогда не стала бы спрашивать тебя о том, о чем спрашивала, если бы не любила. Мне было бы на это все плевать, - и на фотографии, и на другую девушку, да вообще на все при таком раскладе. – Я просто запуталась… И я честно стараюсь, но это не всегда настолько просто, как может казаться. – пожимаю плечами. Не так просто бороться с теми событиями, которые уже случились. Не всегда получается делать вид, будто все в порядке и перешагивать. Но я стараюсь, потому что хочу стараться и хочу, чтобы получилось.

Отредактировано Lydia Martin (2022-01-20 12:16:46)

Подпись автора

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

[indent] Стайлз поднимается и подходит ко мне, внимательно слушая, пока не закончу говорить. Не пытается перебить, молча останавливаясь напротив – ближе, чем на расстоянии вытянутой руки. Тусклый свет от лампы падает только на половину его лица, но этого достаточно, чтобы, наконец, установить зрительный контакт. Кажется, впервые за сегодняшний вечер. Мы прямо смотрели друг другу в глаза и вновь пытались говорить. Только теперь уже без лишних эмоций, обвинений и прочего. Отойти от него, чтобы элементарно увеличить расстояние, желания не возникло. И когда я замолкаю, а в номере вновь повисает тишина, остаюсь стоять там же, внимательно вглядываясь в его лицо. Мне сложно понять по выражению, о чем  именно он думает и верит ли. Достаточно ли убедительно прозвучали мои слова или так и продолжает считать, что это был действительно мой виртуозно-извращенный ход, чтобы добиться окончательного расставания? Хотя нет, он же не о расставании, а о сомнениях. Моих сомнениях о нас. Сомневалась ли я? Нет, но только в том случае, если не сомневается он. В моем понимании речь шла не о том, нужно ли нам быть вместе, хочу ли я, а о том, возможно ли вообще все это преодолеть, чтобы вернуть. Было ли, что спасать именно для него? В этом заключался вопрос. Потому что я готова пробовать, но только не в одиночку. Не так. И я ни капли не сомневалась в моем желании этого добиться – возвращения отношений, доверия, комфорта рядом друг с другом, но сомневалась в том, разделяет ли мое желание Стайлз и не обманывает ли он себя. Только в этом заключался вопрос. Просто потому что обстоятельства так складывались, что он напрашивался сам собой. Да, возможно в другой день и без участия Кэтрин, это не сложилось бы в неуверенность под названием «а может все было зря?», зафиксировавшись где-то на передних рядах сознания с ярко-красной табличкой «SOS», но сегодня, без должного анализа и на эмоциях, я допустила такую мысль. Которую, по всей видимости, не стоило даже допускать. Если бы только получалось вовремя думать и уметь себя сдерживать от поспешных выводов и подозрений, жить наверняка стало бы проще.
[indent] Молчание затягивается и мне уже хочется спросить его, слышал ли он хоть слово из сказанного мной только что? Может просто не считает нужным отвечать или… или ему нечего на это сказать, потому что не поверил? А может была еще какая-то причина? Мои губы размыкаются, чтобы произнести «Скажи что-нибудь», но озвучить не успеваю, потому что Стайлз, наконец, прерывает молчание…— Тогда почему мы вообще говорим об этом? – и задает вполне резонный вопрос. Мои губы смыкаются обратно. Мне нечего ему на это ответить, поэтому просто отвожу взгляд в сторону, уставившись куда-то в стену. Внутри борется желание попытаться ему объяснить это самое «почему» с тем, чтобы вновь не озвучивать сказанное ранее. Причина была и довольно весомая для поднятия этой темы, но разбушевавшийся недавний ураган в груди утих, сводя к минимуму весь мой пыл. А затем он задает еще один вопрос, из-за которого в груди неприятно сжимается. Что он мне сделал? Конкретно сегодня или вообще? Не то чтобы прям совсем ничего… Тяжело вздохнув, перемещаю взгляд прямо перед собой, упираясь им в грудь Стайлза. – Я ведь попросила прощения, - мерно произношу, борясь одновременно с вновь нахлынувшим сожалением за собственные слова и упрямством. Я не должна была говорить то, что сказала – он прав, но вот не думать – это совсем другое. Контролировать мысли, даже собственные, это тоже из разряда каких-то суперспособностей, которые, к сожалению, мне не достались с базовым комплектом «банши». И когда они становятся слишком громкими и громоздкими, происходит выплеск. А если все это еще подкреплено такими обстоятельствами, которые произошли сегодня, определенно не способствовавшими спокойно реагировать на то или иное действие или слово Стайлза, то масштабы этого самого выплеска остается только предполагать. Я не могла объяснить ему сейчас все это, да и не хотела. Нет ничего хорошего в том, чтобы пуститься в оправдания и вновь пытаться доказывать, что причина была, складываясь временем, а у меня просто не получилось проигнорировать, потому что сосуд был переполнен. Но, видимо, он не собирался требовать от меня немедленного объяснения и продолжил говорить, не дожидаясь моего ответа. С облегчением выдыхаю и снова поднимаю