Вергилий вклинивается в их разговор своей огромной прекрасной демонической тушкой и это вызывает закономерную реакцию у Леди – шмальнуть пару раз из базуки. Данте помнит, они так же примерно познакомились, хотя на него тратился калибр поменьше. Ну… сначала. Зато потому он испробовал на себе весь её арсенал. Он не сравнится с их силами, но неплох, есть на что обратить внимание. Мешать их перебранке он не стал сразу по многим причинам. Во-первых, если бы он влез – ему бы тоже прелетело, причем с двух сторон. Оно ему надо? Леди сама за себя постоять может. Во-вторых, будем честными, слишком мал Редгрейв-сити для их компании, которая всегда ошивается рядом с демонами. Рано или поздно эти двое всё равно бы встретились, и нашла бы коса на камень. Не взорвался бы магазин – взорвалось бы что-то другое. Конечно, у Данте появлялось желание оградить их от компании друг друга, но не во все фантазии он верил. К тому же, куда больше он переживал бы, наверное, за встречу Вергилия с Триш.

Когда в его жизни что-то было просто, да? Разве что, когда выдавались убийственно тихие деньки, которые он просиживал в забытом всем агентстве в ожидании очередного интересного дельца.

- Ну, поздоровались, можно и по домам, - всё же подаёт голос Данте, когда Вергилий делает ещё пару шагов навстречу Леди. Он, конечно, знает, что они не стали бы сражаться. Вергилий никогда не обращает внимание на слабых соперников, это Данте уже на собственной шкуре проверил. Да и убивать бы не стал… Чем бы ни были мотивированы его поступки… Данте не помнит случая, чтобы его брат убивал всего лишь за пару колких фраз. И сейчас убийство Леди было бы бессмысленным. Он мог бы сказать, что если понадобилось бы, то вмешался бы, но правда, он не думает о том, что это может быть необходимо. И более того… он ловит себя на странной мысли, что хочет защитить как раз-таки Вергилия от острого языка Леди… Это странно, но это так.

- Ч-что?.. – Вергилий говорит так медленно и тягуче, что Данте успевает растеряться, не успев дослушать до конца, и чуть ли не покраснеть неловко, - да ничего он со мной такого… а… ааа… - смысл всей фразы всё же до него доходит, но растерянности это не умаляет, потому что Данте попросту не понимает. Леди что, думает, что Вергилий позовёт его строить вместе новую башню и растить дьявольский сад? Это же нелепое предположение! Данте не первый год уничтожает демонов как раз для того, чтобы люди хоть иногда спали спокойно… хотя, конечно, всегда всем будет заливать, что он это делает потому что попросту хорош в этом, а остальное не важно.

- Каким это страхом от меня пахнет?! А ну повернись сюда и повтори это ещё раз, я тебе такой страх покажу, что мало не покажется! – Леди взрывается мгновенно. О, да, они друг друга стоят. Базуку она не трогает, зато вытаскивает из кобуры пистолет поменьше с огненными зарядами и, не мешкая, делает пару выстрелов в подтверждение своих слов. Данте успевает перехватить оба снаряда, потому что ему кажется, что если не вмешаться теперь, то эта перебранка не закончится так легко.

- Слушай, мы заняты делом, уничтожаем всю эту шушеру. Это ведь хорошо, да? Но долг с меня спиши! И, кстати, можешь тоже немного поработать, раз уж ты здесь, - Данте улыбается и смотрит Леди за спину, кивая, уперев руки в боки.

К сожалению, такое всё же происходит и довольно часто: тот самый нерадивый везунчик стал выглядеть совсем плохо, сполз по стеночке и закашлялся, а после начал менять свой облик на демонический, когда из его спины полезли спицы-клешни. Данте не заострял на этом внимание. Думал, что всё обойдется, хотя очевидно, что в таких местах нереально выжить, оставаясь человеком. И ему хочется думать, что он действительно просто скинул часть работы на Леди, а не ушел из-за того, что это вызвало неприятный осадок, или что ему чертовски не хотелось убивать того пацана, который уже и не пацан.

- И знаешь, придётся тебе привыкать к тому факту, что мы теперь вместе, - Данте пожимает плечами и разводит руки в стороны. А потом до него доходит, и холёная самоуверенность спадает, сменяясь очередной порцией неловкости, - в смысле не вместе вместе, а вместе ну… он со мной и… живем там… монстров убиваем… эм… кстати, там с права ещё… - его перебивает выстрел, и в выползшего мелкого демона летит очередной снаряд. Да, у неё точно всё под контролем.