на него взгляд. Тон Стайлза повышается и я замечаю отчаяние, с которым он произносит каждое слово, слетавшее с его губ. — Мне нужно, чтобы ты мне верила. Это единственное, о чем я тебя просил и прошу сейчас еще раз, - уже тише произносит, пока я пытаюсь справиться с нахлынувшими эмоциями и вновь не заплакать. Удивительно, каким образом вообще у меня еще оставалась сегодня эта способность. Казалось, немногим ранее я исчерпала весь свой слезный запас и даже при великом желании глаза в ближайшем будущем останутся сухими, независимо от происходящего. Но, кажется, я ошиблась, явственно ощущая, как соленая влага начинала подбираться ближе к выходу, чтобы оставить мокрые дорожки на щеках. С усилием проглатываю ее и несколько раз моргаю, не допуская этого. Стайлз мягко берет мою ладонь и слегка сжимает, и я делаю то же самое в ответ. Не отнимая ее, не замирая. Просто держу его руку в своей и слушаю, оставляя пока что каждое сказанное им слово без ответа. Кажется неправильным перебить его сейчас и не дать договорить о важном. В груди потихоньку начинает разливаться тепло.
[indent] Он говорит про недостаток времени, вспоминает о вчерашнем… Поджимаю губы, с сожалением соглашаясь с ним. Он прав. Как бы мне не хотелось это признавать, но Стайлз был прав и прекрасно видел все, что происходило вчера. Глупо было надеяться на побочный эффект от переизбытка алкоголя с последующим стиранием той самой части предыдущей ночи. Конечно, он заметил, запомнил и теперь сказал. Захотелось ему объяснить и этот момент, сказать, что все не так, как он мог подумать и я просто… А собственно, что «просто»? Ничего не просто уже давно. И объяснить не получится так, как мне бы этого хотелось. Слишком мало времени прошло, а внезапное вмешательство родителей испортило окончательно то, что могло бы произойти совершенно иначе, если бы немного позже. Если бы постепенно. Но об этом не было смысла сокрушаться, все равно уже ничего не исправить и придется справляться в ускоренном темпе при немного других обстоятельствах. В любом случае, сейчас и это было неважно. В данную минуту не ощущалось ничего такого, что могло бы заставить меня отойти от Стайлза, отпустить его руку или вообще держаться подальше. Та часть мозга, отвечающая именно за этот участок памяти с наложившимися на него определенными поведенческими реакциями, была запечатана. Ассоциаций не возникало и я благополучно справлялась с тем, чтобы не думать о том вечере в доме мистера Стилински в Бейкон Хиллс. Вчера – исключение. Несколько мелких деталей соединились в одну и утонули в разлитом красном вине, что и спровоцировало ненужную вспышку. Очень хотелось верить в не повторение подобного в дальнейшем. В любом случае, никто из нас не был виноват в недостатке времени, мы оба стали жертвами обстоятельств, на которые были не в силах повлиять. Здесь нет ни чьей вины, кроме родителей.
[indent] — И я просто хочу сказать, что для меня все так же ясно, как вчера или год назад, с точно таким же будущим вместе с тобой. А со всем остальным мы как-нибудь справимся, у меня уже есть план. Как тебе такой расклад? – непроизвольно мои губы растягиваются в едва заметной улыбке, которая тут же гаснет. Молча рассматриваю его лицо и аккуратно забираю свою ладонь, но только для того, чтобы сделать к нему этот короткий шаг – оставшееся расстояние между нами, - и прижаться к его груди, немного нерешительно обхватив руками. – Мне… нравится, когда у тебя есть план, - голос звучит тихо, но думаю, он услышал. Стайлз не был бы Стайлзом, если бы у него его не было. – Прости меня, - сильнее прижимаюсь к нему, теперь до конца осознавая, какой же глупой я была, выстраивая ложные предположения. Внезапно захотелось рассказать ему о Кэтрин, о последних ее сообщениях и обещании найти меня. Захотелось, чтобы у нас никогда больше не было секретов, чтобы все было так, как вот сейчас. Без выяснения отношений, обид и недопонимания. В груди словно медленно распускался цветок, который, казалось, было уже не спасти. – Я должна тебе кое-что сказать… - проговариваю и отстраняюсь от него, чтобы снова встретиться взглядом. Доля секунды требуется на генерацию в памяти заученных текстовых слов Кэтрин «Стайлзу ни слова, а то тебе снова придется жалеть, что в очередной раз никого не смогла спасти)» и моя уверенность все рассказать тут же разбивается в пыль. В груди неприятно начинает шевелиться чувство вины. Облизываю губы, лихорадочно соображая, как быстро и незаметно перевести тему и взгляд цепляется за кресло позади парня. – Точнее, расстроить… - медленно проговариваю и вновь смотрю на Стайлза. – Каким бы удобным не было это кресло, спать ты будешь на кровати рядом со мной, - кажется, ему не нравилось, когда у него был выбор? Что ж, теперь его нет. Внутренне выдыхаю, полностью концентрируясь теперь на этой теме, игнорируя чувство вины о не рассказанном, внезапно образовавшемся, секрете. – Надеюсь, это входило в твой план? Кстати, расскажи, что вообще в него входит?

Подпись автора

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

[indent] Вот оно. Вот то важное, во что очень хотелось верить – наличие плана у Стайлза. На любую жизненную ситуацию, при любых обстоятельствах у него действительно всегда был план. И пусть он окажется дурацким, совершенно безумным и вообще далеко не факт, что сработает. Но он был. И был не один, о чем сам же Стайлз и говорит. Если не сработает основной, то появлялись шансы у следующего под буквой «Б» и так далее, пока не закончится алфавит. Хотя, могу поспорить, даже когда это произойдет, очередной план все равно будет существовать в его голове, продолжая нумероваться, но только теперь задействовав цифры.
[indent] Вот то, что важно было услышать. Не «не могу обещать, что буду рядом» и после таких слов слишком явственно ощущаешь, как нить связи, которая держала нас все то время, пока мы были вместе, заметно слабела, а «у меня есть план» и вновь дышать становилось легче, возвращалась возможность снова поверить. Потому что, наверняка был. И знание этого факта ложилось едва осязаемым облегчением на плечи, мягко похлопав по одному из них. Важно было услышать эти слова и понять, что не только у меня был план, который с треском провалился, как я ни старалась ему следовать. Даже изначально казавшийся чуть ли не идеальным, без единой осечки, пошел тысячами трещин за секунду до того, как рассыпаться в пыль. А запасного не было. Он всего был один. Поэтому, слова Стайлза оказались важными и нужными, позволяющими вновь подняться на ноги и шагать вперед, пусть уже и не по намеченному ранее пути. В любом случае, надежда вернулась, и я предпочла поверить. Он просил это сделать, так почему бы и нет?
[indent] - Да, и мне даже за это не стыдно, - усмехаюсь в ответ, с облегчением отметив, судя по его улыбке, что небольшая заминка, пока я лихорадочно пыталась найти что-то другое, о чем «должна сказать», не вызвала подозрений. Мне ужасно не нравилось обманывать и что-то скрывать, но в любом случае, сейчас – даже если решиться ему все рассказать, - ситуация не располагала. Достаточно уже на сегодня проблем. Можно хотя бы какое-то время просто от них абстрагироваться и провести этот небольшой промежуток между бодрствованием и сном в спокойствии? Не взрывая себе и Стайлзу мозг бесконечными вопросами «зачем ей это?» и «почему ты не веришь, что Ник мог вернуться?», на которые ответов все равно не было. Мне удалось избежать темы о Кэтрин, вовремя прикусив язык, и я не собиралась возвращаться к ней целенаправленно. Может быть завтрашний день самостоятельно расставит все по своим местам и я приду к тому, чтобы рассказать. Но сегодня – нет. – Хм… Если в этом заключался первый пункт плана, то почему бы и не воплотить, - склонив немного на бок голову, отвечаю ему с улыбкой, внимательно наблюдая за тем, как Стайлз подошел к тому самому креслу, скидывая с себя вещи. В эту минуту мне даже не верилось, что совсем короткое время назад мы пытались