Данте разворачивается на сто восемьдесят, нагоняет брата и, водрузив ему руку на дальнее от себя плечо, по-заговорщически наклоняется к нему.

- Вергилий, нельзя так просто нюхать людей и говорить им про их страхи. Это неприлично! А ещё всех бесит, потому что никто не хочет, чтобы об их уязвимых местах кто-то знал, - это бы звучало как забавный обучающий совет «как общаться с людьми», если бы это не было настолько жизненно и актуально. – Ладно, ещё она немного стерва по жизни. Но хорошая! В целом… хм… она не убивает людей физически… - подытожил своё описание Данте и остался доволен результатом. Морально-то она всё ещё кого угодно уничтожить может.

Он вдруг хмыкает, обгоняет брата и разворачивается к нему лицом, оказываясь у него на пути, пока идёт задом наперёд.

- Давай так: кто первый дочистит этаж, тот получает остатки мороженого! – потому что денег-то они точно за это не получат. Но у них ещё осталась еда дома. И Данте совершенно не хитрит, когда вдруг останавливается, поворачивается к зданию, где ещё ощущается демоническое копошение и откуда слышится возня, и выпускает несколько снарядов из собственной появившейся в руках версии Калины. Он не читерит! Он же не уточнял, каким именно оружием надо уничтожать демонов, так почему бы не…

- Данте! Это моя пушка, верни! – Издали доносится злой голос Леди, и Данте выдыхает с такой безысходной усталостью, будто весь месяц кирпичи таскал с места на место. Пушка падает с плеча на землю, и он разводит руками.

- Ладно, ладно, забирай! Всё равно только место занимала… - последние слова он выдаёт уже с ворчанием себе под нос и идёт дальше. Вот пусть сама своё оружие и подбирает!
[icon]https://i.imgur.com/G6Anp4c.png[/icon]

Подпись автора

---

Famine | Ravus Nox Fleuret
«Ebony, Ivory. Missed you, girls.»

С боку от Данте проносятся призрачные клинки — Вергилий не хуже чувствует превращение человека в обычного демона и решает закончить начатое. Это вызывает немного вымученную кривую усмешку, потому что не хватает разве что поучительного «я же говорил, что надо сразу убивать». Точнее, не говорил, но наверняка думал, поэтому сам поступок казался особенно значимым. Всё-таки Вергилий пытается приспособиться к жизни среди людей и пытается хотя бы сделать вид, что ему не всё равно — выживут они или умрут. Это приятно. Они правда оба идут навстречу друг другу. Может, и встретятся где-то на середине, как раз между человеческим и демоническим, где они и должны быть.

Данте опускает голову и чешет затылок, растрёпывая волосы ещё больше. Да, спасти получается далеко не всех. Но это не значит, что надо махнуть рукой. Эти заразы легко размножаются и распространяются, и лучше их сразу вырезать. Ну, и профессия у него «охотник на демонов», а не «спасатель человечества», так что результаты соответствующие.

— Не безразличен? — скептичное выражение лица говорит само за себя, — вот уж нет. Ей не безразличен мой долг. И то, что в следующий раз мы можем вырастить целый яблоневый сад или построить башенную плеяду, — Данте улыбается и хмыкает. Ладно, возможно, он допускал, что Леди могла бы волноваться за него не с точки зрения того, что враги из него и Вергилия были бы слишком непробиваемые, и даже не с точки зрения потерянных денег. В конце концов, хоть он никогда и не признается, но тоже если не переживает, то точно старается защитить, когда это необходимо. Он оглядывается назад, а потом пожимает плечами, — наличие страха само по себе может быть признанием уязвимости, далеко не всем это нравится. Все-таки она слабее, хоть и охрененно крута.

Данте, конечно же, был впечатлён её смелостью, дерзостью и, да, она стояла на порядок выше других людей, и всё-таки она была человеком. Она могла ещё как-то противостоять Триш (хотя Данте уверен, что та тоже поддавалась частенько), но в сравнении с ним… Если бы он с Вергилием действительно перешли на другую сторону, сложно даже представить, что могло бы их остановить. Может, поэтому для них всегда выбирали разные пути? Чтобы если один оступится, второй мог стать противовесом и уровнять чаши весов? Это немного жестоко…

Наглые притязания Вергилия на мороженое вызывают искреннее возмущение вперемешку с «я куплю тебе ещё пять пачек». Он бы с удовольствием кормил брата всякими вкусностями (и рано или поздно заставит брата попробовать пиццу), просто потому что он был невероятно милым в моменты, когда признавался, что ему это вкусно. То есть, не словами признавался, но по нему видно же было! Но стоило тому предъявить свои права, как включилось вредное «эй, делиться не учили?!». Увы, «мой дом — моя еда» уже не котируется как аргумент.