что-то выяснять, чуть было, не разрушив все окончательно. И зачем, собственно? Ведь у нас итак стало так мало хороших моментов, действительно спокойных, приносящих умиротворение рядом друг с другом. Да что там мало, не было их практически. Резким ударом став «все сложно» в тот вечер, за несколько дней перед Рождеством, затем только осложнялось с каждым разом и каждой нашей встречей. Пусть мы боролись, старались, но этого было явно недостаточно, раз даже сегодня умудрились поругаться. Явно недостаточно, чтобы просто быть рядом и не сомневаться ни в чем.
[indent] Когда Стайлз залезает под одеяло, я подхожу к кровати и стаскиваю покрывало, расправляя ее полностью, чтобы затем сразу же последовать примеру парня и лечь рядом. Запоздало доходит, что никто из нас не позаботился о выключении света и теперь ужасно не хотелось вновь вылезать из под одеяла, чтобы погрузить комнату в темноту. Плевать, пусть горит. Так даже лучше. Переворачиваюсь на бок, лицом с Стайлзу и внимательно всматриваюсь в его лицо, останавливаясь на глазах, губах и снова встречаясь взглядом. Казалось, что только сейчас он был по-настоящему близко, не в физическом плане, хотя и в нем тоже, но в эмоциональном. Пусть мы рядом находились уже вторые сутки, но вчера… вчера было слишком много алкоголя, из-за чего чувства обострялись, не позволяя толком ничего понять, а сегодня – иных факторов, которые не давали вообще вспомнить, как давно мы не виделись и просто не были вместе, говоря о чем-то таком, вроде лампы. Последняя наша встреча – когда я попросила дать мне время и подумать. И сейчас пришло понимание, что принятое решение попробовать еще раз, было верным. Не жалела. Смотрела на Стайлза, впитывая каждую черточку его лица и ни капли не жалела. – Думаю, она отлично впишется в интерьер моей спальни, как считаешь? – усмехаюсь, кинув быстрый взгляд на лампу и вернув его снова на лицо парня. – Да, тебе стоит придумать новый комплимент. Но лампу мы все равно заберем, - проговариваю с улыбкой, не особенно веря в то, что действительно кто-то из нас потащит завтра эту лампу с собой. Это была шутка. Но мне нравилось шутить. Больше, чем обвинять друг друга в чем-то. Внезапно захотелось коснуться лица Стайлза. Провести ладонью по его щеке, обводя каждую родинку, затем вести линию до губ и остановиться на них, очерчивая контур подушечкой пальца. Не сразу понимаю, что таки обвожу их контур, но пока что только взглядом. Поднимаю глаза. – Так… Я, кажется, забыла, - не то чтобы, вообще знала. – Какой второй пункт твоего плана? – все же не получается сдержаться и я мягко касаюсь его лица. – Ты оказался со мной в одной кровати... и что ты будешь делать дальше? – останавливаюсь подушечками пальцев на его губах, на секунду задерживаюсь, а затем убираю руку. – Мне ужасно интересно, - уже тише проговариваю и немного приподнявшись, поддаюсь мгновенному импульсу,  медленно пододвигаясь к Стайлзу, чтобы мягко коснуться его губ своими.