После того, как Данте хитрит с огнестрелом, Вергилий пользуется телепортом. Хитрая задница! Он нагоняет брата совсем скоро, когда с разбегу на мотоцикле въезжает в окно на первом этаже, сопровождая рёв мотора битым стеклом. Они разделяются по этажам, и у Данте зачистка — это прям в самом широком смысле этого слова зачистка. Он сносит почти всё на своём пути. Не специально, конечно, но оно само так получается! Отлетевший демон пробивает раковину и унитаз, перчатка беовульфа крошит стену, Спарда разносит дверь в щепки, а потом возвращается бумерангом. Не говоря уже, что часть помещений остаётся то покрыта льдом, то с чёрными подпаленными следами, то с кривыми узорами следов от электричества по периметру. Данте словно ураган, который сверкает демоническими всполохами и раскидывает куски демонов по сторонам, но ему приходится сдерживаться, потому что помещение для него слишком уж тесное. Он предпочитает драться на открытом пространстве, где можно развернуться в полную мощь. Тут же порой даже размах крыльев будет мешать.

Когда они встречаются в одной точке, но на разных уровнях, Данте поднимает голову и смотрит на брата снизу-вверх. Он и так не выпускал из виду его присутствие, но теперь расплывается в улыбке, задирая один уголок губ чуть выше, и наклоняет голову в бок. Данте не помнит, когда именно чувствовал себя таким счастливым. Это отдалённо напоминает тот момент, когда он обзавёлся незнакомым напарником, но всё равно не идёт ни в какое сравнение с тем, что он испытывает сейчас, потому что Вергилий — это Вергилий. Никто и ничто не способно его заменить. И Данте обожает его от и до, даже во всей его вредной отвратительной надменности и холодной сдержанности. Но взгляд у него всё равно сверкает и выдаёт: его причастность, его заинтересованность и его азарт. В нём нет прежней отстранённости и дистанции, которую Данте всегда ощущал.

Момент тихого созерцания сменяется внезапным смущением. Данте хватает ртом воздух и сдавленно выдыхает, отводя взгляд. Это правда звучит ужасно. Во всех смыслах. Он не знает, зачем и что тогда пытался объяснить, это было совершенно спонтанно. Он себя и влюбленным никогда не чувствовал, если уж на то пошло, и… и уж точно никогда раньше не хотел быть с кем-то «вместе прям вместе»… Короче, он плох в этом, но, естественно, никогда в этом не признается. Надо просто продолжать вести себя круто и отвлечь внимание Вергилия.

— Это было спонтанно, и я растерялся! Мы «вместе вместе», — и ему хочется это настоятельно уточнить. Даже если они ничего толком не обсуждали (как будто тут есть что обсуждать, как будто они вообще могут хоть что-то обсуждать), это чувство, которое тянет к брату, абсолютно бесконтрольное и всеобъемлющее. Всегда так было, на самом деле, просто теперь оно стало более очевидно физическим. — И нет, я не… обычно тебя представляю…  в смысле представлю! Представлю тебя обычно! Найду слова… — да чёрт знает, чего он вдруг разнервничался, но, к счастью, до него добирается очередной демон, которого он отправляет в полёт мечом, отбивая как мяч битой. — Так, не отвлекайся! Мороженое ты так просто не получишь! — Данте тычет угрожающе наверх пальцем, и исчезает за очередной стенкой, за которой тут же слышится громкий хлопок, от которого содрогается пол.

Он действительно старается ускориться, и из-за этого остатки помещений зачищает весьма неряшливо. К концу своего пути, он выходит из здания, перемазанный кровью, потому что, оказывается, в какой-то части корня ещё были остатки запасов, а он так смачно разрубил его, не подумав. Вытирая руку о подол плаща и чуть чертыхаясь, он едва не врезается всё в ту же свою знакомую.

— А… ты всё ещё здесь.

— Тон попроще сделай. Просто проверяю, как вы справились. А то знаешь, если бы вы и пару соседних улиц уничтожили, это влетело бы в копеечку.

— Ты шутишь? Город и так на ладан дышит!

— Поэтому то, что уцелело, ценнее вдвойне, — она будто издевается и спускает солнечные очки на нос ниже, а после смеется, — Расслабься, задание выполнено. Но… Вергилию я всё равно не доверяю.

— Думаю, он тебе тоже, так что это взаимно, — усмехается Данте и хмурится, опуская взгляд, когда видит, как по рукам вновь расползаются чёрные татуировки. Грифон оповещает, что демонов они всех изничтожили. — Вергилий — моя забота, мне за ним и присматривать.

Леди хмыкает, поднимает очки обратно на переносицу и с рёвом мотора мотоцикла срывается с места, обдавая Данте пылью. Конечно, так просто она не успокоится, но это они уже потом решат. Обернувшись в поисках брата, Данте поднимает руку вверх, взмахом обращая на себя внимание.

— Ну? Ну? Скажи это! Я же выиграл! — взгляд хитрющий, а лыба довольная от уха до уха.

[icon]https://i.imgur.com/G6Anp4c.png[/icon]

Подпись автора

---

Famine | Ravus Nox Fleuret
«Ebony, Ivory. Missed you, girls.»

Дом, который они так старательно чистили от паразитов, с грохотом обрушивается на землю и будто устало выдыхает, выпустив вверх клуб пыли. Это доказывает две вещи: первое — они могли бы управиться со всем гораздо быстрее, если бы не сдерживали свои силы; второе — Вергилия проигрыш неизменно задел за живое.

Уже двадцать лет назад в человеческом мире Данте ощущал эту разницу в силе и диссонанс между желанием, чтобы всякие демоны перестали выползать из всех щелей, пытаясь уничтожить человеческий (и его) мир, и жаждой найти хорошего соперника. Он никогда не признается в том, как легко поверил незнакомцу и повёлся на его присутствие рядом просто потому, что бой с ним был лучшим из всех, которые ему доводилось переживать на тот момент. И просто из-за ощущения рядом кого-то столь же сильного, с кем в любой момент можно скрестить мечи. Он мог забыть даже себя самого, но не мог избавиться от отупляющей и не исчезающей тоски по брату, которого тоже не помнил.

Сейчас всё было правильно, хоть и чертовски сложно и запутанно. Данте профессионально умеет игнорировать все сложности, препятствия и неразрешимые узлы, банально не замечая их на своём пути, пока не очнётся, пришпиленный клинками по всему телу, и то лишь из-за того, что оказывается почему-то сложно двигаться дальше. Поэтому не было ничего, что помешало бы ему каждый раз срываться к Вергилию, и не важно ради чего — будь то простая игра или бой насмерть. Одного упомянутого всуе имени брата было достаточно, чтобы его глаза всполохнули демоническим предупреждающим красным цветом, поэтому даже Леди, всегда острая на язык, никогда об этом не говорила до тех пор, пока братец не вернулся в мир живых в сопровождении адского древа.

— Воу, полегче, а как же принять поражение с достоинством и всё такое? — чем больше Вергилий хмурился, тем лучезарней улыбался Данте. Ну, до тех пор, пока ему не заявили, что на мотоцикле обратно не поедут. Тогда пришлось опустить досадливо руки и поджать губы. Он вообще-то надеялся… ему понравилось ехать сюда, и было бы здорово так же прокатиться обратно. Но, конечно, Вергилий слишком раздражён, чтобы спокойно сидеть на попе ровно и любоваться полуразрушенными пейзажами, обнимая брата. Потому что даже «пустячая драка» колет досадной шпилькой, заставляющей хоть как-то отомстить. Например, чрезмерной вредностью! — Ну, конечно, в Аду точно всё было чище, и лапы все мыли с мылом, — ворчит Данте, укалывая брата в ответ и шагая в разверзнутый мрак портала.

Вышагивает он уже в ванной комнате и скептически хмыкает, когда Вергилий подталкивает его дальше. Его уже тыщу лет никто не заставлял мыться! Триш пыталась когда-то следить за этим, но почти сразу поняла, насколько это тщетно, особенно когда есть самая простая и частая отмазка а-ля «так воду отключили пару дней назад». О, Данте вовсе не был грязным сукиным сыном (если только с недавних пор, и в мыслях), просто ему норм было ходить даже в таком виде по городу. До первых человеческих испуганных криков, конечно. Да и в какой канаве он только не валялся, напившись…

— Какой ты привередливый! Знаешь, в большинстве своём кровь и грязь сами подсыхают и отваливаются по дороге, и нет в этом ничего ужасного! — Данте хмыкает и запинается на несколько секунд, потому что Вергилий остаётся и не собирается уходить. Всего несколько секунд, прежде чем скинуть плащ на плитку пола. У него никогда не было проблем с тем, чтобы расхаживать перед кем-то полуголым, а то и голым, как и не было никаких комплексов, связанных с этим, просто взгляд Вергилия был несколько… смущающим в своей пристальности. Но и это легко воспринимается как вызов, и на лице появляется легкая улыбка.