Отредактировано Lydia Martin (2022-01-24 05:14:59)

Подпись автора

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

[indent]Разговор о лампе остался позади, как и все остальное, что могло сейчас беспокоить или как-то перехватывать внимание. Мысли разлетелись, вихрем теряясь далеко в сознании и оставляя место для более важного – ощущений. Сердце с трепетом сделало несколько ударов, а дыхание прерывается ровно на то мгновенье, пока мои губы мягко касаются губ Стайлза. Казалось, постепенно разливающимся в груди теплом можно было накрыть нас обоих и утонуть в густой обволакивающей консистенции, явно золотистого цвета, напоминающей жидкий янтарь. Тусклый свет, освещавший комнату, тонет в темноте моих закрытых глаз. Но и в нем необходимость пропадает. Вовсе необязательно видеть, если есть возможность чувствовать… Чувствовать мягкое одеяло, накрывающее нас тяжелым облаком или же обнаженную кожу Стайлза под ладонью. Чувствовать собственную потребность в близости и понимание, что сейчас действительно все в порядке. Чувствовать, как сильно, оказывается, успела соскучиться по нему, по его поцелуям, объятиям… Не с отчаянием в каждом своем действии или же ощущением, что вот оно – последнее и больше, возможно, не будет, а с необоснованной уверенностью, что будет, он рядом и это правильно. Так должно было быть. Должно было случиться еще вчера. Все хорошо. Будет еще лучше, когда Стайлз тоже ответит на этот поцелуй, размыкая губы и притягивая меня к себе. Крепче обнимая, чтобы была возможность прижаться к нему, зарывшись в его темные волосы. Но… ничего не происходит. Он даже не касается меня, не подается вперед, не отвечает. Разливающееся в груди янтарное тепло ту же берется льдом, дыхнув холодом. Распахиваю глаза и на секунду застываю, вглядываясь в его лицо, непонимающе нахмурив брови. Резко становится неловко. По всей видимости, Стайлз даже и не ждал подобного развития событий, укладываясь со мной сегодня в одну кровать. Не допускал мысль об этом, когда неосторожно шутил, выдавая по частям пункты, известно лишь ему одному, плана. И его «я планирую» перед тем, как мои губы помешали ему договорить, явно имело в виду что-то другое. Совсем не то, чего захотелось мне.
Видимо, я…
Все не так поняла и…
Мне не стоило…
То есть…
Полнейшее непонимание, кажется, отражалось в моих глазах в данную минуту. Мое замешательство сложно было скрыть и я, если честно, впервые в подобной ситуации. Да, он не отодвигал меня, не прятал лицо, даже не подскочил с кровати, как ужаленный, он просто… не сделал ничего. Абсолютно ничего. То есть, разве мы…? Разве это не естественно? Или я чего-то не понимаю? В смысле… подождите, это сложно понять, в самом деле… - Что… - … не так? – но слова тонут в стихийном  поцелуе, напрочь сметая весь смысл так и не до конца озвученного вопроса. Стайлз целует меня, не позволив отстраниться от него настолько, чтобы успеть вернуться на предыдущее место. Он целует так, как кажется, не целовал еще никогда. Даже в тот вечер… В тот последний вечер, когда мы с ним были вместе в последний раз. Этот поцелуй другой, более требовательный, сносящий крышу и перехватывающий дыхание. И независимо от его эмоциональности, льющимся через край желании прижать меня крепче, которое стало вдруг заметно с ярко-противоположной реакцией секунду назад, он не имеет ничего общего с тем, как целовал, когда… когда о взаимности речи и не шло. Но это неважно. Сейчас это совсем неважно. И я отвечаю ему, наконец, обхватывая его лицо ладонями, а затем зарываюсь пальцами в волосы. Губы моментально словно воспламеняются, но слегка, едва коснувшись огнем поверхности. Будто тысячи маленьких иголочек впиваются в нежную кожу, не оставляя за собой ранок, кроме легкого покраснения. Прижимаюсь к Стайлзу, шумно наполнив легкие, и не успеваю заметить, как мы резко меняем положение. Голова падает на подушку как раз в тот же момент, когда он отстраняется от меня и нам вновь удается встретиться взглядами. Это все, конечно, замечательно. И мне определенно нравилось смотреть на него, но в данную минуту кое-что другое нужно было больше. Нужен был он. Без перерывов на разговоры и размышления. – Не в порядке… - моя грудь тяжело вздымается, а волосы беспорядочно растрепались по подушке. Смотрю на Стайлза снизу вверх, аккуратно касаясь пальцами его обнаженной груди, ведя ниже, нащупывая на боку уже знакомый шрам, преодолевая грубую кожу на нем и еще ниже, замираю на секунду и вновь смотрю ему в глаза, облизнув пересохшие губы. – Нужно, чтобы ты не тратил время на разговоры… и не останавливался, - на выдохе притягиваю его к себе, вновь впиваясь в мягкие губы. Недавнее, разливающееся тепло закономерно начинало закипать, превращаясь в приятную лаву, скользившую по венам и отключая окончательно какие-либо тормоза. Если они вообще еще хоть кому-то были нужны.

Отредактировано Lydia Martin (2022-01-25 12:28:07)