Данте стаскивает с себя подранную в рукавах и ещё паре мест футболку и кидает её сразу в стиральную машину. Надо и остальное принести да постирать, а то за эти дни он испачкал в крови — своей и чужой — слишком много одежды. Он запинается ещё раз на ремне, но всё же расстегивает пряжку и стаскивает штаны, пожимая плечами.

— Ну… я с ними лет двадцать справляюсь, так что это будет не больнее, чем обычно, — за усмешкой сразу следует понимание, что Вергилий говорит не только про их назойливость, характер и острые шуточки/комментарии и совместное истребление демонов, но и про повышенное внимание к двум сыновьям Спарды. У Данте вообще-то мелькала мысль поговорить с кем-то из этих дамочек про сложности отношений, даже несмотря на то, что эта тема для них может быть так же далека и исковеркана, как и для него самого, но открыто обсуждать он же ничего не собирался. Да, опасался за чутье Триш, которая наверняка сразу уловит запах Вергилия. И не просто где-то, а именно на нём. А ещё сразу сможет различить перемешавшийся запах крови и… но… нет, он не думал, что с этим возникнут глобальные проблемы, — Они хоть только работу делают сложной. А вот жизнь сложной всегда делаешь только ты, — довольно скалится Данте и в последнюю очередь скидывает на пол перчатки, после чего забирается в ванну и включает горячую воду.

В первое время он подставляет под струи душа лицо и с облегчением выдыхает, чувствуя, как горячая вода приятно расслабляет всё тело. От него исходит пар, даже несмотря на то, что дверь открыта и дует свежий сквозняк. Наклонив голову вперёд и протерев рукой шею от лопаток к загривку, он открывает глаза и зыркает на Вергилия, лыбясь.

— Что? Не присоединишься? На тебе, знаешь ли, как минимум, слой пыли, а ещё пара пятен, — Данте тыкает пальцем в свою щеку, демонстрируя, а потом ведёт им к шее, обозначая, каким местам точно надо уделить внимание.

Подпись автора

---

Famine | Ravus Nox Fleuret
«Ebony, Ivory. Missed you, girls.»

— Перестану сравнивать, когда ты перестанешь думать о том, чтобы сбежать туда, — с улыбкой парирует Данте. Да ладно, он видит, насколько Вергилий тяжело вписывается в человеческий мир. Его буквально надо заставлять делать каждый шаг: кормить мясом, мороженым, разговаривать, выгуливать и напоминать, что при разговоре не нужно тыкать в кого-то, кто не Данте, парой клинков, потому что люди чуть более уязвимые. Кухня и вовсе, кажется, была слабым местом их обоих, которая просто вопила о том, что они оба далеки от статуса «человек». Данте не столько пугал сам Ад или, что Вергилий сбежит туда в одиночестве, — за короткий срок он успел убедиться, что они не могут обойтись друг без друга, это взаимно, и если они и уйдут туда, то только вместе, — сколько ему не очень хотелось сбегать. Его бы устроило найти местечко где-то между этими двумя мирами, чтобы не приходилось категорично выбирать. Но если обстоятельства так сложатся, что выбора у них не будет, то и жалеть он тоже не будет.

— Эй, это сложный бизнес, и не так-то просто привлекать клиентов, — в голосе Данте почти слышится обида из-за того, что он столько сил вложил в это агентство, а его труды всё равно не впечатлили. Ему хочется уколоть в ответ, мол, конечно, Вергилий за это время достиг гораздо большего: построил башню, вырастил дерево и всё в этом духе; но, во-первых, он уже раз десять об этом шутил с подколками (или это было только в его голове?), во-вторых, в жизни действительно стало больше смысла, когда Вергилий вернулся, а в-третьих, он отвлекается от мыслей, когда брат принимает предложение и начинает раздеваться. Почему-то Данте не позволяет себе открыто рассматривать, хотя очень хочется, и лишь исподтишка подглядывает, рассматривая спину, плечи, руки и цепляясь взглядом за татуировки, похожие на те, которые появились у него на коже. Он мог еще десять раз просить прощения за произошедшее утром, но чем дальше, тем меньше вины он действительно ощущал. Ему нравилась эта незримая связь кошмаров между ними. Это гораздо интимней всех признаний, потому что хуже всего для них обоих — открыться своей уязвимостью. С кошмарами на свободе Вергилий и без того ходил будто вывернутый наизнанку, но теперь он будто смирился с фактом их существования. И смирился с тем, что Данте тоже там нагло покопался. Конечно, была мысль, можно ли перезаключить контракт с Грифоном, но был ли теперь в этом смысл. К тому же, так или иначе, любой кошмар — тяжелое бремя. Данте забрал у брата всего один, но где гарантия, что если он вернёт его, то не отдаст и все свои скопом, а их хватило бы на маленький поезд. Но пока тема не поднималась, можно было об этом не думать и не волноваться.

Зато можно было получать удовольствие от происходящего, насколько Данте это умел, а если не умел, то желание это компенсировало с лихвой. Да в жизни у него не было, чтобы настолько кого-то хотелось, и чтобы чьи-то прикосновения были так же приятны. Он даже не подозревал, что может так вырубать любые тормоза и ограничения, что даже родственная связь была бы не помехой. Хотя, скорей, именно из-за неё он это всё и чувствует: от простого физического возбуждения, до голодной жажды и эмоциональной необходимости. Возможно, винить плод Клипота было чертовски удобно. Или демона, которому гораздо ближе животное, низменное и собственническое, и которого волновало только насколько это будет горячо или вкусно, или как долго продлится бой. Но как будто его самого, человека, одно упоминание имени Вергилия не заставляло сжимать руку в кулак и стискивать зубы. Это никогда не была ненависть или желание убить, в этом была только тоска и сожаление, доведённые до одержимости. Что теперь, когда он получил то, что хотел, когда почувствовал вкус его крови и даже его самого, он не представлял, какая сила может их снова разделить.

Данте отходит ближе к стене и упирается в неё рукой, когда ему не дают развернуться, опуская голову и закрывая глаза. Ему нравится даже просто ощущать Вергилия рядом, не говоря уже о чем-то более физическом, поэтому ожидаемо прикусывает губу, чуть заострившимися клыками, когда тот целует его за ухом и выдыхает ему на шею. Эти моменты откровенных проявлений эмоций и почти нежности возбуждают не меньше, чем вид Вергилия на коленях перед ним или их демоны, выпущенные на волю, чтобы насладиться кровью и близостью в равной степени. Данте выдыхает и расслабляется, потому что ему не нужно держать глухую оборону, как он привык делать всегда, сейчас он в полной мере наслаждается происходящим, и не забивает голову ни одной лишней мыслью… Пока, конечно, Вергилий не вспоминает его гениальный словесный выпад, который вновь вгоняет в смущение. И Данте хочется возмутиться, чтобы брат перестал над ним смеяться, но лишь резко выдыхает и стискивает зубы, когда чувствует острый укус на загривке, и как по хребту стекает кровь. Он рефлекторно подаётся назад и вжимается в Вергилия лопатками, поясницей, и даже задницей, игнорируя, насколько это пошло. Всё равно хочется вплавиться своей кожей в его, как только кровь превращается в магму, растекаясь возбуждением.

— Это значит, что… — они пара? Пожалуй, и не важно, насколько это странно. При этом, они не перестали быть братьями. Или наполовину демонами…  Это всё вместе, в целом, во всех аспектах и проявлениях без исключений. И без расстояния между ними, по крайней мере, в ближайшее время, — ты уже от меня так просто не избавишься, потому что ты — часть меня. Я же забрал твой кошмар, — Данте расплывается в улыбке и говорит это так, будто мальчишкой украл и спрятал очередную книжку Вергилия, чтобы тот обратил на него внимание и подрался, — Распробовал твою кровь, и выслежу тебя где угодно. А ещё попробовал вкус твоей спермы, — он словно лукаво подсчитывает очки, и нарочно озвучивает это слишком пошло, поворачивая голову и языком слизывая с губ Вергилия собственную кровь.

— Думаю, это и значит «вместе вместе», — ему хотелось немножко позубоскалить, чтобы не чувствовать себя таким уязвимым, но сам же не удерживается и целует брата. — А ещё это значит, что я не представляю жизни без тебя.

Подпись автора

---

Famine | Ravus Nox Fleuret
«Ebony, Ivory. Missed you, girls.»