Подпись автора

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

[indent]Стайлз больше не пытается говорить, с желанием, буквально заискрившимся в воздухе, отвечая на очередной поцелуй и прижимая меня к себе. Слова сегодня уже, кажется, не нужны никому из нас. Ими просто невозможно выразить все то, что кипело, отчаянно вырываясь обжигающими волнами наружу, заставляющими без лишних слов показывать то, что чувствует каждый из нас. Внимание рассеивается, абсолютно никак не оставляя в памяти моменты, когда наши тела остаются максимально открытыми, лишаясь остатков лишних тканей. Одеяло оказывается сброшено, что тоже происходит как-то само собой, без ненужных манипуляций. Концентрация сходится в немногочисленных точках – его губах, сминавших мои; руках, невообразимо крепко прижимающих меня к себе и коже, покрывшейся легкой испариной, приобретая невероятную чувствительность к прикосновениям. Все происходит стремительно, так, будто у нас было всего короткое мгновенье, на которое удачно выпало ослепляющее понимание и необходимость друг в друге. Казалось, даже если сейчас мир рухнет или же возьмется пожаром, нам это никак не сможет помешать. Ничего больше не волновало и не отзывалось сомнением. Сердце чисто и гулко стучало в ускоренном темпе, без единой заминки, наполняясь чувством нужности и желанности. Я вновь оживала в его руках и не могла насытиться этим ощущением. В этот момент внезапно находились ответы на самые важные вопросы, которые были озвучены мной ранее и укладывались поудобнее, крепко зафиксировавшись и отпечатываясь в подкорке мозга.
Нужен. Нужен до дрожи в каждой клеточке моего тела, окутывая приятным трепетом и заставляя покрываться мурашками, держась так сильно, чтобы никогда больше не отпускать.
Рядом. Действительно здесь, со мной и нигде больше, прямо сейчас, всецело заполняя собой все пространство вокруг, лишая абсолютно любой возможности в этом усомниться.
Верю. И, кажется, готова повторять бесконечно об этом, если только будет нужно.
Люблю. Люблю так сильно, что, кажется, не получится выразить тысячей подобранных слов, чтобы в полной мере это показать.
Дыхание ускоряется, когда Стайлз снова меняет положение и мы сливаемся воедино. Он крепко прижимает меня к себе и я хватаюсь за него, впиваясь пальцами в плечи и слегка выгибая спину. В голову приходит совершенно резонный вопрос в данный момент – какого черты мы потратили столько времени на ссоры, когда могли быть давным-давно вместе. Вот так, теряясь друг в друге, хватаясь, не в силах как-то иначе выразить свои чувства. Покрывая поцелуями в невозможности насытиться, с тихим стоном, сорвавшимся с губ, окончательно распадаться на невидимые частички удовольствия. Растекаться, словно горячий воск, тающий от яркого пламени огня и забывая дышать, когда мир вдруг затихает и на секунду замирает перед тем, как вновь вдохнуть в себя жизнь, чтобы продолжить существовать, на мгновенье стертый ощущением разливавшегося по телу удовлетворения. Неся за собой волну очередной дрожи по телу. Мои губы сами собой растягиваются в улыбке, когда я, тяжело дыша, открываю глаза, чтобы взглянуть в лицо Стайлза. Он продолжает меня прижимать к себе еще несколько секунд, за которые успеваю легко коснуться его губ, затем оставить почти неосязаемый поцелуй на щеке. Он отпускает меня и я падаю рядом с ним на кровать, теперь казавшейся слишком большой для нас двоих. Кажется, Стайлз разделяет мое мнение, тут же притянув к себе. Укладываю голову ему на грудь и прижимаюсь к нему сильнее, крепко-крепко обнимая. Под щекой гулко колотится его сердце, стук которого – полное отражение моего. Сбившееся дыхание еще не успевает восстановиться, когда слышу его голос и приподнимаю голову, чтобы заглянуть ему в глаза. – Не отпускай. Никогда, - во рту пересохло настолько, что язык прилипает к небу, но я на это не обращаю абсолютно никакого внимания, потому что Стайлз сразу же покрывает мое лицо поцелуями, вызывая новую волну горячей лавы где-то внутри. Тихо выдыхаю и приподнимаюсь над ним как раз в тот момент, когда он говорит, как сильно любит меня. Улыбаюсь, параллельно ощущая, как его пальцы приятно скользят по моей обнаженной спине. – Ты опять болтаешь, - шепчу ему в губы и вновь целую, без единой заминки меняя положение, оказавшись теперь сверху. Поцелуй, сначала мягкий и нежный, вновь становится более требовательным и я перехватываю его руки, чтобы закинуть их над головой парня и не дать себя обхватить. – Но я тоже тебя люблю, - немного отстраняюсь от его губ, едва их касаясь своими. – Ты ведь веришь мне? – коротко целую и вновь увеличиваю немного расстояние, заглядывая в глаза. – Веришь? – наклоняюсь и покрываю его губы короткими поцелуями, затем щеку и ниже – к мочке уха, слегка ее прикусывая.

Отредактировано Lydia Martin (2022-01-26 18:46:59)

Подпись автора

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~